Ядовито-зеленые глаза мутанта, рассеченные узким зрачком поперек, жадно, плотоядно пялились на трепещущую, пульсирующую жилку на шее подростка. Она столь нежно, беспомощно билась, натягивая кожу черепашки... Рене уже мысленно приготовился просмаковать тот момент, когда его острые когти пройдут поверх нее, разорвав ровно по середине. Мыслитель мог себе представить обилие крови на своих руках, как она ручейком побежит по его локтям... Постепенно затухающие огни жизни в глазах жертвы. Последний предсмертный хрип, смешно булькающий, пускающий кровавые пузыри... Ящер жаждал этой картины и весь прямо дрожал от предвкушения.
Сквозь щели между плотно сомкнутыми в подобии улыбки оскале, со свистом вырывался душный пар, окутывающий зажатого в тисках Донателло. Дыхание возбужденного Лизарда было настолько горячее, что даже ему самому оно обжигало глотку изнутри. - " Ну прощай дружок." - Рене чуть ли не облизывался, елозя кончиком пламенно-красного заостренного языка по внутренней стороне клыков и прямо чувствуя, как рот непроизвольно наполняется слюной, словно у собаки. Рука отошла чуть дальше... Для полной красоты абсолютной победы Рене, за его спиной сверкнула молния, и под звуки грома, бывший ученый, как настоящий палач, стремительно опустил дрогнувшие пальцы на гения... И промазал!
Ящер сдавленно зашипел, одернув руку в сторону, пропахав по груди изобретателя, едва ли не вырвав тому ключицу прочь. А ведь он хотел вовсе не этого! Рене так огорчился своим провалом, что даже не отреагировал на обильные брызги крови, когда вспарывал подростку грудь. Все должно быть по другому! Доктор почувствовал глубокую, прямо детскую обиду, уныло глядя на то, как его средний палец, погруженный в плоть юного мутанта, постепенно замедляется, дойдя тому до плеча и на мгновение застывает, при этом неудобно выгнув кисть на которой алела полоса воспаленной кожи. Глаза напыщенной твари выражали примерно следующее - это вовсе не то, что я хотел увидеть.
Но в следующее мгновение, Ящеру уже было не до того, чтобы кукситься словно ребенку, получившему не то мороженое. Вниз спустилась... - Мона? - Дыхание Рене перехватило, когда жесткий конец палки уперся ему в грудь, из-за чего ему пришлось отклониться дальше от зажатого его хвостом подростка, но которого он упорно не желал отпускать. Установив между Рене и стеной подобие домкрата, мелкая проказница взобралась на посох-распорку и деловито расселась, поддерживаемая фактически, только могучей грудной клеткой Ящера. Умная зараза, знает, что Рене не может убрать до предела натянутую руку, цепляющуюся за экран. Иначе тогда он упадет, а падать в бесконечность у доктора не было никакого желания. Пока Лизард раздумывал над тем, как скинуть весь этот груз, который внезапно оказался на нем, ведь теперь он придерживал хвостом не только безвольное тело черепашки, но и подпирал собой шест, на котором сидела на корточках наглая девчонка, Мона уже перешла к решительным действиям, в который раз за сегодня, удивив доктора своей прытью. Нахально развернувшись к нему спиной, ящерица прижалась животом к потрескивающему под весом трех "акробатов" стеклу, а затем, злобно оскалившийся Рене, сосредоточил свое внимание на ступне девушки, которая стремительно неслась его физиономии навстречу, и как бы сам бывший ученый не пытался избежать мощного удара, а он прекрасно помнил двойной пинок в живот, но его змееподобная челюсть неизбежно сместилась направо, от соприкосновения со стройной ножкой саламандры, а в глазах вспыхнули калейдоскопом звезды - целая полная карта ночного неба! Ящер крякнул, и отогнулся еще дальше, запрокинув почти сломанную пасть назад и замер выгнув дряблую шею под немыслимым углом. Удивительно, как он еще не ослабил хватку пальцев, крепко хватающихся за пустоту под стеклом рекламного щита. Зато хвост больше не сдерживал истекающего кровью гения - пускай падает.
Сейчас оглушенному Рене было куда важнее не потерять самому опору под ногами. В конце-концов, его цель не молодой мутант, а проворная саламандра. Ух и крепко же она ему врезала маленькая... и тут, медленно отклоняющийся в нормальное положение, для того, чтобы сграбастать свою бывшую ассистентку той самой рукой, которой до этого зажимал черепашку, несчастный пожилой мутант, едва не вскинул ладони, обхватив и без того изуродованную морду... Ослепленный на один глаз Рене, сдавленно заревел, кривя рот на одну сторону и размазывая языком круги слюны на потрескавшейся пустой панели перед собой, трогая одной рукой постепенно вытекающий по щеке глаз... Гадкая девчонка, ослепившая его на один глаз, соскользнула со стекла ниже, и наступила прямо ему на голову, используя истерично визжащего ящера, готового биться головой о стену, как трамплин для прыжка!
