Как то внезапно, незаметно даже для самой себя она уснула. Глядя в раскрытую книгу,  выуживая из пестроты текста информацию, тут же теряющуюся среди тревожных мыслей, копошащихся в голове, саламандра постепенно все менее и менее четко могла разглядеть буквы, и вдумываться в смысл прочитанного ею. Сия литература - не бульварный роман, где не нужно напрягать мозг. И без того гудящий, он тихонько молил свою хозяйку пожалеть его и дать ему наконец заслуженный отдых. Видел бы Дон, с каким упорством его уставшая, морально истощенная подруга вгрызается помутневшим взглядом в помятые страницы. Наверняка бы снова завел свою шарманку: "Мона, ты устала, ляг, поспи, не упорствуй, все хорошо...". А если бы не помогли убеждения, он бы ее наверное, привязал к кровати. После случая на мосту, Мона Лиза побаивалась предполагать, что он еще может устроить, ради того, чтобы переубедить ее. Собственно, мутантка и сама толком не могла понять, к чему она так маниакально стойко пытается остаться в сознании, ей правда необходим был покой в равной степени, как и шестоносцу. Хотя нет, не совсем верно. Понимала. Она понимала, что опасно засыпать, здесь, в этом старом гараже - они находились далеко не в безопасности. Ящерица то и дело бросала тревожные взгляды на дверь, отрываясь от тома в руках: не скрипнет ли, не распахнется, не нагрянет ли сюда толпа асассинов в черном трико, вооруженных до зубов и страстно желающих  взять матч-реванш.
Золотисто-ореховые глаза скользнули на плечо дремавшего рядом с нею черепашки. Губы непроизвольно сжались в тонкую нитку, изобразив на утомленной мордашке с "роскошными" мешками под глазами недовольную гримасу. Сколько у него могло быть еще повреждений, о которых юный мутант даже не подозревал? Положив книгу на мятые подушки рядом, саламандра облокотилась о спинку кровати, и склонилась над юношей чуть ниже. Рука, ключица, покрошенный панцирь, кроме того множество глубоких ссадин на лице... Взгляд опустился ниже. У него рассечен подбородок, и все еще немного кровит... Конечно все это было мелочью, по сравнению с распаханной грудной клеткой, ох, бедный. Взяв одну из обрезанных обрывков марли, разложенных на тумбочке вперемешку с ватой, мутантка склонилась еще ниже, осторожно, стараясь не потревожить спящего, промокнула ему кровоточащую рану, прячущуюся в ложбинке под нижней губой. Отложив перепачканную тряпицу, ящерка снова приняла положение, облокотившись спиной о стойку и зажав в холодных ладонях книжную обложку.
Смогут ли они продолжать сражаться, если это потребуется? Куда им, двум побитым подросткам, против целого отряда, который сейчас возможно рыскает по подворотням в поисках них?
Мона прислонила обложку к лицу, вдохнув в себя запах книжной пыли, затерявшейся между страничками, которым просто повезло не искупаться в грязи - зря Донателло ее остановил тогда. Мутантка прикрыла глаза и нахмурилась, прижав книгу к себе наподобие плюшевой игрушки, зажав ее и коленям. Мягко и бесшумно, саламандра по-кошачьи, опрокинулась на спину, все еще лежа в позе эмбриона, прижимая к себе несчастный, тяжелый толмут, давящий на грудь, и глядя большими, беспомощными глазами, в протекающие листы кровельного железа у подростков над головой - крыша тут была худая, даже слишком. Если постараться, то при безоблачной погоде можно увидеть сквозь дыры звезды.  Странно, что раньше Мону это не шибко беспокоило.
Надо подождать, пока Донни проснется, а потом возвращаться к ним домой, не дожидаясь кота. На это терпения просто н хватит. Изобретателю нужно вернуться домой, и чем скорее, тем лучше, в его состоянии, да в такой сырости, и при таком скудном лечении... Совесть съедала девушку. Она слишком легко отделалась в этот раз, не считая общей усталости. То и дело хмурясь, саламандра зарылась носом в подушку, повернувшись к гению спиной, разложив громоздкую литературу рядом с собой, цепляя кончиками пальцев щербатый уголок из картона обтянутого темно-синей кожей. Мрачные думы все еще тревожили девушку, хотя стоило только склонить голову вниз, и сразу же на мысли навевало сонное оцепенение. Вот и что теперь? Теперь  все очень плохо. Похоже, что записи потерялись в неизвестности, скорее всего они сгорели вместе со складом. Кроме мутанта-ящера, Мону ищут странные люди, очевидно какой-то ниндзя-клан... любопытно, в Нью-Йорке? У них своя организация? Штаб японского боевого искусства? Что там делает Рене?
