Умеко оборачивается и приветствует мужа мягкой улыбкой. Она ждала этого дня и предыдущие две недели она готовилась к нему, подбирая мужу подарок,  выбирая себе новое плате и готовя меню для вечернего ужина при свечах.  Она замирает, зажигая последнюю свечку, и вдыхает экзотический аромат от ароматических ламп, которые расставлены по углам комнаты. Она садится напротив него  и несколько мгновений мнется, прежде чем открыть. Она взвешивает на ладони невесомый кулон и подсаживается ближе к мужу. Умеко убирает длинные волосы на бок, давая Рафу возможность застегнуть кулон на ее шее.
В ответ она протягивает Рафаэлю большую коробку. Она знает, что находится там.  Когда, она в последний раз ездила в свое поселение, по ее просьбе выковали это оружие. Два небольших сай, с узкой  бязью узора по лезвию  и тонкой ручкой. Лисица долго рассматривала узор, но ей показалось, что она заметила их инициалы.  Она надеется, что он останется доволен подарком. Умеко очень надеялась, что подарок понравится мужу. Рафаэль  мягко улыбается, а лисица зарделась от комплимента.
-Ты самый лучший, - тихо сказала Умеко. Этого можно было бы и не говорить, она итак, знала, что вышла замуж за самого потрясающего мужчину в своей жизни. Этот кулон под цвет ее глаз, такого же холодного голубого цвета. и тем не, менее лисица поражалась насколько быстро бежит время. Она помнила, как Рафаэль сделал ей предложение, так, словно это было вчера.
Немного позже, она лежит на его пластроне, прикрыв глаза. Ее длинные волосы касаются шеи и плеч Рафаэля, она улыбается  счастливой улыбкой. Им уже не нужны слова чтобы сказать друг другу главное. Она все читает в его взгляде. Лиса проводит пальцем по его морде, не защищенной обычной повязкой, спускаясь к шее. В комнате стоит удивительная тишина, и кажется что каждый произнесенный звук здесь, распадается на множество, оседая где-то в углах комнаты. Запах масел смешивается с запахом его кожи и терпким ароматом вина. Она оживляется и протягивает ему пустой бокал. Они выпили не так много, но вино ударило в голову, хотя горячие поцелуи мужа кружили голову не хуже, и теперь Умеко ощущала только расслабленное состояние. Она прослеживает его взгляд, и улыбается. Их мальчики очень скоро вернутся. Первое время ожидание было утомительным, и за первую неделю, она выплакала все глаза. Рафаэль все это время был с ней и старался поддерживать ее. Без него это время превратилось бы в настоящий ад. Умеко выгибается в спине, поднимая голову, и принимает от мужа фужер.  Она пригубляет вино, и касается его губ нежным поцелуем. Затем, как ни в чем не бывало, она забирает из его ладони черепахофон и садится  на кровати.  Она задумчиво перебирает пальцы руки Рафаэля и набирает номер, который знает уже наизусть. Лиса включает громкую связь, чтобы муж тоже слышал разговор. В трубке поначалу слышатся гудки, затем возня и два звонких голоса, перебивая друг друга, здороваются с родителями.
-Привет, мам. Привет, пап.
-Как же я по вам соскучилась! - Воскликнула Умеко. – Что там дядя Лео, говорит? Вы еще не успели довести его до белого каления?

Месяц спустя.

