When Rome's in ruins, we are the lions
Free of the coliseums
In poison places, we are anti-venom
We're the beginning of the end

  Все-таки это было как-то... жутковато.
Приметив сердитый оскал лисицы, Майк немножечко, следует признать, струхну про себя, опасаясь, что от боли его пациентка чего доброго тяпнет его за руку. Виду он конечно не подал, но тем не менее с гладкого лба на нос соскользнула здоровенная капля пота. - Ну тише, тише. - Моргнув и перехватив щипцы поудобнее, юноша разумно дождался пока девушка прекратит скалиться, и с величественным спокойствием позволит ему продолжить сию неприятную процедуру. На слова про "легкую руку", весельчак сдержанно улыбнулся, приподняв уголок напряженно сомкнутых губ. - Ты это моим братьям скажи, - тихо вздохнул парень, осторожно пододвинув песца ближе к свету и вновь жестом фокусника извлекая из ее тела противные, загнутые пластинки. И не капризничает, и не шипит. Сильная. - И раз... и два... - отправлял со свистом перепачканные сюрикены в ведерко Майк, придвинув то к себе ногой. Алопекс послушно прижигала открытую плоть спиртовым раствором, и парнишка был абсолютно уверен, что никакое заражение крови ей уже не грозит.

Ну не молодец ли, а? Все же он ловко придумал с "очищением" ран! И не зря, ой не зря закупился через интернет с доставкой различными примочками для своего любимца. Это не смотря на разумный бухтеж  того же Дона, что Кланки короткошерстный котик, и что ему нахрен эта машинка для стрижки не нужна. Раф вообще сказал, что братишка тратит слишком много денег из скромного семейного бюджета в пустоту космоса. Ну вот и кто оказался прав, когда настоял на своем и купил этот наборчик?
Воодушевленный собственной же похвалой великому себе, черепашка с уже гораздо более бодрым видом, отправив последний сюрикен в мусорную корзинку, завозился с открытой аптечкой, с довольной миной отрезая еще один кусок марли и в два нехитрых движения перевязав свежеобработанные раны. Повязка только чтобы в душ сходить. Все-таки очень неприятно, когда на открытую, кровоточащую плоть попадает мыльная пена. Да и вообще сейчас должно-быть грязь водопадом покатиться с всклокоченной шерсти песца, и вот тут был небольшой риск, что вся эта гадость попадет-таки в кровь.
- Шикарно! - На этот раз уже с широченной лыбой произнес парнишка, гордо окинув взглядом свою работу. Зовите меня Доктор Микеланджело! Жаль Ди нет рядом, чтобы оценить работу младшего фельдшера. Правда Майкстер тут же убрал улыбку с лица, вспомнив, что старшие братья сейчас не то что хвалить, закопать его живьем в городском парке под кустиком его готовы, за его "куриную отвагу". Сверху обязательно стоит поставить мемориальный памятник с надписью "Здесь лежит самый бестолковый спаситель полярных лис во Вселенной". Бррр...
Красноречиво поведя усыпанными веснушками плечами, Майк вновь устремил глаза вниз, привлеченный тихим голосом куноичи. - Сама? - Тихо переспросил подросток, и с сомнением уставился на ближайшую душевую кабинку. Они были фактически одного роста и ширины - расширять кабинку саеносца собирались уже давно. Его сверхнакаченные бицепсы чувствовали себя тесновато за стальной ширмочкой, и саеносец периодически выносил мозг Донателло, требуя с техника апгрейд душевой под его могучие габариты. Но даже если не принимать во внимание, что Рафу было тесно, даже не переделанные кабинки были для лисицы просто великанскими. Почесав подбородок, юноша снова недоверчиво глянул вниз. - Ты уверена?

Последующая реплика Алопекс вынудила беднягу покраснеть, аки маков цвет. Только сейчас шутник почувствовал всю неловкость ситуации, и поспешно накрыл ладонью розовеющее лицо, поспешив скрыть собственное смущение от гостьи.
- Да я... кхм... д-да, конечно. - Серьезно, Майк, о чем ты думал?