Тяжелый хвост мутантки приподнялся над сбитым одеялом, и рухнул обратно на матрац. Боже мой, ну зачем четверке черепашек эта возня с нею? "- Что за патологическая неспособность... принимать чужую помощь...?" - Хриплый, севший голос Донателло воспоминанием внезапно всплыл среди отчаянных мыслей, и стрелой пронзил сознание, из-за чего отяжелевшие веки вздрогнули, и резко распахнулись, а пустой взгляд уставился в темное пространство комнаты. В самом деле... Но он же тоже должен понимать, что будь он сам на ее месте... то поступил бы точно так же. Однако уже поздно. Слишком поздно вновь и вновь возвращаться к тому, что сделай она тогда остановку чуть меньше, ускорь она шаг чуть быстрее, и сейчас все было бы иначе. Теперь она не могла отступить назад и передумать. Она обещала ему остаться рядом. А обещания, как бы они не были тяжелы, как бы не приходилось потом о них жалеть, а она уже потихоньку жалела, их нужно выполнять! На этой ноте, мутантка вновь смежила отяжелевшие веки и провалилась в забытье.
Сны, без сновидений, без напряжения и боли - у ящерицы было впечатление, что она просто закрыла глаза на долю секунды, погрузившись в привычную, мягкую черноту...

И тут же широко распахнула ресницы, резко приняв сидячее положение, разбуженная неприятным звуком распахиваемой двери и промозглым холодом с улицы, коснувшимся ее неукрытого тела. Внезапно вырванная из сладких объятий дремоты девушка, с большими, на пол-лица, по совиному вытаращенными, желтыми от бликов старой лампы глазами, выглядела перепуганным ребенком во время сильной грозы, внезапно проснувшимся, потому что испугался шума грома за окном. Ящерка схватившись одной рукой за спинку кровати, прислонила тыльную сторону свободной ладони к глазам, пытаясь вернуть  себе на несколько секунд утерянное зрение. Рядом в воздухе просвистела раскручиваемое импровизированное оружие Донателло. Сколько лет это древней, несчастной швабре, мирно доживающей в сыром углу свои деньки? По правде говоря, Мона даже и не припоминала, что у нее здесь стоял подобный инструмент для уборки помещений. В умелых руках, даже такая вроде-бы безобидная вещица, могла принять просто смертельные масштабы. Например в трехпалых ладонях нервной черепахи-мутанта владеющего нужными навыками боя, готового выбить челюсть, например, любому местному бомжу, имеющему несчастье решить заглянуть в этот богом забытый гаражик. Наверняка на улице видно свет сквозь щели в покрытии стен. Убрав навернувшиеся на глаза слезы, саламандра различила озадаченно замерший в дверях знакомый, широкоплечий силуэт, эффектно освещенный вспышкой молнии за спиной, ну прямо как в фильме ужасов - громыхание небес,  белый всполох очерчивающий зловещую фигуру на пороге и... только звуков органа, тяжелых, леденящих душу, определенно не хватало. Видимо Донни уже настолько готов ко всему, что замах швабры грозился вот-вот обрушиться их гостю на мохнатую, промокшую голову. Мона резко дернулась вперед, упав на четвереньки, и перехватила рукой другой конец швабры, угрожающе покачивающейся прямо у своего зеленого носа. Когти впились в дерево и ящерка плавно потянула "полушест" на себя, - Дон, успокойся. - Хрипло после сна, произнесла саламандра. Но пока изобретатель крепко держал палку в своей руке, мутантка использовала это как опору, чтобы подняться с постели.
Теперь они оба стояли посередине комнаты в позе "перетяни палочку". Находясь у парня за спиной и крепко держась за противоположный конец швабры, саламандра ее немного подергала, вынуждая юношу отдать "опасную игрушку" ей. - Отпусти и вернись в кровать. - металлически-суровый тон. Куда вы вскочили больной? - Манкс? Давай, заходи, я его держу, он не опасен, - теперь уже более уверенный голосок наконец проснувшейся девушки, звучал несколько ехидно. Право, может и несколько напряженная, но все-таки до ужаса забавная ситуация.

