Вы никогда не замечали, чем пахнет вечерний Париж? Аромат свежей зелени стоит в воздухе, переплетаясь с запахом крепкого латте и нежной выпечки, которая тает во рту. Город гудит, веселится, просыпается. О, вы никогда не были возле Эйфелевой башни? А вы знали о том, что вот уже несколько лет подряд ее красят в особый запатентованный цвет – эйфелевый. Эти глупые людишки верят, что на нем лучше смотрятся эти мигающие лампочки. Не правда ли, это забавно. Ты когда-нибудь была в Париже? Слабый вдох вместо ответа. Слишком много ран, моя маленькая девочка, и даже то, что ты прославленная куноичи тебя не спасет.
Париж – прекрасный город, намного лучше этой гребенной дыры – Нью-Йорка. Конечно, ты мечтала попасть туда, как любая маленькая девочка. Вот только тебя природа обделила, да и жизнь порядком потрепала. Теперь у тебя в ухажерах вот это чучело? Но ты совершенное творение природы – не просто эксперимент, и мне очень интересно наблюдать за тобой, твоими движениями, твоей жаждой жизни. Мне хочется исследовать каждую клеточку твоего тела и проникнуть внутрь тебя. Но тогда ты умрешь, и наша маленькая игра потеряет смысл.
Как потеряла свой игра с Рафаэлем. Помнишь, как ты кричала, пыталась защитить его, и какой стон я услышал, когда мертвое тело мутанта, покрытое многочисленными ранами, наконец, свалилось, словно мешок. Ты стонала, словно раненная волчица, а в твоих голубых глазах я видел слезы. Я не мог ошибаться, неужели ты – убийца и воровка плакала из-за какого-то урода. Моя маленькая девочка, ты изначально сделала неправильный выбор. Ты могла бы быть со мной. Думаю, вместе мы бы составили отличную партию – ты была бы настоящим венцом моих исследований. Тебе трудно дышать, наверняка я сломал тебе пару ребер. Извини, красотка, ты не хотела подчиняться. Хлесткий удар хвоста приходится прямо по твоей милой мордашке, оставляя глубокие царапины, гибкая конечность скользит вниз, разрезая одежды, как режет нож масло. Интересно, а с кем у тебя был первый опыт?
Неужели с ним? С этим генетическим уродом? Да и не похоже, что ты особо выбирала. Чем он так привлек твое внимание? Наглостью, грубостью, и беспардонностью? Любишь, когда это делают грубо? Сильный хвост скользит вниз, по бедру, до боли сжимая его, так что я слышу непроизвольный стон боли. Детка, ты прекрасна, в этом состоянии. Ты похожа на красивую сломанную куклу. Когтистым пальцем касаюсь подбородка и провожу вниз по шее. Хватит прелюдий!
Одним движением я толкаю тебя к стене и прижимаюсь к телу, наспех отбрасывая халат. Хвост все еще держит тебя в стальных объятиях. Раздвоенный змеиный язык скользит по шерсти, меж грудей, а пальцы с острыми когтями сжимают твердые горошинки сосков так, что загнутые когти впиваются в нежную кожу, нанося свежие раны. На языке снова вкус твоей крови. Теплой, живой, настоящей. Это возбуждает. Меня возбуждает жизнь, что течет в твоих жилах и то, как ты пытаешься сопротивляться неизбежному. Интересно, что будет, если в твоих жилах будет течь наркотик. Может быть, тогда ты будешь меньше сопротивляться? И станешь податливой куклой в моих руках? Ты стала бы моей гейшей, тебе бы наверняка пошло кимоно.
