Red Bull, запись в Twitter #1:
Поверить не могу, что я согласился на эту дикую авантюру! Я, Майк, карта мира и угнанный у Дона вездеход(ненужное подчеркнуть). Слабо?
PS: Хотя я об этом, конечно, пожалею.

В жизни Рафаэля наступил такой тоскливый период, когда ему стало скучно. Вот просто совсем скучно. Ученые умы всевозможных справочников, включая Донателло, напыщенно называют подобное состояние «депрессией», однако сам Раф был категорически не согласен с таким определением. Ему просто захотелось перемен, причем чем кардинальней, тем лучше. Не лампу в чьей—нибудь комнате передвинуть, да кирпичи разноцветным покрасить, а чего-нибудь посущественней. Например, взять в охапку Ниньяру, пристегнуть ее к мотоциклу, чтоб не вывалилась, и рвануть на космической скорости вперед, куда забрало глядит. Идея очень привлекала своей дерзостью и была под стать не менее дерзкой лисе, если бы не одно существенное "но": несколькими днями раньше Ниньяра сама испарилась на свой слет партий по боевым заданиям. А брать других оставшихся девчонок, будь то Эйприл, Мона Лиза или Арбидол... простите, Алопекс, — крайне небезопасно, ибо страшнее их парней может быть только сама рыжая куноичи, у которой всегда начеку наглядное пособие по нарезке различных скальпов неверных в любые блюда. Так что безудержную ревность лисицы испытывать не стоило.
В другом, тоже довольно оптимистичном варианте вместо какой—либо девчонки предполагалось завернуть с собой в дали брата или друга, но и здесь Рафу встретились подводные течения не в том направлении. Донателло в качестве кандидата на совместное путешествие был отметен сразу: если техник вышел за пределы двадцати шагов от дома, то это уже считалось восьмым чудом света. К тому же поездка с Доном не обещала ту расслабленность и насыщение новыми впечатлениями, к которым так стремился Рафаэль. Мало того, что Дон по карте будет считать километраж от города до деревни, чтобы не дай римский бог свернуть с шоссе куда-нибудь на звериную дорожку в поисках приключений. Так еще ученый взорвет незамысловатый мозг саеносца на мелкие щепки своим пространным курсом лекций на тему «Как выжить в дикой природе и какими пауками питаться не стоит». Еще и экзамен сдавать заставит.

Нет. Дон определенно не тот случай.

Кейси Джонс, который мог бы составить самую подходящую компанию заскучавшему саеносцу по бездумному прожиганию костров у лесных опушек, уехал на сборы в юношеский хоккейный клуб Монреаля, а дожидаться его у окна до состояния старухи Изергиль  Рафу вовсе не улыбалось.
Был еще старший брат Леонардо, с которым Рафаэль тоже не без удовольствия двинул бы в палаточный поход по диким лесам, окруженный птичками, белками и муравьями, да только Лео после всех своих махинаций с Кланом Фут сделался тише воды, ниже травы и большую часть времени проводил с мастером Сплинтером, пытаясь с помощью отца очиститься от сомнений окончательно и простить себя самого. Короче занялся соитием с духом сакуры.

Оставался последний вариант...

К слову, этот самый вариант уже несколько дней допекал всех по очереди с веселыми мечтами о разных городах и странах, наяривая круги вокруг небольшого глобуса, который скромно стоял в углу подземного гаража среди прочего дружелюбного хлама. Не менее весело он косил поднебесные, едва различимые глаза в сторону нового чуда техники Донателло, стоявшего тут же вместе с изобретателем, который любовно закручивал гайки, интенсивно  ползая под стальным брюхом. Это был Черепахоезд или, проще говоря, вездеход, способный преодолеть и огонь, и воду, и медные трубы, и горы, и равнины – по словам изобретателя. Машина была свеженькой, без единой царапины и ее еще предстояло испытать. Микеланджело записался первым в списки добровольцев, нещадно долбя себя кулаком в грудь и зажужживая Дону в оба уха:
- Тебе же нужен кто-то, кто должен испробовать эту машинку, правда, бро? И ты прекрасно знаешь, что этот «кто-то» - прямо перед тобой. Красивый, умный и смелый… Ну мужиииииииииик! Я хочухочухочухочу поехать! – На этой протяжной ноте Майк делал очень жалобные глаза, складывая ладони в молитвенном жесте, и надеялся на взятие Бастилии.
Допекания Донателло Майком слышали все домашние и их сердца жалостливо сжимались в унисон, когда изобретатель выходил из гаража с кирпичным лицом, гаечным ключом в одной руке, домкратом  - в другой и висящем прямо на умной голове Майком, который ползал по его лысине тараканом и заклинал одно протяжное «Хочуууууу!»
Рафаэль неоднократно предлагал Дону отдомкратить младшего брата от себя и не вестись на Майковские завывания, однако техник был слишком добр. Он всего лишь отрицательно качал головой, продолжая насиловать себя звуковой настырностью Микеланджело и параллельно пытаясь доделать вездеход, напичкивая его запасным снаряжением.

