Fate lies ahead
Like the sun will rise
The light has been gone, far too long
From your eyes
But you never changed, never played your part
And you have erased all the fear from your heart
- Я не знаю...
Я уже ничего не знаю. Куда бежать, за что хвататься? Все нелепо и бессмысленно. Я могу сдаться и проиграть. Могу бороться и все равно проиграть. Даже если я попытаюсь отстоять свою жизнь, попробую достучаться до ребят, я ведь... я ведь проиграю.
Справедливо.
Что она еще может сделать, чтобы не умереть самой, и не дать братьям погибнуть? Да чтоб его, пока они бегают за ней, по крайней мере они сплочены, и можно не бояться, что ребята прирежут друг друга спустя несколько минут, после того, как ящерица их покинула. Саламандра чувствовала это лопатками, к слову, без привычной пышной шевелюры было откровенно говоря прохладно и непривычно. Мутантка отчетливо и как-то даже болезненно ощущала прикосновения холодного, промозглого ветра с воем свободно гулявшего по коридору, к своей нежной, салатовой коже под затылком. Итак, что же она может сделать? Не иначе, как поддаться в бега!
Прижимая к лицу руку, облаченную в потертую перчатку, с торчащими во все стороны блестящими лезвиями, ящерица молча покосилась в сторону спокойно следовавшей за ней лисицей. Значит вот она, причина всех их несчастий. Сие хозяйство, которое красуется на руках у Моны, у Леонардо, и у Микеланджело, вернее, одна перчатка, та самая, первая и единственная - принадлежала ей. Этой воинственной девушке, с катаной наперевес. Значит она ниндзя? Еще один ниндзя в этом сумасшедшем мире чокнутого маньяка. Странно, но Мона даже как-то не цеплялась за эту мысль, что это из-за этой темной лисицы они здесь оказались. Ну да, оказались, и что измениться, если саламандра начнет махать перед ней перчаткой, грозясь превратить ее темную шкурку в коврик с дырками? Да та просто отрубит ей голову. А пока что, Ниньяра единственное существо здесь, не страдающее агрессией по отношению к бедной ящерице, похожей на настоящего зомби. Покрытая смесью крови, черной, мазутной субстанции с пола лаборатории Донателло, с всклокоченной, похожей на стог сена прической под каре, огромными, синими кругами под глазами, словно не спала недели три, и красными от лопнувших капилляров глазами, мечущимися по узкому коридору морга и широкой темной полосой, как от ошейника.
Думай Мона, думай! Хватаясь руками за голову, запуская пальцы под корень, ящерка готова биться лбом о эти гладкие, металлические покрытия по бокам коридора, в которых смутно отражаются расплывчатыми пятнами две женские фигуры. Ну почему... почему рядом нет Дона? Он бы обязательно что-нибудь придумал! Он ведь знает своих братьев гораздо лучше нее. Хотя. Нет... Нет, все-таки хорошо, что его здесь нет. Эта мысль... утешает что ли. Иллюзия смерти старших черепашек рассыпалась на тысячи осколков, и это придавало мутантке сил, терпения и стремления. Стремления жить! Найти отсюда выход. Мона в очередной раз толкнула еще одни железные двери... справа камеры для хранения тел. Ох, даже не хотим знать, что там лежит. Нам нужен выход!
- Где же ты, сладкая? Нужно кое-что проверить...
Голос Майки зловещим эхом отдается со всех углов зловещей и мрачной музыкой, зависает звеня в воздухе. На какую-то долю секунды сердце ящерицы ухнуло где-то в животе, и испуганно сжалось. Ей показалось, что черепашка уже стоит за ее спиной! Чертовы стены, они создавали непревзойденный эффект - либо глушили звук напрочь, либо наоборот, где бы не стоял объект издающий шум, создавалось впечатление, что это происходит рядом с тобой. Мона преодолела в себе желание обморочно свалиться на стоящую позади нее Ниньяру, сразу ухватилась за край железного стола, на котором обычно производится осмотр тела.... и случайно слегка подвинула его за собой. Ножки громко чиркнули по каменному полу, оставив на плитке четыре широких полосы. Что и следовало ожидать, скрипящий шумок разлетелся по коридору и любезно вложился прямо в уши преследователей, словно нарочно наводя их на добычу, которая столь тщетно пыталась от них ускользнуть.