Here I am,
On the road again
There I am,
Up on the stage
There I go,
Playin' star again
There I go,
Turn the page.(с)

Верминатором-Икс он стал, когда обнаружил, что его бросил даже лучший друг, на поддержку которого кот так рассчитывал. Но Верминатора-Икс здесь больше нет, он снова Манкс, который ищет друзей  и средства, дабы воплотить свои идеи и наработки. Ему снова никто не доверяет, и он вынужден мириться с этим. А Верм погиб от руки Рафаэля и Манкс найдет способ отомстить черепахе за свою расколотую личность. Но пока у Манкса есть другие проблемы, и одна из них предстала перед ним в образе старого друга.
Манкс с минуту задерживает взгляд, на Донателло сравнивая его с тем Доном, что он встретил спустя несколько лет. Тот же прозорливый взгляд серых глаз, только зеленая мордашка не испещрена морщинами. И он не одет в вечный фиолетовый халат с пушистым воротником, который обычно предпочитал его друг. Только вот радости Манкс особой не испытывал, но уже представился их другом, и теперь под улыбкой скрывал свои истинные чувства. А истинным чувством был страх. Ибо он лгал и лгал в глаза. Просто ему было выгодно, чтобы его считали другом. Он ведь всегда преследовал собственные цели, и когда союзничал с черепашками, и когда переметнулся к Шреддеру. Верминатор был всегда сам по себе, непонятный для других, преследующий все время, какой-то неясный рай. Но Дон считал его другом и кот это прекрасно знал. Он и сам считал черепаху кем-то близким, возможно даже другом, но когда Дон отказался помогать ему в операции над собственным мозгом, он перестал быть для Манкса другом. Так или иначе, все это в прошлом.
Донателло выглядел все еще потрепанным и время от времени касался поврежденного плеча и вообще с недоверием смотрел на Манкса. Ему был знаком этот взгляд, как будто в тебе сверлили дырки. Две такие аккуратненькие, свеженькие дырочки. Ему следовало расположить Донателло к себе, хотя как оказалось, что тот факт, что он мок под дождем, не был для гения критерием. Он не знал, что еще он может сказать. Ну например он может покопаться в памяти и вспомнить, когда Дон изобрел вентилятор. В одном фильме это сработало, но это был не фильм, а реальная жизнь, которая все больше казалась чьей-то злой шуткой, и тянуло приставить к голове бластер и спустить курок. Его рука бы не дрогнула, он же смог однажды вскрыть себе череп, а здесь все будет много проще. Но с другой стороны он не дал Рафаэлю убить себя и малодушно скрылся в другом времени, словно трус. Манкс с досады скрипнул зубами.
Манкс внимательно следил за реакцией Донателло и его подруги саламандры, конечно на то, что они сразу кинутся помогать ему, рассчитывать не приходилось. От зоркого взгляда Манкса не ускользнуло удивленное  выражение лица Донателло. Но  Манкс мог объяснить свое поведение либо так, либо он просто псих. Манкс чуть наклонил голову, демонстрируя присутствующим идеально ровные швы, соединяющие металлическую пластину с живой тканью. Неужели эти юнцы думают, что в их времени доступны такие технологии? Он потратил годы. Он стал лучшим в исследованиях кибернетики, вот только его стремлений оказалось недостаточно. Кто-то располагающий только силой и бластером смог его остановить и обратить в бегство. Рафаэль. Вот с кем он ожидает встречи. Он снесет голову щенку, за то, что тот смог поломать устои Манкса. Но для начала следовало встретиться со всеми черепахами, если конечно Донателло даст на это согласие. И вот для Манкса замыкается его личный круг ада.
-Мне понятно ваше недоверие, - мягко улыбнулся кот. – И ты абсолютно прав, у меня есть свои цели, но я обязательно поведаю вам о них, но чуть позднее.