Но в один прекрасный день столь огромное терпение Донателло лопнуло.

Вот уже два часа изобретатель безуспешно пытался сосредоточиться на последних приготовлениях машины к бесперебойной работе. Майк, как обычно, растягивал на Дона свою хотелку для собственноличного испытания вездехода и жонглировал разнокалиберными отвертками.
Рафаэль с потрепанной книжкой Майн Рида возвышался прямо на крыше вездехода, негромко перебрасываясь разговорами с братьями на различные темы и по обыкновению зажевывая слова любимыми суши. Даже Лео в этот томный вечер решил оставить свое место самобичующего покаяния и присоединился к младшим, с кружкой чая усевшись на диванную подушку, валявшуюся рядом с запасными шинами. Не хватало еще камина и клетчатого пледа, одного на всех, чтобы можно было взрыдать розовыми слезами от развернувшейся семейной безмятежности.

Впрочем, это все лирика.

На деле же певческая глотка Микеланджело не умолкала ни на секунду, тараторя со всеми одновременно и призывая братьев посодействовать в уламывании Донателло. Ну чтоб покататься отправил. Ну чтоб на вездеходе новехоньком, который уже практически готов. Ну чтоб с музыкой!
- Лео, а Лео! Ну скажииииии ему!
- Ра-афи! Мужик, как насчет того, чтобы уговорить Ди отдать мне эту красавицу во временное пользование? Я же достоин ее, правда? Мы чудесно проведем с ней время!
Если Лео еще старался как—то аргументировано отвечать Майку, сохраняя спокойствие, то Рафаэль уже чувствовал, что желание извиниться перед классиком и запулить «Всадника без головы» в жонглирующего на одной ноге Майка стремительно растет и даже руки зачесались, призывая саеносца немедленно совершить акт затыкания. Но Дон его опередил.
Не выдержав столь многочасового напора весельчака на нервы, шестоносец с силой отшвырнул в сторону гаечный ключ, который с характерным лязгом влетел в кучу металлолома из запчастей, и разразился сверхзвуковым фальцетом:
- ДА ЗАГЛОХНИ УЖЕ, ПАНЦИРЬ ТЕБЯ ДЕРИ!
В гараже тут же воцарилась обалделая тишина. Отвертки Майка, которые он технично подбрасывал к потолку, россыпью лязгающих гвоздик попадали на каменный пол гаража. Лео, от неожиданности всплеснув чашкой, случайно пролил остатки чая прямо на валявшийся рядом с шинами Донов плащ, а Раф вообще спелым арбузом чуть не свалился с крыши вездехода, но лишь выронил книгу из рук. Трое братьев замерли как истуканы и, округлив глаза до размеров суповой миски, синхронно повернули головы в сторону психанувшего изобретателя. В отличие от того же Рафаэля, который редко когда сдерживал собственную ярость, Донни постарался взять себя в руки и сделал глубокий вздох для успокоения, прикрыв отливающие сталью глаза. Придя к своей обычной гармонии, он обвел взглядом братьев и, со стуком шлепнув крышкой капота, ровным голосом спросил, обращаясь конкретно к Майку:
- Эта машина может преодолевать любые расстояния за короткий промежуток времени. Она способна плавать не хуже кита и ездить по отсутствующим дорогам. Как ты понимаешь, она не совсем для городских улиц. Где ты собрался ее испытывать?
- Как где?! Я же говорил... – В глазах Майка заплясали веселые искорки, не предвещающие ничего хорошего. Он уверенно подбежал к водительской двери и многозначительно потянул за металлическую ручку, чтобы дверь в кабину послушно открылась. – Я собираюсь в путешествие. В большооооое путешествие!
Всем стало понятно, что для сохранения нервных окончаний лучше разрешить Микеланджело отправиться на поиски приключений. Как говорится, и волки сыты, и бабки целы.
- Вообще было бы, конечно, неплохо, накатать вездеход по разным местностям. – Дон задумчиво обхватил указательным пальцем подбородок. Затем, взглянув еще раз на беззаботно торчавшую из окна кабины улыбку брата, сдался и махнул рукой, признавая поражение. – Ладно, бери. Но только аккуратней. Сломаешь что—нибудь... тебе крышка.
- Уррррааа! Наши победили! – От радости Микеланджело запрыгал задницей по кожаному креслу, имитируя нажратого энергетиками кролика. – Спасибоспасибоспасибо, Ди!
Рафаэль, сидящий на крыше, краем уха слышал мировую радость младшего брата от того, что ему разрешили назначить себя первооткрывателем вездехода черепашек, однако даже не пошевелил бровью, чтобы как-то отреагировать на столь значимое событие. Он лишь запустил ролл в рот и уткнул носопырку еще глубже в книгу, словно собрался раствориться среди печатных предложений. Однако прочитав всего пару строчек, саеносец ощутил на себе чьи-то настойчивые взгляды. Вынырнув из книжного мира и приподняв голову, он с удивлением заметил, что две пары глаз обоих братьев многозначительно смотрят на него прямо снизу вверх.
- А чего это вы так на меня уставились? – недоуменно поинтересовался Раф, даже прекратив жевать. – На мне ромашки выросли?
- Раф, - начал Леонардо, для верности поставив пустую чашку прямо на пол и вытягиваясь во весь свой лидерский рост. – Мы тут подумали, и я решил…
- … что ты должен поехать с Майком, - закончил Донателло, который тщательно вытирал замасленные руки грязным полотенцем, избегая встречаться взглядом с желтыми глазами, что уже начали медленно закипать.
Рафаэль фыркнул. Тоже мне, нашли няньку для малышки, самый рыжий что ли? Почему он-то?

