He was my best friend,
I tried to help him,

Микеланджело очень нравились такие прогулки под открытым небом в обществе братьев. Ведь по сути - как редко они собирались вот так? Да этих увальней даже за вечерний киномарафон не всегда удавалось собрать, это за фильмом-то! Да пожевать попкорн, али пиццу! Почему-то зачастую Майку приходилось в гордом одиночестве поглощать свой очередной кулинарный шедевр, а потом ходить с исходящим ароматным паром блюдом по комнатам, как какой-то дешевый официант, и предлагать вечно занятым братьям: "бро, хочешь кусочек?" Так что не было ничего удивительного в том, что весельчак всегда сиял словно миниатюрное солнышко, когда все черепашки собирались за каким-либо делом - а уж что может быть круче, чем порхать по крышам, прыгая через трубы и зависая на чужих подоконниках и балконах, пугая стаи голубей и ворон? Или вот еще отличный пример, что вызывает непонятный восторг и душевный трепет: этот город кишит мелкими воришками, незадачливыми грабителями, карманниками и простыми гопниками поджидающими честных граждан за темным углом, и какое, черт возьми, удовольствие они все испытывали, избавляя родные улицы от этого мусора все вместе.

Вместе... мда...

Больше такой целостности не было, и отношение к ночным вылазкам в поисках приключений, было уже совсем иным. Майк смотрел на луну - она всегда была неполной, словно нарочно, и чувствовал он себя в такие ночи соответствующе, равно как и остальные. От них отхватили мощный такой кусок, Шреддер, надеюсь тебя на том свете черти сжарят на самой огромной сковородке какая у них только есть, и  теперь братьям ничего не оставалось, как защищать родную обитель от мелких хулиганов в таком вот неполном составе, надеясь однажды встретить Леонардо. Ну мало ли где он там с Футами прыгает по заданию, и хотя все предыдущие разы, когда ребята пытались достучаться до старшего, вернуть его домой, не увенчались успехом, а шишки на заднице от мощных кулаков Хана болели до сих пор, это совершенно ничего не значило. По крайней мере для Майка. Он будет пытаться, снова и снова. Он снова смотрел на луну, смотрел вдаль, смотрел на пустующие площадки крыш, заглядывал чуть ли не в каждый горящий желтый квадратик окон в надежде  увидеть знакомый широкий силуэт с округлой линией крепкого панциря и парой рукоятей его любимых ниндзя-то, подаренных ему отцом, выглядывающих из-за плеча.  И как он мог сменить их на шест?

But he traded everything, for suffering,
And found himself alone.
I watched the lying, turn into hiding,

Микеланджело не говорил об этом с остальными. В принципе все было уже сказано и не раз, и действительно не стоило искать с братом встречи, уж об этом Лео ясно дал понять. Им оставалось только ждать.
В редкой привычке Майкстер оглядывался назад, широко улыбаясь, намереваясь выдать очередную едкую шуточку про лидерские позиции их несравненного бесстрашного, и его широченная лыба мигом гасла, а огоньки в прозрачно-голубых глазах пропадали. Веснушчатая мордаха снова становилась серьезной, даже более того, собранной и угрюмой, и он  вновь возвращался к более конкретным делам - например, как съездить по морде кулаком вон тому типу, укравшему у милой дамы ее сумочку.

Микеланджело уже не очень нравились такие прогулки под открытым небом.

Он видел их братское несовершенство, и это... пугало что-ли и заставляло чувствовать себя одиноким, даже когда ты плечом к плечу с высоким изобретателем и здоровяком саеносцем, бок о бок сражаешься абсолютно точно так же, как и месяц назад. Майк уже несколько раз пытался отлынивать от подобного занятия, оставляя братьев и бездумно уходя в глубины канализационных туннелей, гулять, со своей собственной медитацией - скейтбордом подмышкой. А еще он умел прятаться так, что ни одно из изобретений Дона, будь то хоть особый нюхач черепах, на подобие всеми ненавистных маузер-ботов, не нашел бы весельчака в подземелье. Тут стоило просто опустить руки и оставить парнишку в покое -  Майкстер просто не в духе и не хочет разделять всеобщее "веселье", ели можно  вообще это назвать  весельем. Никакие выговоры, само-собой, не помогли бы, наказания, недовольные упреки, вкупе с длинным монологом зануды Дона на приевшуюся тему, что голова обладателя оранжевой банданы набита не пойми чем, и он совершенно не понимает их определенной полезности общества. Конечно, приятно ощущать себя супергероем мужик, но серьезно... Не только тебе хочется порой побыть одному.

Не сегодня.

Сегодня Майки-паинька торчал с братьями на крыше высотки украшенной низеньким, выцветшим плакатом некогда рекламирующим зубную пасту, и занимался тем, что ничего не делал. Ну да, это и называется у них "ночной патруль"! Тут ничего особенного нет - ну перебежали на соседнюю улицу, постояли, в носу поковырялись. Не хотелось даже особо скрасить досуг догонялками, веселой шуткой, или предложением боя на спор все против всех. Вообще ничего не хотелось. Подросток просто висел вниз головой, прислонившись карапаксом к картонному изображению напомаженной улыбки с белым оскалом, закинув свои большие ступни за толстую, металлическую раму. Сложив руки на груди и плотно закрыв глаза, юноша с раздражающим нервы поскрипыванием, раскачивался на своем месте туда-сюда, изредка сталкиваясь панцирем с плакатом, и гремя всеми украшениями гирляндой свешивающимися с его подбородка чуть ли не до земли. Длинная, апельсиновая лента маски серпантиновой змейкой послушно дергалась от порывов ветра; здесь, наверху, он щедро гулял промеж труб, производя характерные, гудящие звуки.
Наконец эта поза ему поднадоела, и с глубоким вздохом, подросток опустил руки свесив свои здоровенные лапищи вниз едва ли не касаясь кончиками пальцев гладкого асфальтового покрытия. Немного повисев безвольной плюшевой обезьянкой, юноша звучно потянулся до хруста в затекших суставах, при этом "грациозно" макнув кончики маски в мелкую лужу под широкими балками старенького стенда и громко, ну просто оглушительно, с наслаждением зевнул. - Я скоро тут скончаюсь от скуки! - Простонал подросток, лениво приоткрыв один глаз и обвел им сравнительно небольшую площадку, задержав взгляд на смурных фигурах саеносца и изобретателя, присевших рядышком на приземистом каменном бордюре у самого края.
Заметив, как дрогнули губы Донателло, собирающегося то ли возразить, то ли выдать очередную умную, но ничего не значащую фразу длинной в пушкинский роман, весельчак спешно вскинул безвольно болтающуюся лапу и красноречиво оттопырил средний палец - "внимание", - Но так я скончаюсь еще быстрее. - Категорично перебил брата Майкстер, отвернувшись и напрягая мышцы ног для того чтобы отодрать свой панцирь от полотна и сесть на верхней металлической перекладине, опираясь о нее широкими ладонями, беспечно болтая босыми ногами в воздухе. - Чуваки, я придумал. Давайте я пойду ограблю банк, а вы будете меня ловить? Таки веселее! - Увидев сверхироничные мины и град фейспальмов на собственные физиономии, парнишка даже сделал вид, что оскорбился, едва сдерживая едкий смешок, - Да ладно, я же верну потом!

На самом деле все казалось настолько безнадежно тоскливым, что действительно, хоть сам изображай мелкого воришку.

Конечно Микеланджело не собирался быть "плохим", и тем более грабить кого-то, или что-то, нет, ну он же не совсем еще от скуки с катушек слетел, но определенно точно, если сейчас ничего не произойдет он скатиться в непроглядную тоску, из которой его и толпа смешных ньян-котиков не вытащит. И тогда уж он наверняка оставит неудавшихся героев и дальше шататься по пустому мегаполису и спуститься домой, к приставке, комиксам, Кланку и любимой персиковой подушечке. Все равно у преступников кажется сегодня выходной.
Спрыгнув вниз, довольно мягко и бесшумно для своей комплекции, черепашка выпрямился и сделав пару шагов к ближайшему брату (им оказался Рафаэль) со стоном боли требующим к себе внимания и сострадания повис на его плече, - Рафи! Бро! - Хриплым голосом зашептал весельчак,  прижавшись конопатой щекой к чужому пластрону. - Когда я умру от скуки, я завещаю тебе мою коллекцию "Серебряного стража", первые номера не вынимай из ламинированной упаковки, они такие хрупкие! ДОННИ! - Бросив помрачневшего и ставшего крайне опасным саеносца в одиночестве топататься на краю, обладатель оранжевой банданы с воодушевлением подскочил к опасливо шарахнувшемуся прочь умнику, и все в той же драматической нотке обхватил Донателло за шею обеими руками, рывком подтащив бедолагу к себе. - Чувак, тебе я хочу оставить свои фигурки. Обещай мне мужик, обещай, - притянув широкую морду брата за края рваной маски к своему лбу, подросток совершенно серьезно заглянул в его серые, возмущенно прищуренные глаза, - Протирай их каждый... божий... день... Фланелевой тряпочкой, Рафу я их не доверю, он сломает мою прелесть! - Выпустив края рваной лиловой маски, парень вскочил на низкий приступок и нагнулся вперед, затем присел, снова встал, снова сел, на этот раз на задницу опустив ноги вниз.

Там, по улице, неслись потоки желтых машинок такси; сияли разноцветные огни трассы, неподалеку улица более оживленная и яркая, где не было бы места, что могли бы использовать воины ночи для своего укрытия. Нью-Йорк. Он большой. Он огромный, но боже... Почему то все самое интересное происходило не там где кучковались панцирные герои-спасители мегаполиса. И это выбешивало.

Наверное не только Майка, который просто любил движение и актив эмоций, но и Рафаэля у которого вечно чесались кулаки. Один пацифист Ди не у дел. Давно бы с радостью закопался в свою лабораторию, или прикорнул на коленочках у кудрявой любимки Моны. По глазам видно. Хотя и Рафи былбы счастлив умчался в закат под ручку с Ниньярой, о которой шел кой-какой неясный слушок по убежищу. Короче... Подкаблучники.

- Нет, я серьезно свихнусь с ума, если мы не придумаем себе какое-нибудь занятие.
- Ты уже не в своем уме, дурень, - невольно процитировал одну из любимых книжек Рафаэль, примостившись рядом с братом и с присущим ему раздражением и тоской поглядывая на мельтешащих по мостовой крохотных  пешеходов.
- Спасибо милый чеширский котик, я учту. - Съехидничал в ответ весельчак, добродушно подмигнув своему соседу по жердочке. Откинувшись назад, и утомленно разглядывая ночное, усыпанное мириадами звезд небо, парень еще раз вздохнул, думая, чем могут заняться три здоровенные, антропоморфные черепашки, когда на горизонте чисто. - Ладно, пошли, - неожиданно скомандовал он, не вставая соскочив с края, прямо на скрипучие балки верхнего лестничного пролета, который тут-же зашатался, задрожал, заскрипел под тяжелыми, огроменными ножищами Микеланджело. Вскинув голову, он нетерпеливо и требовательно уставился на две склонившиеся над ним гладкие макушки, ловящие слабые отблески огней с соседних высоток.
- Куда-куда. Побегаем, куда мы еще можем пойти? - Подросток демонстративно развел руки в стороны - некуда братцы, ведь мы мутанты, жители ночные, типа тайные. Наше дело скромное, наше дело малое. Бегай себе по крышам да промеж канализационных труб, прячься в тени. Ни на тусу в клуб не сходишь, ни под солнышком свои зеленые плечи не обнажишь. Все очень бедно и кажется однообразно, но зато, они могли делать то, что не каждый бы человек рискнул. - Или у вас, парни, есть идеи получше? - Ночной паркур. Стремительный, быстрый, чтобы услышать свист ветра в ушах и ощутить, как под ногами не остается ничего, кроме скользящего пути уходящего вдаль, когда стирается понятие, по чему ты бежишь - ведь это не так уж и важно. Ночной паркур и ощущение полной свободы.
В эти моменты каждый из них забывал о собственной... неполноценности, о том, что их теперь только трое - это вылетало из головы лишь в двух случаях. В бою, и тогда, когда они неслись вот так сломя голову сквозь время, перепрыгивая через преграды и мелькая бесшумными тенями мимо не подозревающих об их существовании людей.  Это приглушало боль.