Кот замолчал, давая присутствующим время переварить информацию. Он переглянулся с Моной и доном и достал сигарету, взглядом спрашивая разрешения. Получив одобрение саламандры, и игнорируя реакцию бывшего друга, Верм зажег сигарету и, развалившись на стуле, глубоко вдохнул дым, успокаиваясь. Дон же гений, ему незачем нервничать. Дон же может смастерить еще один генератор и отправить его обратно, а для того, чтобы это исследование завершилось успешно, на этот раз ему будет помогать сам Манкс  и Мона, которая показалась коту девушкой достаточно умной. М-да, концентрация гениев на один квадратный метр просто зашкаливает. Кот хмыкнул и снова повернулся к Донателло, когда тот заговорил. Манкс послал одобрительную улыбку Моне, когда та подняла на смех Дона. Саламандра ему определенно нравилась, и как бы это странно не звучало – Манкс был рад за друга. За то, что тот нашел себе подружку и возможно та как-нибудь повлияет на занудного гения. По крайней мере научит его доверять, хотя Манкс был последним существом, которому стоило доверять. Он ведь так и остался предателем, не смотря ни на что.
Он выслушал Донателло спокойно, и внимательно, не прерывая.  Потом Манкс еще раз вдохнул дым сигареты и, бросив ее на пол, затушил носком ботинка. Потом кот потянулся, демонстрируя мутантам свое тело. Выглядел Манкс на удивление хорошо для гения, меньшей мере рельеф мышц  у него виднелся. А может проще угнать машину и уехать в другой штат, а еще лучше в другую страну. Но он же пообещал помочь, доселе Манкс не испытывал угрызений совести, а теперь она у него видите ли проснулась и не желала уходить. Мутанты хотят экскурсию по Нью-Йорку? Наш гид работает всегда и встречает вас с обворожительной улыбкой.
-Да я здесь вырос, да и за последние дни успел немного изучить окрестности. Но я ничего не знаю о том, кто такой Рене, и где он прячется. – Манкс пожал плечами.
Одних его знаний было явно недостаточно, чтобы избежать встречи с врагом, но сейчас небо уже просветлело, и оставалось надеяться, что все-таки с озлобленным доктором они не встретятся. Но возможно самому Манксу, имеет резон с ним встретиться, но уже без этого кордона из черепахи и ящерицы. Но нужен был весомый повод, и пока в голове Манкса вырисовывался один, но иди без дополнительной подготовки было опасно.
Мона решила поспорить с изобретателем. Манкс закатил глаза, тащить вторично тяжеленную черепаху ему не хотелось, он и в первый раз чуть не надорвался и возможно в словах саламандры оставался резон, единственное, зачем надо было следить так это самоконтроль. У него в последнее время были не самые лучшие отношения с черепашками, учитывая, что потом, один из них стрелял, и он по его милости оказался здесь. Так, вдохнули и выдохнули, жизнь прекрасна и удивительна до тех пор, пока Манкс не видит своего убийцу в поле зрения. Кот перевел взгляд на Мону и улыбнулся ей.
-Оставлять его здесь в одиночестве опасно. Побежит за нами, еще заблудится или наткнется на Фут или кого похуже. Как ты там его называла. Рене, - он щелкнул пальцами, вспоминая. – Точно Рене.
Он мягко улыбнулся девушке, когда та подошла к нему. Такая маленькая, такая наивная, так непохожая на тех жестоких мутантов, что видел до этого Манкс. Да ему была необходима поддержка, и он совершенно не ожидал получить ее от этой девчушки. Ящерка протянула ему ладонь, и кот бережно взял ее ладошку в свою лапу. Он боялся показывать двум гениям бластер, еще не дай бог разберут на части и оставят кота безоружным. Он странный? Его объяснения странные? Окей, он все равно никогда не претендовал на нормальность.
-Спасибо, - глухо сказал Манкс и сжал ладонь саламандры. Правда вряд ли он может сказать им что-то новое, но главное ведь пообещать? Ему не хочется сейчас искать объяснений, да и он не собирался их искать. Ну, может только, когда выберется из этого времени. Ладно, пока пусть все идет своим чередом. Он умеет мириться с происходящим.
-Вы очень великодушны, мисс, - он галантно касается губами ее ладошки и выпускает ее руку из своей.  Одноглазый мутант вновь нашел взглядом Донателло.  - И что теперь, шеф?
Ему нужно было услышать план. Однозначный план, чтобы он мог спокойно просчитывать уже собственные действия. Ему было важно, чтобы мутанты начали доверять ему, без их поддержки его идеи не продвинутся и значит оставалось только ждать решения Донателло и искать пути к расположению черепахи.