Впрочем, можно и не спрашивать.

Еще раз взглянув на обоих братьев-предателей, мутант прошел мимо них прямо к кабине, где тусовался счастливый Микеланджело и, нарочито тяжко вздохнув, спросил весельчака:
- Готов к моей компании по чемоданному настроению?

Отредактировано Raphael (2016-02-23 00:28:55)

Red Bull, запись в Twitter #2:
Все оказалось не так плохо, как я предполагал...Все ГОРАЗДО хуже — за всю свою сознательную жизнь я никогда не думал, что акваланг в чемодан не помещается...

Сначала Рафаэль решил ограничиться зубной щеткой и перочинным ножом, который раскладывался на столовые приборы, штопор, отвертку, топор, мини пилу, расческу и завивку для волос. Незаменимая в путешествиях вещь, надо сказать, - тут тебе и палатка, и дрова, и яма для медведя, и марафет поутру. Да и вообще все необходимое под рукой.
Но когда перед глазами саеносца уже в двадцатый раз пронесся Микеланджело, доверху нагруженный всякими вещами для отличного отдыха, старший невольно призадумался. В самом деле, что он себя обижает? Зачем, спрашивается, саеносцу палаточный минимализм под сухой пальмой в то время, пока Майк будет оттягиваться во всю, рассекая волны на серфе и пугая местных рыбешек своим сумасшедшим видом?

"А вот лысые вам фиглЮшки-пампушки!"