With scars on both his lips,
His fingertips...
Were melted to the bone.

Не дожидаясь ответа, или согласия со стороны своих спутников, Майк молча склонил голову вниз и крепко схватился руками за скользкие, вибрирующие перила пожарной лестницы, перебросив свое тело за ее пределы и камнем полетев вниз. Ноги касаются натяжной трубы между домами и подросток по инерции опускается на корточки, согнувшись под собственным весом, не сумев выдержать удар с препятствием, отделяющим его от чернеющей вдали мостовой. Он уже слышал, как гремели наверху железки под тяжелыми панцирями, прогибаясь и едва не лопаясь от натуги - это братья спешили догнать его. Но Микеланджело побежал дальше, не став дожидаться их на месте, быстро переставляя ступни по узкому пути до ребристой стенки соседнего здания отстроенного в старомодном стиле, с изобилием довольно удобных закрученных украшений имитирующих лепнину, якобы "мраморных" балконов с черными решетками и нависающими над ними фигурами, которые чем-то напоминали самих черепашек - жутковато массивные, с выдающимися челюстями и такими плечами, которым мог позавидовать бы даже Рафаэль. Как там этот стиль называется? Барокко, рококко, еще какое-то "ко"? Не важно.
Забравшись на один из таких затейливо построенных балконов, повиснув на решетке, подросток прижался носом к прозрачному стеклу, прикрывшись ладонями, чтобы разглядеть что там внутри.
Это довольно богатый район, застроенный множеством новых многоэтажных домов, в которых было полным полно пустых квартир на продажу, но в этой... здесь похоже уже кто-то жил. Наверное семейная пара с ребенком. Почему Майк вынес такое предположение? Да все очень просто.

Маленькая девочка, похожая на белокурого ангелочка, сонно потирая глазенки уставилась на широкую, иссиня-зеленую образину, уткнувшуюся ей в стекло балконной двери.
К счастью малышка не испугалась подобного зрелища, смелое дите - больше испугался сам Майк, увидев, что его заметили.
Она даже подошла к стеклу, так мило и забавно переставляя босые ножки, что парень просто на некоторое время весь расплылся в умиленной улыбке, сам того не заметив дожидаясь, когда проснувшееся чудо подойдет ближе и коснется ручонкой того места, где была прижата по ту сторону огромная, трехпалая лапища. И она улыбнулась ему в ответ!
Это прелестное существо улыбнулось ему, так просто и беззастенчиво, что в груди незамедлительно потеплело, что бывало, пожалуй, в самые редкие и сокровенно добрые моменты его непростой, мутантской жизни. Как же приятно видеть кого-то, кто не боялся его. И у кого, определенно, будет долгая и счастливая жизнь. Да милая, у тебя все будет хорошо. Ты просто умница, хотя он и не знал даже, как зовут девочку, сколько ей лет и ходит ли она в подготовительную школу. Рука мутанта лежит поверх крошечной чистой, белоснежной ладошки, и он просто по доброму улыбаясь смотрит в это круглое, невинное личико, которое с таким, ну чисто детским любопытством его разглядывает, что парень не смог сдержать тихого, доброго смешка. Интересно, да?
Приоткрыв край собственной жилетки, он продемонстрировал восторженно замершему ребенку показавшийся многоугольный рисунок панциря, повернувшись таким ракурсом, чтобы карапакс был хорошо виден маленькой крохе.

Правда восторга на ее розовощеком лице он так и не успел увидеть, как бы ему этого не хотелось - зато он округлив глаза наконец приметил, как его настигают Рафаэль и Донателло, и судя по выражению их весьма охреневших морд, и стремительности с грацией парочки носорогов, они не одобряли увиденного.
В общем, братья поняли, что весельчак довольно легко и просто пытался наладить контакт с теми, кто жил за этой дверью, кому-то корча рожи и красуясь собственным панцирем.

- "Упс!" - Коротко махнув удивленной и очевидно, расстроенной, девочке, не успевшей толком "наобщаться" со своим нежданным ночным гостем, Микеланджело стрелой рванул к противоположному краю балкона, на который уже с другого конца вскочили один за другим обозленные его выходкой ребята, смазанными пятнами мелькнув перед носом восторженной девчушки, Майк одним широким прыжком оказался на карнизе, по которому пришлось пройтись еще пару метров, неприятно царапая спиной кирпичную стенку, чтобы затем, по-кошачьи взобраться по неровностям узорчатой стены вверх, на покрытую черепицей, что старомодно и неудобно, крышу.
Где сразу и плюхнулся на задницу, рассевшись на ее ребристой поверхности, широко, устойчиво расставив ноги и свесив кисти с коленей, в довольно мрачном предчувствии неминуемого нагоняя, дожидаясь остальных с каким-то внутренним смирением. Нет, ему совсем не хотелось дурачиться и злить тем самым старших еще больше - у них и без того взгляд не предвещал для него ничего хорошего, пускай выпустят пар. Так что, когда его с двух сторон обступили высокие черные тени, подбоченившиеся, со справедливыми намерениями как следует прополоскать мозги своему непутевому брату, подросток лишь смурно, тяжело вздохнул. Началось...
Ощутив крепкую затрещину, опустившуюся ему на уныло склоненную макушку, провинившийся глухо зашипел и накрыл ладонью место удара, угрюмо покосившись вверх и нервозно передернув плечами, никак не реагируя на парочку гневных монологов, принадлежащих как и Донателло, у которого вообще на это язык заточен, так и грубоватую, резкую реплику Рафаэля, что, к слову, звучала куда более обидно.

Закрыв глаза, Микеланджело неожиданно резко обхватил гудящую голову обеими руками, словно она вот-вот расколется надвое. В самом деле, ну сколько можно этих нравоучений, он знает!
- Хватит. - Неожиданно резко, даже жестко, твердо оборвал речевой поток сидящий на холодной крыше черепашка, одернув ладони от лица и не спеша сместив весь свой вес на одно колено, чтобы затем все так же медленно подняться, - Хватит, - негромко выдохнул он.
- Это все... Такая бессмыслица, черт. - Достав нунчаки из креплений, подросток повернулся к братьям спиной, прохрустев черепицей и пройдя к угловому краю, с грохотом волоча за собой по поверхности крыши нижние парные части своего оружия, крепко зажав верхние палочки в подрагивающих кулаках. - И перестаньте уже меня упрекать в том, в чем я не виноват, - немного помолчав в пустоту, не оборачиваясь, добавил юноша, все так же держа в безвольно опущенных вдоль тела руках нунчаки. Цепи покачивались и звенели, вместе с многочисленными амулетами и кулонами, болтающимися на шее подростка и царапающими его пластрон.
Редко когда Майки выглядел таким.
Устало-собранным, спокойным, а не как нашкодивший ребятенок, бухтящий себе в сторонку, которого привыкли видеть его домашние. - Так получилось. - Едва слышно добавил весельчак, вторя шепоту ветра. Так получилось, со всеми ними так получилось, все происходящее было нелепой случайностью, оставляющей разного рода следы на сердце - одни были похожи на раны, кровоточили и невыносимо болели, от других шло странное, согревающее тепло. И они накладывались друг на друга, благодаря им ребята росли и развивались, познавали себя. Нельзя было бежать от этих случайностей. Нельзя заставить кого-то делать то, чего он не может сделать - будь то вовремя укрыться от любопытных детских глаз, или не влюбиться, или не разозлиться на родных за их непонимание, или сдержаться и не броситься безрассудно на врага, когда он может растоптать тебя как муху. Мгновение, внезапность, толчок - и ты не можешь остановиться. Когда они это поймут?

Неожиданно поток мыслей бесцельно плескающихся во мраке ночи прервался, стоило юноше заметить движение на верхах многоэтажного жилого здания напротив, и он тут же, как истинный ниндзя, мигом отбросив ставшие ненужными размышления, резко пригнулся, отведя руку назад, громыхнув тяжелыми цепями нунчак, и жестом указав остальным сделать то же самое. И без того прозрачные глаза весельчака заволокла знакомая, белая пелена, и бровные дуги хмуро сошлись на усыпанной веснушками переносице.
  Какой сюрприз. Солдаты Клана Фут.

Похожие на стаю галок сорвавшихся с поглощенных ночью вершин домов, ниндзя стекались в огромную, мигающую красными огоньками визоров кучу, и если бы подростки стояли к ним спиной, они бы даже и не поняли, что мимо них только что прошла волна преданных Шреддеру солдат - до того бесшумно они двигались, не потревожив ни камешка, ни птички, ни жалкой веточки. Поначалу, разумеется, черепашки явили в унисон абсолютно единогласную мысль, что их главный враг решил устроить облаву на вернувшихся в город братьев и захватить и остальную троицу мутантов, что уже давно мечтал сделать. Однако, черные воины были сосредоточенны на чем-то совершенно другом, и в сторону настороженно притаившихся ребят даже и не смотрели.
Получив подолом плаща Донателло, так же как и брат подползшего по чуть наклонной поверхности к самому краю, прямо по смурной конопатой морде (чертов ветер!), Микеланджело нервно скомкал кусок рваной, серой ткани, пихнув оный Рафаэлю, который нависал над братьями напряженно наблюдая за футами, прямо подмышку. - Убери свой балахон, - буркнул подросток и чуть не оказался раздавлен пошатнувшимся саеносцем и его многотонным панцирем. И почему он всегда оказывается чьей-либо подушкой?! - Подвинься! - Проскрипел бедный Майк, сердито пихнув обладателя красной банданы плечом в пластрон.
Иногда им рядом было как-то немножко тесновато.

