Сегодня у Донателло было на редкость отвратительное настроение.
То есть, отвратительным оно было на протяжении всей последней недели — и не удивительно, учитывая, что им с братьями довелось пережить за эти несколько дней. Конечно, притащенный в убежище маузер значительно сузил радиус поисков, но отнюдь не облегчил их, хотя бы потому, что Дону так и не удалось привести сломанный механизм в рабочее состояние. Он потратил уйму времени, без конца разбирая и собирая несчастного робота, препарируя его железные внутренности и терзая искрящие микросхемы, он даже пару раз швырнул этого упрямца в стену, подражая Рафаэлю в минуту неконтролируемого гнева, но все было бестолку. В конец намучившись, получив несколько чувствительных электрических ожогов, перебрав на языке все известные ему грязные ругательства и едва не отбив себе лоб о стенку лаборатории, Дон счел данное устройство полностью негодным для дальнейшей работы. Единственное, что ему оставалось — это подыскать другого, более целого маузера, в механической башке которого не осталось памятного автографа в виде отверстия острого кинжала-сай. Кроме того, следовало учесть, что большая часть крысоловов была основательно поджарена во время неравной битвы за убежище... Надежда отыскать уцелевшую микросхему была ничтожно мала, но на данный момент это было единственное, что ему оставалось. Уточнив у брата, где именно тот обнаружил сломанного бота, а также прихватив с собой карту городских подземелий, Дон с решительным видом покинул свою темную, мрачную мастерскую, в которой он безвылазно проторчал последние несколько дней, и двинулся на поиски гипотетического маузера... правда, не совсем один. Едва заметив, что его брат куда-то собирается, Майки немедленно выразил желание составить ему компанию. Донни смутно подозревал, что здесь не обошлось без настойчивого совета (а то и прямого приказа) Лео или Сплинтера, но, поразмыслив, не стал отказываться от помощи. В конце концов, он собирался притащить домой как можно больше уцелевших ботов, а весили они немало, так что тут были бы весьма кстати чьи-то сильные руки и крепкая спина... Кроме того, Дон понимал, что родные сильно тревожатся за его состояние: обычно мягкий и доброжелательный, гений замкнулся в себе и почти ни с кем не разговаривал, а постоянный недосып, вдобавок, сделал его на редкость раздражительным. Донателло и сам это прекрасно осознавал, но ничего не мог с собой поделать. Единственное, на что хватало сил — это на редкие, немногословные, сухие реплики, произносимые максимально спокойным и ровным тоном. Большую же часть времени Дон предпочитал хранить сдержанное молчание, чтобы не дай бог не сорваться в очередную истерику. Он все еще стыдился того неконтролируемого всплеска эмоций, обрушившегося на головы Майки и Эйприл в тот момент, когда они на свой страх и риск попытались привести отчаявшегося гения в чувство. Вдобавок, Донателло все еще злился за то, что они подмешали ему львиную дозу снотворного в кексы — пускай и знал, что это было сделано из самых добрых побуждений. В конце концов, сон отчасти помог ему привести мысли в порядок, настолько, насколько это вообще было возможно в данной ситуации...
Рассеянно проматывая в голове воспоминания минувших дней, Дон медленно, но целеустремленно брел по темному канализационному тоннелю, почти не вслушиваясь в беззаботную болтовню младшего брата — тот, кажется, старался отвлечь гения от его невеселых мыслей, но пока что выходило туго: Донни крайне неохотно отзывался на его вопросы, отвечая преимущественно короткими и крайне невыразительными "гм" либо "угу", что, безусловно, не могло не бесить. Но Майки держался молодцом и продолжал трепать языком за них двоих, до тех пор, пока они оба не достигли конца бокового коридора: после возвращения под землю, черепашки кое-как разобрали завал на выходе из доджо, а также заложили камнями дыру в противоположной стене, в том месте, где маузеры проникли в их убежище. Им еще предстояло навести порядок в смежном тоннеле, но пока что времени на это не было... Оно и к лучшему: обломки маузеров оставались нетронутыми; их металлические корпуса тут и там поблескивали в ярких лучах карманных фонариков, что значительно облегчало поиски.
— Ну вот мы и пришли, — тихо произнес Дон, привлекая внимание брата и одновременно убирая карту за пояс, после чего критично оглядев каменное нагромождение. — Значит, так, Майки. Сначала мы проверим тех роботов, что разбросаны вокруг завала. Их корпуса водонепроницаемые, так что есть вероятность, что некоторые микросхемы остались целы. Ищи тех, у кого не повреждена голова. Даже если она отделена от туловища — все равно тащи в сторонку и складывай у выхода, ладно? — завершив свой краткий инструктаж, Дон сбросил сумку с плеча и, достав из нее желтую строительную каску, протянул весельчаку — не хватало ему еще, чтобы Майки расшиб себе голову... Да и самому гению стоило подстраховаться.