До селе до паренька как-то слабо доходило осознание того, что перед ним не кто-то, а девушка-мутантка. Конечно он привык к Моне и Ниньяре, некоторое время живших у них дома и принимающих банные процедуры со всей возможной предосторожностью, закрываясь в душевой на сто замков, и не дай бог кто из парней додумается заглянуть, когда девчонки моются. Нет, были конечно такие индивидумы, вроде Донателло, который мог бы, допустим, относительно беспрепятственно заглянуть к своей подружке в душ, без риска выйти оттуда с синячищем на половину зеленой, наглой морды. Но вообще... Юные ниндзя были слишком хорошо воспитаны, чтобы подглядывать за девочками!
Конечно Алопекс неудобно. И хотя вся она, кхм, покрыта таким пышным мехом, что при всем желании разглядеть что-либо интересное не представлялось возможным, ее худенькая грудь была тщательно замотана широкой перевязью. И явно не просто так.
Поняв, дубина ты конечно чувак, что юная воительница просто наверняка стесняется, весельчак спешно, без споров ликвидировался из уборной, все-еще чувствуя, насколько, черт-возьми, у него горят щеки.

Оказавшись в коридоре, подросток тут-же вспомнил, что он дома не один. Вспомнил и о Сплинтере, и о братьях, и о Моне Лизе, навестившей их сегодняшним вечером.
Не мудрено на самом деле - обладатель нунчак отлично слышал громкую перебранку родни, аккурат за углом, и возмущенный, преисполненный праведного гнева звонкий голосок ящерицы. Слов парень не разобрал, но из всего услышанного по интонации, вынес следующее: все чертовски плохо, ребят!
Мона еще злилась, братья спорили, а сенсэй... ну... он наверное был в шоке? И черт, как же не хотелось весельчаку идти туда и встревать в чужой разговор своей виноватой мордой. В смысле... у них и без него там вроде бы все замечательно, можно он тут постоит? Это была ну очень слабая, воздушная надежда на то, что шутника пронесет, скорее, ради его собственного мужества, которого медленно набирался подросток, чтобы предстать перед Мастером с повинной. Конечно его найдут и призовут к ответу, в этом можно не сомневаться.
Это же его затея.
Пошкрябав ногтями саднящие ранки на исцарапанных, подранных костяшках пальцев, юноша задумчиво вслушивался в голоса домашних одним ухом, другим ловил звуки доносящиеся из-за двери в ванную комнату. - " Что она там делает?" - Подозрительное шкрябанье, щелчки... ножницами что ли, снова шум воды, а это что... это монин фен?! Глаза весельчака незамедлительно округлились, стоило ему только представить реакцию саламандры, когда та узнает, что ненавистная ей пушистая особа нагло "присвоила", пускай и временно, ее вещь, и сейчас деловито сушит свой мех без всякого зазрения совести. К слову вышеупомянутая леди совершенно неожиданно вынырнула из-за угла с видом фурии, направляясь в сторону выхода, мимо шутника. Майк мысленно призвал все свое мастерство ниндзя, десять раз позавидовал умению Мондо сливаться с окружающей средой, обчихвостил неумеху гения, который не смог достойно успокоить и расслабить свою меге... то есть женщину и вжался панцирем в жалобно заскрипевшую дверь, просто грозясь банально проломить ее внутрь душевой. Перестав дышать и с ужасом глядя на не обращающую на него никакого внимания ящерку, просто молясь, чтобы злая Мона не догадалась прислушаться, подросток проводил девушку взглядом прямо до порога убежища, и едва не сполз на пол, чувствуя ни с чем не сравнимое облегчение. После сцены в лаборатории был серьезный повод опасаться новой безумной вспышки гнева у такой довольно импульсивной девчонки, как саламандра. Странно, но Лиза выглядела, кажется, даже мрачнее, чем была до этого. И что же ребята ей такого наплели, интересно узнать?