Несмотря на свою вечнокислую физиономию, Рафаэль, подобно Микеланджело, любил развлекаться и отдыхать, пусть и в более агрессивной форме, которая для составления компании черепашке не всем оказывалась по зубам. Именно по этой причине Раф подозрительно быстро согласился с  навязыванием ему Майка со стороны Лео и Дона, а не послал обоих, друг за другом, в обширные, поэтичные дали. Такую редкую возможность отдыха на несколько недель, от скучных тренировок, постоянного "кококо" в оба уха, неустанному коварству врагов, которые вечно лезли на зеленый фонарь братьев-черепашек с наивной надеждой отведать на этот раз черепашье меню, саеносец упускать не собирался. И он довольно активно влился Фантой к мельканию туда-сюда Майка, вдохновленного сборами, и аналогично весельчаку закопался по самый панцирь в свой гардероб в поисках подходящего снаряжения. Вывалив вагон одежды прямо на пол, Рафаэль принялся сортировать тряпки, раскладывая их на кучки  "нужно", "может не пригодиться", "нахрен не сдалось" и "не мое". Первая кучка "нужно" была совсем хиленькой и ограничивалась только любимой мотоциклетной курткой, потертой толстовкой, широкими серыми штанами-хаки и беспалыми перчатками с вшитыми в них кастетами. Словом, практически повседневная одежда. Вторая кучка, чуть побольше, таила в себе чуть более разнообразный гардероб из нескольких широких, моднявых футболок и рубашек, чтоб "на всякий случай"; курток более легкого фасона чем кожанка; бейсболок и пары подростковых брюк. Третья куча шмоток уже выглядела довольно внушительно, больше напоминала высокий таежный холм и пестрила разнообразными гавайками, платками- банданами, кепками и шляпами, разнокалиберными штанами и цветастыми куртками - словом, всем, что носили современные нью-йоркские парни в зависимости от погодного сезона и случая. Ну а четвертая — совсем огромная— содержала в себе исключительно женские вещи, принадлежавшие рыжей подруге саеносца, которая решила не утруждать себя перетаскиванием гардероба на свою новую квартиру, поскольку фактически жила на два дома. Разумеется, за большую часть вещей своего милого "бычка" несла ответственность именно она, ибо справедливо полагала, что ее парень имеет дурной, деревенский вкус и не в состоянии отличить Дольче от Габанны.
Скептически осмотрев свои любимые вещи, Рафаэль все же вынужден был признать, что одной кожаной курткой дело не ограничится, если уж собрался в настоящий отпуск. Поэтому, скрепя сердце, он принялся без разбору запихивать в найденный чемодан Ниньяры ту свалку вещей, которая"нахрен не сдалось". Конечно, изящный походный чемоданчик лисицы физически не смог вобрать в себя столько одеяний и не закрывался, жалобно шлепая створками, будто бы моля о пощаде. Но разве его страдания колыхнули хоть на секунду столь жестокое сердце Рафаэля? Со всей силой обрушив широкую, тяжелую ступню на кожаную обивку, он заставил чемодан захлопнуться, буквально сожрав все торчащие из него вещи и приобрести дутую, овальную форму, которая вот-вот лопнет. Но хотя бы полдела было сделано.

Закинув свой шмоточный баул в самый дальний угол багажного отсека вездехода, Рафаэль покосился на Микеланджело, который с прямо-таки детским энтузиазмом складировал в багаж все, что попадалось ему под руку и имело хоть какое-то отношение к отдыху. Чего тут только не было, в этой горе инвентаря, начиная от двух широких полотенец, одно из которых в солнышко, а второе — в пламя дракона, и заканчивая сноубордами, также разграфиченных под цветной темперамент своих хозяев. Все это делалось с пританцовкой под издающий звуки диско бумбокс и было больше похоже на шоу бродячего танцора. Любовно приговаривая "да,детка, оуууееее", Майк кружил в обнимку свою любимую доску для серфинга, пластично двигаясь по направлению к раскрытым дверям вездехода. В созерцании данного прекрасного Рафаэль со скептицизмом приподнял бровь, многозначительно усмехнувшись.
- Идиот, - он едва удержался, чтобы не отвесить весельчаку внезапный подзатыльник. - Руссо туристо, облико морале!

"Кстати... где мой акваланг?"
Прекрасная мысль! Пока младший брат собирается покорять волны океана, почему бы старшему не покорить глубины того же самого океана? И саеносец быстрым шагом потопал в мастерской отсек гаража, где кроме инструментов хранился всякий повседневный хлам из личных вещей черепашек, который не помещался в комнату. Акваланг вместе с ластами и маской Рафаэль заказал еще на прошлогодней распродаже спортивного инвентаря, но так и не успел ими воспользоваться, и теперь желто-черный баллон сиротливо пылился рядом с одинокой лыжной палкой.
Крякнув от напряжения, мутант обхватил мускулистыми руками довольно тяжелый баллон, поддев ногой связку из ласт в ярко-салатовую пальму и маски и точным замахом Зидана закинув себе на плечо. Ну вот. Осталось теперь допереть поклажу до машины и благостно предвкушать тот потрясающий момент, когда лазурные волны океана сомкнутся над головой, и перед заядлым черепашьим дайвером предстанет совершенно иной мир во всей своей загадочной красе...
...Чего не скажешь о раздраженном Донателло, который уже битый час пытался сосредоточиться над рабочими схемами, но вынужден постоянно отвлекаться на снующих мимо него братьев, грохочущих крупногабаритными вещами и дергающих техника по различным пустякам. Его оливковая лысина уже вовсю пылала пожаром, с воем выбрасывая из слуховых и носовых отверстий столпы горячего пара, а в недобро сверкающих стальным матом глазах дергался гневный рев вопроса: "ДА КОГДА ВЫ, ВАТЬ МАШУ, УЖЕ ОТСЮДА СВАЛИТЕ?!"
- Ухожу, ухожу, не плачь только, - небрежно бросил Раф, неторопливо таща акваланг к вездеходу под пристальным взглядом умника, который сидел за столом вполоборота, сгорбив высокие плечи, и нервно сжимал отвертку, явно намекая обоим братьям на очень толстые обстоятельства, если они оба еще хоть раз его потревожат по поводу своих идиотских сборов.