— Не бухти, — он позволил себе слабую усмешку, когда Микеланджело выразил преувеличенное недовольство своим глупым видом. Лицевые мышцы гения при этом едва заметно дернулись, как с непривычки. — Ты сам говорил, что твоя зеленая лысина слишком прекрасна, чтобы портить ее вмятиной от упавшего сверху кирпича... — взгляд изобретателя задумчиво скользнул по растрескавшейся стене тоннеля. — Большие камни пока что лучше не трогать, чтобы не спровоцировать нового обрушения. Чуть позже я придумаю, как укрепить здешний потолок... Если заслышишь подозрительный треск — сразу же отходи от завала, ясно? — и с этими словами Дон коснулся пальцами небольшой кнопки на собственной каске, включая встроенный фонарик. Яркий луч прочертил полосу в темноте тоннеля, всполохом отразившись в чьих-то больших желто-зеленых глазах с острыми вертикальными зрачками.

Дон безмолвно кивнул в ответ на тихий вопрос брата — повинуясь его просящему взгляду, ниндзя не стал высовываться из их скромного укрытия, но все же продолжал напряженно наблюдать из-за угла за громадной черной тенью, то и дело мелькающей в ярком луче оброненного фонарика. Честно говоря, он и сам не испытывал ни малейшего желания вылезать обратно, и уж тем более приближаться к невесть откуда взявшемуся крокодилу, даже на безопасное расстояние... Хотя, какое расстояние вообще можно считать безопасным, когда ты имеешь дело с такой здоровенной зубастой тушей? По-хорошему, ребятам уже давно следовало убраться из этого подземелья и вернуться обратно, пока неизвестный мутант не соизволил возобновить прерванную погоню. Это было бы самым мудрым и рациональным решением с их стороны... Но разве Дон мог уйти отсюда с пустыми руками? Ему позарез нужно было найти хотя бы одного уцелевшего маузера, чтобы наконец-то решить свою главную проблему и разыскать Мону. Озабоченно нахмурившись, Донни на какое-то время замер в полной неподвижности, продолжая с предельно собранным и слегка отрешенным видом следить за перемещениями крока по разрушенному коллектору. Тот как будто и не собирался никуда уходить, а, напротив, желал остаться в этом залитом водой коридоре — как будто во всей канализации не было места уютнее и тише, чем это трещащее и осыпающееся подобие логова! Да этому здоровяку даже развернуться негде было: Донателло прекрасно слышал, как он то и дело задевал стены могучими плечами и хвостом, рискуя обрушить все то, что каким-то чудом уцелело после первого обвала.
— Что будем делать? — а вот это очень хороший вопрос, Майки. Просто отличный. Дон рассеянно потер подбородок грязной ладонью, пытаясь решить, как им поступить дальше.
— Не знаю, — честно откликнулся он, наконец, убирая руку от лица и вновь осторожно выглядывая из укрытия. Стоит... даже не думает двигаться с места. — Пока он здесь, мы не сможем достать уцелевших маузеров... а без них Мона обречена, — Дон не знал, зачем ему нужно было проговаривать это вслух. Майки не был дураком и прекрасно понимал, что будет, если они не добудут нужные изобретателю электросхемы. А точнее — чего НЕ будет. Естественно, они оба не могли допустить, чтобы их единственная оставшаяся возможность отыскать Мону полетела псу под хвост. Похоже, выбора у них не оставалось, хах?
— Нужно как-то его отвлечь, — с тяжелым вздохом заключил умник, отворачиваясь к брату. — Но если полезем к нему вдвоем, он нас в лепешку превратит... а пока Лео и Раф подойдут в эту часть коллектора, он уже переломает всех уцелевших... — тихий голос, да нет, шепот Дона совершенно неожиданно потонул в очередном громоподобном реве. Оборвав себя на полуслове, юноша спешно прильнул плечом к сырой мшистой стене, опасаясь, что громила-мутант решит броситься к их жалкому укрытию. К счастью, этого не произошло: кажется, крокодила беспокоило что-то другое, и этим "чем-то" были... сломанные мышеловы? Пронзительный лязг металла возвестил о кончине очередного бота, а ведь тот наверняка еще мог пригодиться в поисках саламандры! Дон аж зубами скрипнул от досады. Ну что за невезение!
