Этот гнев невозможно было контролировать. Воздействие ломки и ярое желание размазать брата по стенке - все, что находилось в мыслях у Лео, когда он с ревом бросился на Майка, при этом не забывая, в какие места лучше всего бить, чтобы в конечном итоге если не превратить в грушу, набитую покореженными органами и сломанными костями, то, по крайне мере, он будет долго сидеть в своей норе и зализывать раны.
То, что произошло с младшим в детстве из-за от... сенсея, в итоге сделало его таким же, как и все остальные члены этой прогнившей семьи. Леонардо в свое время сделал робкую попытку встать на защиту брата, уже после, отойдя от увиденного и осознавая, что это уже слишком, но гневный разговор взрослого мужчины и ребенка закончился вполне себе очевидно:
"Если не хочешь получить того же наказания, что и твой брат - убирайся с глаз моих."
Тогда Лео серьезно вновь получил по голове и довольно неуверенно шагнул прочь. Он ничего не мог сделать напрямую, в лоб: учитель сильнее всех их четверых вместе взятых, выбить дурь из взрослого дядьки, да еще и крысы, просто невозможно. Осознавая тогда свою ничтожность, он не мог показываться на глаза Микеладжело, да и вообще какое-то время сидел в своей темной комнате, в которой постоянно была проблема со светом. Да и вообще техника очень не любила мечника и постоянно об этом напоминала, то ошпаривая, то замыкая или, что самое безобидное, ломалась от одного прикосновения черепахи. Поэтому в помещении было много свечей, многие из которых давно потеряли свою форму, но оставались на своем месте. Даже сейчас.
Леонардо тогда и пошел по довольно опрометчивому пути - никто ничего не видел, все живем как жили. Правда, того, что было раньше, уже никогда не было и не будет, но что-то еще поддерживалось, хоть и шло под откос. Если раньше черепашки любили собираться в одной из своих комнат и играть вместе, то с того случая все стали сами по себе, стараясь закрыться в своем маленьком уголке и заниматься своим делом, не попадаясь под руку мастера. Избранный Лео путь принес только один, по сути, положительный момент - навыки. Видимо, Сплинтер оценил молчаливость лидера, который таковым являлся так, условно, потому звал его на индивидуальные занятия, где пытался сделать из мечника свою марионетку, которая сможет поставить остальных недалеких братцев, тогда еще лелея надежды сокрушить своего вечного врага - Ороку Саки. Забавы ради, чтобы помучить дитя если не физически, то морально, Йоши после занятий сажал ребенка рядом с собой и включал порнографию, которую тырил из ближайшего магазинчика по ночам. При этом не стеснялся при просмотре засунуть лапу под халат и дрочить на массовую оргию с яркими сада-мазохичными наклонностями. Или на что-то типичненькое, вроде случая с сантехником (и почему возбуждают мужики, которые ковыряются в трубах, полных дерьма?). Более того, в такие моменты заливал мальчишке, что Микеладжело тоже вполне себе получил от этого удовольствие, просто испугался новых ощущений. Периодически предлагал научить всеми прелестями взрослой жизни. Лео вообще все эти посиделки пугали до жуткой истерики - после терапии обычно сидел у себя и лил слезы в подушку. Сенсей вполне мог зажать его в углу и испробовать все, что крутили по телевизору. Но в этом плане старшему в какой-то мере повезло: или тому хватило опыта с мелкой занозой, или для еще каких целей, но насиловать Сплинтер не сильно-то и хотел.
В целом, ненависть к Майки была вызвана скорее нервными расстройствами и наркотиками, нежели действительно мутант ощущал желание прикончить младшего. Эти самые "индивидуальные занятия" не избавляли старшего от избиений по любому поводу, да еще и оставили очень большой осадок на психике, а когда и вовсе на черепах крыса забила большой и толстый болт - так и подавно. Как бы не пытался Леонардо сдерживать себя - все равно что-то тяжелое или острое летело в сторону братьев, если те не прошли мимо него на цыпочках, когда сам лидер лежал весь в крови где-нибудь посреди гостиной. Заботила ли его тогда чья-то жизнь? Едва ли.
Сорвавшись, Лео и не заметил, как вместо того, чтобы лупить маленького паршивца, под его горячую руку попал слюнтяй Раф, который с виду и казался большим и сильным - на деле отсутствовала как техника, так и характер. Но мечник уже не мог остановиться, вымещая накопленную злость на первом попавшемся живом объекте, не слушал жалких речей братца, от которых только сильнее было желание набить несчастному морду. Не сдерживая себя, со всей силой. Но стоило замахнуться для очередного удара, как в определенный момент рывок потерял силу и повело назад. Дон не терял времени и заломил буйного наркомана резко, чтобы тот не успел сообразить, выполнить какой-нибудь хитрый прием и вырваться. Мозги у лидера работали сумбурно, поэтому это и сработало. В любом другом случае, Донателло имел шансы и сам получить на орехи: в безумном вихре мыслей, для Леонардо все живое и шумное казалось врагом, которого нужно устранить для того, чтобы больше не было больно самому. И только когда хриплый голос Дона стал громче, пелена ненависти сошла с глаз, показав действительность и то, что он только что сделал. Лео перестал сильно сопротивляться, что дало Рафаэлю возможность удержать наркомана на месте, а Донни - ввести дозу. Тело мутанта сразу обмякло и, что-то мямля, медленно засыпало. Как уже старший оказался среди горы подушек - тот уже и не помнил. Разум провалился в сон, полный различного бреда как и относящихся к реальности, так и просто какая-нибудь хренотень..