Столкнувшись  с Микеланджело, с гортанными возгласами разыскивающего плавательные труселя по всему убежищу, и обозначив свое презрительное отношение к вопросу младшего об акваланге, Рафаэль взобрался на подножку черепашьего вездехода, чтобы, наконец, избавиться от немаловесного баллона.
— Мечта, говоришь? - саеносец несколько раз согнул конечности в локтях, разминая затекшие мышцы. — Так какого лысого лешего мы ждем? Поехали!

Честно говоря, Рафаэль едва не обиделся, когда Майк буквально выдернул из крепежей на поясе любимые саи с требованием оставить оружие дома. Сам он показательно размахивал двумя парами нунчак, сложенных в одной широкой ладони, и шаманом заклинал Рафу, что они едут в отпуск, а не на войну, и даже брать оружие "на всякий случай" не канает. В другое время Майки точно бы схлопотал в свою наглую, изумрудную рожу за такое кощунство, однако саеносец впервые вынужден признать правоту весельчака. Под ответственность Леонардо юноша снял боевой пояс и торжественно, будто ключ от сердца, вручил, будто награду за бесцельно прожитые годы, усмехающемуся мечнику.
Вообще-то Рафаэль обычно не снимал пояс и без него чувствовал себя совершенно раздетым. Избавившись от родного одеяния, саеносцу пришлось довольствоваться широкими, джинсовыми шортами с бахромой, щекочущей колени, чем вызвал бурную радость Микеланджело, который немедленно всучил брату запасную гавайку, переливающуюся в цветах будто перья попугая,  и мятую панамку небесно-голубого цвета с белой каемкой на полях. Младший брат готов был делать все, чтобы старший хоть раз в жизни утратил свой зверский облик, пугающий всех местных дворняжек, и сделался похожим на настоящего туриста.
— Ты мне еще гитару предложи, - беззлобно огрызнулся Раф, поудобнее усаживаясь в одно из кресел пилота. — То-то ржача на всех концертах будет! - саеносец вольготно  откинулся, сложив мускулистые лапы на затылке и крестом задрав широкие ступни прямо на приборную панель. Он прикрыл глаза, всцело поддавшись расслабленной неге, пока Микеланджело начал колдовать с навигатором и его голосовыми свойствами. Забавная, оказывается, эта штука — можно выбрать любой голос, который будет руководить тобой по интересующему тебя вопросу... По крайней мере, была забавной, пока Майку не взбрело в голову заставить механизм перевоплотиться в рычащий голос самого Рафаэля и начать расспрашивать компьютер о всякой ерунде, вроде "сколько пончиков по ночам жрет Лео и куда их прячет" или "в какое место Рафаэля укусил шмель прошлым летом". Верная система раскатисто отвечала на любые, даже самые идиотские вопросы, чем приводила мастера нунчак в безудержный хохот. Этого саеносец вынести ну никак не мог.
— Ты бессмертный что ли? — с яростным рыком накинулся на Майка Рафаэль, многозначительно потрясая мощным кулаком. — А ну, меняй голосовые связки, пока я еще настроен на плюшевый лад!
Когда бестолковый брат успокоился и попросил у компьютера голос Эйприл, они, наконец, поехали.

Гавайи.
Сколько романтики в одном самом названии.