- Кажется это не по нашу душу, - заметил весельчак, потоптавшись на месте, чтобы не зацепить никого локтями, убирая в крепления нунчаки. - Пошли. - Почувствовав, что кто-то схватил его за руку, Майк притормозил, не успев сигануть вперед, не глядя на то, есть ли там вообще хоть на что прыгать, или нет. - Ну чего? - выразительно хлопнул глазами парень, обернувшись к братьям, - Вам не интересно узнать, куда это они намылилились? - Видя скептические взгляды и откровенное неодобрение, особенно от лица сверхосторожного умника, у которого, по правде, порой осторожность граничила с какой-то смешной паранойей, юноша звучно фыркнул, надменно оттопырив нижнюю губу и иронично изогнув подобие брови дугой, придав своему лицу до крайности насмешливое, даже чуточку обидное выражение - слабо что ли? В конце-концов действительно похоже на то, что воины стекаются со всех сторон, словно мотыльки на свет, вовсе не для того, чтобы отловить панцирных мутантов, а значит, если они будут осторожными, их никто и не тронет. Правильно? Правильно! - Окей, вам не интересно - а мне интересно, так что я пошел. - Пожал плечами подросток, выдернув собственную кисть и ловко перемахнув через острый угол крыши, приземлился на краю каменного парапета промеж двух широких окон. Использовав этот уровень как ступеньку, Майкстер довольно шустро перепрыгнул на покосившуюся, успевшую подржаветь пожарную лестницу соседнего строения, стоящего почти впритык, и кошкой полез вверх. Ему было даже не то что интересно, в чем проблема у дорогуши Шредди, и чем он так озабочен, что запрудил улицы своими подчиненными. Весельчаку ну очень хотелось чтобы произошло что-то новое, сейчас его сердцу просто необходима очередная "случайность", что могла бы приглушить тревогу за того, кто возможно даже был среди этой безликой, черной массы, взмахивающей блестящими клинками отстрозаточенных катан и кинжалов.

Он бежал вдоль края крыш, послушно повторяя маршрут молчаливых ниндзя, то и дело останавливаясь, чтобы избрать более "тернистый" и малоосвещенный участок дороги, что было, к  слову, не так то просто - в отличие от этих парней, которые не стеснялись показывать свою ловкость и скорость, грациозно прыгая через желтые квадраты от редких фонарей на крышах и мелькая мимо изогнутых железных труб, не  задумываясь о том, что кто-то может их заметить. Так легко и без напряга, будто в чехарду играли, а не преследовали кого-то.
Застыв на слабо мигающей багровым отблеском огромной, в два раза больше его, брендовой надписи "kodak", оказавшись еще выше уровня площадки крыш, парнишка вытянулся, приложив ладонь козырьком к глазам, щурясь и присматриваясь к тому, что происходило в метрах двадцати от него.

  Заметив бледное, хвостатое пятно, весельчак живописно округлил глаза, на секунду убрав мозолистую лапу, и тут-же вновь приложил "козырек", напряженно глядя на мечущуюся, зажатую черной лавиной преследователей куноичи, которая как-то неожиданно растеряла всю свою невозмутимость и былую красоту белоснежного меха. Этакий сероватый драный кот... или собака? Во всяком случае этого чудаковатого и опасного мутанта клана он признал сразу же, как только увидел. Ну, так много ли у Ороку Саки в арсенале мутантов вообще? Раз-два и обчелся. Вот только вопрос, что пыталась сделать эта прыткая барышня со своими товарищами. Вряд ли они с ними вдруг решили в догонялки поиграть, носясь как угорелые по подпирающим небеса высоткам. Да и выглядело это все ну очень агрессивно.
Они определенно точно хотели причинить боль своей соратнице.
Почему? Вернее даже сказать, за что?

Озадаченно коснувшись пальцами подбородка, подросток так и замер молчаливым изваянием, наблюдая неравную, короткую схватку прервавшую стремительный бег лисицы, ровно до тех пор, пока по обе стороны от него не приземлились на неоновые буквы вывески братья. На этот раз никто из ребят не стал гневаться на столь своевольное поведение весельчака. Все просто пристально следили за развернувшейся трагедией, стараясь проникнуться ситуацией и понять, чем же так не угодила любимая зверушка своему господину. Что, любимый коврик подрала? Пока парни молча пялились, Алопекс же все больше и больше отдалялась свидимого участка, убегая от ниндзя, как заяц от стаи гончих псов. Это и впрямь больше всего походило на охоту - просто собачья стая загоняет пушного зверя. Не сказать, что Майки прям горел желанием соваться в пекло.
Во-первых он еще прекрасно помнил свирепый оскал мутантки и ее бритвенно-острые когти, готовые оставить ему еще новые памятные шрамы на и без того исцарапанной физиономии.
Во вторых - да там, едрить вас в панцирь, как любит выражаться Рафи, хренова толпа прекрасно вооруженных и обученных воинов! Даже такой дурак как Микеланджело, слишком любит свою шкурку и не станет самоубийственно прыгать в душные объятия смерти имеющей вид смертоносной волны в черном трико. Однако и торчать здесь, думая и гадая, что это только что было, тоже как-то не очень хотелось.
- Мы должны выяснить, что происходит.
- Нас это не касается, Майки. - Тихо подал голос Донателло, хотя и с нотками неуверенности.
Хмыкнув на слова брата, голубоглазый резко дернул головой в сторону Рафаэля, - Ты тоже так считаешь?
Судя по всему саеносец был не уверен еще больше, чем Микеланджелло и Донателло вместе взятые. Он нервно сжимал и разжимал пудовые кулаки. Что называется и хочется, и колется.
- Это может касаться Лео, - неожиданно затронул "запретную тему" юноша, плавно соскользнув на внутреннее отверстие огромной буквы "О", на верхушке которой до этого стоял. Задрав голову, весельчак с серьезным видом добавил, не смущаясь и не боясь того, что ненароком где-то переступил ту черту, которую до этого они старательно обходили, - Ты не прав Донни. Футы что-то задумали, а все, что они творят с нашим городом, должно нас касаться так же, как и дурацкие ограбления денежных терминалов и шпана в подворотне. Идем Раф. - Гордо взмахнул растрепанными лентами апельсиновой банданы мутант, одним неуловимым движением оказавшись на пустой мостовой, пригибаясь и крадучись перебежав через улицу, предусмотрительно держась в тени домов, где в итоге и растворился в тесной подворотне, куда убежали преследователи песца и сама пышнохвостая жертва.

Похожий на жутковатого, горбатого паука, парень уверенно пополз по отвесной стене вверх, умело ставя ноги на тесно расположенные друг к другу подоконники, при этом несколько неуклюже смахнув пяткой чью-то несчастную бегонию, и очутился на приступчке ровного заасфальтированного квадрата, на котором всего то несколько минут назад и разворачивалась та настоящая драма. Протрусив к водонапорной башне и на пару мгновений замерев под ней, Микеланджело бдительно огляделся по сторонам в поисках противников, которые могли отстать от группы, и "удачно" подвернуться под его нунчаки. Кстати о последних... Выхватив собственное оружие, весельчак, напряженно выждал еще немного, и затем рывком метнулся через открытую местность к угловой пожарной лестнице, откуда и свесился, цепко хватаясь за ее перекладины и наблюдая сквозь бельма за трагедией не сумевшей ускользнуть от погони лисицы.

Да, он видел и неудавшийся прыжок бедной куноичи, и как в нее полетел с десяток слабо блеснувших в скудном свете фонарей сюрикенов. Когда она начала падать, опережая брызнувшие в стороны капли крови из свежих ран, на несколько секунд замершие в воздухе вокруг вскрикнувшей Алопекс, подросток дернулся куда-то вперед, чисто инстинктивно, просто потому, что она а) девушка и б) он не любил когда одного валили целой кучей. Пускай эта девчонка и сама та еще отрова, готовая начистить любой панцирь, в том числе и его собственный, и вряд ли оценит его благородный порыв, но Майк не был бы Майком... да тут любой из его братьев увидев нечто подобное, захотел бы присоединится и помочь, просто они слегка задерживались. Но как уже говорилось, Микеланджело не самоубийца, так что подросток осадил сам себя, снова свободно качнувшись на скрипучей лестнице, и пока лишь просто наблюдая за тем, как мутантка летит вниз, ударившись о железные перила "фасадом", как отчаянно цепляется за бельевую веревку... та лопается и девушка падает дальше, в итоге со страшным звуком хлопнувшись спиной о капот автомобиля.
Черепашка сочувственно зажмурил один глаз. Оуч.
А вот это было бы даже для него больно. Черт, нет, он не может на это смотреть.

Нельзя так это оставлять.

Пришлось потратить немного времени, чтобы найти более короткий путь до того места, куда свалилась загнанная лисица, но ориентир, орущая как бешеный мустанг машина на которой остался смачный отпечаток тела девушки, был прекрасным, так что Майки довольно быстро преодолел расстояние до обступивших полукругом мутантку безмолвных преследователей, оказавшись точно у них за спинами, нарочно громко спрыгнув на потрепанный мусорный бак. Чтобы привлечь к себе внимание конечно.
- Хэй парни, - начав раскрутку нунчак где то в районе собственных ног, описывая идеально ровные размытые круги, парень с екнувшим сердцем внимательно оглядел уставившуюся на него красноглазую ораву. Они так на него смотрели, словно хотели сожрать, ей богу. Но если он сейчас драпанет, будет пожалуй куда хуже. Да и поздновато Майк.
Бросив взгляд поверх этого жуткого волнующегося моря на белую (окай, окай, грязно-серую) женскую фигурку,  подросток нервно сглотнул, а затем развязно добавил, - Толпой одну девочку не танцуют, подвиньтесь невежды! - Разозлившись на собственную трусость, или осторожность, хрен поймешь, что это сейчас с ним было, парень толчком отбросил себя от хлопнувшей крышки контейнера, и навернув сальто через голову, приземлился носком широкой ступни на чужую голову облаченную в черную маску. - Пардон, ссорь, экскьюзе муа, простите! - Перебежав буквально по головам ошарашенных подобной наглостью солдат, ну и вообще внезапным появлением новоявленного героя, Майкстер снова кульбитом приземлился прямо перед носом не менее потрясенной должно быть Алопекс, кратко скользнул по ней взглядом, оценив ущерб, ненадолго задержавшись на ее перепуганных и усталых глазах, после чего развернулся, зажав нижние пары нунчак подмышками и отставив одну ногу вперед, глубоко вздохнул, приготовившись к тому, что сейчас ему врежут по первое число. Ну или около того. Благо он хоть был не единственной черепашкой-героем.
  - Стой позади меня. - Покосился на подзащитную подросток, потеснив ее массивным панцирем к кирпичной стенке. - И не высовывайся. - Отвернувшись, черепашка быстро сунул два пальца в рот, огласив подворотню коротким, требовательным свистом. Шевелите поршнями, ребята, один он тут точно не справиться. Да они и втроем, если быть честными, не справятся, уж больно "этих" много, но хотя-бы перебьют половину и очистят пути к отступлению. Да, Микеланджело был твердо настроен драпать.

- Никуда не уходи, я сейчас! - Словно израненная, изможденная мутантка прям могла куда-то удрать.

Вложив в первый удар нунчак, шестигранным железным наконечником прямиком туда, где по идее у этих однотипных морд должны находиться зубы, всю свою силу,  Микеланджело с каким-то внутренним удовольствием прислушался к хрусту ломающихся костей, чувствуя в себе совсем нехарактерную для него злость, которая нуждалась в том, чтобы он  ее наконец выплеснул, - "Это тебе за Лео, подлая скотина!"

Он не позволит, чтобы кто-то еще насильно смог попасть в эту адскую мясорубку Шреддера, причем едва из нее выбравшись!
Просто не позволит!
Хотел чертову случайность? На тебе, получи!