Как раз из-за просмотра тонны порнографии на свою больную голову, в более осознанном возрасте испытывал влечение к собственным братьям, не чувствуя при этом какого-либо угрызений совести. Конкретно на Донателло, являющий собой образец спокойствия, которого мечнику всегда не хватало. Вечно дерганный и нервный, он метался из угла в угол, ища себе местечко тишины и уединения. Как раз в лаборатории гения более менее тихо и периодически, в редкие и особо тяжелые моменты, туда можно было зайти, сожрать тонну успокоительных и спать на кушетке, где недавно Донни ковырял очередного бомжа, которого судьба завела погреться в канализации. Лео было на это плевать. Тут было тихо, спокойно - для него это было ценнее всего на свете! Дон как раз олицетворял то, что для Леонардо было таким желанным и недоступным, обращал этим на себя внимание больше, чем остальные. Как раз в первом обрывке сна, лидер проснулся на кушетке. Ощущался прилив сил, голова болела не сильно и этим не досаждала - это было обычное, нормально состояние для нервной черепахи. Не наделав лишнего шума, он слезает с кушетки, становясь ногами на труп, который его брат-гений счел уже бесполезным для исследований. У несчастного бомжа отсутствовало половина органов, особенно забавно было смотреть на разрезанный на четыре части член мужика, который раскрылся аки клевер четырехлистный и отсутствие яичек. При этом вся композиция трупа выглядела весьма гармонично, будто это какая-та замысловатая работа художника-новатора.
"Прямо-таки скульптор человеческих тел", - с забавной лыбой подумал Лео, переводя взгляд на рабочий стол, за которым как раз и сидел "скульптор" и улыбка стала более мягкой. Неспешным шагом, он приблизился к Дону, положил одну руку на плечо, а с другой стороны коснулся губами шеи, ощущая, как наяву, привкус стали, который, кажется, уже прилип к его обладателю. Несмотря на некоторые подозрительные точности в этой реальности, моменты относительно того, что делал Донни, а главное - что говорил, оставались без тщательного внимания. Однако прикосновение чужой руки и поворот головы гения все же отпечатались в мозгах наркомана. Пробурчав что-то вроде "ничего не говори", юноша обхватил лицо любовника, болезненно сжимая его подушечками пальцев, и с присущей ему жадностью до сокровенного поцеловал. Соприкосновение двух тел, горячего и холодного, вызывающий резонанс доставлял удовольствие. Правда чем дальше увлекал процесс, тем больше окружение начало плыть в глазах.
- Дон, какого хрена... что ты зае... теблет... - и окончательно рухнул.
На этом видение оборвалось и перенесло куда-то в другое место. Это Лео осознал, когда его кто-то по лбу ударил газетой. Очнувшись, он попытался сфокусировать зрение и обнаружил себя на диване. На груди лежала раскрытая книга, а тот, кто, собственно, разбудил его, был Майк. Правда, вид у него был определенно не тот, как обычно. Слишком... добрые что ли был его взгляд, хотя и полон игривого азарта.
- Чт... о та-кое? - еще не совсем проснувшись поинтересовался мечник как бы между делом. А тот продолжал тянуть лыбу, а прошедший мимо Раф, завидев старшего, сорвался на жуткий хохот. За ним последовал и весельчак, хотя еще отчасти сдерживал себя, готовясь раскрыть маленькую интригу, пока терпение Леонардо не закончилось.
- Посмотри на себя в зеркало, балда, - пакостно хихикая, Микеладжело поспешил ретироваться вместе с Рафаэлем, как только лидер поднес к лицу небольшое зеркало, что лежало на тумбочке. До того, как все поплыло, мутант увидел на своем лице кучу разного непотребства, нарисованного очень жирным маркером. Лео толком и разозлиться не успел, как его сознание вновь куда-то ускользнуло прочь.
Здесь уже не было ничего. Пустота, при этом толком невозможно было представить его и как-либо описать. Просто было осознание наличие абсолютного ничего. Леонардо оказался здесь, будто лимит галлюцинаций, вызванных наркотиками, исчерпал себя. Хотя последние два видения были какими-то странными. Наталкивающими на какую-то мораль.
- Все могло быть иначе, - уже вслух проговорил мутант, довольно легко отыскав причину и в следствии этого насмешливо заулыбался. Конечно, это ведь он сам и наталкивает на такие размышления, так что неудивительно, что все прошло без долгих метаний. Положив ладонь себе на макушку, Лео пальцами провел по особо выделяющимся шрамам (а их было достаточно много), сделал шаг куда-то в сторону, думая над тем, как выбраться из этого места. Было странное осознание того, что это сон, но как его прекратить - неизвестно. Боль не чувствовалось, было на удивление легко и хорошо в физическом плане.