Tonight the foxes hunt the hounds
It's all over now before it has begun
We've already won

- "Кажется я рано расслабился," - красноречиво сглотнул черепашка, переведя взгляд в ту сторону, откуда вышла девушка, и заметив, что пока он стоял и размышлял о высоком, к нему уже направляется целая процессия, во главе со Сплинтером. Опапа, приехали.
- Сенсэээй... ахах... хехе... Ка... какая неожиданность. Наверное... - Отчаянно бледнея и неловко потирая затылок, "поприветствовал" до крайности серьезного крыса подросток, отклеиваясь наконец от холодной стенки. Впрочем, братья выглядели не лучше. Дон был мрачен, как десять туч разом, Раф угрюм, что страшно подходить - и все смотрели на него. Подавив в себе желание заныкаться в спасительный панцирь, да поглубже, под этим молчаливым напором, Майк прекратил давить неестественные улыбочки и жаждать в истерике забить кулаком в дверь позади с криком "Алопекс, мне срочно надо войти!". Так...
Вдох...
Выдох...
Соберись.

We are wild, we are like young volcanoes

Неожиданно смело выпрямившись и сжав изуродованные пальцы в кулак, нарочно причиняя себе тем самым отрезвляющую боль, что подсохшие царапины аж полопались и мгновенно наполнились свежей кровью, юноша со странным спокойствием посмотрел прямиком в темные глаза отца, спрятанные под нахмуренными, кустистыми бровями. Он же был готов к такому, верно? - Мастер. - Юноша вложил в распахнутую ладонь кровоточащий кулак, склонившись в почтительном жесте. Концы слегка потемневшей от грязи апельсиновой банданы упали черепашке на грудь.  Необычное начало серьезного разговора для такого балбеса и разгильдяя, вроде Микеланджело.
- Думаю Донни и Раф уже сказали, что произошло, да? - Скользнув глазами по смурным лицам братьев, шутник выпрямился, опустив руки вдоль тела. - Но, пожалуй, я должен еще рассказать.
Сенсэй, сегодня мы увидели, как Клан Фут напал на одного из соклановцев и приговорил его к смерти, за неповиновение их мастеру. - Парнишка говорил медленно, вдумчиво, периодически запинаясь и отводя взгляд в сторону, мимо растрепанного уха своего наставника куда-то в пустоту, пытаясь подобрать нужные слова и сосредоточится. Нет, он не собирался махать лапами и говорить, что де совсем не виноват в произошедшем. Ведь это было бы не правдой. - Возможно я виноват перед вами, отец, перед братьями, но моя совесть чиста. - С внезапной твердостью, чуть нахмурившись произнес юноша, едва заметно склонив голову вниз, - Я не мог позволить умереть девушке, которая была нашим врагом, просто потому, что она когда-то исполняла волю своего хозяина. Я знаю, что это было глупо и безрассудно с моей стороны, бросаться в драку и подвергать опасности мою семью, ради спасения печально нам известной белой лисицы... но сэнсей... - подросток развел руками, - мне кажется по другому мы не могли поступить. И... Мне хочется верить в то, что если Лео попадет вот в такую передрягу, - Майк опустил глаза в пол, растерянно коснувшись кончиками пальцев поцарапанной щеки, - найдется рядом кто-то, у кого хватит смелости ему помочь в трудную минуту, что бы он не натворил. Я просто хочу, чтобы вы все знали - я делаю это ради брата и ради нашей семьи. Ради всех нас. - Прозрачно-голубые глаза со спокойной сосредоточенностью смотрят на родные и любимые им лица, за которые он готов отдать жизнь, за каждого, и никогда бы не позволил подвергать их опасности.
- Наша жизнь никогда не будет спокойной. Когда мы вышли на поверхность, мы впервые столкнулись с несправедливостью, и поняли, что наше предназначение, как Вы нам уже не раз говорили - защищать друг друга, свой город. Я хочу все исправить. Мы все этого хотим. Мы спасли Мону, помогли ей и теперь Донни не похож на книжного червя в своей лаборатории, не смотря на то, через что мы прошли ради этого, - Микеланджело протянул руку, уложив собственную ладонь на мускулистое, бледное плечо изобретателя, ободряюще его пожав, и почти сразу выпустил, уложив другую ладонь на плечи Рафаэля, - Ниньяра. Куноичи, которая могла быть для нас опасной, и которую мы приняли, даже не зная, кто она и откуда пришла, просто поверив ей и сделав из нее хорошего друга и союзника. Опасность поджидает нас на каждом шагу. - Он убрал руки, положив их на собственный пояс, подцепив большими пальцами широкий ремень.
- Просто я тоже хочу верить в лучшее. Верить в то, что если преданная воспитанница Шреддера покинула своего жестокого господина - мой брат тоже это поймет. Однажды.
Я не прошу доверять ей и раскрывать душу... я просто хочу ей помо... ох... - Подростку пришлось спешно посторониться.