Она оттряхивает  песок с бурой шерсти и садится на покрывало.  Умеко завязывает  тесемки от верха купальника на шее и поднимает голову. Среди  меха  блестит голубой кулон, подаренный Рафаэлем. Лиса не расстается с  вещицей. Она очень трепетно относится ко всем его подаркам. Дети наконец вернулись под крыло матери и она с радостью откликнулась на предложение мужа - провести неделю на морском побережье. Морской был определенно полезен маленьким детям после длительной тренировки и возвращения в душный Нью-Йорк. Она выискивает глазами детей и обнаруживает их в воде, весело играющими в мяч. На небе радостно светит солнце, а семейство расположилось под одной из пальм. Вода была на удивление теплой и прозрачной. Солнечные лучи отражались от ее поверхности, ослепляя.
-Кевин, Питер, не отходите далеко от берега. – Поучительно сказала Умеко.
-Не волнуйся, мама, - раздался звонкий голос Питера. – Я же черепашка.
С самого возвращения детей она старалась не отпускать их от себя. Ее воспитывали  и обучали изначально в другом ключе. И она скорее чувствовала, что ей скоро придется тоже взять в руки катану в руки и проверить, что еще помнит тело, и возможно обучить малышей тем приемам, которые знала только она. Умеко еще не успела понять, насколько ее мальчики изменились за эти полгода. Разве что оба начали вести себя серьезнее, и еще более серьезно стали относиться к тренировкам. Лиса с радостью ухватилась за эту возможность, так она будет проводить с ними больше времени. Возможно ей даже удастся привлечь Рафа, и смягчить его поведение, при обучении детей. Возможно они им даже помогут подобрать свой собственный стиль, который бы был свойственен каждому из близнецов. Но сегодня, она старается не задумываться об этом. Умеко со смехом нахлобучивает Рафаэлю соломенную шляпу  на голову и обнимает его. Она смотрит  прямо  ему глаза и касается губами его щеки. Она рада, что он привез ее сюда. Лиса поправляет темные очки, которые никак не хотят сидеть на острых ушах и проводит пальцем по его пластрону. В ее темных волнистых волосах запутался белый цветок, который теперь смотрелся как своеобразное украшение в ее прическе.
-Раф, пошли искупаемся. Вода такая теплая. Тем более, Кевин и Питер хотят, чтоб мы составили им компанию. - Она размыкает объятия и поднимается со своего места. Песок очень горячий и обжигает подушечки лап, когда лиса ступает по нему.
Вода поначалу кажется Умеко очень холодной. Умеко осторожно ступает в  воду и делает  несколько неторопливых шагов, когда ее осторожную походку замечает Кевин. Он машет матери и бросает ей под ноги мяч. Она обхватывает его обеими лапами и зовет мужа, чтобы он присоединился к ним. Она бросает ему мяч, и отплывает на небольшое расстояние. Эти небольшие минуты радости они заслужили, они заслужили, чтобы провести время со своими детьми. Умеко брызгается в Рафаэля и заразительно смеется. Она знает, что теперь, когда самое сложное в обучении их детей закончилось, все снова станет по-прежнему.