— ...маузеров, — запоздало закончил он свою мысль, не скрывая недовольства на своей перемазанной глиной физиономии. И без того злой и страшно не выспавшийся, теперь Донателло был готов самолично выйти из-за стены и крепким пинком ноги отшвырнуть рептилию подальше от драгоценных роботов. Но, конечно, ему хватало самообладания, чтобы не натворить глупостей, да еще и на глазах у Майка — он же не Рафаэль какой-нибудь, в самом-то деле. Так, спокойнее... Дон напряженно стиснул гудящие виски, попытавшись мысленно абстрагироваться от гремящего камнями и металлом крокодила и взволнованно пыхтящего под ухом брата. Думай, Донни, думай! Не тебе ли от природы даны ультратурбогениальные мозги, чтобы с легкостью находить выход даже из самых незавидных ситуаций? Плевать, откуда взялся этот монстр и что ему было нужно от кучки смятого железа... это — вопросы второстепенные. У него еще будет время выяснить, как в Нью-Йоркскую канализацию умудрился попасть здоровенный ящер-переросток. Сейчас куда важнее придумать способ оттащить его от оставшихся маузеров, да так, чтобы при этом не превратиться в мокрое красное пятно на полу подземелья... А главное — не дать случиться чему-то плохому с Майки, ведь он, как ни крути, несет за него ответственность. И пускай братья фактически ровесники друг с другом, Дон всегда считался за старшего в их крохотной команде "A-" и отвечал за все принимаемые ими решения, даже самые отчаянные и идиотские. Правда, обычно они исходили от Микеланджело, но на сей раз в экстремала-самоубийцу предстояло сыграть именно Дону. Ведь, как ни крути, он ни за что не позволит брату сунуться под лапу к этому чешуйчатому титану. Покусав губы, Донателло зачем-то бесшумно полез рукой за пояс и спустя мгновение извлек наружу свой черепахофон. Отправить сигнал о помощи Лео и Рафу — святое дело, пускай он и не хотел в очередной раз рисковать их жизнями и здоровьем... Но куда деваться, в одиночку ему ни за что не справиться.
Другое дело, что он вполне мог выиграть время и отвлечь крока от маузеров, пока старшие на всех парах неслись на выручку братьям.
— Ладно, у меня есть одна идея, — пробормотал Дон, в несколько торопливых движений набирая сообщение и отсылая его Лео, — у меня на посохе имеется небольшой шокер... только не говори об этом Сплинтеру, — изобретатель с досадой поморщился. — Его заряда хватит на то, чтобы ненадолго вырубить этого здоровяка... вполне возможно, нам даже не понадобиться ничего с ним делать, — Донни вновь нервно выглянул из укрытия, прикидывая, где сейчас находится крокодил и слышит ли он их голоса. — Но сначала нужно подобраться к нему поближе. Я займусь этим, — спешно добавил он, предупреждая возможный поток негодования со стороны Майки, — а ты постарайся схватить так много маузеров, сколько сможешь унести, ясно? Знаю, бредовая затея, но у нас нет другого выхода. Такими темпами нам вообще не придется вступать с ним в контакт, потому что целых мышеловов просто не останется... Хей! — возмущенное восклицание само собой вырвалось из груди юноши, когда на его глазах из коридора вылетел очередной бот и эпично разбился о стену неподалеку от того места, где затаились черепашки. Теперь настала очередь Майка зажимать брату рот ладонью: крепкий удар потряс хлипкие стены обрушенного коллектора, напомнив о том, что подросткам следует соблюдать тишину и осторожность. Несколько мгновений в темном коридоре царила пугающая тишина, наполненная шумом тяжелого дыхания ящера и звуком осыпающейся каменной крошки. Затаив дыхание, Дон аккуратно высвободился из рук Микеланджело и прижал указательный палец к губам: никаких разговоров больше! Пора уже что-то да предпринимать. Крадучись, низко пригибаясь к земле и ступая на самые цыпочки, Донателло как можно тише подкрался к озаренному светом проему, в котором бесновался Кожеголовый. Вот когда пригодились все те навыки ниндзя, что вдалбливались в ребят на протяжении долгих 15-ти лет! Несмотря на участившееся сердцебиение и сухость в горле, Дон, тем не менее, умудрился незаметно приблизиться к огромной трубе, не слыша, но чувствуя кожей и всеми своими обострившимися органами восприятия, что Майки также тихо следует за братом, боясь издать лишнего звука или даже просто чересчур громко вздохнуть. Донателло и сам затаил дыхание, боясь, что крокодил услышит их приближение. Луч прожектора достаточно четко выхватывал рослый, широкоплечий силуэт мутанта: тот стоял спиной к выходу из коридора и, по всей видимости, пребывал в своеобразном оцепенении. Если бы Дон знал, что несчастный всего-навсего мучается острой зубной болью, он, быть может, и не стал бы этому удивляться. Впрочем, подобная позиция была достаточно удобна: так Донни мог подкрасться к рептилии вплотную и, не выдавая себя раньше времени, ткнуть концом посоха точно промеж лопаток врага, таким образом ударив того сильнейшим разрядом тока и на время выведя из игры. Когда между мутантами оставались считанные шаги, изобретатель покрепче ухватил свой Бо и замер на долю мгновения, прицеливаясь. Секунда — и его оружие делает стремительный рывок вперед, подобно врачебной игле нацелившись в участок мягкой незащищенной плоти промеж толстых роговых пластин, защищающих позвоночник зверя. Ну, дай бог попасть-не промахнуться!