She sits in her corner
Singing herself to sleep
Wrapped in all of the promises
That no one seems to keep
She no longer cries to herself
No tears left to wash away
Just diaries of empty pages
Feelings gone astray
But she will sing(с)

Дождь лил стеной всю ночь и лисица вымокла до нитки и продрогла до костей. Ни костюм, ни мех уже не спасали от ветра. И ей хотелось поскорее очутиться там, где хотя бы не будет дуть ветер. А еще ей надоело поведение мутанта, который на все ее дружелюбные фразы огрызался и закатывал глаза. Неужели он не понимает, что у нее не было иного выхода, и для него же лучше, если они стоят по одну сторону баррикад, иначе бы он непременно стал ее первой жертвой. Сейчас же Ниньяре хотелось вскрыть его пластрон и проверить, а бьется ли там сердце? А если бьется, забрать его себе, как трофей, как плату за те часы, что она провела в его обществе.
Она прислоняется к холодной кирпичной кладке и закрывает глаза. Эта ночь ее совершенно вымотала. Рычащий голос заставляет Ниньяру открыть глаза и посмотреть на своего спутника. Его вопрос действительно прозвучал резонно, но вместо того, чтобы спорить с ним, она предпочитала молчать и бросать на него укоризненные взгляды, будто бы один взгляд ее больших голубых глаз, мог призвать ее нового знакомого вести себя более спокойно. Конечно заставит, он еще просто не видел лисицу в гневе, когда и без того высокие интонации ее голоса повышаются, и она начинает показывать клыки. Сейчас же поведение мутанта Ниньяра предпочитала просто игнорировать. Она утешала себя мыслью, что и для него эта ночь была слишком богатой на впечатления, и когда он чуть успокоится, он начнет вести себя терпимее по отношению к ней.
-А тебя не устраивает моя компания? – Вопросом на вопрос ответила Ниньяра, не повышая интонаций в своем голосе. За последние несколько часов, она поняла, что спорить с саеносцем, пока он в таком состоянии, лучше не стоит.
Конечно, он был раздосадован тем, что по тем координатам. Что им дали, никого не обнаружилось. Лисица  чувствовала, если их поиски не увенчаются успехом, она будет первой, кто пострадает от тяжелой ладони саеносца. Его звали Рафаэль, но лисица ни разу не произнесла его имя вслух. Рафаэль не хотел налаживать дружеские отношения. Ну и пожалуйста, самолюбие Ниньяры от этого нисколько не пострадало. Ей предстояло объясниться именно с ним, который принял на себя ответственность за ее жизнь. Находясь сейчас рядом с Рафаэлем, она испытывала странное чувство. Ниньяра всегда умела постоять за себя.  Но теперь было  чувство, что это не она защищала кого-то, а защищали именно ее. Но этот разговор  будет  немного позже, а пока они вынуждены были мириться с обществом друг друга, обмениваясь лишь многозначительными взглядами, и растворяясь среди этого темного неба и такого же безликого города.
Она легко скользнула в заброшенный дом, через окно. С ее темных волос стекает вода. Она снимает резинку и распускает волосы. В помещении на удивление было сухо и тепло и она и мутант, наконец, получили передышку. Она тихо вздыхает и стряхивает с шерсти капли воды, словно собака. Рафаэль бросает в ее сторону кусок грязной ткани, которая должна послужить плащом и скрыть ее истинный облик. Она перехватает кусок на лету и благодарно кивает. Несколько точных разрезов катаной и бурая шерсть скрывается под серой тканью. Ниньяра одевает на голову капюшон, и снова бросает взгляд на своего спутника. Каков наш дальнейший путь?
Рафаэль замирает, зажав в ладони странное устройство, похожее на мобильный телефон. Она заглядывает ему за плечо и замечает мигающий маячок на карте. От него пахнет дождем и канализацией. Проведя рядом с ним не один час она все-таки привыкла к этому резкому аромату, который щекотал чуткий нос лисы. Она кивает и переглядывается со своим спутником. Ниньяре до сих пор удивителен тот факт, что после того, как они не обнаружили никого возле итальянского кафе, Рафаэль не обвинил ее во всех грехах смертных. Но судя по его неодобрительным взглядам, которые он бросал на лисицу, до этого было недалеко. Он не доверял ей и держал дистанцию, и конечно его поведение было понятно. Однако Ниньяра продолжала вести себя достаточно дружелюбно и нередко улыбалась, ловя на себе взгляд его зеленых глаз.
-Я знаю, где это, - ответила Ниньяра, поймав на себе взгляд саеносца.