Умеко поднимает голову от книги и чуть поджимает уши, когда слышит крики, которые доносятся из соседней комнаты. Звук удара и грохот от двери, которая теперь валяется на полу. С тех пор, как Питер начал убегать из дома скандалы в их маленьком семействе начали происходить чаще. Обычно, мягкая по характеру Умеко не могла дать должного отпора упрямым сыновьям, поэтому мальчишек всегда мог приструнить только Раф. Умеко всецело доверяла мужу воспитание детей, но это начало заходить уже за все рамки. Хани проснулась от криков и громко зарыдала.
Малышке было всего три года, но Умеко видела в ней уже полную копию самой себя. Хотя ей так же, как и братьям достался панцирь от отца, глаза у девочки были большими и голубыми, как у ее матери. Умеко подошла к кроватке и взяла малышку на руки. Она провела рукой по волосам девочки и улыбнулась. Хани была более спокойным ребенком, чем близнецы, но спала она очень чутко и просыпалась от каждого звука. Девочка постепенно успокаивалась на руках у матери. Умеко положила девочку обратно в кровать и накрыла одеялом.
-Спи, моя радость, усни. В доме погасли огни, - тихо напела Умеко.
Лисичка послушно засопела и закрыла глаза. Умеко вздохнула и бросила взгляд на электронные часы, стоявшие на столике. Два часа ночи. Питер совсем отбивается от рук, совсем как она или Раф в его возрасте. Мальчика конечно можно было понять. Вот только теперь они с Рафаэлем были родителями и несли за детей ответственность. Умеко вообще начинала волноваться по каждому поводу. Она пыталась себя заверить в том, что с ее детьми ничего не случиться, и они будущие ниндзя, которые могут дать фору собственным родителям, но материнское сердце обливалось кровью всякий раз, когда с мальчиками что-то приключалось.
Когда стало понятно, что она забеременела третьим ребенком, они с Рафаэлем приняли твердое решение съехать от черепах. Точнее Умеко приняла, а Рафу ничего не оставалось, кроме как  с ней согласиться.  Теперь у них был большой и просторный дом, переделанный из старой обсерватории.  Конечно, у них был и зал для тренировок, и Умеко знала, что сейчас Рафаэль находится там, пытаясь снять с себя напряжение.
Она закрывает дверь за собой и с минуту наблюдает за тем, как Рафаэль занимается с шестом. Умеко пытается скрыть улыбку. Она редко видела Рафаэля с другим видом оружия, саи в его лапах стали чем-то неотделимым от него самого. Их сыновья  уже выбрали себе оружие.  Для Кевина это была чигирики, которая в руках мальчика просто летала, а тяжелый груз всегда попадал по цели. Питеру же больше пригляделся оно – острый топор с небольшим лезвием и длинной рукоятью. Рафаэль продолжил тренировку, одновременно разговаривая с ней. Нрав Умеко требовал взять оружие со стойки и составить мужу компанию в спарринге. Но сначала им стоит поговорить.   Рафаэль первым начинает разговор, заметив ее присутствие, затем он поворачивается к ней. Умеко вздохнула и кинула взгляд на стойку с оружием.
-Прав. Никто не спорит, что ты прав. Но когда я смотрю на Пита, я вспоминаю себя. Вспоминаю, что я убежала из дома. Да и твой пример не самый удачный. - Умеко сняла со стены нунчаки, и, проследив глазами за вертящимся грузом, сказала. – Мне страшно Рафаэль, страшно выпускать их в этот мир одних, но ведь и мы были такими же.
Умеко перехватывает нунчаки плечом и улыбается мужу. Она знает что Питер перенял самые невыносимые качества своих родителей, создав тем самым взрывоопасную смесь. Но Умеко надеялась, что с возрастом ее сын образумится.
-Не потренируешься со мной?

Неделю спустя.

-Раф, я дома. – Радостно провозгласила Умеко, закрывая за собой дверь. Она ходила с подругами по магазинам, и ее не было целый день. Первое, что бросилось лисице в глаза, так это то, что дома было слишком тихо. Не было слышно шумных близнецов и звонкого голоска Хани. Умеко напряглась всем телом. Внутренний голос подсказывал, что что-то случилось. Умеко бросилась в комнату к Питеру и остановилась на пороге перед входом. Дверь Рафаэль так и не поставил на место. Лисица медленно прошлась по комнате и развернулась. Вроде было все в порядке. Стопка комиксов, застеленная и нетронутая кровать, стол на котором лежало несколько книг  и тетрадь. Компьютер сына был также выключен.
-Питер? Кевин? Хани?! – Окликнула она детей, но ответа не последовало. Умеко начала сотрясать мелкая дрожь. Взгляд приметил на столе небольшую записку, где неразборчивым почерком Питера было написано, о том, что близнецы забрали Хани и ушли гулять. Дети обещали вернуться к вечеру. Умеко посмотрела в окно.  На улице уже давно стемнело, а детей все еще не было дома. Но где же они в таком случае? Умеко направилась в гараж к мужу, который как всегда слишком засиделся в компании со своим железным другом, засиделся настолько, что даже не заметил, что его дети не вернулись вовремя. А Хани еще слишком маленькая, она не сможет дать достойный отпор. Она смяла в лапке записку Питера, сглатывая подступающий к горлу ком. На Умеко снова накатил озноб, но та себе внушала, что с детьми все в порядке. Питер и Кевин почти взрослые, они смогут постоять за себя и защитить свою маленькую сестренку. И все же ночной Нью-Йорк по-прежнему скрывал множество опасностей, которые могли настигнуть детей в любой момент.
Проходя мимо додзе Умеко сняла со стены свою катану. Тонкие пальцы лисы пробежались по резьбе ножен. Она вытащила оружие из ножен и посмотрела на свое отражение в лезвии. на этом оружии было много крови, но Умеко никогда не расставалась со своей катаной. Лиса снова ощутила тот благоговейный трепет. Она не так часто держала оружие в руках с тех пор, как стала матерью. Но теперь она снимает его со стены, чтобы пустить в ход, хотя лиса все еще надеется на то, что катана ей не понадобится.
Гараж Умеко посещала только в исключительных случаях, или когда ей нужно было оттащить Рафа от его железного коня. Прошли те времена, когда она заигрывала с Рафаэлем, подбрасывая в лапках шлем и уговаривая его прокатить ее на мотоцикле. Сейчас Умеко была на грани нервного срыва и глазами выискивала мужа.
-Ты знаешь, который сейчас час? – Спросила Умеко, подойдя к мужу. Голубые глаза лисы горели недобрым огнем, а это означало, что никому не стоит под них попадаться. Умеко схватила Рафа за концы его банданы и притянула его к себе, так чтоб их лица оказались на одном уровне. – Наши дети… они... они до сих пор не вернулись домой, - голос лисы прозвучал надрывно и срывался на каждом слове. Она отпустила его  бандану и спрятала лицо у него на груди, пытаясь справиться со слезами и душащей ее истерикой. – Раф, а что если с ними что-то случилось?
Конечно, Умеко не допускала такой мысли, но одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что она волнуется за своих детей. Ради них она снова готова взять в руки оружие и выстоять в любой, даже самой жестокой схватке. И все-таки Рафаэль был тогда прав, им следовало пресечь все попытки Питера к бегству еще на корню. А если бы она сегодня осталась дома, она бы ни за что не отпустила с близнецами Хани. Хотя наверняка она бы поставила на уши весь Нью-Йорк, разыскивая своих детей. сейчас Рафаэль для нее - единственный лучик надежды. Умеко надеялась что у мужа есть догадки о том, где могут находиться их дети.

