Рука техника немного опустилась, в конечном итоге, так и оставшись сиротливо висеть в воздухе, в то время как сам Донателло с неопределенным выражением лица глядел на Майка сверху вниз, с присущим ему тихим, вдумчивым молчанием прислушиваясь к его хриплому бормотанию, что непрерывно доносилось откуда-то из темных глубин ватного одеяла. Сложно сказать, какие эмоции он сейчас испытывал: взгляд умника казался отчасти раздосадованным, но, в то же время, в глубине его темно-серых глаз светилось то самое безграничное и мягкое терпение, с коим Ди всегда относился к своему младшему брату... и вообще ко всему, что его окружало. Он уже понял, что Микеланджело крепко "прилип" панцирем к чужому матрасу и, очевидно, намерен провести здесь всю оставшуюся ночь — а потому не стал настаивать, предпочтя все также безмолвно внимать явно подзатянувшемуся монологу шутника, не двигаясь и, кажется, даже не моргая. Ну все, приехали... И куда только подевались все эти донельзя острые ядовитые шипы, что еще несколько минут тому назад длинными иглами торчали в разные стороны, незримо протыкая собой ткань старенького покрывала и придавая юноше сходство с большим, донельзя вреднючим дикобразом? "Может, зря я так на него нарычал," — в глубочайшей задумчивости спросил Донни самого себя, все также молча наблюдая за переменами на резко побледневшей физиономии Майка. Теперь черепашка самозабвенно бил челом в пол, упрекая себя во всем случившемся, как если бы это он один-единственный был виноват в том, что Лео от них ушел. Разумеется, это было совсем не так... Глупости какие. Возможно, мечник и ударил брата в приступе неконтролируемого гнева (что уже само по себе было чем-то из разряда научной фантастики, Леонардо ведь никогда не поднимал на них руку, ограничиваясь лишь нравоучительными пинками и легкими подзатыльниками), это вовсе не означало, что Микеланджело единолично довел их лидера до такого ужасного состояния. Майки, конечно, периодически бывал той еще занозой, но вряд ли это могло стать основной причиной. Эту проблему следовало рассматривать более глобально... и по возможности учитывать все имевшиеся у них факты.

"Тебе не стоит так себя корить, братишка," — гений окончательно уронил свою не к месту протянутую ладонь, так, что та безжизненной плетью повисла вдоль его туловища, а сам между делом тяжело вздохнул, осознавая, что в любом случае не сможет вот так просто выйти из комнаты, оставив Майки в одиночестве задыхаться под неимоверным грузом вины, что он так упрямо пытался взгромоздить на собственные плечи. Да уж... это было даже странно, видеть Микеланджело в таком донельзя убитом состоянии. Теперь Донни как-то даже пожалел о том, что он так решительно и грубо поставил брата на место. Ей-богу, уж лучше бы Майк продолжал злиться и клокотать, нежели расстроенно прятался под одеялом, точно беспомощный пятилетний мальчуган, даже толком не знающий, в чем он так сильно провинился. Дождавшись, пока весельчак окончательно затихнет и безвольным кулем плюхнется набок, Донателло еще какое-то время немо смотрел на него из темноты... а затем опустился обратно на разворошенную постель — та едва слышно скрипнула под его весом и слегка просела вниз, красноречиво говоря о том, что мутант предпочел остаться рядом со своим братом.

Нет, ну в самом деле, как бы он смог оставить его одного?...