Пушистая, похожая на смешной круглый помпончик, вымытая и пахнущая ароматным шампунем ушастая гостья не преминула появиться на пороге душевой, чтобы наконец встретиться лицом к лицу с хозяином обители Хамато. Адресовав откровенно просительный взгляд своей семье, шутник сделал пару шагов в сторону, позволив лисице самой представиться и возможно, как-то более-менее благотворно повлиять на ситуацию, обмолвившись парой слов с учителем. От него не укрылось, насколько уставшей выглядела бедная куноичи, но умом парень прекрасно понимал, что прежде чем отдыхать, ей так или иначе придется прежде поговорить со Сплинтером. Он бы не осмелился этому мешать...
Ободряюще кивнув смиренно склонившейся Алопекс, все правильно детка, Майк не забывал коситься на усатую морду отца, пытаясь уловить его настроение - понял ли, оценил ли слова сына и мутантки? Все же Майкстер хотел сделать как лучше и не оплошать, как обычно.
Однако, заметив, как опасно пошатнулась девушка, резко замолчав, внимательный подросток незамедлительно оказался рядом, осторожно подхватив песца под локти. Ее ребра... - Ди, я вынул сюрикены и помог обработать раны, но ты должен разобраться с ее травмами и перевязкой. Мы не можем дать ей уйти, пока она в таком плачевном состоянии. - Заботливо придерживая несчастную, находящуюся в фактически предобморочном состоянии, Микеланджело просто откровенно просяще посмотрел на несколько смягчившегося наставника, и не пытаясь состроить свою комично-умилительную, выклянчивающую мину - он просил непривычно для всех серьезно.
- Пожалуйста, отец, позвольте помочь ей.

We are wild, we are like young volcanoes

Конечно, Рафаэль отдавал себе отчет и прекрасно понимал, что Хамато Йоши, в справедливом желании узнать от панцирных сыновей, какого лешего здесь творится, вряд ли предпочтет расспрашивать того, чья речь больше напоминает промчавшийся с грохочущим свистом каскад кирпичей над головой прораба – меньше смысла, больше отборной солянки из первоклассной ругани, приправленная крепкими выражениями. В то же самое время Донателло, которого Сплинтер решил призвать к словесному ответу, начал излагать суть откуда-то издалека, еще со времен царя Гороха и пира во время чумы.  Тут вообще велик был шанс поседеть, отбросить ласты и воскреснуть где-то не в этой жизни, пока Донни приблизится хотя бы на сантиметр к сегодняшней истории. Ведь недаром у братьев с завидным постоянством отвечал  Лео – ношение тяжелого лидерского бремени  вынуждало меченосца приноровиться к четким, обстоятельным речам, без вдавания в лишние подробности и пространственно-временных провалам. К глубокому сожалению, Леонардо теперь блещет своим ораторским искусством в стане врага, поэтому вспоминать о нем в данный момент не приходилось.