Умеко выглянула из-за двери гаража, чтобы посмотреть за действиями Рафаэля. Он в отличие от начавшей паниковать лисы, был спокоен. Он быстро включил компьютер и запустил программу поиска, и пока Раф искал снаряжение, лиса напряженно следила за экраном. Сердце у нее колотилось, но наконец, экран пискнул, и Умеко смогла выдохнуть. А она еще говорила о том, что устанавливать маячки в телефоны детей – это вовсе необязательно. Рафаэль подходит к ней и берет за руку. Она благодарно посмотрела на Рафаэля. Умеко могла положиться на своего мужа при любых обстоятельствах. Она действительно была за ним, как за каменной стеной. Она была рада, что Рафаэль принял на себя ответственность лидера в семье. Да, на это ушло много времени, но наверняка он знал, что Умеко нуждается в нем. Ему было больше не с кем сравнивать правильность собственных действий, также. как Питеру сейчас. Но, Умеко, как мать была уверена в том, что ее сын примет необходимую ответственность, когда настанет его время.

Они с Рафаэлем передвигались по крышам - две неслышные тени в ночном городе. Нью-Йорк никогда не спал. Днем это был вполне мирный город, а когда опускалась ночь - город преображался выпуская на волю множество странных существ, которые руководствовались самыми низменными мотивами. Да, они уже спокойно выходить на улицу средь белого дня, но сейчас передвигаться по крышам было гораздо быстрее, тем более что высокие здание открывали большой угол обзора. Они с Рафаэлем еще издали заметили компанию подростков. Умеко едва поспевала за мужем, который ускорил шаг, но потом она все же отпустила его ладонь. В отличие от Рафаэля она подошла к компании спокойно и взглядом начала разыскивать взглядом дочь. Умеко все еще была на грани истерики, но Рафаэль остановил ее жестом. Он поднял малышку на руки и положил ладонь на плечо жены. Лиса не знала, что он задумал, но Рафу Умеко доверяла полностью, и не стала мешать его планам. Она услышала сталь в его голосе и опустила взгляд. Рафаэль был страшен в гневе, и спорить с ним в таком состоянии было бесполезно в априори. С тех пор как они поженились, он стал срываться реже, но возражать Умеко все равно ему не стала. Она не стала поворачиваться и смотреть на сына, чтобы тот не заметил удивления, промелькнувшего в ее глазах. У нее, конечно, будет возможность еще обсудить с Рафаэлем этот план. Его в детстве никуда не посылали, решив, что его взбалмошный характер – это исключительно его проблемы. Она подняла глаза на мужа, неужели он действительно серьезно?  Умеко не планировала  расставаться с детьми, тем более на долгий срок, но характер Пита действительно следовало угомонить. Но возможно существуют иные методы. Рафаэль стремительно уводит ее от крыши, и Умеко заставляет себя не оборачиваться и не проверять, последовали ли близнецы за ними. Но она слышит быстрые шаги и позволяет себе легкую улыбку. Лисята все еще зависели от родителей, тем более что над ними висела угроза поездки к монахам.

