A little less conversation, a little more action please
All this aggravation ain't satisfactioning me
И вновь она не позволила ему сделать то, чего он так сильно хотел.
Невольно издав короткий, протестующий рык, точно здоровенный пес, у которого нагло попытались стащить из-под носа сочную мясную косточку, Донателло инстинктивно стиснул изогнутую талию возлюбленной, плашмя уложив ладонь поверх основания змеиного хвоста, пытаясь, таким образом, вернуть Мону на ее "законное" место верхом на закаменевшем фаллосе — и лишь почувствовав ее сопротивление, нехотя убрал руку прочь. Сейчас гений был мало похож на самого себя: морщась от возрастающего дискомфорта в зоне перенапряженного паха, Дон нехотя приоткрыл глаза и с явным недовольством уставился в раскрасневшееся личико мутантки, словно бы вопрошая: ну, что на этот раз?! В самом деле, чего на самом деле она добивалась, то охотно позволяя своему партнеру войти в свое распаленное девичье лоно, то, наоборот, с решительным видом упираясь ему в грудь жаркими перепончатыми ладошками? Хотела, чтобы он свихнулся от избытка желания?... Донателло в принципе старался контролировать собственное возмущение, но сейчас это было невыносимо сложно. Даже мягкий и нежный шепоток Лизы не принес ему должного успокоения, а дразнящий поцелуй в лицо с последующим плавным перемещением на шею заставил умника в очередной раз дернуться всем телом, как если бы ему было противно от ее прикосновений. Разумеется, это было совсем не так, но... Знала бы она, как тяжело ему было владеть собой в тот момент! Шумно выдохнув в ответ на мурлычащую реплику саламандры, Донни буквально заставил себя ослабить железную хватку на чужой пояснице и покорно улечься обратно в разворошенное "гнездо" из старомодного деревенского тряпья, на мгновение подняв взгляд к тонущему во мраке потолку. Спокойнее... просто чуточку спокойнее. В самом деле, куда им торопиться? Впереди чуть ли не вся ночь, и никому из друзей больше не придет в голову заглянуть в мастерскую техника — это, конечно, при условии, что им дорога их жизнь.
— Ты не помогаешь, — хрипло откликнулся Донни в ответ на сдавленный смешок любимой, не удержавшись от того, чтобы не адресовать ей очередной обиженный взгляд. Ну точь-в-точь ребенок, которому не желали отдавать его законный рожок мороженого... Тем не менее, юноша все-таки заставил себя расслабиться, настолько, насколько это вообще было возможно в такой ситуации (и в таком-то состоянии!), плавно скользнув чуть влажными ладонями куда-то к самым коленкам подруги, и замер так на какое-то время, зрительно вполне спокойный, но это было до крайности обманчивое впечатление: влажные капельки пота одна за другой срывались с его высокого лба, скатывались по вискам и скулам, неуловимо прячась куда-то в складки разномастной одежды под его головой, а в глубине почерневших от желания глаз, кажется, навеки поселился слегка пугающий огонек мужского вожделения — будь его воля, и он бы в самом деле не стал тратиться на все эти лишние прелюдии и капризы, а сразу взял дело в собственные руки. Но раз Моне, по каким-то причинам, не нравилась его прыть... Ладно, так уж и быть, он потерпит еще немного ради нее, лишь бы только девушка осталась полностью довольна этим на редкостью замысловатым любовным процессом и сполна удовлетворила все свои тайные желания. Раз уж это должно было помочь ей получить максимальное удовольствие от всего происходящего... Дон еще немного поерзал в своей импровизированной постельке, хорошенько приминая ее своим тяжелым карапаксом, и едва слышно вздохнул, впрочем, не сводя пристального взгляда с глазастой мордашки Моны. Он ждал... и тщетно пытался сообразить, что же такого необычного она для него (для себя?) приготовила, что так яро негодовала любым попыткам сгрести ее в охапку. Может, ей просто нравилось издеваться над своим любовником? Нравилось смотреть на то, как он мучается, сгорая от желания, находя в этом какое-то особое удовольствие... Хотя, вообще-то, и самому Дону было на редкость приятно видеть такую ярую инициативу со стороны его подруги, хотя, на его взгляд, в данный момент она как-то уж чересчур заигралась в сексуальное доминирование. Ох уж эти женщины, ей-богу!
