Не сказать, что Обскьюр прямо ответил на поставленный ему вопрос. И Донателло это, на самом деле, очень сильно не понравилось — он предпочитал иметь дело с точными цифрами, а не расплывчатыми фразами в духе "ну сколько принес столько принес, не беспокойся". Как тут не беспокоиться, спрашивается... Но черепашка не стал допытываться (очень зря, на самом деле), а просто на время смолк, продолжая слушать дальнейший разговор клона с Моной и попутно сосредоточенно обмозговывая сложившуюся ситуцию — уж больно много здесь было вводных данных, все так сразу и не разложить по полочкам, будь ты хоть трижды гений. А еще он постарался как можно скорее спрятать драгоценный ретромутаген, при этом для надежности еще обмотав его тканью в несколько слоев. Мало ли... расплескается, разольется, взорвется или бог его знает что еще. Лишь на краткое мгновение изобретатель отвлекся от своего занятия, слегка напряженно пронаблюдав за тем, как Обс приостанавливает своей жуткой когтистой лапищей неосторожно сунувшуюся к окну Лизу... но сразу отвел взгляд, убедившись, что тот не собирается причинять ей вреда.

Странного они себе союзника нашли, ей-богу... Хотя был ли он действительно их союзником? Вопрос со звездочкой!

Несмотря на все, что он им принес, показал и рассказал, Донателло по-прежнему не чувствовал в себе достаточной уверенности в якобы исключительно благих помыслах Обскьюра. Говорил он красиво и убедительно, и действовал также, но ребята — что Дон, что Мона — уже были научены горьким опытом и не спешили верить ему на все сто процентов. Да даже на восемьдесят, пока что. Тем охотнее (какая ирония) они приняли его предложение немного повременить с принятием верного решения и общаться не напрямую, а посредством тайника с записками. Напоследок выразительно переглянувшись с ящеркой, Донни покорно двинулся прочь, влекомый тонкой женской ладошкой, но затем отчего-то притормозил, забрав собственную лапу у подруги и отчего-то зарывшись в собственных карманах и подсумках. Чуть повернувшемуся на этот шорох Обсу (чего возитесь-то?) пришлось спешно перехватывать рукой брошенную ему упаковку пластырей.

— Вот, держи. Не знаю как у тебя с регенерацией, но судя по тому, что царапины еще кровоточат... Пригодится, — гений многозначительно повел указательным пальцем напротив собственной шершавой скулы, в отличие от Обса, совершенно целой и невредимой, явно намекая тому что-нибудь сделать с полученными от Лизарда царапинами. И только тогда, развернувшись, вновь догнал терпеливо дожидавшуюся его возлюбленную.

Им обоим предстоял долгий и тяжелый спуск... Но куда более долгими и тяжелыми обещали стать последующие размышления над всей этой непростой ситуацией в целом. И приступили они с Моной к этому фактически сразу, не отходя далеко от кассы, так сказать: весь их последующий путь проходил в гнетущем, донельзя напряженном молчании. Особенно мрачным и замороченным, конечно же, казался сам Донателло — ну, правильно, это ведь с его клоном они только что общались. Впрочем, как только они убрались с вражеской территории, лицо мутанта все же немного "посветлело" и будто бы чутка расслабилось; убедившись, что они с Моной выбрались в нейтральную зону, умник первым притормозил свой бесшумный, стелющийся бег и зачем-то вскинул одну руку над головой, как если бы ожидал, что на нее сейчас присядет невесть откуда спикировавший охотничий сокол. Так и вышло, отчасти, только вместо птицы это сделал маленький дрон-шпион, тот самый, которого он получасом ранее отправлял на разведку. Наверняка тот собрал немало ценной информации, помимо самого Обскьюра, которого он, к слову, тоже хорошенько нафотографировал в процессе. Его... и его "братьев" за окном. И все это ему предстояло внимательно изучить. Что ж, эта ночка уже давно обещала стать бессонной, не так ли?