Умеко не проронила ни слова с тех пор, как они вернулись домой. Раф сидел рядом с ней на диване, игнорируя детей. У Рафаэля был талант к игнорированию, но это так же гарантировало то, что он мог взорваться от любой мелочи. Она подняла на мальчиков усталый взгляд, когда те подошли к ней. Умеко протянула руку и потрепала Питера по челке. Конечно, если сейчас она воспротивится его решению, Рафу так или иначе придется с ней согласится. Умеко не хотелось отпускать детей в долгий путь. Сейчас она конечно больше в них уверена, чем несколько лет назад, но материнское сердце было неспокойно. Тем более, что это было на более долгий срок. Когда Нага уезжал, он предупреждал свою сестру о том, что его обучение продлится как минимум четыре года.
-Вы не должны были убегать из дома. – Поучительно сказала лиса.  – Неужели вы не понимаете, что ночью в городе опасно. Тем более что с вами была Хани. О чем ты думал, когда решил взять с собой сестру? – Умеко не отводила взгляд от сына, вкладывая на его плечи ответственность как на самого старшего из их детей. А значит, в первую очередь он должен был думать не о себе, а о брате и сестренке.
Умеко выдохнула и поняла, что он зря повысила голос на сыновей. Она снова подняла на них взгляд. И устало улыбнулась. События этого дня ее совершенно вымотали. Она слишком сильно перенервничала из-за своих малышей. Раф был слишком зол на Питера, и то, что сын не прислушивается к его словам. Теперь Раф должен был сам понять, как было остальным сложно с ним, до того как он не стал порядочным семьянином. Но Умеко слишком хорошо знала Рафаэля, и ей удавалось иногда управлять его поведением, поэтому и к Питеру она использовала тот же подход, пытаясь повлиять на сорванца лаской.
-Ты хоть понимаешь, как я волновалась? А что если бы с вами что-то случилось? – Она протянула руки к лисятам и прижала их к себе. Умеко не допускала и мысли о том, что с ними что-то случилось, но обнаружить их на крыше, устраивающими представление на крыше, было для нее разочарованием. Лиса надеялась на Питера, или на то, что более благоразумный Кевин образумит брата, но куда уж там. Она отпустила сыновей и улыбнулась. – Ты обещаешь, больше не заставлять меня волноваться?
Питер осторожно кивнул и уже собрался выдохнуть по поводу того, что перспектива с Тибетом пронеслась мимо него, как Умеко заговорила вновь, но теперь она обращалась непосредственно к Кевину. Она не могла запретить своим сыновьям возможность обучаться. Конечно, умеко помнила, какого ей было в первый раз, и была еще морально не готова к  этому аду. Но теперь у нее есть отрада для сердца - малышка Хани, а также верный муж, на поддержу которого она может рассчитывать.
-Ты действительно этого хочешь? – Спросила Умеко, глядя на сына. – Конечно, мы можем позвонить Наге. Думаю, твой дядя будет счастлив, иметь такого хорошего ученика. - Умеко встала со своего места и подошла к полке, где лежал ее мобильный. Прежде, чем набрать номер она взглянула на старшего сына. – Питер, ты точно не едешь с братом?
Он переглянулся с братом и хлопнул того по плечу.
-Горы, свежий воздух, лысые монахи, - хмыкнул Пит. - Думаю, я могу пожертвовать одним летом ради поездки в горы. А когда мы приедем, мы обучим Хани новым приемам. – Умеко  улыбнулась и снова обняла сыновей. Но ее глазах выступили слезы, но она улыбалась сквозь них. Она была уверена в своих мальчиках и в том, что она может возложить ответственность на каждого из них.
– Я горжусь тобой, правда.