But I can still remember what his face looked like,
When I found him in an alley in the middle of the night.
Tell me what you know!
Tell me what you gone and done now!

И вот уже бледные тени
Заглядывают нам в окно
Как будто бы здесь преступленье
Сейчас совершиться должно

И снова они предпочитают проводить время в одиночестве, чем в обществе друг с другом. Будто ничего и не поменялось с тех пор, как они приехали из Норхэмптона. Хотя нет, наверное все-таки есть кое-какие изменения.  Например, отношения между братьями стали более  терпимыми, почти как были раньше – ну или по крайней мере, ребята хоть не сгорают от желания перебить друг другу хребты всего лишь от одного косого слова. Не без подергивающихся глаз и расчесанных рукоятей сай, но все же можно уже пережить и пространственно-временной нудеж Дона, и наркотический идиотизм Майки без тяжелых увечий оных. Раф скрипел зубами, морщил квадратный нос  – и тем не менее сдерживал свое вечное желание наглядно продемонстрировать свою точку зрения с помощью кулаков и подручных предметов.  Рецепт от раздражения был очень прост: пачка сигарет совместно с  тайным утопанием в надухаренном лисьем меху. И все. Такие простые вещи, а какие чудеса они творили с саеносцем. Правда, его теперь часто не бывало дома, ну да братья уже должны были привыкнуть к его постоянным отлучкам. Да и кому Раф был там нужен, если они сами не горели энтузиазмом проявлять коллективный дух: Дон вечно ковырялся в своем лабораторном клоповнике, временами отвлекаясь на хвостатую подружку, а Микеланджело в одиночестве гонял на скейтборде по всему лабиринту подземных труб и коллекторов.
«Чертов ты Леонардо! Все из-за тебя!»
Само собой, Рафаэль не мог наплевательски относиться к отчуждению братьев друг от друга, когда им стало комфортнее уединяться, чем устраивать общие семейные собрания. Он скучал по тем беззаботным временам совместных посиделок перед телевизором, когда почти наверняка сие заканчивалось поломкой какой-нибудь ближайшей мебели или мелкой техники, матами Донателло, полоумием  Микеланджело и загадочными похмыкиваниями Леонардо. Скучал по их обширным застольям и техничным вылазкам на поверхность…эх,хорошее было время. И чего, спрашивается, не хватало их напыщенному лидеру? Короче ну его, к черту!
Раф старался не забивать голову всякими анализами причин столь шокирующего поступка Лео. Он вообще чувствовал себя отвратительно в последнее время, испытывая подавленность и потерю интереса ко многим вещам. Как, надо полагать, и его младшие братишки. Правда, Донни еще старался как-то удержать семейную общность, невольно взяв на себя лидерскую ответственность вместо оставшегося из старших брата. К сожалению,  ни Раф, ни Майки не выказывали энтузиазма к совместным делам и будто нарочно отлынивали от настырного братца, предпочитая испариться в закатных туманах. Впрочем, иногда они все же попадались в сети интеллектуальных лап изобретателя, и тот быстро организовывал им, например, совместное патрулирование ночных улиц. Вот как сегодня, например.

А сегодня Рафаэля безумно раздражало все. И размеренное постукивание панциря Микеланджело о рекламный щит, на котором тот Тарзаном висел вниз головой, ногами ухватившись за металлический каркас билборда и чуть покачиваясь будто бы флаг на ветру. И нарочито-невозмутимый вид Донателло, который устроился на карнизе и задумчивым взглядом сканирующий городские дали, охваченные ночными огнями.
Столь продолжительное безделье на этой долбанной крыше сводило всех с ума, когда не знаешь, куда себя девать от скуки и в какой темный переулок податься, чтобы наверняка потрясти могучими кулачищами. А если повезет, то и продемонстрировать великолепную технику боя с помощью остро заточенной парой сай. Главное бандитов побольше, причем желательно, чтобы шутить не умели – а были вполне серьезными противниками. Потому что после всех приключений черепашек расшвыривать подворотную шпану, специализирующихся лишь на сравнительно честных способах отъема сумочек у населения, стало откровенно скучно. Чаще всего один лишь устрашающий вид мутантов с оружием наперевес был способен разогнать всю хулиганскую мелочь, и лишь когда подросткам попадались особо непонятливые и невежливые танкисты, вроде шайки Пурпурных Драконов, ребята вступали в бой.
Но в эту ночь все казалось настолько тихим и спокойным, что Раф засомневался – сдвинутся ли они вообще с этой крыши хоть куда-нибудь или так и будут сидеть, будто намазанные клеем,  аж до самого рассвета. С легким порывом прохладного ветра черепашка поднял воротник своей черной куртки и, нащупав в кармане заветную пачку, снова прикурил, смачно втягивая в легкие горьковатый дым. Ну вот, так-то лучше. Рядом с ним покоилась пластиковая прозрачная коробочка с двумя-тремя оставшимися роллами и парой деревянных палочек, которую саеносец прихватил с собой.
Чуть повернувшись, он взглянул на скучающих неподалеку братьев и негромко хмыкнул. Микеланджело, казалось, вообще уже дрых вниз головой, покачиваясь как спелая груша и издавая вместо размеренного храпа противный стук панцирем о щит. Бесит этот стук ужасно, хоть уши в трубочку сворачивай!  Кинуть в него камнем что ли… Донателло вообще был где-то в параллельных мирах, судя по тому, с каким отсутствующим видом он сидел на краю приземистого парапета. Издалека техник был похож на сильно сгорбившегося «Мыслителя», которому вдруг решили немного переиначить позу.   Лишь его любимый плащ да пара фиолетовых лент от маски, знаменами полоскавшиеся на ветру, грубо нарушали весь скульптурный ансамбль.
Сам Рафаэль расположился на крыше чердачной будки, свесив обе ноги книзу, и уже находился на грани тотального озверения. Он чувствовал, что если через полчаса братья не совершат какую-нибудь движуху, будь это легкая разминочная драка или просто бесцельная беготня взад-вперед по периметру квартала, то у Рафа сизым пламенем загорится очаг, и горе тому смельчаку, который осмелится в этот пожароопасный момент подвернуться ему под руку.
Так, спокойно, спокойно, Рафи. Ведь ты не побежишь дырявить своих братьев ради спасения от скуки? Лучше побухти лишний раз себе под нос, поминая нелитературными словами столь пустое времяпровождение.  Или вообще – дожуй, наконец, этот ролл, следуя простой истине - иногда лучше жевать, чем говорить.
Докурив, Раф щелчком отправил бычок куда-то в заветные дали и, сунув квадратик ролла в рот, с таким остервенением начал его перемалывать, что чуть не перегрыз обе палочки. Если бы Майк увидел, что старший братец снова жрет свои любимые суши вместо того, чтобы восторженно поливать радугой кулинарные шедевры Майкстера, то он несомненно бы оскорбился и может быть даже начал бухтеть и угрожать тем, что больше не будет кормить эту жирную, злобную тушу. За что, конечно, и получил бы по чайнику.

Сколько мы еще будем торчать здесь?!

Дабы размять свою затекшую задницу, Раф с молчаливым негодованием отшвырнул обгрызанные палочки в сторону и  всем своим тоннажным весом бухнулся с крыши чердачной постройки на бетонное покрытие. Странно, как только не осталось вмятин от широких ступеней саеносца, учитывая, с каким гулом он приземлился. Сделав несколько шагов к изобретателю и попутно разминая намозоленный тыл, мутант также безмолвно, с еще более кислой гримасой уселся рядом с ним на карниз и, подобно ему, без интереса принялся рассматривать городской пейзаж в звездной ночи. Променял шило на мыло, называется… 

Если Донателло в силу своей вдумчиво-гениальной натуры и был способен замереть в одной позе на часы, то сумасшедше-энергичный моторчик Майки тоже не смог долго потряхивать тело  своего хозяина вниз головой на билборде и лениво пырить глазницами вдаль. Вопрос стоял лишь в том, у кого раньше сдадут нервы – у саеносца или же весельчака. Более нетерпеливым на этот раз оказался как раз Микеланджело.
- Я скоро тут скончаюсь от скуки!  -– до ушей Рафаэля донесся сонный голос брата, весьма дословно выразив мысли самого Рафа. Саеносец криво усмехнулся, краем глаза заметив, как зашевелился рядом Дон, который, вздрогнув от неожиданности (уж слишком долго черепашки сидели в молчании), повернулся к Микеланджело и даже открыл рот, дабы пропеть младшему какую-нибудь заумную партию из программы своих гениальных опер. Рафаэль хотел было предостерегающе хлопнуть гения по тыковке, но Майки и тут опередил угрюмого мутанта, вставив Дону словесный кляп. Тот, конечно, ничего так и не выдал, даже песенки про кузнечика, - лишь обиженно засопел и отвернулся, с деланным интересом снова уставившись на расстелившийся внизу городской пейзаж.
Конечно, стремление Майка ограбить банк ради развлекухи, было встречено перекошенными лицами Рафа и Дона, мол, ты что, совсем дебил? А вот когда Майки, явно решивший сам себя развлечь, вдруг повис у саеносца на шее, сморкаясь и размазывая сопли по могучему, обшарпанному пластрону и со стоном завещавший свою коллекцию комиксов, губы Рафаэля опасно дрогнули, растягивая черепаший рот в хищный оскал.
- Если ты сейчас от меня не отвалишь… – Рафаэль с нажимом расцепил лапищи Микеланджело, которые замкнулись у него на бычьей шее, - то скука тебя даже убить не успеет!
Безделье сводило с ума не только постоянного носителя шила в одном мягком месте. Любой, кто по темпераменту отличался от вдумчивого изобретателя или спокойного, как сытый крокодил, Лео, был бы не на своем месте. Поэтому Майку и приходится отчаянно паясничать, делать щенячьи глаза и бесить братьев своими шутовскими телодвижениями и фразами. Все для того, чтобы его внутренний моторчик энергии не перегорел и не превратился в потрескивающую груду лопнувших проводов, как сейчас, когда он отлепился от Рафа и пристал к гению с очередным завещанием.
- Я бы тебе лучше сковородку сломал в воспитательных целях, - раздраженно бухтит саеносец, лениво вслушиваясь в шутливые причитания младшего. – Ты уже не в своем уме, дурень!
Впрочем, Микеланджело уже категорически не смог торчать на этой приевшейся крыше. Залихватски соскочив с парапета на пожарную лестницу, он поманил за собой недоуменных братьев – мол, что застыли как сосульки? Погнали разминать свои булочные!

А что? Идея-то неплоха! Пока гений выяснял, куда Майк намылил свои лыжи, Рафаэль, облегченно проутюжив складки на переносице под красной маской, без всяких разговоров рванул за своим веселым братом-шутом, предварительно щелкнув Донателло по носу.
- Заканчивая ковыряться в своих мозгах, Донни. Небольшая прогулка нам не повредит. –  С грохочущей ловкостью соскользнув через пожарную лестницу на трубу, которая едва держалась между домами, а под тяжестью братьев вообще норовила ухнуться к асфальту, Рафаэль решительно ускорился, чтобы подавить первенство Микеланджело. Кто тут главный, а?
Сзади гремел немного отстающий  Дон, старательно прочерчивая ту же витиеватую  траекторию вдоль расписных карнизов и балконов, что и его удравшие вперед братья. Рафаэль совершенно не всматривался в окружающую его местность – красивые дома и фонари интересовали его не больше дохлой мухи, зато ему очень хотелось настичь столь дразнящее оранжевое знамя впереди, с надеждой отвесить ему братский подзатыльник в знак торжества.

