Алопекс покладисто выпустила тяжеленную волчью мордень из своей не шибко-то крепкой хватки, как всегда, очень внимательно слушая ворчливые и, во многом, горестные рассуждения новоиспеченного оборотня, молча размышляя, как бы ей все-таки отвлечь его от всех этих невеселых мыслей. Майк и впрямь очень серьезно воспринимал все случившееся якобы по его вине, хоть они оба понимали, что шутник ну никак не мог предсказать такой исход событий. И тем не менее, он продолжал с упорством одинокого, сумрачного гения корить себя за грехи, к которым он был ну не то, чтобы не причастен, но-оо... правда, не слишком ли многое он на себя брал в этой ситуации? Майки, конечно, всегда был очень совестливым и ответственным черепашкой, несмотря на свой образ отъявленного шутника и распиздяя, однако в этот раз он явно перебарщивал с этим. Не в плане, что настойчиво тянул на себя одеяло главного страдальца на районе, вовсе нет, его переживания были совершенно логичны и понятны, просто... ну... стоило как-то взбодриться, что ли. Еще рано вешать нос, да и в целом, Ло это уже говорила: и не такое дерьмо случалось, правда же. Как жаль, что он совсем ее не слушал. Видеть его настолько грустным, даже разбитым, было попросту невыносимо! У мутантки буквально сердце кровью обливалось при взгляде на эту усталую, горестно поникшую мину. И главным образом от того, что, как бы она ни старалась, ей все равно не удавалось его приободрить. Ну и какой же тогда от нее толк? Только зря переживать заставляет, одним лишь своим присутствием здесь... Но ведь и бросить его здесь, совсем одного, она не могла. Как его вообще можно было оставить в таком ужасном настроении? И состоянии... Ло аж, как-то совершенно незаметно для самой себя, погрузилась в глубокие, напряженные раздумья, эдак уныло опустив свои широкие треугольные уши книзу и потупив взор... но довольно быстро вышла из этого задумчивого оцепенения, изумленно пискнув куда-то в чужой мохнатый "бакен", когда Микеланджело вдруг решительно сгреб ее в свои поистине медвежьи объятия. Пардон, волчьи.
— Ух... да не боюсь я тебя, — сдавленно пропыхтела лисица, эдак смешно подрыгав пятками в воздухе, естественно, не найдя соприкосновения с землей и оставшись смешной грушей висеть в загребущих лапах своего приятеля, с неудобно притиснутыми к бокам локтями. Какой же он, все-таки, был сильный в этом обличье... Нет, ну Майки конечно всегда был редкостным богатырем, крепким, мускулистым, с массивным панцирем и литыми бицепсами, которые она так любила мять ладошками, втихую оценивая их размеры, но сейчас все это казалось еще, кхм... больше! Даже если бы Алопекс этого захотела, она едва ли сумела бы выбраться из этой мощнецкой звериной хватки... Но она вовсе не возражала против таких вот уютных обнимашек, пускай даже Майк был ужасно грязным и блохастым, и пахло от него соответственно — ой, да можно подумать, что она ни разу не пачкала свой роскошный белый мех и не представала перед его взором эдаким обтрепанный бомжом, целую неделю игнорировавшим ванную! Ну правда, это все ТАКИЕ мелочи... Она даже не замечала этого, гораздо больше поглощенная эмоциональным состоянием шутника, нежели его внешним видом. Покряхтевши слегка, Ло худо-бедно выудила руки на свободу и, в свою очередь, тесно-тесно обняла своего несчастного дуралея в ответ, с умиротворенно зажмуренными глазами прильнув щекой к его косматой шее. Ну, успокойся уже, маленький... С тобой все будет хорошо, и с остальными тоже. Она лично проследит за этим и не допустит, чтобы кому-то стало еще хуже! Они все исправят и наладят, вот увидишь! Нужно было только...
— Ааай, Майки!! Я теперь вся мокрая! — не удержавшись, протестующе взвизгнула Алопекс, едва ощутив прикосновение жаркого, невыносимо мокрого языка вервольфа к собственной шее. Впрочем, в голосе ее было гораздо больше смеха, нежели какого-то реального недовольства. Честно говоря, ей даже понравился этот жест... Настолько, что по всему телу прошла невольная, но жуть какая приятная дрожь, как всегда бывало, когда Майк проявлял к ней чуть больше внимания. А сейчас он был еще и такой здоровенный... такой дикий! Все-таки, это ужасно ему шло. Жаль, что вслух не скажешь, не признаешься — вряд ли бедняга вообще поймет, чего это она находит в нем такого привлекательного, пока он сам бродит на четвереньках и чешет задней лапой за блохастым ухом!