Уже под утро, когда их семейство ложилось спать, после короткого разговора с Нагой. Лис был счастлив такой перспективе и обещал обо всем договориться и гарантировал сестре, что здесь не о чем волноваться. Умеко опустилась на кровать и взглянула на мужа. Рафаэль притворялся спящим, или спал на самом деле, уставший от событий сегодняшнего дня. Лиса сняла себя халат и забралась к нему под одеяло. Она обняла черепаху и тихим шепотом произнесла, чтобы не разбудить его. Она была уверена в том, что Раф тоже гордится близнецами. Им суждено было стать доблестными воинами - защитниками своих будущих семей, а возможно и всего мира - которыми когда то были их родители.
-Они снова уезжают от нас, и я знаю, что ты будешь скучать по этим маленьким сорванцам.

Они же не могли пропустить такое событие, как посвящение сыновей в сан младшего послушника. Умеко легко спустилась с трапа и поправила меховой воротник теплой куртки. Раф уже ждал ее, поддерживая одной рукой маленькую дочь, а в другой сумку с их багажом.  Тибет поражал своей красотой и духовным спокойствием, которым прямо таки  веяло от этого места. Высокие горы, вершины которых растворялись среди тяжелых облаков и туманов. Умеко это место напоминало о ее родине, и она понимала какие эмоции, должно быть, испытывает Нага, проживая в этом месте. Умеко любила своего младшего брата, и никогда души в нем не чаяла, и, заприметив, что он спешит к ним, она радостно замахала ему лапкой и сердечно обняла его, когда он поравнялся с ними. Нага был почти на полголовы выше своей старшей сестры. Завести семью лис так и не сумел и решил, что духовный путь развития для него важнее. Умеко, конечно, поддержала его решение. Они с братом очень разными по характеру, именно Нага всегда умел успокоить вспыльчивый нрав сестрицы, за что Умеко всегда его ценила. На самом деле лиса очень скучала по брату, ведь они виделись крайне редко, учитывая, что они постоянно находились на разных континентах.  Умеко жалела, что у нее нет такой возможности, какая есть у Рафаэля, который виделся с младшими братьями раз в неделю минимум. А лиса писала своему брату длинные письма, где рассказывала о своей жизни, о Рафаэле и детях. Иногда они даже созванивались, но лиса очень сильно скучала по своему брату.
-Отлично, - воскликнула Умеко, узнав о том, что их приезд держится от сыновей в секрете. – Устроим им сюрприз.
Стоило Наге упомянуть ее сыновей, как Умеко улыбнулась. Она действительно гордилась своими мальчиками. И она знала, что Кевин непременно вернется в это волшебное место, и продолжит этот путь, следом за своим дядюшкой. Ну а место Питера в Нью-Йорке и она всегда это знала. Умеко, чтобы со временем Питер и Кевин стали примерными семьянинами, так же, как и Рафаэль. Она была уверена, что временем Питер образумится, и станет спокойнее. Возможно, пребывание в этом священном месте хоть немного повлияло на его характер, и он научился гасить в себе эмоции. Она подмигнула Рафу в ответ и улыбнулась. Приятно было осознавать, что ее мальчики оправдали ее доверие. Полная радостных эмоций Умеко ступила на первую ступень и начала засыпать Нагу вопросами о сыновьях. Ей было интересно, как ее мальчики провели эти четыре месяца. Лис охотно отвечал на все вопросы сестры, прекрасно понимая, что она соскучилась по сыновьям за то время, пока не видела их.