Рука перемещается вниз, а ты импульсивно дергаешься так, что мне приходится использовать свободную лапу, чтобы прижать твои лапки к стене. Ты не вырвешься детка, не на этот раз. Пальцы чувствую металл выбитой пряжки ремня, и я с уверенностью могу сказать, что это знак инь-янь. Ты поэтому так себя зазываешь, да, девочка моя? Язык касается возбужденных набухающих сосков, и я ясно слышу глухой стон. Нравится? Мне – безумно. Запах пота, крови и шерсти сводит меня с ума, и я начинаю действовать активнее. Мне уже хочется увидеть тебя обнаженной, поэтому одним резким движением я срываю с тебя ремень, и когтями разрываю остатки твоей одежды. Да! Ты уже принадлежишь мне. Языком я тем временем продолжаю простую ласку, наслаждаясь твоими стонами. Тем временем пальцы начинают свое исследование внутри. Удивительно, как ты похожа на обычных женщин. Стон превращается в крик полный боли и ужаса. Прости, я случайно задел тебя когтем? Я чувствую удивительное тепло внутри тебя, и горячая жидкость начинает обволакивать мои пальцы. Кровь или что-то другое? А может быть все вместе. Мне хочется это попробовать снова, но уже немного по-другому. Я выпускаю тебя из хватки, и словно сломанная кукла ты безжизненно падаешь на колени. Шерсть мокрая от слез, а глаза красные и немного безумные. Воспользовавшись моментом, пока я отвлекаюсь на подготовку, она быстро, на четвереньках подползает к трупу этого мелкого уродца и кладет его голову к себе на колени с непередаваемой нежностью и что-то шепчет. Детка, он не ответит тебе. Но чуть напрягая слух, я могу различить слова. Прости меня, Раф.
Извини, детка, но он тебя не слышит. Да и вряд ли он тебя простит после того, что я сделаю с тобой. Я хватаю твою руку и резко дергаю вверх, вынуждая подняться. Тело Рафаэля безжизненно съезжает на пол. Насвистывая под нос себе песенку, я тащу тебя на операционный стол, который претерпел уже немало унижений и много повидал. Но такое чудо генетики, как ты он точно видит впервые. Ты вырываешься, пытаешься сбежать, но я сильнее, и ты заставляешь меня действовать грубее, чем бы мне этого хотелось. Мне приходится тебя связать. Я туго затягиваю ремни на руках, ногах и шее. Я знаю, что тебе больно, но это производственная необходимость. Твои ноги раздвинуты на ширину плеч, и я могу приступить к операции. Сначала я решаю использовать хвост, он ведь никогда не видел женской ласки. Сначала кончиком я провожу по половым губам, играясь с ними и царапая, ты начинаешь дергаться неистовее. Постепенно хвост проникает внутрь. Сначала только самый кончик, потом медленно я ввожу гибкую конечность до тех пор, пока не слышу твоего сладкого крика боли. Хвост извивается в узком пространстве, а я получаю наслаждение. Я чувствую, как поднимается и твердеет мое желание. Странно, но до этого девушки никогда не вызывали у меня подобных ощущений. Может быть, это связано с моей мутацией? Рука сама собой опускается к вылезшему члену, и я пару секунд разглядываю странный зеленый орган. Возможно, стоило бы изучить себя внимательнее,… Но твой новый крик меняет мое мнение. Мне хочется, почувствовать именно твою ласку. Хвост выходит из твоего тела медленно и плавно, и я слышу вдох облегчения. Но мы еще не закончили. Я слизываю языком жидкость с хвоста, и это безумно будоражит воображение. Оказывается, ты очень сладкая и это еще больше возбуждает, и я больше не могу терпеть и сдерживать себя. Я быстро взобрался на операционный стол и вошел в тебя. Ты задергалась еще неистовее, и зарыдала от отчаяния. Как же я люблю, когда мне оказывают сопротивление. Сначала я медленно настраиваюсь на ритм, стараясь не повредить уже поврежденные участки кожи, но потом я начинаю входить во вкус, и ритм, нарастает. Лапами я снова начинаю массировать твою грудь, но уже более нежно. Ты нужна мне живой. И вот, я чувствую, как все мои мышцы напряглись до предела, а потом расслабились. Я сам застонал, ощущая безумие, которое настало в моей голове. Твой последний звонкий крик еще стоял у меня в ушах, а операционный стол был измазан потом, кровью и спермой. Ты безжизненно закатила глаза и потеряла сознание. Так-то, девочка, оказывать сопротивление доктору Рене. Я задумчиво поднял халат с пола и оттряхнул его, оглядывая повреждения лаборатории. Шкафы поломаны, витрины разбиты, даже я сам себе набил несколько синяков и царапин. Но чего-то не хватало. Я оглянулся. Точно! Не хватало трупа Рафаэля, который лежал у стены. Притворился мертвым, а потом воспользовался тем, что беззащитная девушка в пасти у врага и бежал? Как это гнусно, мой мальчик. Но теперь, бьюсь об заклад, у тебя появится новый враг, неистовый и безжалостный и желающий твоей смерти, как чтобы, то там, ни было.