- " Они слишком быстро меня догнали... "- Ящерица прижалась спиной к стенке и судорожно сглотнула, цепляясь за край дверного косяка рядом. Тяжелые шаги уже гулко раздавались по коридору за беглянками. Ну Майки, ну неужели ты правда хочешь убить ее? Неужели этот проклятый мир из фантазии маньяка совсем лишил тебя здравого рассудка. А где хваленый хладнокровный, чистый разум бесстрашного лидера, чье призвание защищать свою семью и друзей? Разве Мона перестала быть твоим другом, Леонардо?
- " Что я такого сделала вам ребята, за что вы меня так ненавидите? "
Нечего стоять и бездумно пожирать глазами искореженную, исцарапанную поверхность стола, на котором до сих пор засохшие смазанные бордовые следы и разный хлам: щипцы, вата, нитки, поломанная игла и рваный кусок серой тряпки. Соберись с мыслями, хватай лисицу за руку и беги! Беги, беги как можно дальше и быстрее! Но на долго ли хватит сил -бесконечно убегать она не сможет.
Однако прежде чем Мона хоть что-то успела бы сказать, или сделать, Ниньяра кивнула девушке, приложив палец к губам, и легкой тенью скользнула в коридор, прямо навстречу к настроенным враждебно гостям столь неприглядного местечка.
- О боги... СТОЙ! - панически всплеснув ладонями, саламандра ломанулась назад, следом за темно-коричневым пушистым хвостом, мелькнувшим в дверях. Конечно она безумно боялась вновь столкнуться нос к носу с Лео и Майки, или, вернее, с тем, во что они превратились, но как бы то не было, они были ее друзьями! Пускай "немножко" сошедшими с ума и желающими выпотрошить несчастную саламандру, но Мона не могла позволить свершиться убийству! Пусть Ниньяра бы сделала это из самых лучших побуждений, защитить свою неожиданную подругу.
Товарища по несчастью.
Your sight in dying but you keep on trying to save your boy
You keep on lying but your false illusions will be destroyed
Саламандра замерла напротив ребят, с ужасом глядя на развернувшуюся перед нею картину - лисица стояла к ящерке спиной, держа у горла Микеланджело острое лезвие. И хотя Мона не видела лица девушки, она примерно могла представить себе ту кровожадную улыбку хищницы, когда она готова растерзать свою жертву.
Черт. Знал бы кто, как мутантке было сейчас страшно все это видеть. Как ей вообще, кошмарно не хотелось подходить к ним ближе. Особенно пугала маячившая на горизонте физиономия Леонардо, чья голубая маска была усеяна бордовой крапинкой ее крови. Закусив губу, Мона металась взглядом по всей троице. Если она сейчас вмешается - ее убьют.
А если не вмешается - убьют Микеланджело. Ниньяра уже стащила с его ладони перчатку, оставив парня безоружным...
- НЕТ! Стойте!!! Стойте, подождите! - Плюнув на все, Мона отважно рванула вперед, схватив лису за плечи и потащив назад, и тут же заслонила ее собой, встав в боевую стойку и хмуро глядя на сочащийся кровью порез черепашки под подбородком. Перчатка звякнув лезвиями падает прямо между ними. Проклятое орудие смерти. Тот, кто тебя придумал, наверное был самим сатаной. - Майки... Лео... - хриплый, придушенный голос саламандры принимает необычно звонкие нотки, она умоляюще, но в то же время зло, как они могли так поступить, смотрит на братьев. - Вы не знаете, что творите! - Как она может еще достучаться до их сознания?! - Ниньяра, не убивай их. Это мои... друзья... Да черт возьми, ребята, вы совсем спятили?! - Теперь она уже кричит, сорвавшись на истеричные всхлипывания. - Это... это не игра! Как вы... как вы можете ЭТО сделать?! Убить меня? Убить друг друга? Да опомнитесь! Я - ваш друг! - Саламандра в отчаянии, роняя крупные слезы, схватилась одной рукой за кисть лисицы позади, а вторую звучно прихлопнула к груди с бешено колотящимся в ней сердцем. - А вы братья! Братья, ну неужели... как же... Майки... - она обратила взгляд к младшему юноше и притихла, едва покачав головой, с абсолютно убитым видом, подняв плечи и вся сгорбилась, - не надо... пожалуйста...
Hiding the truth and crashing down
My baby is a dancer in the dark