— Хм? — заметив, как тревожно подмигивает разными огоньками плавно прицепившееся к его наручным часам устройство, Дон тронул пальцами свободной руки дужку собственных приспущенных гогглов и вывел на их внутренние стекла изображения с камеры оставленного без присмотра Металлхеда, проверяя, кто там такой любопытный привлек внимание его самодельного робота.

Ну надо же, какая встреча! Явился, *****, не запылился!

— Где ты был? — наверняка резкий, отдающий механическими помехами голос старшего бро, внезапно, нет, ВНЕЗАПНО вырвавшийся из встроенных динамиков бота просто до усрачки напугал бедного шутника, что как раз спокойно присел на корточки возле железного коротыша... Если бы Майкстер при этом эпично грохнулся задницей на голый бетон, то Донни бы даже бровью не повел, пылая хоть сдержанным, но более чем справедливым негодованием. Твою мать, Людмила, где-тебя-носило?! — Я звонил тебе несколько раз, мне срочно нужна была твоя помощь... Твоя и Рафа. Где он, кстати? — на этом вопросе, Металлхед эпично развернул голову на полные 360 градусов и вновь обратил свои узкие аккуляры на крапчатую физиономию Микеланджело. — Ладно, неважно. Сиди где сидишь, мы с Моной сейчас будем.

Стоило, конечно, видеть физиономию Майкстера, когда ребята длинными и напряженными прыжками, точно две бешеные лягушки-путешественницы, наконец, добрались до крыши, на которой они бросили Металлхеда. Младший черепашка, конечно, был тем еще беззаботным и легкомысленным лоботрясом, но глупым он отродясь не был. И сразу сложил два плюс два, с одного-единственного взгляда допетрив, откуда именно примчалась наша слегка подзапыхавшаяся парочка! И очень-очень сильно этому возмутился, понятное дело, в присущей ему манере протягивая лапы в направлении башни Фут и строя донельзя негодующую рожу, вынуждая Донателло напряженно оглянуться назад поверх края собственного щербатого карапакса — нет ли за ними погони? Ну, мало ли!

Убедившись, что позади все чисто (вроде бы), на всякий случай быстренько "просканировав" окружение своими чудо-гогглами, Донателло снова развернулся лицом к отчаянно гримасничающему братцу, утомленным жестом убрав очки обратно на лоб. Хорошо, что с ним рядом была Мона, отважно "принявшая" на себя первый шквал чужих возмущений — вполне справедливых, впрочем, — потому что самому Донни сейчас было ну совсем не до сумбурных оправдашек и ссор. В голове и так царил чертов сумбур, разобраться бы во всем в тишине и спокойствии, но еще не время. Так что, кратко стиснув пальцами широкую переносицу (уже мозги от всего болят, ей-богу), Дон вновь устремил взгляд на растерявшегося, напряженно хмурящегося и явно не понимающего, в чем он провинился на ЭТОТ раз Микеланджело. Довольно серьезный и укоряющий взгляд, между прочим... А еще очень усталый.

— Почему ты не рассказал, что встретил одного из наших клонов? — прямо задал он свой вопрос, наверное, в момент заставив Майка прикусить язык в очевидном проблеске вины. Собственно, дальше можно было и не допытываться... Все, так сказать, прямо на лице написано. Впрочем, он почти сразу же попытался сменить его выражение на чуточку более, кхм, тупое и растерянное — ну а все, все, а раньше надо было! Такой фигней Дона уже не проведешь, чай, не первый год знакомы и буквально из соседних яиц вылупились. Выслушивать очередной поток натужных оправданий — я не я и лошадь не моя! — у гения желания не было от слова "вообще", так что он довольно быстро пресек это новым встречной претензией, теперь уже банально не позволяя Майку продолжать свои упреки, а, наоборот, открыто его контратакуя:

— Быть может, нам и не пришлось бы снова лезть к футам, если бы кое-кто — не будем показывать пальцем — своевременно поведал о такой крохотной и несущественной, блин, детали! И тем более нам не пришлось бы делать это вдвоем, если бы кое-кто — он уже наверняка догадывается, о ком идет речь — носил бы черепахофон с собой, как мы и договаривались изначально, и вовремя отвечал на сигнал о помощи! — тут у Дона уже окончательно лопнуло терпение, и он перешел в открытое наступление, буквально нависая над обалдевшим с таких наездов Майкстера и аж слегка тесня бедолагу прочь. Не так брутально, как старина Раф, и слава богу не срываясь на визгливый крик, как порой любил это делать, пока что еще сохраняя сдержанно-напряженный, чуточку звенящий тон, но все же! — Ты хоть понимаешь, насколько это важно? Рене буквально создал свою черепашью мини-армию, основанную на наших ДНК, а мы ни сном, ни духом! Тебе что, мало предыдущих нападений?! Мы должны быть готовы к таким вещам заранее, если хотим выжить сами и уберечь остальных! Нам еще повезло, что среди этих клонов нашелся тот, кто решил самостоятельно выйти с нами на контакт, а иначе бы так и пребывали в святом неведении... — отвернувшись, Донателло все также напряженно и рассерженно принялся вышагивать взад-вперед по бетонной площадке, совсем как тогда на карнизе башни. Но недолго — резко затормозив, словно бы запоздало вспомнив о чем-то, техник отчего-то вновь вытащил че-под из кармашка, устремив на тот пристальный и донельзя хмурый взор.

— Рафа, я так понимаю, ты тоже не видел. Chi, — совершенно неожиданно выдал он на едва различимым слуху японском — довольно редкая его черта, сигнализирующая о совсем уж хреновом расположении духа. Ну правильно, еще и этого искать-вызванивать, а потом заново все объяснять. Нет, что ни говори, а будь с ними Лео — он бы их мигом вздрючил, уж простите за грубость. Их командная дисциплина и раньше-то не отличалась большой выдержкой, а сейчас... похоже, всем стало тупо похрен друг на друга, а иначе бы они знали лучше, чем держать свои черепахофоны разряженными, потерянными где-то и тем более нарочно выключенными. Другого объяснения происходящему Донателло попросту не находил.

"Забей на Рафа"... Легко сказать, забей! Особенно после того, как он уже разок забил, и тот на эмоциях свинтил куда-то верхом на байке и угодил в аварию, и сам чуть не разбился к хренам собачьим! Помнится, они и на Лео забили, в свое время, а в итоге что? То-то же...

Ладно, может, ему и вправду следовало немного снизить обороты. Глубоко вздохнув (спокойствие, только спокойствие), Дон все ж таки покорно замер на одном месте, искоса глянув сперва на миротворчески сунувшуюся к нему подругу, а затем — на подозрительно затихшего брата. К слову, тоже весьма и весьма хмурого на рожу. Еще бы... взял да как наехал в своей классической "доновской" манере, даже слова вставить в ответ не дал! Ну, зато теперь у него было предостаточно времени, чтобы объясниться. Лови возможность, так сказать. Что Майки и сделал, предварительно обиженным шагом пройдясь по крыше и едва не растолкав плечами терпеливо слушающих его ребят, с показательно надутым видом бухнувшись панцирем на самый край площадки и по-мальчишески свесив ноги вниз, позволив холодному ночному ветру коротко встрепать потрепанные концы его маски. Его встречный вопрос отчасти загнал Дона в тупик, вынудив непонимающе нахмуриться — а это-то здесь причем? Причем здесь его беспокойство за Мо...

А. Вот причем.