- Интересно, так себя ощущают коматозники? - продолжая бродить по этой пустоте, юноша таким образом пытался найти выход. Но это было бесполезно. Ничего не менялось. Но и другого выбора не было. Леонардо пытался вбить себе в голову, что местность подобна пустыне и в итоге был какой-то шанс набрести на что-то. Хотя на вымышленный в голове оазис. Получится галлюцинация в квадрате, хе.
И ведь действительно это сработало, спустя время Лео увидел силуэт в этой пустоте. Сорвавшись на бег, мутант бросился к своей цели и затем резко остановился в нескольких метрах. Что он там увидел? Свое покореженное в муках тело, нанизанное на вилку. Труп улыбался своему живому двойнику жуткой кривой улыбкой, хотя таким зрелищем едва ли можно напугать наркомана, который в свое время и не такие глюки видел. Только не было такого, чтобы невозможно было выбраться. Но ведь не зря среди этой пустоты было что-то, что оказалось подсказкой. Его же плод воображения подарил шанс выбраться из пустоты. Ведь в этот раз его просто не перенесут. Нужно покинуть это место самостоятельно.
И ничего умного Леонардо не придумал, как забраться на эту огромную вилку и спровоцировать боль, которая является неотъемлемой частью реальности. Зубья у столового прибора были на удивление острые, только маленькой ранки было недостаточно. Да и крупный порез плохо чувствовался, что вызывало недоумение. Уже вроде рука достаточно расхерачена, но самочувствие было просто прекрасное. Попытки сосредоточиться на болях не привели к положительному результату. Оставалось только, на пример своего клона, убить себя этой вилкой. Это все равно был очередной, но весьма проблематичный глюк, так что ничего страшного не произойдет.
Ведь так?
Лео неожиданно проснулся на середине благоговейной речь мастера, наполненного уже привычным японской многоэтажкой, выплевывал изо рта собственную кровь и скорчился от боли, которая даже после приличной дозы made in Donatello и не думала уходить. Возможно, без нее было все гораздо хуже, просто с непривычки после отключки не получалось сдерживать себя. Сплинтер с отвращением смотрел на старшего из сыновей, на которого как-то даже и руку поднимать не было желания. Все равно не почувствует всю силу наказания и весь праведный гнев сенсея. А вот Раф, который вполне себе был в сознании и явно, судя по взгляду, боялся наказания, можно было ударить. И не один раз. С этой мыслью и парочкой изречений на родном языке, крыса замахнулась тростью для удара, но привычных стонов боли и рыданий не было услышано. Хотя нет, наверное был привычный вскрик или что-то вроде этого. Только того, что ожидалось, не произошло. И осознание увиденного заставило изумиться: только что весь из себя немощный и жалкий Леонардо, сейчас довольно уверенно стоял перед Рафом, весь в собственной крови, и держал конец трости одной лапой, тем самым заглушив удар. Его взгляд, жуткий и нечеловеческий, что создавалось посредством красных глазниц наряду с туманной желто-коричневой радужкой, сейчас смотрел прямо в душу учителю. Никогда прежде на него ни один из сыновей так не смотрел, с вызовом и жаждой дать отпор в случае принятия. Не зря же он столько лет учился технике и, даже несмотря на всю свою моральную запущенность, каждый раз совершенствовал дефектное тело. Лео уже устал от этой бытовухи, которая уже проела мозг. Конечно, Йоши мог и убить, но в этот самый момент было плевать, что он сделает. Сенсей и так всех их отчасти умертвил своим воспитанием, так чем смерть будет хуже? Существование и без того было бессмысленным, так что не стоит ждать сожалений по этому поводу. Особенно от Леонардо.
Правда, кара его так и не настигла. Сплинтер убрал трость и сосредоточился на эту игру в гляделки. Они так достаточно долго простояли друг напротив друга, сверля испепеляющим взглядом, пока со стороны лаборатории вновь послышался грохот и оба соперника обернулись в сторону шума. Осознав, что битва оказалась сорвана, учитель выругался и пошел прочь из убежища, ворча под свой старый сморщенный нос, что уже порядком, мягко говоря, его все этого задрало. А Леонардо, также придя в себя, свалился на пол, от осознания того, что сейчас сделал.
"Охрене-е-е-е-еть", - шок смешался с нахлынувшим на черепашку безумием, и он расхохотался, как придурок, утирая руками кровь с подбородка. "Сколько уже колюсь, но чтобы насколько выжить из ума?! Святая канализация!" - с такими мыслями, Лео кое-как встал и поплелся в сторону душа. Звуки, боли, жалостливый сопливый Раф, которому он недавно набил морду, уже вовсе не интересовали мечника. Ему было глубоко на это насрать но этот случай определенно увеличил долю наглости по отношению к учителю. Только тот спешно ретировался, но, думается, еще представится возможность ступить на эту скользкую дорожку.
Или нет.