И… Саеносец настиг его. Да еще как настиг!

Рафаэль замер, увидев, ЧТО делает Майки. Выросший позади него Донателло тоже шокировано уставился на младшего, едва только осознав происходящее.
Оба брата с ужасом наблюдали за тем, как Микеланджело мило улыбается в большое окно, обрамленное фигуристыми узорами, красуется панцирем и вообще ведет себя как тот, кому жизнь перестала быть дорога. Определенно, в этот момент весельчак потерял всякий страх (не говоря уже о совести), раз решил кому-то из людей отсветить свою зеленую физиономию. Нет, конечно, у них в друзьяшках ходят прекрасные люди, такие как Эйприл и Кейси, Ангел и даже Мондо Гекко с Моной, которых в принципе тоже можно было бы приравнять к людям, пусть и с некоторой натяжкой. А этому шуту их общества оказалось мало?...

- МАЙКИ! ТВОЮ МАТЬ!

Рафаэль был готов обрушить свой огромный кулачище прямо на пустой веснушчатый чайник зеленого оттенка, чтобы припомнить Майку об осторожности и о том, что они не должны никому показываться на глазах. ОСОБЕННО ЛЮДЯМ! Донателло топтался рядом и тоже рассерженно пыхтел, напоминая долговязого ежа, у которого прямо под носом раздавили муравейник, припасенный им на обед.
- Дубина! – рявкнул саеносец, не особо выбирая выражения. Он птицей подлетел к младшему брату, который, к счастью, уже оставил «место преступления» и переместился по узкому карнизу на крышу, и синхронно с подоспевшим Донателло обрушил свою тяжелую лапищу прямо на затылок Майка, смирно ждавшего расправы. – У тебя не мозги, а куриные инстинкты! Ты совсем схрендил что ли?!
Изобретатель не остался в долгу и тоже принялся отчитывать младшего за столь опрометчивое поведение, с важным видом ткнув в небо своим указательным пальцем и готовясь выдать целую диссертацию по воспитанию младших черепашек-мутантов. Раф хотел было вклинить в эту речь еще какое-нибудь ругательство, как неожиданно, одним-единственным словом Майк заткнул их обоих.
Оба старших брата так и замерли, выпучив глаза и раскрыв рты, будто облитые бетоном.  Рафаэль и не припомнил, когда он в последний раз видел самую веселую черепашку таким…подавленным что ли. Да чтоб Майк не был в настроении ежесекундно шутить?! Быть такого не может!
Но это было.  Голос Майки звучал как-то совсем печально и уныло, с горечью роняя слова, без тени юмора и обычных дурачеств.  Раф даже не знал - дальше ли продолжать гнуть свою линию последствий неосторожного поведения, сопровождая бухтение ругательствами, или же наоборот – пожамкать крепкое веснушчатое плечо брата, мол ну что ты, мужик, с кем не бывает! Он в растерянности глянул на Дона, ища в его стальных глазах поддержки или хотя бы намека на нужные в этот момент действия.  И брат даже смог взмахом ладони обозначить вполне доступный для не столь заумного мозга Рафаэля ответ, как вдруг…
Ну надо же, солдаты Фут! Как они вовремя захотели надрать себе солдатские задницы в шелковых шароварах!
Могучий мутант разминочным маятником качнул головой в обе стороны до знакомого хруста шейных позвонков и, по примеру обоих братьев, сгорбившись  в три четверти, бесшумно подкрался по покатой черепице к краю и пляжным зонтиком навис над Доном и Майком. Как и у двух других черепашек, его желтые радужки мгновенно зашторила белая пелена, а самодовольная ухмылка ярким светом озарила обветренные губы саеносца, который уже давно мечтал о хорошей заварушке. Как футовцев было много, однако, очевидно там были и простые солдаты, и роботы-андроиды. Наблюдая за их движухой на соседней крыше, которая больше напоминала одну большую черную тучу, Раф в нетерпении сжимал и разжимал здоровенные кулаки. Саеносец  был готов хоть сейчас совершить огромный прыжок и приземлиться прямо в середину всей этой кучи, в воздухе расправив лезвия пары кинжалов сай. Как обычно, его не интересовали такие детали как количество врагов, наличие/отсутствие в качестве поддержки элитных солдат, более искусной и от этого смертоносной пехоты. А самое главное – почему ни один из футовцев, пробежавший мимо мутантов, не посмотрел в их сторону, хотя, несмотря на бесшумность юных ниндзя, они были прекрасно видны и только слепой бы их не заметил?

Резкий поднявшийся ветер расшевелил столь томное наблюдение троицы, когда вздул парусом длинный серый плащ Донни и задорно шлепнул им по щекам Майки. Конечно, весельчак немедленно возмутился и в знак своего «фи», ткнул подол изобретателя прямо в подмышку саеносца. На полном автоматизме, даже не глядя и не размышляя, лишь смяв грубую ткань в широкой ладони Рафаэль вернул плащ владельцу в виде наброшенной на голову Дона паранджи. А вот на тычок Майка, который с трудом вычищал себе пространство среди тесных тел обоих братьев, и его недовольное «подвинься!»,  Раф уже не мог не обратить внимания.
- А ну, сам не пихайся! – недовольно просопел он, намереваясь отвесить юноше ответный шлепок по его веселому подзатыльнику. Да только не успел: Майки внезапной пружиной подорвался вперед, с явной целью разобраться, наконец, что там происходит у футовцев и кого они вообще ловят. Особенно если учесть, что выходцы из клана Хамато почти в полном составе сидят напротив и хлопают глазами, наблюдая за ними. Ведь не в салочки же играют эти ловкие и прыгучие ребята, с красными мушиными визорами вместо глаз. Дон в свойственной ему манере благоразумия попытался было остановить  Майка, схватив того за запястье, да вот только Рафаэль, лишь для видимого приличия обдав ироничным взглядом попытки младшего непременно сложить голову среди столь численного перевеса противника, в душе поддерживал это, казалось бы, безумное желание Микеланджело. Он даже дотронулся до рукояти сай, будто бы проверял – готово ли его верное оружие к предстоящему бою.
И все же саеносец какими-то волшебными силами удержал свое желание стремительно рвануть за Майком, который, выскользнув из  цепких лап Донни, помчался в ночную даль, по направлению к стае футов, лихо перепрыгивая и перебегая крыши, по-тарзаньи цепляясь за пожарные лестницы и скользя по карнизам. Поймав вздыхающий взгляд Донателло и приняв это как мигнувший зеленый сигнал к действию (а чо? зато моя совесть чиста!), Раф также сорвался с места, чтобы настичь младшего брата и, наконец, активировать свою шкалу бешенства в боевом режиме с ненавистными приверженцами Шреддера.
По следам Майка и футов они бежали недолго – всего лишь каких-то жалких пару кварталов. А вот когда мутанты, наконец, смогли рассмотреть, С КЕМ эти бесстрашные воины-ниндзя так самозабвенно развлекаются… 

Едрить ее в панцирь, опять лиса! Однозначно где-то в недрах Нью-Йорка есть завод по инкубаторному разведению антропоморфных лисиц куноичи! Только компактный ограниченный выпуск.

Белая лисица казалась знакомой, и Раф , смяв нос в нахмуренную гармошку, постарался припомнить, где он мог ее видеть. О, точно, это же Альпрекс… Нет, Аклопс…  Лолопекс… Да черт побери, как ее звать в конце-концов? Короче та, на которую юные мутанты нарвались у Эйприл в квартире, и которая очень даже впечатляюще сумела о себе заявить.  Точно она. Белая сволочь!
За Отца и за каждого брата Рафаэль  был готов порвать кого угодно, даже столь очаровательную девушку, по воле случая обросшую белоснежным мехом. Его не волновало, что там впереди на самом деле происходило и почему эта дьявольская прислужница из ненавистного Клана явно драпает от атакующей ее своры оказавшихся более  преданными своему Мастеру шавок-убийц.  Проткнуть ее в дышло – и дело с концом! Нет лисы – нет проблемы!
Если бы все было так просто… 
Рафаэль мрачно наблюдал за прыжками белой беглянки, мысленно болея за каждого солдата Фут, чтобы те все же догнали ее и учинили над ней самую беспощадную расправу. Обычно саеносец не проявлял подобную жестокость даже в мыслях, но почему-то он до сих пор не мог простить себе кучу синяков и вообще столь позорное поражение от белой плутовки. А уж если вспомнить, что она чуть не сделала Микеланджело инвалидом, так что...
- Может нас и не касается, за какого Колобка футовцы собрались дубасить эту Лолопекс, - сипло ответил он обоим братьям, нетерпеливо потряхивая кулаками и теребя рукояти кинжалов сай. – Но пару-тройку десятков голов я готов подстричь!
Да, Раф мог ломиться в бой ради боя. Конечно, он не собирался защищать подлую куноичи от мухами слетающихся на нее футов, но зато перспектива покосить их черное поле была крайне заманчива. Кстати саму лису тоже можно было попробовать поймать и всеми правдами и неправдами вытрясти из нее информацию об осевшем в их Клане Леонардо, правильно? Правда, велика вероятность, что такие ниндзя, закаленные в боях, не колются даже под страхом смерти или бесчестия, но рискнуть всегда стоит. И когда Дон уже соберет электрический стул для подобных целей? Ну или хотя бы табуретку.

Короче, Майк в чем-то был определенно прав – довольно по-профессорски трясти руками и разводить демагогии, куда лучше вломиться быками в эту черную тучу ниндзя, с ревом расшвыривая по тысяче на каждого брата. Авось и поредеют ряды многочисленных роботов из Клана Фут.  Как в играх. Скастовал себе «иммортал режим» - и вперед, с флагом и барабаном!