Вмиг прекратив давить свою донельзя мрачную и напряженную мину, Донателло теперь уже сам отчасти пристыженно отвел взгляд в сторону, эдаким неловким жестом проведя лапой по затылку, прижав на мгновение длинные ленты своей собственной бледно-фиолетовой банданы. Ему не шибко нравилась эта тема — да, ему и тогда, и сейчас было одинаково стыдно за безнадежно утерянное самообладание, равно как и за то, что он так грубо сорвался на своих друзей... Майк заставил его повторно испытать этот острый укол совести, но что важнее всего, теперь Ди хотя бы понял, отчего главный балагур их команды решил скрыть от них столь важные, нет, чертовски важные сведения. Довод в стиле "я не понимал что видеть" и "не знал что понимать" все еще казался откровенно слабым, но вот пропажа Алопекс... точнее, переживания по поводу ее внезапного исчезновения.. да и все последовавшие за этим события... словом, Донни его услышал. И моментально остыл, мысленно признав собственную неправоту. Мысленно — потому что Микеланджело, пока что, не дал ему возможности попросить прощения вслух. Оно и понятно, от него ведь требовали подробных объяснений, и в принципе отчета о случившемся. Вот он его и давал! Дону с Моной только и оставалось, что продолжать молча (и очень очень внимательно) его слушать, изредка переглядываясь и строя донельзя выразительные морды. Особенно на моменте с упоминанием нунчаков.

Так, значит, Рене еще и драться их научил примерно тем же оружием... Вот черт.

На дальнейшие речи Майка Донни среагировал не сразу, вновь плавно и незаметно погрузившись в омут собственных напряженных раздумий... старательно анализируя и раскладывая новые факты по полочкам у себя в голове. Хотя какие там полочки, в мозгах гения уже давно царил сплошной хаос и беспорядок! Но он все равно пытался как-то упорядочить эту информацию, а потому далеко не сразу среагировал на посветлевший тон шутника. А ведь стоило отдать Майку должное, несмотря на обиду, и в принципе вот уже который день кряду дерьмовый настрой, тот первый попытался скрасить их напряженную беседу шуткой, и в принципе вытянуть разговор в какое-то более, ну, оптимистичное и бодрое русло. Мол, к дьяволу все эти упреки, и попытки рассориться в пух и прах... Чо делать-то будем? На самом деле, не будь Дон так сильно обескуражен сегодняшней встречей, он бы искренне порадовался такому Микеланджело, но сейчас он чувствовал себя слишком напряженным и морально уставшим. Уставшим от очередной невообразимой выходки Лизарда — ну просто конца-краю этому безумию не видно... И ведь сколько последствий еще только предстояло разгрести!

К примеру, как-то объяснить Майку, что именно с ними сегодня произошло и с какой неожиданной стороны им раскрылся этот загадочный Обскьюр.

— А мы с ним не дрались, — наконец, поняв, что молчать дольше не получится (Майк очевидно ждал ответов на озвученные теперь уже им самим вопросы), просто и незамысловато отозвался техник. В его голосе уже не слышалось былого упрека, или негодования, или хмурости; можно сказать, он действительно перестал злиться, и теперь просто отрешенно потирал пальцами скулу. — И теперь уже вряд ли станем... если, конечно, нам не придется поддерживать какую-то видимость вражды. Он пришел к нам с миром, как ни странно. Сказал, что Рене хочет использовать их как оружие, и что он ищет... спасения, пожалуй? Он провел нас к самой башне, показал место, где держат его и других клонов... Мы, конечно, не стали показываться им на глаза. Да, я в курсе, как это было глупо и рискованно, — тут Дон громко вздохнул, отняв руку от лица и подняв взгляд на ошалевшую (мягкосказано) физиономию брата. — Но вы с Рафом не отозвались на сигнал о помощи, так что мы с Моной решили самостоятельно разузнать, что к чему. Иной возможности могло не представиться... Так что, — он выразительно развел лапами по сторонам, мол, ну что поделать, идиоты? Идиоты. А как иначе-то? Выбор-то небольшой, либо осторожничать и нихрена не узнать, либо... хоть какая-то полезная информация. — Ну, не смотри на нас так... я сам не в восторге. И... прости. Я должен был сразу вспомнить про Алопекс и... все остальное. Извини, что так налетел. Мир? — он теперь уже сам легонько улыбнулся через силу, едва заметно сверкнув своей фирменной щербиной.

Кто сказал, что один только Майк умел заискивать перед собеседником, когда речь заходила о сохранности его драгоценного панциря?