Яростный выпад Моны Лизы на шероховатый затылок Донателло вместе с совместным полосканием их обоих по самые лапти, разбавил братские попытки отчитаться с минимальным для себя грузом вины за некоторые  детали, однако сэнсэю этого явно было недостаточно. Ведь Мона, что ни говори, все-таки сегодня не упражнялась в спасительной эквилибристике блудных домашних песцов на крышах большого города. Поэтому Сплинтер дал Донни второй шанс, вынуждая того выражаться конкретней, как по учебнику, и на этот раз изобретатель рассказывал все как положено, без лишних обвинительных телодвижений в сторону Рафаэля. Тот не перебивал, лишь послушным  болванчиком подкрепляя сказанные слова периодическими кивками. Когда речь зашла о местонахождении  Алопекс, и Донни растерянно замолк на полуслове, в благовейном дрожании под вмиг нахмурившимися кустарниковыми очами отца, ожидая от старого крыса любой ответной реакции, Рафаэль, прикрыв губы тыльной стороной ладони,  прошептал брату:
- Ну все, дорогой друг, сушите весла, мы приплыли.  Нам всем большая, алюминиевая крышка из-под ведьминского котла.

Лучше бы он не каркал! Узнав, что Алопекс находится наедине с Микеланджело, Сплинтер неслабо так посерьезнел, всерьез опасаясь за младшего сына. Но когда Донни мягко захлопал крыльями, поспешно уверяя отца, что все, мол в порядке, Рафаэль все же не выдержал роли согласного болванчика.
- Да откуда тебе знать, что у нее в башке творится, Донни? –  воскликнул он, обращая свой возмущенный взор на изобретателя и сжимая пудовые кулаки, будто они у него снова зачесались. Не от желания заклеить щербину брата, а скорее от того, что он опять один в поле воин со своим, никамуненужным мнением. – Ну почему ты продолжаешь заталкивать в гроб с золотыми гвоздями версию о ее хитроумном и продуманном плане? Банальное «жалко»? Жалко у пчелки, Ди.
Возможно, Донателло и ответил бы на реплику саеносца, но Сплинтер, многозначительно хмыкнув, неспешной гондолой поплыл в сторону выхода из комнатки, явно намереваясь лицезреть воочию либо красиво исполосованный труп самого неразумного брата в знак правоты Рафаэля, либо полудохлую шубу из песца на жалостливых руках Микеланджело, если прав окажется  все же Донни. Рафу ничего другого не оставалось, как пожать широкими плечами и вытащить себя из каморки следом за Донателло и старым крысом.
К счастью, мрачный прогноз саеносца не оправдался, и Майки нашелся довольно быстро, который нес стеснительную вахту у душевых, изображая метрдотеля по VIP-обслуживанию облезлых песцов.  Доброго вечера! Желаете спастись от нехорошей и очень многочисленной компании? Не хотите посмотреть, где мы живем, а заодно и законопатить себе ребра? Пиццу «Отдых под солнцепеком»?  Душевую кабинку в стиле стимпанк Донателло? Чистые полотенца с красными розами от Рафаэля? Фен Моны Лизы? Все за счет заведения, не стесняйтесь!
Завидев брата, Рафаэль облегченно выдохнул. Живой! Какое счастье! А большего и не надо было. Впрочем, нет, надо. По-настоящему счастье накроет, когда белая лиса уберется, наконец, из их логова и для своей же безопасности забудет обо всем, что здесь видела, слышала и какие таблетки принимала.

Пока же приходилось вновь собирать лоб в хмурую пачку и недовольно наблюдать за тем, как Микеланджело начинает расписывать свой проникновенный роман в красочных картинках о сегодняшних приключениях. Надо отдать должное, в такие приступы адекватности, у Рафаэля не поворачивался язык в очередной раз обозвать Майкстера идиотом и засомневаться в его способностях мыслить лучше обезьяны. Мыслить-то он как раз ого-го умел, просто слишком уж умело натягивал на себя маску беспроветного кретина и клоуна, сбежавшего из бродячего цирка. А тут  надо же, какая обстоятельная, бесцеремонно лапающая живое речь, особенно когда она дошла даже до Леонардо!

