Вот уж кого Усаги не ожидал встретить на своем нелегком пути до заветного артефакта, так это еще одну лису. Или лиса, если быть точнее.Создавалось впечатление, что совет решил таким образом поставить упрямого кролика на место, где он должен пребывать вместе со своей непокорной гордыней, раз направил ронина в мир с лисицами на каждом шагу.
Как бы там ни было, новый хвостатый противник показался Усаги куда хуже, чем вынужденная напарница самурая, некто из числа тех, кому Миямото сразу снес бы голову, не раздумывая и не задавая вопросов.
От лиса веяло такой леденящей душу опасностью, как при виде трехметровой королевской кобры с раскрытым капюшоном и готовностью к резкому, смертоносному броску. Кролика, который с угрюмой мордой стоял позади Ниньяры, пока та менялась любезностями с Моукошаном, слегка передернуло, но он и виду не подал, сохраняя спокойствие камня в горной воде.
Отважно взглянув в травянистые глаза Моукошана, который хищно оскалился, тряся кинжалами напротив них, он отметил про себя лишь одну характеристику этому черно-бурому ниндзя: "Безжалостный", и сжал обеими руками бархатистую рукоять катаны, приподнимая клинок на уровне глаз, параллельно к полу. Врожденное упрямство и бесстрашие ронина не позволяло ему отступить от своей миссии, к тому же, сейчас он был не один. Ему достаточно всего лишь сдержать Моукошана и дождаться Ниньяры, пока та найдет и заберет такой нужный ему артефакт, и вдвоем они успеют дать отпор лису до поднятия тревоги по всему зданию.
В отсутствие выбора, Усаги приходилось доверять лисице, к тому же он не мог не обратить внимания, сколько плохо прикрытой неприязни вырвалось у нее из уст с первыми же словами, обращенными к Моукошану.
"Похоже, что вражда этих двоих корнями упирается в далекое прошлое..." Ронину не составило труда прийти к подобному умозаключению - уж больно едко вели диалог противники, в который юный кролик предусмотрительно не вмешивался, но держал верный меч наготове.
…Что, впрочем, не помешало лису едва не убить его, воспользовавшись довольно подлым маневром отвлечения. Для самураев было недостойным подобное поведение, и, надо признаться, Миямото не ожидал такого исхода взаимных "приветствий" между Моукошаном и Ниньярой. Хотя с годами развитая интуиция мгновенно ударила в мозг тревожным звоночком: "что-то здесь не так..." Но самураю не хватило всего лишь мгновения на ответный рефлекс - очень быстро он оказался зажатым лисом, грозившегося всадить в белый мех доблести один из танто или перерезать нежную шейку крольчатины, если бы Усаги вдруг решил бы дернуться.
Однако, кролик не раз был в подобных ситуациях, когда его жизнь висела на волоске, и продление оной зависело только от его способностей и умений быстро, а, главное, правильно среагировать на опасность. Нет нужды говорить, что Усаги с присущей ему честью выходил из расставленных на его жизненном пути капканов, иначе вряд ли ронин смог бы дожить до столь знаменательного дня. Поэтому даже из такого щекотливого положения он быстро нашел выход. Усаги готовился обрушить свой крепкий локоть в незащищенную щеку Моукошана с той стороны, где не стоял приставленный к горлу ронина танто, и молниеносным кульбитом уйти вперед от второго лезвия у самых лопаток. Но Ниньяра оказалась быстрее Миямото, решив проблему выживания кролика по-своему.
"Ох уж эти лисы со своей торопливостью!" - не без досады успел подумать ронин, совершая нырок из-под лезвий Моукошана. Ну по крайней мере, Усаги окончательно убедился, что рыжая куноичи ему не враг. И на том, как говорится, спасибо.
Утерев тыльной стороной ладони кровь с рассеченной губы, кролик сверкнул благородной решимостью в алых глазах, расправив плечи перед смертельным марафоном на холодном оружии с лисом-ниндзя из Клана Фут.
- Приветствую, - сумрачно поздоровался с черно-бурым врагом ронин, продемонстрировав тому свою воспитанность, не смотря на остроту ситуации...
Впрочем, этот знаковый поединок между исторически природными врагами - кроликом и лисом, длился недолго и не совсем так, как рассчитывал ронин. Первую часть боя ему без особых проблем удавалось сдерживать довольно чувствительный натиск Моукошана, легко отбивая любой наглый выпад черно-бурого убийцы, однако Усаги никак не покидало нехорошее ощущение, что все не так просто с этим лисом. Почему он не достает свои катаны? Ведь и дураку понятно, что кинжалы годятся лишь для того, чтобы перерезать глотки, а вовсе не для искусного фехтования на мечах. Отбивая очередную атаку, самурай ни на секунду не забывал о возможной подлости противника, которой он уже успел засветиться.