A little more bite and
a little less bark
A little less fight and a little more spark
Едва ощутив сводящую с ума влажную "хватку" узкого девичьего, Дон и сам протяжно охнул в унисон своей партнерше, вновь рискуя улететь разумом куда-то за пределы земной орбиты... но все-таки сдержался, лишь непроизвольно стиснув напряженно согнутые ножки возлюбленной, словно бы пытаясь придать ей чуть большей устойчивости. Хм, а если бы он сейчас ненароком подхватил ее за внутренний сгиб коленей, то смог бы повторно завладеть утраченной по чужой воле инициативой... Донни чуть нахмурился, вынуждая себя отказаться от этой, безусловно, донельзя соблазнительной мысли. Нет, Моне явно не понравится, если он поведет себя с ней таким нечестным образом... Вот где истинная несправедливость — ей-то можно измываться над своим приятелем, а я ему самому это категорически воспрещается! "Хотя, вообще-то, так тоже неплохо..." — нехотя признал гений в конце концов, закрывая глаза и сосредотачиваясь исключительно на своих, теперь уже, донельзя приятных ощущениях, вызванных плавными, размеренными толчками стройного женского тела верхом на его колом стоящем члене. Ди все еще страшно хотелось ускорить этот откровенно неспешный темп, но, коли уж на то пошло, все лучше, чем томительное ожидание, а то и вовсе гневное прерывание жаркого сексуального акта, вызванное его непримиримым упрямством. Да... пускай уж лучше так, чем вообще никак. "Быстрее... просто чуточку быстрее," — мысленно взмолился Донни, немыслимыми телепатическими усилиями взывая к дремлющей совести подруги... и, как ни странно, был отчасти услышан. А может, это уже самой Моне показалось недостаточным просто мерно скользить бедрами вверх и вниз, откровенно наслаждаясь каждым новым проникновением крепкого мужского орудия в собственное пылающее от страсти нутро, и она решила ускориться, дабы получить еще больше низменного удовольствия от опрокинутого навзничь мутанта? Как бы то ни было, Дону стало чуточку легче — теперь он уже был вполне близок к тому, чего так сильно жаждал изначально, и в его сознании уже почти не всплывало ворчливого бухтежа на тему чрезмерно затянувшего перфоманса с участием одной донельзя наглой и капризной ящерки. Приподняв веки, Дон с нескрываемым довольством скользнул взглядом по обнаженному животику партнерши, на какое-то время задержав свое внимание на соблазнительно "подпрыгивающих" тяжелых грудях саламандры... а затем послушно приподнялся на локтях, выпустив икры Моны из собственных напряженно сжатых лапищ, с упоением перехватывая ее бесстыдный поцелуй — едва ли не прикусывая полные, слегка обветренные губы мутантки в порыве страсти, увлеченно скользя по ним кончиком языка и откровенно упиваясь вкусом возлюбленной. Дон совершенно не обратил внимания на одну из лопнувших подтяжек, предпочтя сосредоточиться на встречных толчках бедрами, постепенно становившихся все более и более резкими и неконтролируемыми. Он уже очень давно пребывал где-то на грани... и сейчас рисковал окончательно потерять контроль над собственным телом. Всегда холодный и ясный рассудок изобретателя стремительно захлестывала теперь уже хорошо знакомая ему волна первобытного наслаждения, и Донателло совсем этому не сопротивлялся. В конце концов, невозможно же вечно только и делать, что подчиняться чужим хотелкам! И вновь Дон не без огромного труда заставил себя на пару мгновений оторваться от манящих уст, невнятно прохрипев куда-то в невообразимо крохотное пространство между их ртами, обдав лицо Моны своим испепеляющим влажным дыханием:
— Пожалуйста... я не могу больше, — и тут же вновь глубоким, судорожным поцелуем вжался в распахнутый в глухом стоне ротик девушки, одновременно с тем еще больше приподнимаясь ей навстречу, можно сказать, что окончательно принимая сидячее положение и вместе с тем заключая подпрыгивающую верхом девушку в горячее кольцо объятий. Он и вправду больше не мог выносить нестерпимого, давящего ощущения внизу живота — или, наоборот, хотел прочувствовать его с еще большей силой, доведя его до абсолютного максимума. Кое-как обретя равновесие на куче расползающегося в разные стороны барахла, понадежнее упершись коленями в застланный одеждой пол, Дон с удвоенной энергией (спасибо пицце и свежезаваренному кофе!) забил бедрами навстречу судорожным рывкам своей подруги, одновременно с тем крепко удерживая ее за талию и округлые ягодицы, вынуждая Мону чуть ли не полностью отдаться на волю сильных мужских рук — но, в то же время, все-таки сдаваясь ее прихоти и позволяя девушке так или иначе самой выбрать правильный темп, с одним-единственным негласным условием: он ни в коем случае не позволит ей снизить скорость... только лишь еще больше ее увеличить. Опустив голову, Донателло с утробным ворчанием впился губами в напряженно сдернутое чешуйчатое плечико мутантки, неуловимо перенося эту прерывистую ласку ближе к основанию взмокшей, нестерпимо горячей шеи — сейчас его не смущали даже лезущие в глаза тугие колечки чужих локонов, и противный скрип заостренных когтей по собственным спинным пластинам. Хотя, вообще-то, иногда Мона очень даже сильно его царапала! А уж когда речь заходила об укусах в порыве неконтролируемой страсти... Умник едва ощутимо дрогнул, почувствовав очередной такой укол в области собственной жилистой шеи — точно пара острых иголочек впивается глубоко под кожу, оставляя после себя мелкие, но кровоточащие ранки. "Вампирский" засос... больно, черт возьми!
— Не кусайся, — фыркнул гений, поведя мускулистым плечом и мстительно подбрасывая девушку чуть выше, так, чтобы хоть как-то проучить ее за неуемное баловство. Да уж... проучить-то он ее проучил, судя по отрывистому и сладостному вскрику, только и себе хуже"сделал — несчастный, кхм, пенис уже чуть ли не лопался от напряжения, и подобные резкие рывки лишь усилили и без того мощный всплеск надвигающегося экстаза. Чуть сам не задохнувшись от удовольствия, Дон тут же повторил этот импровизированный бросок, еще и еще раз, покуда в глазах окончательно не потемнело, и вся копившаяся в нем похоть не вырвалась наружу в виде неконтролируемого выплеска мужского семени в невыносимо жаркие глубины "пленившего" его девичьего лона. Оглушенный и частично ослепленный этим необыкновенно сильным оргазмом, Донни инстинктивно обхватил руками плечи саламандры и с приглушенным стоном уткнулся лицом в ее каштановую гриву, к тому моменту уже благополучно лишившуюся завязки и тугими пружинами торчавшую в разные стороны — и еще пару раз слабо поддал бедрами, полностью разряжая себя в тело любимой и по мере сил продлевая эти донельзя сладостные ощущения.
А затем молча и тяжело повалился обратно на панцирь, точно огромная игрушка-неваляшка, по-прежнему крепко прижимая Мону к своему вздымающемуся от дыхания пластрону и довольно жмурясь, точно здоровенный, нажравшийся сметаны кот.
Close your mouth and open up your heart and
Baby satisfy me
Satisfy me baby