Конечно, как бы Рафу ни хотелось такого расклада, а своей головой он пока еще дорожил. Поэтому бездумно бросаться грудями на амбразуры мутант все же не собирался – не дорос он еще до героического подвига Матросова. Но если они аккуратненько посмотрят поближе, не особо встревая в разворачивающуюся ситуацию, то все может и обойдется. А вдруг они даже старшего брата увидят?
Итак, сезон охоты на лис объявлен открытым, даже несмотря на немые укоры и протесты Донни. Подарив Дону мстительный взгляд из под сумрачных бровей, Рафаэль, не долго думая, прыгнул следом за Майком.
Они  бежали друг за другом чуть поодаль, словно растянутые звенья цепочки, скрывая свои панцири под покровами ночных теней и бесшумно прыгая по крышам. Раф, как и Майк, старался не упустить из виду пушистую беглянку, залихватски удирая от черной лавины, которая, в отличие от нее, не знала усталости и была уже готова вот-вот проглотить ее своей ненасытной  пастью. На секунду Раф представил себя на месте бедного песца, и ему сделалось несколько неуютно. Как бы ты ни был крут и дерзок, какой бы искусный бой ты ни умел вести – а все-таки когда смерть неминуемо приближается такой огромной волной и помощи ждать неоткуда, а собственные силы уже на исходе – довольно мрачное ощущение, надо сказать. Подобно подоспевшему Дону, Рафаэль занял наблюдательную позицию под  ночной тенью водонапорной башни, расположив могучий панцирь чуть поодаль, чем его младший брат. Белую лису определенно преследовал злой рок – она сорвалась в прыжке, не допрыгнув до другой крыши каких-то жалких пару метров, и настолько неудачно спикировала вниз, примяв своим мохнатым тельцем капот, что странно – как она осталась жива, да еще и пыталась ходить, обливаясь потом и грязью с ближайшей лужи.
Хоть Раф и старался сохранять  кирпичное выражение морды, все же он с нарастающим напряжением смотрел за всеми злоключениями лисы, держа свободную ладонь на рукояти сай и в нетерпении наигрывая «Собачий вальс» пальцами по обмотке.  Песцу наступил конец, если только не случится для него какое-нибудь чудо в виде феи-крестной.
Вдруг в какой-то момент Рафаэль не без удивления осознал, что Микеланджело неподалеку от них уже не было– и когда он успел свалить, спрашивается? Мутанту оставалось лишь воздеть глаза к небу, иронично скривив губы. Ну конечно, кто еще мог оказаться феей-крестной? Наш драгоценный Майки, ярый любитель покрасоваться перед любыми барышнями!
Тяжко вздохнув, Рафаэль разогнувшейся пружиной сорвался с места, нацелившись на тот злосчастный переулок, пока Майки не набрал на свою оранжевую задницу проблем. Хотя перспектива начесать, наконец, парой сай этим ребятам из Клана ободряюще подгоняла Рафа, и он еще шустрее заскользил вниз по лестнице к младшему брату.  Спустившись до предпоследнего пролета, Раф схватился за рукояти сай и, двумя вихрями крутанув их вокруг пальцев,  обнажил грозное оружие, приведя его в боевую готовность. Сталь хладнокровно сверкнула под тусклым фонарем, едва освещающим переулок, а сам мутант, сверкнув прищуренными бельмами, разъяренным тигром прыгнул с балкончика прямо в середину футовцев, полумесяцем опутывающих загнанного песца. Под его могучими ступнями сразу двое солдат пропечатались мордами в огромную лужу, зато трое, выйдя из состояния ступора, смело кинулись на еще одного подоспевшего мутанта, выставив против него свои катаны. Короткий момент – и катана одного из них, подброшенная вверх саем, летит прямо в голову одного из роботов, уверенно разрубив его черную тыковку пополам. Футовец, что собирался напасть на Рафаэля откуда-то сбоку, осознал всю радость встречи от разворота с мощным ударом трехпалой ноги, по тяжести больше напоминавшую поступь тираннозавра, нежели конечность панцирного. Братья уверенно дрались рядом, профессионально и технично вырезая вражеских ниндзя. Но, честно говоря, их действительно было СЛИШКОМ много, и теперь на чудо приходится рассчитывать всем троим.
Не хотел бы я закончить свою жизнь, погребенный под останками проводов и механизмов в этом замусоленном переулке.
Вдруг вдали послышался оглушительный вой полицейских сирен. Сирены явно приближались, судя по тому, что они раздавались все громче и громче, причем однозначно в их направлении. Очевидно, жители ближайших домов все же заметили странные всполохи у себя под окнами и на всякий случай решили вызвать блюстителей порядка.
Черных ниндзя испарило так стремительно, будто и не было их никогда в этом переулке. Лишь несколько порванных и разрезанных тел роботов, постреливающих искрами, да выбитые зубы обычных солдат могли напомнить о недавней заварушке. Сирены не умолкали и Рафаэль, коротко взмахнув саем, на котором был нанизан красный мушиный глаз, соизволил заметить:
- Предлагаю шевелить булками в люк, пока копам не открылось потрясающее зрелище!

Отредактировано Raphael (2016-01-24 23:33:24)

Вот это я понимаю развлекуха!

На самом деле только сейчас Майк понял, чего хотел на самом деле все эти тяжелые дни уныния - как следует до блеска начистить ненавистные черные задницы ниндзя Фут за все хорошее. Чтобы пришли потом побитыми собаками к хозяину с известиями о Великом Микеланджело, который "идет за тобой Шреддер!". А... Ну и конечно вместе с ним его благородные спутники - Храбрейший Рафаэль и Умнейший Донателло.
К слову о последних - те не преминули явиться на его залихвастский свист, и Майкстер с крайне довольной миной проследил за тем, как братья эффектно приземлились в гущу противников. Да, это его любимая часть, и по идее сейчас было бы неплохо встать в рядок, в пафосной позе героев этого города с развевающимися лентами разноцветных масок. Согласитесь, это же круто и красиво! Но ребята предпочли не тратить время на подобную ерунду и уже вовсю разминали затекшие мышцы, пока шутник где-то там телился. Едва заметно пожав плечами - ну окей парни, - подросток и сам резво ломанулся вперед, довольно живо представив себе что он огромный бильярдный шар. Ох уж эти хлипкие кегли в черном трико. Чуваки, знали бы вы, как же, черт возьми, приятно вас бить!

Протиснувшись ближе к остальным, довольно умело используя твердый панцирь чтобы расчистить себе дорогу, шарахаясь из стороны в сторону, весельчак довольно быстро оказался в центре, бодро раскручивая нунчаки, вверх-вниз, вправо-влево: тяжелые, увесистые палочки с грузилами на концах, имеющими болезненно угловатую форму оставляли глубокие вмятины на железных телах и огромные синяки под эластичной одежды человеческих "образцов". - Танцуют все! - С широким оскалом во весь зубастый рот, юноша приблизился к одному из футов, в руках у которого было идентичное ему оружие - парные нунчаки, правда попроще и погрубее, не то что его любимые малышки.
Несколько секунд воин и черепашка молча смотрели друг на друга, затем синхронно закинули парные палочки на собственные плечи, готовые отразить удар бойца напротив. - Это вызов! - Перебросив древко за ребро панциря, краешек которого виднелся под потрепанной жилеткой, не забыв не глядя пнуть подлетевшего сзади фута под дых здоровенной пяткой, мол, отвянь чувак тут серьезный разговор назревает, подросток довольно технично перекинул свою пару нунчак в воздухе, сменив руки и совершил перекрестный оборот вокруг панциря, скрещивая и разводя палочки, гремя цепями, после чего зажал оные подмышками, присвистнув своему противнику - ну давай, теперь ты мне тут покажи класс!
Как ни странно солдат заинтересовался подобным выпендрежем мутанта. Правда он ни слова не произнес, предпочитая в священном молчании повторить упражнение только что продемонстрированное обладателем оранжевой банданы, замерев в той же позе, что и черепашка, потратив на это чуть меньше  времени, чем тяжеловесный весельчак. И это в то время, как его свирепые товарищи во всю наседали на братьев сей конопатой рептилии, наваливаясь на них шевелящимися волнами.
Нахмурившись, Майкстер недовольно оттопырил нижнюю губу, - Ты сжулил! Не не, мужик! Я с жуликами не играю! - Нарушив гордую монументальную позу, а на деле не желая, как всегда, признавать свое поражения (он же самый охрененный Мастер Нунчак! Его не может обойти какой-то жалкий солдатишка, глупая шестерка дурацкого клана!), подросток подскочил к бойцу вплотную, и деловито хлопнул его по голове кулаком, отчего последний странно икнул, и оскорбленно всхлипнув шлепнулся безликой физиономией в лужу, где уже "плавали" и видели сладкие сны его собратья.
Пф, фигня, Майк все равно круче.
Правда бро?
Встретившись лучащимся зажигательным весельем глазами со взглядом Донателло, который сосредоточенно делал своему сопернику подсечку длинным бо, шутник что-то мигом притух, заметив как посмотрел на него брат. А затем последовал и отрезвляющий тычок в лоб тупым концом шеста, со свистом развернув его безопасным, не украшенным жутким лезвием концом - соберись оболтус, ты чай не дома! Как предсказуемо Ди! Вечно ты так.
Отшатнувшись, юноша быстро прижал тыльную сторону ладони к поцарапанному жесткой деревяшкой лбу, с видом оскорбленной невинности зыркнув на выпуклый карапакс изобретателя, вернувшегося в исходную точку, к жаркой схватке. На самом деле Майк конечно повел себя, не самым лучшим образом, вовлек их в такую заварушку, неизвестно для чего, и когда все это закончится, братья с радостью напомнят своему младшему оболтусу, что у него нет мозгов, не смотря на их якобы отсутствие мутант и сам все это прекрасно понимал.
Нет у него мозгов, пф, любимые слова, хотя, пожалуй, они уже все варианты ругательств посвященных величайшему уму веснушчатой черепашки перепробовали.
Господи, счастье, что он оказался ближе к Дону, страшно представить "мимолетное наказание" авторства саеносца. Жевать сталь саи, самое неприятное и невкусное угощение, которое можно себе представить!
Столкнувшись плечом с очередным футовским солдатом, парнишка выдал что-то нечленораздельное, радостное и воодушевленное, щедро пнув его прямо туда, куда пинать больнее всего кому угодно, кроме черепах, поскольку попробуй "пропни" твердый, каменный черепаший пластрон. А пока фут с истеричным стоном сползал вниз, предсказуемо зажимая руками то самое, дорогое, ниже пояса, его нижняя челюсть встретила неожиданное препятствие в виде кулака весельчака.

Да ну все это... Этих вечно недовольных братьев, Лео, которого здесь не было... Что...
Что в этих черных придурках такого интересного, что брат предпочел их, оставив свою семью?!

Воспоминания снова больно опалили и без того истерзанное сердце, окончательно затушив зарождающийся огонек веселья, и теперь подросток просто исступленно бил этих проклятых солдат, не важно, роботов или людей, так и вовсе либо забывая о своем оружии, неистово пиная их изящные тела, либо наоборот, без разбору колошматя нунчаками по чужим головам, словно так и вовсе хотел выбить их таким образом с плеч. Одна к слову и впрямь оторвалась и парень очередным пинком, словно заправский футболист, отправил ее в полет прямиком до чужого затылка обтянутого угольного цвета тканью. Он больше не шутил, а его было прояснившиеся льдисто-голубые глаза, большие и наивные, как у ребенка, плотно заволокло белым - от вида мутанта, запыхавшегося и разозленного теперь действительно становилось страшно!
Больше он не говорил.
Ничего не говорил, предпочитая просто вслушиваться в хруст ломающихся костей и скрежет погнутого металла, которые они буквально ломали на куски. Эти гады могли видеть Лео! Каждый божий, хренов день! А он нет! Несправедливо! Тяжелый кулачище снова прилетел в массивную скулу куда-то убегающих, как саранча с поля, передвигающаяся черной тучей футовских солдат, припечатав противника Микеланджело к мокрому асфальту спиной - внушительная фигура помрачневшего не-весельчака угрожающе нависла над заслонившегося тонкими руками бойцом.
Юноша так увлекся, так ушел в себя, в свои переживания, обиды и воспоминания, что совсем не заметил новой опасности в виде приближающейся полицейской сирены, не слышал и окликов более сосредоточенных и внимательных братьев - он был занят тем, что вымещал свою давно скопившуюся злость. Костяшки кулаков смачно вдавливают чужую переносицу до характерного чавкающего похрустывания, и подросток скалясь замахивается снова, но к счастью бедного солдата, широкую кисть тяжело, хрипло дышащего Микеланджело, перехватывает огромная, темная лапища саеносца:
- Хватит братец.