Скрестив на пластроне руки, Раф не без молчаливого интереса вникал в суть сказанного Микеланджело текста, однако он вряд ли мог согласиться разделить братские надежды по поводу дальнейшей судьбы маленького и беззащитного меченосца.
Ну и горазд ты толкать такие высокопарные речи, братишка. Да пойми же ты, дурак, одними надеждами сыт не будешь – если Лео кто и подберет, такого же избитого и грязного, то только мы сами… Впрочем, надо признать, что с твоей, по-детски розовой верой в хороших злодеев действительно становится легче жить.
Как бы ему ни хотелось высказаться – все же, Рафаэль держал свои гнетущие мысли при себе. И, как оказалось, совершенно не зря – Майки заточенными коньками умело прокатился по Ниньяре, простодушно напомнив присутствующим о том, как легко покупается место в комнате в обмен на постоянное созерцание внушительных прелестей. И плевать, что убийца, свалившаяся им на голову неизвестно из какой вселенной, и, в общем-то, тоже способная в ночи перерезать нежные шейные артерии, пока якобы подозрительный их обладатель забудется в гамаке сном пушкаря.  Несмотря на то, что Микеланджело не упрекал брата в столь явном пренебрежением хваленым инстинктом самосохранения, все же Раф недовольно фыркнул, мол, ну достали уже совать ему под нос Ниньяру, как затычку в панцирной  бочке, чтоб не выпендривался!

Саеносец покосился на мастера Сплинтера, гадая про себя, насколько младший брат способен размаслить суровый, но справедливый нрав старика. Хотя морду крыса вряд ли можно было назвать красноречивой, все же Рафаэль надеялся, что сэнсэй не даст им по башке на орехи за ночной спектакль трех мушкетеров, спасших Констанцию Бонасье от негодяйского кардинала. Остается только молиться римским богам, чтобы Констанция на деле не оказалась Миледи.

Кстати о Миледи.

Вот и она, как королева по зеленым волнам.

Скрипнув дверями душевой, перед всей компанией предстал распушенная полярная лиса собственной персоной, шерсть которого, наконец, приобрела природный оттенок льдов Арктики, а не была похожа на выпотрошенный мешок для пылесоса. Уже скорее по привычке при виде врага, Рафаэль, расцепившись,  механически потянулся к верным сай, да только вовремя опомнился и опустил руки на полдороге к поясу: зазря размахивать оружием даже в воспитательных целях в присутствии отца, саеносец просто не посмел. Он лишь замер в напряжении, прищурено сверля глазами Алопекс и  всем своим надменным видом намекая на то, что лисе пора бы уже того… валить на свою электричку.

Все зависело от того, что скажет Мастер.

Алопекс продолжала ломать плохую комедию, изо всех сил стараясь убедить старого крыса в своей учтивой искренности. Даже упасть попробовала, якобы в обморок от бессилия. Хотя Донни и говорил, что ребра у лисы взаправду были сломаны, и ей действительно тяжело дается дыхание – но с чем черт не шутит! Еще неизвестно, на что готова пойти лиса, чтобы обмануть доверие сэнсэя. Надо ли говорить, что Рафаэль так и продолжал насуплено пыхтеть, храня гробовое молчание и занимая позицию наблюдателя, готового в любой момент кинуться на защиту своей семьи. Его кулаки, чуть отведенные за панцирь поближе к оружию, тоже были в постоянном напряжении, что вздували вены на мускулистых руках. Может, в какой-то момент, ему и было жалко песца, но он яростно подавил в себе это чувство.
Не мог он жалеть тех, кто когда-то старался причинить вред  братьям и отцу. 
Но, похоже, сегодня все звезды решили объявить войну подозрительности саеносца.
Мало того, что Майк всю дорогу от засаленного переулка до дома кружил вокруг побитого жизнью Анальгина, предлагая поочередно то свою «бесовскую одёжу», то услуги спа, то приятную компанию, так еще и Донателло, не выдержавший столь болезненного состояния куноичи, мигом организовал ей ночлег. И в довершение всего молчаливое одобрение сенсея. Все этой действо  было выше сил самой мнительной черепашки. Он мог лишь в досаде хлопать глазами, со стоном наблюдая, как семейный мир вокруг него рушится, напоследок плюнув ему в морду.