Зубы щелкнули в миллиметре от ее пятки, доктор резко дернулся вверх, чтобы закусить наглой паршивке щиколотку и подтащить ее к себе, абсолютно игнорируя болтающегося на шесте, вместе с ней, ослабленного большой потерей крови черепашку. Но его рывок лишь помог саламандре, подбросив ее вверх, а искривленные челюсти в пустую клацнули в воздухе. Жидкая субстанция глазного яблока полностью вытекла из него, оставив на бордовой щеке мутанта широкий маслянистый след, а сдувшаяся оболочка, повисла на одном канатике из пустующей глазницы, внутри которой плескалась кровь, изредка вытекающая по капельке из слезных каналов. Одноглазый, с кривым ртом, взбешенный Рене, был просто страшен. Раньше то ящер не казался уж больно симпатичным, а теперь, весь изляпанный в своей и чужой крови, с торчащими осколками стекла в грубой шкуре, с глубокими порезами и в разодранном халате, от которого фактически ничего не осталось, поскольку все тело просвечивалось под огромными дырами... одно слово - монстр.
Однажды он уже лишился глаза. Но он сделал это сам, по своей воле, а боль и унижение сейчас, были просто не сравнимы с тем ощущением, когда он выковыривал себе лично глаз острой катаной. Конечно, максимум через полчаса, он будет видеть новым оком, заполнившим пустое пространство в его черепе, почти так же хорошо, как и до его потери, но разве это поможет ему сгладить боль, которую он испытывает в сей момент?! Посылая проклятия в спину саламандре, которая уже уползла вместе со своим "трофеем" наверх, Рене смотрел на свое отражение напротив, в темно-розовых разводах, отвалив пасть и свесив язык на грудь. Подняв его бордовый кончик, он осторожно прошелся им по щеке, чувствуя на вкус остатки внуриглазной жидкости. Он даже не мог позволить себе моргнуть веком пустующей глазницы.
Задрав морду вверх, Рене на секунду замер, а затем перевел взгляд в бок, где недавно пробил панцирем гения порядочную дыру... Ему надо забраться обратно, и на этот раз окончательно разделаться с надоедливыми детьми. Одно радовало во всем этом "веселье" - ранения Рене зарастали достаточно быстро, восстановительный процесс запускался сразу же, едва стоило доктору получить травму. Хоть какую... Так что скоро он снова будет способен растоптать зеленых червячков. Прикончить черепаху, скрутить ящерицу - что тут может быть сложного?! Но нет же, почему-то все валилось из рук и упорно не желало происходить по его плану. Ящер решительно карабкался, постепенно наклоняя вставший "дыбом" экран вниз, и почти выравнив его в линию. Конечно вес даже двоих мутантов-подростков, просто смешон, по сравнению с его могучей массой. У всех персонажей этой демонической игры, сопровождаемой бесконечным раскачиванием хлипкой опоры под ногами, было легкое головокружение. Даже Ящера уже начинало потихоньку мутить, от этого постоянного лицезрения летающей вверх-вниз робко выглядывающей из-за кучерявых, черных туч, луны над ними.
И снова он здесь, на этой побитой, пресловутой раме.
Устал ли он? Пожалуй.
Но бросать начатое Рене не собирался, поэтому его горбатая спина медленно выпрямилась, когда доктор наконец встал поустойчивее и вытянул параллельно экрану свой длинный, толстый, усеянный шипами и битым стеклом хвост. Одноглазая морда сунулась вперед, взирая сверху вниз на смело вставшую перед раненым изобретателем, крошку-саламандру, сжимающую в одной руке шест, доставивший мгновениями ранее бедному доктору столько ненужных хлопот. Гигантская тень полностью накрыла собой ящерку, погрузив Мону в такую чернь, что даже теперь уже робко поблескивающий экран прекратил мигать, будто испугавшись необузданной ярости доктора.
Когда оба мутанта так стояли друг напротив друга - оба с хвостами, оба с одними и теми же генами, с одними способностями, и похожие и в то же время абсолютно противоположные по своему внутреннему миру и внешнему виду, создавалось впечатление, что сейчас свершиться некое очень важное противостояние, которое перевернет эту вселенную.
Хотя никто, кроме трех зеленых существ, замерших на узком, раскачивающимся рекламном щите, этого не видел.
Лизард молча косил единственным зеленым оком на мутантку, все так же свесив безвольно болтающуюся, все еще страшно ноющую челюсть вниз и угрожающе шевелил языком - теперь, увы, не поболтаешь. Хотя он и не собирался. У него было лишь одно желание - поскорее со всем этим покончить.
Рявкнув так, что должно быть слышно было на самом дне, там, где мелкие людишки совершенно ничего не замечали, и того, что происходит у них над головами, Рене размахнулся сразу двумя руками, и тяжело ступив ногой, притопнув на месте, обрушил весь свой вес на то место, где только-что стояла саламандра. Ему уже было все равно, Рене особо не целился, да и видел скверно, просто надеялся на острый слух и обоняние - даже если он не придавил девушку, то услышит, или почувствует, в какую сторону она отклонилась. И именно для этого, он держал хвост наготове...