И это Раф говорит ему "хватит"?! Самая неистовая и бешеная черепашка в команде?!

Секунду-две на Рафаэля смотрят совершенно пустые, белые, широко распахнутые глазищи мелко вздрагивающего подростка, после чего бесцветная оболочка дарующая жуткий взгляд постепенно пропадает, по мере того как не слишком охотно Майк расслабляет перепачканный в крови собственный кулак в крепком захвате совершенно серьезного и странно спокойного обладателя красной маски.
Действительно, Майки, что с тобой не так?
Весельчак никогда не позволял себе такого, даже грушу не лупил так безжалостно, как сейчас живых людей, и что с ним такое? Может Донни ему "не туда нажал" случайно? Хотя на самом деле подросток просто был чертовски зол и наконец у него появилась возможность показать это. - Я спокоен. Сейчас только... - Было снова повернувшись к распростертому несчастному ниндзя фут, Майкстер незамедлительно ощутил, как брат уже просто ставит его на ноги, схватив за край панциря и с характерным ворчанием пытается уволочь непокорного прочь. Конечно Рафи прав, во многом прав! О его правоте говорили знакомые чередующиеся огни синего и красного, окрашивающие темный переулок в не менее мрачные оттенки чем были до приезда полицейских. Но Майки просто не мог не дернуться обратно, слепо размахивая руками и ногами, метя еще разочек, один-единственный, наподдать считай последнему оставшемуся более-менее целым в проулке Футу. - Я ЕЩЕ НЕ ЗАКОНЧИЛ! - Изо всех сил еще подтянувшись вперед, парень сумел таки отвесить съежившемуся гаду размашистый пинок своей не хилой такой по размерам ноги, так, что вся чужая филейная часть "подпрыгнула", - И ТАК БУДЕТ С КАЖДЫМ! - Громко вякнул напоследок Микеланджело, прежде чем добрые люди, а вернее, черепахи, в лице закатившего глаза Рафаэля, впихивали его в открытый Доном путь в канализационный отсек.

Оказавшись внизу, парнишке снова пришлось сражаться... ну как, если можно назвать неравный бой с деловито опустившейся на его гладкую маковку ладонью саеносца. Отрезвляющей и вправляющей винтики в голове на место. - АУ! - Незамедлительно горным козлом отпрыгнув в сторонку, весельчак недовольно и сердито вылупился на верзилу. И хотя он знал, что подзатыльник вполне справедлив, подросток традиционно спросил, - За что?!

Правда на этот раз от крепкой порки, что приготовили ему братья, его спас случай, опять этот случай чтоб его, в виде пушистой куноичи, едва не свалившейся на шипящего аки гусь черепашку сверху. Так что подросток вовремя посторонился, давая девушке больше свободного места, занявшись тем, что нервно потирал очередную шишку, и прищурившись, разглядывал собственные окровавленные ладони - сшитая эластичная обмотка обильно покрыта характерными, багровыми пятнами, довольно неприятно напоминая ему о том, что он странно и неловко потерял контроль над собой. Конечно в коллекторах темно, хоть глаз выколи, но ребята довольно неплохо ориентировались здесь, да и к темноте привыкли, так что Майк сумел разглядеть, не в деталях конечно, но все же, кровь, дырки на любимой жилетке, и порванное звено цепи нунчак, которые он с сумрачным видом вытащил из креплений и как следует прощупал.
Ну прекрасно! Ай, Ди, еще ты тут! Отстань, отстань! Отдай мою бандану! - Чувак, ну не сейчас ей богу! - Шикнул на схватившего его за концы оранжевой ленты гения, и красноречиво дернув головой отнимая любимую потрепанную маску, юноша с раздраженным вздохом убрал оружие обратно в поясные ремни. Подросток еще не успел ничего подумать, особенно насчет того, как избежать дальнейшей расправы над собой, потому что некая система безопасности внутри весельчака включила сигнализацию и голосила во всю, едва стоило посмотреть на сердитые черепашьи мины рядом, которые лишь из вежливости перед леди не отполоскали его прямо сейчас...  как ему в панцирь что-то влетело.
Конечно весельчак даже не пошатнулся, уж больно невесомой для него была Алопекс, но не заметить скользнувший по его лодыжкам пышный хвост (щекотно!), просто не мог. Обернувшись, Микеланджело теперь уже обратил все свое внимание на спасенную ими девчонку. Вообще он мало за что ей благодарен, но сейчас она его спасла. Спасибо!

Итак...

Алопекс выглядела очень плохо.
Даже издали все казалось невероятно хреновым, а вблизи любой бы заявил просто об ужасном состоянии песца. Пронаблюдав как шарахающаяся от них Алопекс наконец более-менее успокаивается, вовсе как-то устало и несчастно опустившись на корточки, окунув растрепанную метелку хвоста в грязную лужу, парнишка с искренним сожалением во взгляде поджал губы и обернулся через плечо. Дон выглядел более-менее лояльным к сложившейся ситуации, так же спокойно и не без сострадания взирая на потерпевшую с высоты своего роста. А вот Раф всем своим видом говорил - давайте избавим бедное существо от страданий, сейчас, только передохну и сразу помогу!
Сердитый, грузный, сложив ручищи на пластроне и широко расставив ноги. Но и он был добрым парнем, если Алопекс правда чем-то насолила клану то... Парни, как насчет "враг моего врага мой друг", м?

Снова повернувшись к лисице, Майки постарался придать своему жутковатому после эпичной драки виду, как можно более дружелюбное выражение. Он умел быть даже милым, что редкость для огромной антропоморфной черепахи, самым милым во всей этой четверке, и это бесспорно признавали абсолютно все!
Решив, что для зашуганой лисы будет лучше, если он подойдет к ней будучи безоружным, подросток снова вытянул из ремней нунчаки, и не глядя сунул их в руки братьев, по одной на каждого, после чего мягко ступая по болоту под ногами, опустив свободно руки вдоль туловища, медленно направился к поверженной куноичи. Ответив на злой оскал доброй улыбкой, подросток осторожно развел ладонями, эй, детка, я же пришел с миром, плавно опустился на одно колено напротив мутантки, сохраняя дистанцию примерно в метр. У этой крошки когти поопаснее его нунчак, и парню совсем не хотелось получить по конопатой физиономии новые уродские шрамы. Они с братьями и так носят шикарные знаки отличия, вот уж... хватит, благодарю.
Слегка дернув плечом, закинув кисть на квадратное, жесткое колено, весельчак немного поддался вперед, пытаясь заглянуть в прищуренные, жутковатые глаза бывшей противницы, - Привет. - Парень не спешил тянуть лапы к настороженно зыркающей на него остроносой, ушастой мордашке. Он просто внимательно, без тени агрессии наблюдал за вжавшейся в стену девушкой. - Ты не бойся. Мы не кусаемся. Ну... - Его веселая улыбка стала чуть шире и парень прижал широкую ладонь к груди, - ... по крайней мере я! А вот насчет этих, сзади, не могу ничем обнадежить, - сдержанно посмеялся черепашка, и тут же опасливо покосился за плечо, уже заметив что его невинной шутки никто особо не оценил. Кхм, ну  ладно. - Мы не причиним тебе вреда, честно. - Недовольное мычание Рафаэля должно было означало что-то вроде "говори за себя". Но конечно, каким бы грозным не выглядел саеносец, добивать несчастную лисицу он не станет. Это не слишком благородно. Да и вообще гадко.

- Тебе надо бы первую помощь оказать, м? Я правда не умею особо, а вот Ди может. Правда чувак? - Быстро повернув голову к брату и заметив с каким ошарашенным видом округлил серые глаза умник, Микеланджело фыркнул, - Нет, ну а что вы предлагаете? Бросить ее так здесь? Или в больницу отнести?! - Указав ладонью на мелко дрожащую, загнанную, насмерть перепуганную бедную Алопекс, Майк медленно встал, и начал стягивать с себя свою теплую, и довольно толстую на ощупь жилетку. Довольно непривычно видеть идеально ровный узор многоугольников на отполированном панцире шутника, уж больно редко снимал любимую куртенку подросток.
- Держи. - Протянув растерянно замершей в  сторонке Алопекс свой верхний прикид, юноша глухо вздохнул, с легким раздражением покривив губы. Ну конечно она боится. Нет, серьезно, словно это он несколько недель назад пытался выцарапать ей глаза, а не она ему. Тряхнув слегка перепачканной жилеткой в воздухе, весельчак и не думал убирать руку, - Слушай, серьезно, я не в обиде что ты мне тыкала в лицо когтями, конечно это очень неприятно, но я черепашка всепрощающая. К тому же тебе досталось, а бить девушку, раненную девушку, - с нажимом произнес парнишка, пытаясь воззвать к совести остальных, таки не черствяки же у него братья, - ... никто из нас не станет, мы не такие. Слово ниндзя. Бери уже, здесь холодно, замерзнешь. - С некоторым нажимом добавил мутант, твердо вознамерившись впихнуть несчастную тряпку в скрючившиеся девичьи ручки. На худой конец он сам повесит ей жилет на плечи тогда уж, если она не хочет его у него забрать.

Ну наконец-то. Взяла.
И что с тобой теперь делать?

Немного подождав, пока Алопекс заторможено обмотается в его тряпки и усядется нахохлившись на мокрый пол, Микеланджело довольно кивнул, и отошел в сторону, пропуская Дона вперед, - Твой выход, док. Ааалоопекс, - нараспев протянул черепашка, словно пробуя на вкус ее имя, а на самом деле припоминая его, поскольку эту особу в разговорах упоминали лишь пару-тройку раз, - Правильно сказал? Чего они тебя... так, а? 

Я вижу огни, вижу пламя костров.
Это значит, что здесь скрывается зверь.
Я гнался за ним столько лет, столько зим.
Я нашел его здесь, в этой степи.
Слышу вой под собой, вижу слезы в глазах.
Это значит, что зверь почувствовал страх.

При виде разгоряченного Микеланджело, который вдохновенно, будто художник, лупил кулаками еще не успевшего отступить футовца и ничего не видел - не слышал вокруг, у Рафаэля возникло мимолетное желание метнуть канализационную крышку люка в панцирь брата. Чтобы тот, наконец, очнулся и потряс помидорами в спасительную темноту, а не ждал, пока доедут полицейские. Конечно, открытие чемпионата по фрисби вряд ли бы состоялось, ведь что ни говори – а пробивать непослушный панцирь тяжеленным металлическим блином даже в воспитательных целях ну явно не по-братски. Да и потом в загашнике саеносца, как, впрочем и в темном чуланчике Донни, имелся целый арсенал средств по успокоению Майка без тяжелых последствий. Ведь иногда они все же нежно любили своего веселого, славного парня, пока тот вновь не срывал им все шаблоны.