Молча, двое серых силуэтов выскальзывают из здания. Она выходит первой, дабы указать своему спутнику дорогу. Он опасливо оглядывается, словно за ними ведется слежка. По спине Ниньяры снова проходит дрожь. Очень скоро, и она начнет точно так же оглядываться по сторонам, едва чуя опасность, застывшую в воздухе. Интересно, будет ли ее защищать мутант, который на данный момент, все еще никак не может привыкнуть к ее обществу.

Walking through life unnoticed
Knowing that no one cares
To consume and then masquerade
No one sees her there
And still she sings(с)

Она стоит возле самого края  крыши и зябко кутается в самодельный грязный плащ. Ветер шевелит полы плаща и лиса задается вопросом, как она не умудрилась заболеть. Она уже перестала чувствовать этот пронизывающий ветер и лужи, которые поначалу обжигали нежные подушечки лап холодом.  Лисица замечает, как в гараж проникает высокая фигура и напрягается всем телом. Не хватало драки с еще одним мутантом. Сейчас она бы не отказалась оказаться в тепле, под пледом, сжимая чашку горячего чая в лапках. Но вместо этого она стоит на крыше и содрогается от порывов северного ветра. Рафаэль снова бросает на нее взгляд, и она кивает, говоря, что последует за ним. А у нее даже больше не осталось выбора, хотя она неплохо знает город, но в конце-концов не оставаться же ей на улице.
Она легко спрыгивает с крыши, лапы скользят по перилам пожарной лестницы, оставляя следы от когтей. Подушечки лап снова обжигает холодной водой из лужи и на без того грязный плащ, попадают капли воды. Рафаэль спокойным и широким шагом заходит в гараж. А Ниньяра на несколько секунд замирает, вновь запутавшись в собственных сомнениях. Внезапно ей хочется вернуться на свой чердак, и снова через маленькое круглое окно наблюдать за окружающим миром, но она понимает, что не может так поступить. Она уже не сможет вернуться и наверняка отряд элитных белых ниндзя, растворяясь среди низких облаков, перемещается с крыши на крышу, разыскивая ее. Поэтому она вскидывает голову и тянет на себя хлипкую дверь гаража.
Здесь было достаточно тепло, и Ниньяра сразу же приободрилась.  Она сразу же откинула капюшон и начала с интересом рассматривать присутствующих в помещении мутантов. А посмотреть было на что. Сначала взгляд лисы упал на такую же черепаху, как Рафаэль и те, кого она видела до этого. Рядом с ним стояла миловидная маленькая девушка-ящерица, но, несомненно, самым интересным и самым пугающим экземпляром был кот. Половина морды у него была живая, а вот вторая половина была металлической, и на ней ярким светом горел красный глаз. Лиса слегка поежилась. Этот кот, почему то у лисицы вызывал недоверие и опаску. Черепаха и ящерица выглядели достаточно потрепанно. И лиса искренне им сочувствовала. Неужели они вдвоем сражались с тем огромным лизардом? Почему не могли никого позвать на помощь?
Она фыркнула на замечание Рафаэля и сделала шаг вперед по направлению к ящерице и коту. Колкость вертелась на языке, но Ниньяра предпочла промолчать. Пока тот разбирался с братом, она решила самостоятельно представиться. Она дружелюбно улыбнулась и протянула им раскрытую ладошку.
-Привет, меня зовут Ниньяра. – Она скосила глаза на Рафа и глубокомысленно закатила их, в точности копируя его поведение до этого. – Я типа с ним. - Она перевела взгляд на ящерицу и немного замявшись решила спросить. - Слушай, у тебя есть расческа?
Она с удовольствием скинула со своих плеч грязный плащ, пусть не надолго и повесила его на гвоздь, торчащий из стены. Лиса распустила все еще мокрые и спутанные волосы и забрав у саламандры протянутую щетку, встала возле пыльного зеркала, критичным взором осматривая свой внешний вид и расчасывая длинные волнистые волосы, пытаясь привести себя в порядок.
Ниньяра замерла в ожидании расспросов. Ей так хотелось поделиться с кем-то своими опасениями, довериться кому-то. И сейчас взгляд голубых глаз перемещался с одного мутанта на другого, с любопытством разглядывая новых знакомых и прикидывая, можно ли им доверять. У нее даже и выхода другого не было. Рафаэль слишком предвзято к ней относился, и у нее не было выбора, кроме того, как привлечь на свою сторону кого то еще. Однако для того чтобы построить мостик доверия между ней и Рафаэлем потребуются титанические усилия.