— Знаешь, — негромко произнес Дон, чуть наклонив голову и довольно-таки рассеянно глядя куда-то в темное пространство перед собой. — А ведь я тоже умудрился разругаться с Лео, незадолго до его ухода, — Майк слегка повернул голову, вопросительно кося на умника своим единственным видимым глазом. — Это случилось, когда мы в очередной раз обследовали городские крыши в поисках Моны. Нам удалось перехватить нескольких солдат-фут, и мы почти поймали одного из них... Но в итоге все равно остались ни с чем, — нелегкое воспоминание о том мрачном и дождливом вечере заставило его нахмуриться. — Теперь я понимаю, что в этом не было ничьей вины, нас обоих просто перехитрили. Но я все равно набросился на Лео с упреками... Да что уж там, я здорово на него наорал, — черепашка едва заметно покачал головой, не скрывая чувства вины за свое ужасное поведение. — Возможно, в этом вся причина, Майк. Каждый из нас повел себя как распоследняя скотина... Не удивлюсь, если он и с Рафом успел сцепиться. Да и сэнсэй был довольно-таки сильно напряжен, они вполне могли поссориться, судя по тому, как холодно они друг с другом общались последнее время. Ты ничего такого не замечал? — на этих словах, Донателло повернул голову к шутнику, внимательно глядя ему в лицо, а точнее, в тот небольшой участок его салатовой физиономии, что слегка возвышался над смятой подушкой. — Не знаю, Майк... Возможно, нам всем стоило бы попросить у Лео прощения, — мутант вновь отвернулся, уныло глядя куда-то себе под ноги. — Жаль только, что мы не сделали этого вовремя, когда он еще был рядом.

И все же... Это не могло быть достаточным обоснованием, чтобы Лео всерьез пытался их убить. Дон понимал это как никто другой, но все-таки не спешил озвучивать свои дальнейшие мысли вслух, не желая огорчать Майка еще пуще прежнего. Какое-то время, братья просто молча смотрели в разные стороны, не решаясь оборвать повисшей в воздухе тяжелой паузы, исполненной самых мрачных дум и сожалений... А затем Донателло вдруг решительно взобрался на кровать с ногами, с проворством истинного воина-ниндзя "перекантовавшись" куда-то за спину Майка и без лишних слов улегшись на постель позади него. Повернувшись лицом к настороженно замершему братишке, Ди все также молча обхватил рукой его здоровенный покатый панцирь — да так и затих, успокаивающе прижимая братишку к своему пластрону и касаясь лбом его гладкого зеленого затылка. Своеобразный жест любви и поддержки... Быть может, Дон не мог заменить собой Лео, с его волшебным умением легко и быстро развеять абсолютно любые страхи, но он тоже умел проявлять тепло и заботу, когда этого требовала ситуация. А еще он неплохо подбирал нужные слова для утешения... По крайней мере, в детстве это неплохо срабатывало, стоило лишь напустить на себя максимально самоуверенный и многозначительный, как у профессора, вид, чтобы Микеланджело поверил: нет там под кроватью никаких монстров, а если даже и есть, то он всегда может позвать Дона на помощь, чтобы тот включил свет и деловито потыкал шестом по всем темным углам в комнате, прогоняя любую нечисть своей стальной аурой прожженного скептицизма.

— Прекращай себя терзать, — в который уже раз за минувший вечер обратился гений к своему брату. — У нас еще будет шанс попросить у него прощения, слышишь? Он ведь не умер и не пропал без вести. Мы точно знаем, где он сейчас находится, что он цел и невредим... У нас даже есть худо-бедно состряпанный план по его возвращению. Просто нужно немного подождать. С ним ничего не случится за это время, пока он слушается Шреддера и не влипает в неприятности, как это делаем мы, верно? Самое правильное, что мы можем сейчас сделать — это дождаться удобного момента и попытаться еще раз с ним поговорить. Может, он уже остынет к тому моменту... — и Дон устало закрыл глаза, чувствуя, как сильно его измотал весь этот долгий, напряженный разговор. Равно как и бесчисленное множество ничем не подкрепленных обещаний, что как из ведра лились на голову бедного Майка на протяжении всего минувшего получаса. Честно говоря, у гения уже едва язык во рту ворочался — кажется, он окончательно исчерпал все свои запасы оптимизма на добрую неделю вперед, и теперь жаждал лишь одного: забыться и лечь спать. Это помогло бы хотя бы отчасти восстановить силы перед возможными грядущими потрясениями, что наверняка ожидали их семью в будущем... Слегка поежившись, Дон чуть крепче прильнул к чужому карапаксу, неосознанно сжав кольцо объятий вокруг импровизированного пухового "кокона" с Майком посередине, после чего негромко зевнул, так и не сумев скрыть от брата охватившей его сонливости. Почувствовав, что его сосед зашевелился, видимо, реагируя на сдержанный зевок изобретателя, Донни не глядя натянул ему одеяло на голову и сам ткнулся рожей в оставшийся ему уголок подушки.

— Спи уже...