"Если бы я смог разгадать его мысли... Если бы я вообще смог разгадать мысли Ямаширо…"
Невольное воспоминание о столь неприятном былом, да еще в процессе поединка, вылилось тем, что Моукошану удалось серьезно покалечить рабочую руку кролика.
Меч со стальным звоном выпал из внезапно ослабшего запястья ронина. Миямото бросило в холодный пот. Мигом переменившись в лице и закусив от жгучей боли многострадальную губу, Усаги, припав на одно колено, был вынужден схватиться другой рукой за рану, чтобы попытаться хотя бы замедлить ток крови, которая вовсю хлестала из порезанного сухожилия. Алые дорожки боли немедленно заструились по обеим кистям, контрастно обагряя белоснежный мех.
- Лишний раз убеждаюсь, что непростительно доверять лисам... - мрачно протянул он вслед исчезнувшему в тень залы сокровищницы Моукошану. Оставалось лишь гадать, почему ниндзя заодно не прикончил кролика, однако самураю не приходилось жалеть об этом. Да и рыжая куноичи явно интересовала черно-бурого куда больше, чем какой-то антропоморфный грызун из другого измерения. А значит, Ниньяре вполне могла понадобиться помощь... К тому же, времени у двух горе-грабителей сокровищницы Ороку Саки совсем оставалось в обрез. Не долга минута, как сюда мог заявиться еще кто-нибудь из стражи, даже если предположить, что лисице удалось отключить сигнализацию зала.
В общем, стоило поторопиться, а не отрешенно разглядывать капающие с запястья кровавые солнышки на белом мраморе, которые собирались в лужицу неровным кругом, и задумчиво почесывать мохнатый подбородок, думая о смысле бытия.
"Больше ни минуты утерянного времени", справедливо решил для себя ронин, левой рукой поднимая катану с пола. Благо, Усаги одинаково свободно владел мечом с обеих рук, управляясь правой лишь по общепризнанной привычке. Однако с такой же частотой Миямото перекладывал рукоять клинка в левую ладонь, и если придется снова противостоять Моукошану, то самурай не станет биться слабее даже с бездействующей рукой.
С присущей ему аккуратностью ухватив лезвие за самый кончик, кролик одним махом отсек часть своего широкого, шелковистого пояса, предварительно размотав его на необходимую длину. Он умел перевязывать раны одной рукой, помогая себе крепкими зубами и используя вместо бинтов подручную одежду. Ведь нелегкий путь самурая часто соприкасается с тяжелыми и малоприятными моментами ранений, когда даже некому помочь не подохнуть в луже собственной крови. Поэтому Усаги привык полагаться только на себя, упрямо бросая все свои оставшиеся силы на выживание, безустанно борясь с неизбежностью смерти.
Ему удалось перебинтовать запястье, несмотря на адскую боль, которая пронзала всю конечность юноши с каждой попыткой малейшего движения пальцами. Но Усаги лишь изредка морщился, не издавая ни звука и терпеливо стараясь максимально туго перетянуть рану. По-хорошему, порез стоило хотя бы прижечь дабы окончательно остановить кровь, но об этом позже, когда опасность перестанет маячить у них за спиной.
Убедившись, что кровь из запястья более менее перестала течь, ронин снова перехватил рукоять катаны и, выпрямившись, чуть повел связанными ушами, вслушиваясь в отдаленный лязг клинков где-то в глубинах помещения. Не смея больше терять ни минуты, Усаги с присущей ему бесшумной стремительностью кинулся на звон мечей, заранее готовившись к возможному нападению.
Как оказалось, Ниньяра действительно нуждалась в его помощи.
Ронин мог видеть лишь широкую спину лиса, который яростно вдавил рыжую куноичи в бетонную стену, сжав свою лапищу на ее мохнатой шее. Ниньяра обессиленно хрипела и слабо извивалась под силой жестокого сородича, что-то рычащего ей прямо в мордочку, не в состоянии как следует ударить.
Первым желанием Усаги было - всадить Моукошану катану в хребет, пока тот увлеченно пытался задушить жертву. Но благородный ронин понимал, что его собственный кодекс чести не позволит ему убить врага столь подлым приемом, даже такого опасного. Поэтому юный кролик не придумал ничего лучшего, как на всем бегу схватить с тонкой, вертикальной стойки увесистую вазу, заранее переложив оружие в больную руку, и со всей силы здоровой конечности обрушить древний экспонат прямо на голову Моукошану.
- Ты в порядке? - превозмогая дикую боль, ронин все же подал перебинтованную руку сползшей по стене лисице и, покосившись на растянувшегося в бессознательном состоянии лиса подле него, невозмутимо заметил: - Полагаю, нам все же стоит уйти из этого неблагополучного места.