Едва вновь оказавшись на своих двоих, Ло эдак шутливо отряхнулась, избавляясь от излишка волчьей слюны на собственной взъерошенной шкуре, напоследок вредно показав язык в лохматый затылок своего деловито покосолапившего куда-то-там приятеля... А затем спешно двинулась следом за ним, украдкой весело поблескивая глазами в темноте. Ее умиление новым обличьем Майка все никак не спешило сходить на нет, пускай даже сам юноша совсем не казался довольным происходящим. Стоило видеть, с какой сморщенной миной он уставился на свое отражение в чане со святой водой; Алопекс в это время безмолвной тенью замерла у него за спиной, наконец, прекратив глупо улыбаться и просто тихо сложила лапки у себя за спиной, сердобольно поглядывая на подростка издали. Подходить ближе она лишний раз не рисковала: все-таки, Микеланджело казался слишком огромным для такого тесного и нагроможденного помещения. Каждый его шаг, буквально, наводил страшнющий хаос на всю округу; толстенные деревянные брусья ломались от одного касания мощной волчьей лапы, полки и навесные балки с грохотом рушились вниз, подобно карточному домику, и в воздухе плотной завесой кружилась многолетняя пыль, от которой страсть как хотелось чихнуть. Что Ло и сделала, пару раз звонко прыснув куда-то вниз — и тут же замерла, с видом преданной овчарки навострив уши в ответ на тихую просьбу весельчака. Вихрем развернувшись на месте (и тем самым невольно подняв очередной мини-буран), Алопекс шустро пробежалась по темному подполью, выискивая взглядом подходящую тару, и вернулась к Майку уже спустя минуту, неся в руках слегка мятую бутылку из-под какой-то популярной газировки. Интересно, что она делала здесь, в церкви? Впрочем, какая разница, главное, что нашлась!
— Хорошо, — выслушав очередную реплику мутанта, Ло тотчас бесстрашно склонилась вниз, с плеском и характерным бульканьем зачерпывая драгоценную водицу в найденную ею емкость, набирая ту аж до самого горлышка. Много, знаете ли, не мало! Еще пригодится, по-любому. Набрав полную бутылку, Алопекс немедленно завернула ее яркой пластмассовой крышечкой с узнаваемым красно-белым брендом, после чего вновь подняла взгляд на своего одичалого приятеля, ожидая его дальнейших команд. Но, кажется, с "квестами" в темном подвале на сей раз было покончено: не шибко грациозно развернувшись кругом (и случайно зацепив мохнатым боком еще один трухлявый древесный столбик, бог его знать уже сколько лет стойко подпирающий церковный пол изнутри), Майк грузным шагом направился прочь, обратно к лестнице, точно огромный старый волкодав цокая метровыми когтями по жалобно скрипящим от его исполинского веса ступеням. Честно говоря, Ло не рискнула подниматься сразу вслед за ним, разумно опасаясь, что старая лестница не выдержит веса ее хвостатого спутника, но, кажется, обошлось. Убедившись, что Майк благополучно добрался до самого верха, Ло теперь уже и сама прыткой белкой взлетела вслед за ним, потратив на подъем какую-то жалкую долю секунды — ей не очень-то хотелось задерживаться одной в этом мрачном, полутемном местечке, пускай даже она знала, что Донни с Моной ни за что сюда не проникнут. Ну какие вампиры да в храме божьем?
И тем не менее, ей больше не хотелось надолго оставаться одной... Да и Майку, поди, тоже!
Смешно прижмурясь на выходе из подвала (как же снаружи было светло! этохорошо), на мгновение смешно сморщив свою узорчатую фиолетовую "бабочку" и прикрыв ее свободной от бутылки ладошкой, Ло украдкой глубоко, с наслаждением вдохнула в себя свежий воздух... а затем, будто опомнившись, аккуратно прикрыла за собой дверь. Было бы неплохо уйти отсюда, оставив после себя минимум разРУШЕНИЙМЛЯТЬ!!! Алопекс аж взвилась кверху, точно напуганная кошка, выпучив глаза и распушив свой безразмерный хвост, откровенно застигнутая врасплох громоподобным треском, с коим Майк вдруг решил добраться до церковных пожертвований. Нет, Ло совсем не возражала против того, чтобы забрать эти деньги себе — все-таки, они собирались на благое дело, а они с Майком как раз собирались избавить этот мир от зла... в каком-то смысле, но обязательно было так все крушить?! Еще и так внезапно!... Театрально прижавши одну раскрытую ладонь к собственной часто вздымающейся от испуга груди (мини-инфаркт!), а другой потеснее обхватив тихонько булькнувшую "колу", Алопекс все с тем же ошалелым видом пронаблюдала за тщетными попытками черепашки сгрести награбленное добро в лапы... а затем, запоздало дернув глазом, ринулась на помощь своему бедовому приятелю, спешно оттопырив нижние края своей грязной футболки, предлагая Микеланджело со звоном просыпать монеты в этот импровизированный мешочек. Давай лучше она это понесет, а ты давай тащи бутыль тогда! Только чур не продырявь ее когтями случайно — больше они не станут спускаться в этот дурацкий страшный подвал, увольте! Эдак и шею сломать недолго...
