Наконец-то, от Рафаэля пошла какая-никакая реакция — и тут уж Дон с облегчением перевел дух, осознав, что он все сделал правильно... Даже более того. Честно говоря, гений не мог припомнить, когда он в последний раз видел брата таким счастливым. Наблюдать за ним было одно удовольствие, так что Донателло не стал обижаться, когда Рафи размашисто хлопнул его по плечам и ощутимо потряс, бешено сверкая глазами от переполнявшего его восторга. К лицу изобретателя намертво прилепилась донельзя глупая, широченная улыбка, и ответом на взбудораженный взгляд владельца сай стала озорная щербина промеж передних резцов юноши. Выпустив Дона, Рафаэль с влюбленным видом склонился над своим новеньким "скакуном", нежно поглаживая ладонью тщательно отполированный металлический кузов — умнику стоило больших трудов не заржать над его обалдевшей физиономией.
— Усиленная дуплексная рама... — взволнованно бубнил мутант себе под нос, вновь и вновь исследуя каждую деталь мотоцикла и, кажется, даже не замечая того, что Донателло стоит у него за плечом, уперев руки в бока и самодовольно ухмыляясь.
— ...двухступенчатая коробка передач, — продолжил шестоносец, поочередно загибая пальцы и возведя притворно-задумчивый взгляд к потолку гаража, — восьми-цилиндровый двигатель мощностью 200 лошадиных сил, способен разгоняться до 100 км/ч за 3 с половиной секунды. Максимальная скорость — что-то около 306 км/ч... может, даже больше, у меня не было возможности протестировать его как следует, — "...и, я надеюсь, ты не решишь проверять это сразу же, как влезешь в седло," — уже мысленно закончил он, впрочем, продолжая улыбаться. Словно бы прочитав его мысли, Рафаэль решительно высвободил байк из ниши, в которой он был закреплен, и выкатил из фургона. Донни лишь едва слышно вздохнул, закатив глаза — и вправду, на что он рассчитывал? Что Раф поставит его к себе в комнату и будет вешать на него амуницию перед отходом ко сну?... Слегка напрягшись, изобретатель вышел из Шеллрайзера следом за братом и встал неподалеку, настороженно следя за его действиями.
— Ты Дон чудной, нет правда, — Дон молча пронаблюдал за тем, как Рафаэль с невозмутимым видом возвращается в фургон за шлемом, а затем вновь неторопливо приближается к байку, продолжая разглагольствовать: — Отдаешь мне самое нестабильное, небезопасное средство передвижения...
— Я все еще надеюсь на твое благоразумие, — негромко проворчал Донни в ответ. Один из шлемов с размаху врезался в пластрон изобретателя, и Донателло волей-неволей пришлось его подхватить, адресовав брату слегка удивленный взгляд. Что? Хочешь, чтобы он тоже влез на эту красотку и прокатился за компанию по мрачным подземельям? — Не думаю, что это удачная затея, — он нервозно оглядел собранный им самим же мотоцикл, как если бы это вовсе не он прикладывал руки к его созданию. Честно говоря, он испытывал определенного рода сомнения насчет умения Рафа управлять подобным средством передвижения. Нет, он был более чем уверен в том, что рано или поздно счастливый владелец байка научится лихо разъезжать на нем по ночному городу, но для этого требовалось время... Но, кажется, Рафаэль думал совсем иначе. Он уже сейчас был готов врубить десятую скорость и сломать шею на первом же крутом повороте, а вот Донни, в отличие от брата, как-то не пылал особым на то желанием.
— Да-да, — Раф нетерпеливо отмахнулся от его тихого бубнежа и, обернувшись, наградил гения донельзя наглой, вызывающей ухмылкой, — я все равно уеду. С тобой или без тебя. А ты будешь мучиться и переживать... — подняв руку, саеносец принялся самым бессовестным образом загибать пальцы в обратном отчете, одновременно с тем продолжая выжидательно поглядывая в сторону Донателло. Вот ведь чертов засранец.
— ...ладно, — в конце концов, умник неохотно напяливает шлем на голову, не забыв стянуть защитные очки и отбросить их на рабочий стол, — но только одна поездка! — он с опаской усаживается на сидение позади старшего брата и, за неимением других точек опоры, кладет ладони на его крепкие мускулистые плечи, старательно отгоняя от себя не прошенную мысль о том, что неплохо бы приделать к байку еще одно защитное крепление, которое могло бы подстраховать вылетевшего из седла ездока.
— Не волнуйся, долго катать не буду... — дальнейшая речь мутанта тонет в оглушительном реве двигателя — Рафаэль словно бы специально газует на месте, наслаждаясь производящим шумом. Неожиданный рывок — и Донни крепче вцепляется в панцирь брата, уже мысленно проклиная себя за слабохарактерность. Но поздно: байк уже разгоняется, с умопомрачительной скоростью проносясь по узкому темному коллектору, и встречные потоки воздуха жестко треплят выглядывающие из-под шлемов концы фиолетовой и красной повязок. Разумеется, Донателло прекрасно знал о технических характеристиках своего творения, но одно дело — проводить испытания самостоятельно, не выжимая из двигателя всю доступную ему мощность, и совсем другое — в панике жаться к сидящему впереди Рафаэлю, молясь черепашьей праматери о том, чтобы не слететь с сидения в первые же десять секунд бешеной поездки. Колеса с визгом тормозят, и байк заметно кренит влево, отчего подростки едва не валятся в лужу, но, к счастью, Раф успевает оттолкнуться ногой и продолжить путь, выпрямив адскую машину.
"Даже не надейся, что я буду собирать твои разбитые кости по всему туннелю," — сумрачно обращается Донателло к брату, в то время как последний ошалело гогочет на очередном повороте, предварительно лишь каким-то рождественским чудом не грохнувшись со своего новенького скакуна. — "Своих бы не растерять... МА-МА" — гений в панике провожает взглядом торчащую из стены трубу, чуть было не снесшую подросткам их бестолковые головы, когда Раф, забывшись, чересчур забрал в сторону и едва ли не по стене проехался. Еще один рывок — и окружающий мир бешеной каруселью крутится перед глазами, вынуждая до боли в костяшках стиснуть пальцами острые края чужого панциря. Байк замирает посреди тоннеля и издает свирепое рычание, но даже ему не удается заглушить торжествующий хохот одного из седоков. И пускай Донателло готов проклясть себя за столь легкомысленное решение — это ж надо было додуматься, вручить маньяку его любимую бензопилу! — он все же не может сдержать едва заметной улыбки при звуках чужого смеха прямо у себя над ухом.
Все-таки, оно действительно того стоило.