Рафаэль выглядел устало. Он тяжело дышал и сейчас стоял прислонившись к косяку, тяжело вздыхая. Умеко бросала обеспокоенные взгляды на мужа. Малышка Хани  не давала покоя отцу, и Умеко взяла ее на руки. Правда девочка сначала настаивала на том, чтобы пойти самой, но через десять ступеней ее энтузиазм  иссяк, и потому она просто отдыхала, сидя на руках у Умеко. Лиса сразу нашла глазами младшего сына, который был одет в красно-желтый халат и сейчас подметал крыльцо. Лиса спустила Хани с рук и сама ускорила шаг, приближаясь к сыну.
-Мы не могли пропустить такое важное событие, - Умеко улыбнулась и обняла сына в ответ.
Она протягивает лапку сыну и кивает на прощание Рафаэлю. Им с Питером нужно было поговорить наедине, и Умеко не стала препятствовать. Тем более, что они расстались на достаточно безрадостной ноте, ведь каждый из них чувствовал, что не смотря ни на что, именно он был прав в той ситуации.
Нага и Кевин повели ее в храм. Храм монастыря поражал своим великолепием. Стены были выкрашены в красный цвет и на многих из них были мозаичные панели, которые поражали своей аккуратностью и разнообразием пестрых узоров.  Золотые украшения искрились в лучах солнца, которое проникало в помещение из окон, расположенных сверху. Хани, которая держала мать за руку, вертела во все стороны головой, и рассматривала помещение любопытствующим взглядом, засыпая дядюшку вопросами. Нага вел себя, как опытный экскурсовод, и словно в музее, водил лису с детьми от экспоната, к экспонату, рассказывая истории.
-Это просто потрясающе, - прошептала завороженная Умеко. Действительно в этом месте ощущалась духовная сила. И даже сама ветреная Умеко, прониклась  той атмосферой, которая царила в этом храме. Действительно, это было самое правильное место, для воспитания будущих воинов. Оно воспитывало тело и дух, не хуже, чем любая школа ниндзюцу. И Умеко понимала, что Рафаэль принял мудрое решение, когда решил отправить сюда их сыновей.

На следующий день. 7. 00 утра. Церемониальный зал.

Умеко, одетая в оранжевое платье, сидит рядом с со своим мужем и сжимает его лапу. Ее волосы уложены в высокую прическу и видно со стороны, то она тоже долго готовилась к этой важной церемонии. Малышку Хани, которая еще спала, они решили оставить на попечение монахов, которые обещали позаботиться о малышке. Умеко доверяла им, и сейчас все ее внимание было приковано к небольшой группе детей, которые  стояли неподалеку. Все они были одеты, как на подбор, в красно-желтые халаты. И, тем не менее, среди младших послушников выделялись не только ее дети, но там так же было еще несколько мутантов. Особенно Умеко позабавила фигурка молодого мутанта-крокодила, которому был явно маловат халат послушника. Прозвучал колокол и мелодичный звон отразился от стен, оповещая присутствующих о начале церемонии. Умеко сильнее сжала лапу мужа и улыбнулась. Ее мальчики выросли. Ей было интересно, что в этот момент испытывает Рафаэль, когда смотрит на близнецов. Умеко нашла взглядом Нагу и улыбнулась брату. Тот тоже не отрывал взгляда от групки детей, наверняка испытывая ту же самую гордость. Ведь именно благодаря чуткому руководству лиса, большинство этих мальчиков смогли изменить свою жизнь. И вот, монах, сидящий на троне называет имена близнецов. Сердце у матери падает куда-то вниз, а на губах у Умеко застывает нежная улыбка.
Оба лиса садятся на колени перед главным монахом, который что-то бормочет на тибетском языке. Умеко поджимает губы, и улыбается все шире. На глазах у лисицы застыла пелена, а по щеке скатилась слеза. Ее переполняла гордость за своих сыновей. Умеко сидела, завороженная, наблюдая за церемонией. Тихий, бормочущий голос монаха, успокаивал, убаюкивал, но лисица не открывала взгляд от своих детей, продолжая сжимать ладонь мужа.
Казалось бы, еще недавно, ее мальчики были двумя меховыми комочками и гибкими панцирями, а сейчас она видит в них мужчин. Когда успела произойти в них эта перемена? Когда они успели повзрослеть? Удивительно, насколько быстро летит время…
А на следующее утро, они будут сидеть в самолете, и Умеко будет то и дело бросать взгляды на детей, чтобы убедиться, что они с ней вновь, заново привыкая к их постоянному присутствию. И можно было бы куда-нибудь вновь поехать всей семьей. Микеланджело, например все советовал молодым родителям посетить планету с непроизносимым названием, где находился самый большой парк развлечений  во вселенной. Или в какое-нибудь более спокойное место, где они смогут просто отдохнуть семьей.