К тому же Раф не мог не заметить, что Микеланджело дрался не в свойственной ему манере легкости, а гораздо агрессивнее и ожесточеннее, будто чеканил месть за то, что эти футовские твари окучили Леонардо своей лживой честью, и теперь из-за них старший брат по уши погряз в цепких щупальцах липовой свободы выбора. Саеносец понимал чувства Майка и даже разделял их, ведь он и сам бы с удовольствием припомнил каждому солдату и футботу, что такое НАСТОЯЩАЯ семья, а не их жалкая пародия  на Клан, но сирены становились все громче и громче, а Майки никак не останавливался. Даже когда дуэт Рафа и Дона надорвал голосовые связки в надежде докричаться до брата – все оказалось бесполезно. Он так и не услышал их.

- Держи, Донни! – Коротко взглянув на Донателло, саеносец методично, будто Нобелевскую премию,  вручил тому тяжеленную крышку люка, а сам брошенным дротиком метнулся к брату, который все еще находился под властью какого-то безумного ража.   Тот увлеченно продолжал считать зубы несчастного одинокого солдата, когда Рафаэль схватил за панцирный шкибот Микеланджело и почти ласково, как дурачку, негромко просипел: - Хватит, братец. Спасем рядового Райана!
Конечно, Рафаэль умел настоять на своем, да так твердо, что после его «аргументов» не то что возразить было нечего, а просто вякнуть боязно в предвкушении новых доходчивых объяснений на наглядных примерах. Ведь остро заточенная сталь, как известно, отлично способна убеждать окружающих в правоте мутанта.

Но не в этот раз.

Когда Майк, наконец, поднял бешеные глаза на брата, тому показалось, будто он увидел в этих белых глазницах, где еще совсем недавно плескалось ясное небо, демона, восставшего из ада. Это было так неестественно для их безалаберного братишки, что Рафаэль на мгновение растерялся.  Он даже лихорадочно  начал перебирать своих внутренних псов войны, гадая, от кого из них мог заразиться бешенством Майкстер. Но конечно, причина была не в Рафе.
К счастью, Микеланджело таки пришел в себя и даже расцепился с еле живым футовцем, который  явно предпочел бы мирно сдохнуть после такого основательного ездуна по бесстрастной японской харе, на которой вряд ли осталась невредимой хоть одна скула.
- Я спокоен. Сейчас только...
- Не верю! - буркнул Рафаэль голосом Станиславского, буквально в прыжке удержав кинувшегося было обратно на недобитого солдата весельчака. – Да оставь ты это тело в покое! Ему и так тяжко дышится после твоих танцев! Он теперь впредь будет танцевать только сольные партии!
Рафаэлю пришлось применить всю свою недюжинную силу, чтобы отлепить разгоряченного Микеланджело от врага, валявшегося морской звездой в луже. Время нещадно тикало и уже обещало, что буквально через несколько минут сюда ввалятся люди в формах, которые вряд ли будут проявлять детское дружелюбие перед клоунами в зеленых карнавальных костюмах. Но Майк будто нарочно хотел приблизить этот волшебный момент – он выкрикивал угрозы совершенно не заботясь о регулировке громкости своего голоса.

У братишки шарики уехали за ролики... Кто порекомендует хорошего семейного психиатра?

Буквально парной ногой с Доном они, наконец-то пнули оранжевую задницу в колодец, чья кромешная темнота надежно скрыла горе-рыцаря в кожаном доспехе без рукавов. Рафаэль тоже не мешкал и, быстро взглянув на переливающиеся красно-синие огни у ветхого заборчика рядом с помойкой, бросился императорским пингвином следом, ухватившись в полете за ржавые перила, тем самым притормозив падение своей бронированной туши на пустую голову Майка. Зато когда саеносец спустил ногу на кирпичный пол канализации, он,  вздохнув с облегчением, размашисто двинул ладонью по затылку весельчака.
- Ау! За что?!
- За все хорошее! – зло ответил Рафаэль, сверкнув желтыми глазами в прохладном полумраке. – Еще одна такая выходка – и я твою дурь буду выбивать со смачным чувством, как клопов из бабушкиного дивана!
Раф хотел было еще добавить пару красноречивых матерных слов в адрес отпрыгнувшего от расправы брата прямо в мстительные лапы подоспевшему Дону, да банально не успел: почувствовал, как что-то ткнулось ему в правый бок где-то у основания пояса. Обернувшись, он изумленно вытаращил глаза. Лиса! Арбидол!  Она тоже здесь!

Мать мой аквариум! Я и забыл, по какой причине собралась наша теплая компашка в этом уютном, замызганном переулке!

- Эй! – Рафаэля аж перекосило от гнева, когда в мозгу ускоренно пронеслись все кадры из прошлого, связанные с этой когтистой особой, и он вспомнил, НА ЧТО она была способна. – Ты вокзалом не ошиблась, дамочка?
Но столь размазанный судьбой вид Алопекс  совершенно не вязался с той хитрой и ловкой куноичи, опаснейшего врага черепашек, которая могла снять скальп на лету, не хуже туземных индейцев-людоедов. Раф ни на секунду не забывал об этом, и как бы лисица ни выглядела жалко и побито, все же оставался в недоверчивом напряжении, не сводя с нее сердитого прищура. Свалявшийся и отсыревший белый мех, украшенный синяками и порезами, перебитые ребра, да и вся сжатость раненого песца совершенно не трогали саеносца, и он намеренно демонстрировал тихую безжалостность по отношению к ней. Но как бы ему ни хотелось шашлыка из лисьих ребрышек прямо здесь и сейчас – мутант все же не был из тех, кто спешит добить раненого, и ему оставалось лишь в угрюмом молчании, нервно подергивая бровями, зыркать на все телодвижения Алопекс и его братьев. Правда, Микеланджело снова пошел чудить, развернув перед напуганной лисой целый клуб знакомств. Он маслил ее как мог, словно пытался приручить потерявшегося в огромном городе щенка, и даже поспешил заверить о добрых намерениях черепашек. Рафаэль не удержался и красноречиво фыркнул в ответ, намекая на то, что брат несколько забылся.
- Вот съездит она тебе еще раз в рожу – узнаешь, как стелиться перед лисьим очарованием!, - проворчал Рафаэль и надменно, с высоты своего роста взглянул сверху вниз на Алопекс,вмиг скривившейся гримасой выражая свою неприязнь и сильное сомнение в наличие хоть какого-то здравого смысла у младшего. – Нечего на меня скалиться, лохматая, я и сам так могу!

Кстати, а правда… Что им теперь с ней делать?

Беда Микеланджело состояла в том, что он не всегда умел вовремя сворачивать свой длинный язык. От крайне лестного предложения оказать ей первую помощь Рафаэль  аж передернулся и вслед за Доном, мнение которого вообще забыли спросить, тупо поставив умную голову перед фактом, подпрыгнул до потолка, не в силах переварить столь внезапное предложение. А уж когда Майк отдал ей свою жилетку, в которой буквально спал, ел и мылся…
- Да у тебя вообще остался кто-нибудь дома, едрить тебя в панцирь?! – Раф распалено сжал кулаки, сгорая от желания вставить шурупы в вывернутый наизнанку мозг брата.– Мы ее спасли, что тебе еще надо?! Она не в состоянии позаботиться о себе что ли?
Впрочем, надо признать, что весь вид песца буквально молил о пощаде, настолько он был жалок. Даже грозный саеносец не мог не признать, что заботиться о себе, когда ты выглядишь ТАК хреново, крайне затруднительно и проще свалиться где-нибудь в  грязном углу, изнемогая от боли и потери сил, чем снова бороться за жизнь. Но Раф все еще продолжал напыщенно фыркать и хмыкать, вызывающе скрестив лапы на пластроне - даже вполне правдивый рассказ лисицы не сумел разгладить его хмурый от мнительности лоб. Хоть и почувствовал, как знакомая волна ярости поглотила воинственное сердце от мысли, что мог бы сделать с бедной куноичи Шреддер, не вмешайся их дуроломный брат в погоню.
Безжалостность  главного врага поражала воображение, стирая все границы разумного.  И пока Донни осматривал поверженную лисицу на наличие серьезных увечий, Рафаэль мысленно расправлялся со Шреддером снова и снова, пытаясь как можно более изощренно и мучительно покончить с ним. Конечно больше одной "казни" подросток придумать не смог, ведь несмотря на всю свою пылкость, он не был жестоким – не ему организовывать пытки священной инквизиции и  сжигание ведьм на костре до состояния жидкого металла.
- Черт меня дери! – неожиданно ругнулся он, не в силах больше сдерживаться. Пройдя несколько шагов и разъяренно обрушив пудовый кулачище в кирпичную стену за неимением подходящего козла отпущения, он, сам того не хотя, накинулся на неспешно проводящего осмотр  Донни: - Ну что ты там копаешься, ветеринар на выезде?! Сделай ей отрезвляющий укол и пошли, наконец!
Только вот не ожидал Рафаэль, что Донателло, будто заразившись кретинизмом Майка, предложит Алопекс лечебные услуги прямо на дому и даже бесплатно… Саеносец замер в надежде, что ослышался. Ну не может их самый умный брат озвучить такую глупость! Или у него тоже протерся инстинкт самосохранения? С Майком-то давно все понятно – родился идиотом и умрет идиотом, но ДОН?! Жалобную песенку о суровых русских зимах может спеть любой, главное правильно определить дурачка, который поведется на несчастную и побитую лису. Ну и взгляд потоскливей изобразить, чтобы наверняка.
Раф с медленным скрипом повернул сбитый торс к гению и изумленно уставился на него в праведном негодовании, мол, Донни, ты совсем опух?
- Может, ты еще предложишь ей вип-обслуживание прямо в номер, с тележкой еды и бутылкой шампанского? И не забудь о красивом лисе, который должен разливать по бокалам! Я думал, ты умнее, Донни! А ты как школьник повелся на лисьи слезы!

Запускать в логово врага, пусть и бывшего… Нет, уму непостижимо!

Но тут бы вспомнить, как быстро у них очутилась Ниньяра, и чем это в результате все обернулось. И не поспоришь, правда? Та тоже была смертоносной куноичи, безжалостно рассекающая черепа, зато теперь Раф готов бежать за ней хоть на край света, молча убирая с дороги всех неугодных и кто назовет его «подкаблучником». Может, Алопекс тоже говорит правду?

Может, ей тоже стоит дать шанс?

Рафаэль вновь прошелся взад-вперед, усиленно потряхивая мозгами. Как поступить правильно? Рискнуть? Но будет ли риск оправдан... Кто даст гарантии, что этот песец не несет в своей крохотной головке хитроумный план втирания в доверие наивным жертвам, чтобы, воспользовавшись минутной слабостью, приставить клинки к нежным горлышкам?

- Ладно, - наконец, махнул рукой Рафаэль, все-таки сдаваясь на милость обоих братьев. – Делайте, что хотите, изверги недалекие. НО! – Он подошел к лисе и, устремив свой подозрительный взор перезрелых лимонов из-под сдвинутых бровей, вытащил из крепежа сай. Опасная сталь кинжала красноречиво сверкнула в тусклом освещении подземелья, острием очутившись почти у самого носа куноичи. – Учти, мохнатая, я слежу за тобой!

Отредактировано Raphael (2016-02-08 16:01:34)