«Предатели! Все предатели!» - Выпятив нижнюю губу, Рафаэль хмуро повернулся панцирем к оставшимся, обиженно скрестив руки на пластроне и всем видом давая понять, что к нему лучше не подходить. Сегодня он не намерен разговаривать ни с кем, даже с отцом. И пусть Дон продолжает обслуживать Арбидол (вон ким лихим пеликаном техник улетел устраивать лису на мягки подушки), а Майк  расписывать крысу во всех красках о ее самочувствии, слезодавить на горькую участь Леонардо в клане Фут, и прочую бредню, едрить их в наивные панцири!

Он даже сделал несколько шагов к лестнице, что вела наверх в их комнаты, намереваясь покинуть столь недружелюбное, явно настроенное против него, сообщество и забыться сном в обнимку со своей подозрительностью. Да пошло оно все к бабкиной фене!
- … как только уберете всю ту грязь, что вы здесь развели, - Столь безаппеляционный тон огромной кувалдой наотмашь разбил все мечты о заслуженном отдыхе.
Рафаэль резко, будто пнули в живот, развернулся всем корпусом к сэнсэю и, почувствовав, как его охватывает лютое бешенство, вытаращил глаза, гневно всплеснув руками:
- А какого лысого лешего Я ДОЛЖЕН ВЫЛИЗЫВАТЬ за этой грязной лисицей, что ОНИ, – Раф выразительно ткнул мускулистым пальцем на стоящего поодаль Майка и вернувшегося на свою беду Донни, - сюда притащили?!
Впрочем, сердобольным братьям тоже вовсе не улыбалось корячиться кверху задом остаток ночи с тряпками наперевес в то самое время, как виновница всех их заляпанных паласов, должно быть, уже сладко сопела, в глубине сна посмеиваясь на то, что Рафаэль так и остался в дураках. Ну а сэнсэю и вовсе было глубоко до лампочки на все сопения саеносца – сказал сделать, значит побежал и сделал! И плевать, что ты по канализации в бахилах ходишь!
Шутка-минутка черного юмора, конечно. Ослушаться учителя, который и так пошел им всем на сердечную встречу, разрешив оставить эту… Арбидольщину на одну ночь, не посмеет никто из черепашек. Даже Раф, который тоже, в общем-то, не стоял в сторонке, бесцельно оплевывая крыши.

С тяжелым сердцем и все такой же хмурой рожей Раф поплелся за Донателло в мастерскую, чтобы помочь изобретателю выгрузить снаряжение отчаянных уборщиц, пока Майк обклеивал свои перебитые руки.
- Может, ты запрешь эту… самую… на всякий случай? –  с надеждой в голосе спросил  у изобретателя Рафаэль, крутанув на манер шеста предложенную ему братом швабру. – Для безопасности.
Прослушав обстоятельный ответ Донни, Раф со скучными глазами оглядел место уборки. Да, работенка предстояла еще та. Тут и там будто стадо свиней проскакала, оставив грязевые цепочки следов практически по всему полу, начиная от входа в канализацию и заканчивая душевыми. Наверное и кабинки еще намывать, неизвестно, что ТАМ творится… Ох ты, черт!
Пока Донателло набирал воду в металлическое ведро и разводил мыльный раствор по рецепту бабушки Федоры, саеносец мерил шагами комнату перед предстоящим субботником, грозно потряхивая орудием уборки под аккомпанементы своего топота. Сделав пару кругов, он подошел к налитому ведру и, душевно прополоскав в ведре тряпку, взглянул на мрачного Микеланджело. Ох, как ему не идет такое выражение лица!
- Держи, Майк! - Усмехнувшись, саеносец беззастенчиво запулил ее прямо в хмурое лицо Микеланджело. - Не кисни, Майки, лучше расцвети мыльной радугой!
Затем он пошлепал своей белой метелкой в мыльной воде и после направился к выбранной грязевой площадке.
- Я буду драить коридор, сразу говорю! – заявил Рафаэль братьям, которые тоже уже приготовились без особого энтузиазма к генеральной уборке. – Будете там топтаться – повешу на швабре!
Для пущей верности он даже погрозил древком, широко взмахнув метелкой кверху, от которой во все стороны немедленным фонтаном брызнули капли воды, окатив обоих братьев мыльным дождем.

Отредактировано Raphael (2016-03-19 22:35:06)