— Повезло, что сегодня праздник, — тихо согласилась Ло со своим обеспокоенным товарищем, деловито завязывая отягощенную "золотом" майку узелком на собственном подтянутом животе. Получилось что-то вроде дорожного кошелька, из тех, что обычно носят продавцы да автобусные контроллеры... Не шибко надежно, конечно, да и не эстетично, но зато точно ничего не просыплется! — Не волнуйся так, малыш, на улицах сейчас полно чудил еще похлеще нас с тобой, — выпрямившись, Алопекс нарочито самоуверенно похлопала оборотня ладонью по плечу... то есть, по локтю — уж до чего смогла дотянуться. — И даже если ты будешь чесаться, никто все равно не заподозрит дурного — просто кое-кто чересчур сильно вжился в свою роль, — на этих словах, Ло эдак смешливо сложила глазки домиком, беззаботно склонив ушастую голову набок. Отнесись к происходящему с юмором... Сам ведь ее этому научил! — Идем, — все также спокойно и уверенно улыбаясь, Алопекс ухватилась за огроменную (уж по сравнению с ней-то) лапищу черепаховолка, потянув того к ими же сооруженному накануне завалу из тяжелых церковных скамей — пришло время разобрать эти импровизированные баррикады, и чем скорее, тем лучше! Времени-то у них в обрез.
Худо-бедно растащив мебель по разным углам (в основном, конечно же, потел Майк), не став шибко заморачиваться с уборкой и наведением былого подарка, ребята вышли из церкви примерно к тому моменту, как солнце уже коснулось нижней частью крыш окрестных домов — закат был уже не за горами, но на улицах по-прежнему было очень светло и, как следствие, весьма людно. Несколько долгих мгновений, сладкая парочка просто молча торчала на выходе из церкви, не особо торопясь спускаться вниз по каменным ступенькам и сливаться с мельтешащей кругом толпой. Все-таки, это было ужасно странно и непривычно для них обоих, вот так вот запросто выходить наружу при свете дня... не дожидаясь сумерек и не прячась в глухой тени, боясь, что их в любой момент могут обнаружить. Алопекс как-то незаметно для самой себя покрепче стиснула тяжелую ладонь Майка в своей собственной, с явно робеющим видом глядя прямо перед собой, явно решаясь сделать первый шаг... а затем, глубоко вздохнув, вдруг первой потянула Микеланджело за собой, на слегка дрожащих лапах вливаясь в общий поток горожан — которые, вопреки всем разумным опасениям, не стали с душераздирающими воплями разбегаться в разные стороны при виде двух странных антропоморфных созданий с ушами и хвостами, один из которых по своим размерам вообще превосходил все доступные воображению грани. Кто-то из прохожих даже тихонько поворчал на то, что ему пришлось в спешке обходить этого смешно разнаряженного громилу — интересно, знай он о том, что рядом с ним вышагивает настоящий оборотень, стал бы он вести себя столь же недовольно? Ло невольно поймала себя на том, что вот уже добрых минут десять оживленно крутит головой по сторонам, с широко распахнутыми глазищами и приоткрытым ртом разглядывая окружающих. Она впервые видела обычных "нью-йорковцев" настолько близко от себя... и в такой спокойной, совершенно обыденной обстановке. Словно бы они с Майком и сами были простыми жителями Большого Яблока, типичными подростками, спешащими куда-то в костюмах на празднование Хеллоуина. Ощущения были до невозможности странными... и не на шутку волнительными. А как красиво были украшены городские улицы в предвестии ночного карнавала! Алопекс с откровенно завороженным видом рассматривала все эти причудливые украшения и гирлянды, на время аж позабыв об их главной цели... и невольно пугливо отскочила назад, прячась за Майка, когда мимо них гомонящей стайкой пробежались дети в смешных, цветастых костюмах и с размалеванными лицами — очевидно, охотясь за всякими вкусными сладостями.
— Конфеты или жизнь! — задорно крикнул какой-то пухлый мальчишка в костюме дьяволенка, на миг притормозив напротив растерявшихся мутантов и погрозив им самодельным трезубцем, после чего спешно бросился догонять своих, оставив ребят ошалело пялиться ему вслед. Алопекс, не удержавшись, сдавленно расхихикалась в поднесенные к лицу ладони: какой же он был смешной!
— Все-таки, хоть это и страшный, но ужасно милый и веселый праздник, — вполголоса призналась куноичи своему озадаченному спутнику, эдак доверчиво обхватывая его руками за косматый локоть. — Правда? Как жаль, что мы не смогли отпраздновать его нормально... — она вдруг заметно погрустнела, на миг утопив ушки в своем пышном белоснежном загривке... но тут же вновь вернула их в стоячее положение, во все глаза уставясь на фасад местного торгового центра, уже вовсю переливающийся огнями украшавших его гирлянд. — ...ого, — тихо протянула Ло спустя небольшую паузу, кажется, аж немного оробев при виде такой красоты... а может, просто запоздало сообразив, что им с Майком все-таки предстояло зайти внутрь, притворяясь обычными людьми в костюмах. Уже одна только мысль об этом вынудила ее мелко задрожать всем телом, не то в затаенном предвкушении, не то в банальном испуге. Теперь, пожалуй, даже Донателло со своей клыкастой подружкой не казались ей столь страшны, как эта обычная, на первый взгляд, прогулка по оживленному городскому моллу.