Гавайские острова Рафаэль встречал только на большой карте мира, что висела в мастерской Донателло, да в глянцевых журналах Ниньяры. Они казались парню чем-то  недостижимым, хоть и находились от Нью-Йорка не так уж и далеко. На блестящих фотографиях были запечатлены раскидистые пляжи, посыпанные белым песком, будто снегом, лазурные волны прозрачных бухт и смуглые, белозубые красотки в юбочных мочалках и ожерельях из цветов. Все это великолепие так и гипнотизировало каждого, кто осмелился хоть раз заглянуть в журнал, призывая усталых городской жизнью туристов упасть пластом, мордой в песок и не шевелиться несколько дней, блаженствуя от столь райской обстановки. Впрочем, Рафаэля куда больше гипнотизировали васильковые прохладные озера и иногда мотоциклы.

И все же.

Стоя на крыше черепашьего вездехода, который мирно покачивался на волнах, будто большой спящий кит, саеносец не cмог скрыть восхищения от созерцания настоящего рая на земле, особенно в предрассветной дымке. Он и не предполагал, насколько пляжи умеют быть картинно-красивыми...даже такой заросший и безлюдный, куда им теперь придется припарковаться из-за некоторых деликатных моментов.
— Вот это я понимаю, жизнь во всех ее проявлениях! - с удовольствием зажмурился навстречу легкому бризу Рафаэль, поправляя на плечах лямки от акваланга, который уже был закинут на панцирь и ждал своего звездного часа вместе с остальным набором для дайвинга. Микеланджело рядом тоже сиял, будто начищенный сапог, и нетерпеливо тряс доской для серфинга, собираясь целиком отдаться прямо в подступающую волну. - Кто первый до пляжа, говоришь? - развернувшись панцирем к морю, саеносец нацепил на нос маску и, зажав зубами загубник, с громким плеском упал спиной вниз, прямо в толщу прозрачной воды. Коралловые рифы, среди которых юрко шныряли пестрые рыбки-клоуны, голожаберники и синие барракуды, радостно поприветствовали столь необычного дайвера в смешных, ярких ластах. Мутант сразу же завис на несколько минут, покоренный великолепным подводным миром, что гостеприимно расстелился бескрайним дном вокруг черепашки.
Это вам не погружение в черные воды Нью-Йоркского залива, среди собрания протертых покрышек, консервных банок и разбитых бутылок, где вместо рыб можно встретить сплошных жертв инопланетных мутаций.

Выпустив столп пузырей воздуха, Рафаэль медленно начал загребать ластами, двигаясь по направлению к берегу, где они с Майком намеревались проваляться до вечера под лучами гавайского солнца. Мимо саеносца вальяжно проплыл рыжий скат с белыми пятнышками, всем своим видом выказывая начхательное отношение к незваному гостю. На пластроне, как на такси, уже вовсю катили прилипалы, изредка атакуемые веселыми косяками мелких рыбешек, а в глубинной дали мелькнули грозные силуэты акул-молотов.
Новая, неизведанная вселенная так и манила, дурманила мозг и заставляла снова и снова думать о ней. Побывав в ней один раз, ты навсегда оставляешь океану свое сердце.
Коснувшись карапаксом белого прибрежного песка, Рафаэль, наконец врылся ластами в мягкое дно, чтобы потрудиться принять вертикальное положение и вынырнуть из своего зачарованного мира. Выплюнув изо рта кислородную трубку, он с ловкостью ржавого терминатора проскрипел к пляжу, загребая ногами легкие волны и с каждым шагом неумолимо показываясь из воды, будто Годзилла над Японией.
Наконец-то можно было отстегнуть от плеч тяжелый баллон и стащить с глаз запотевшую маску, не говоря уже о ластах, делающих черепашье дефиле неуклюже смехотворным. Саеносец не без удовольствия скинул мокрое снаряжение в глубокий песок и, хрустнув шейными позвонками, огляделся в поисках Микеланджело, который уже должен был вдоволь накататься на доске.  Уморенный навалившимся счастьем, черепашка издавал прямо-таки богатырский храп на всю маленькую бухту. Бедняжка-то, утомился как. Ути-пути!
Сделав заговорщицкое лицо, Рафаэль с бесшумностью ниндзя подкрался к разомлевшему встающим солнцем весельчаку и, сделав короткий замах, шлепнул об голову весельчака прозрачную, розоватую медузу, которая блестящей соплей усердно повторила очертания черепашьего черепа, растекаясь соленой водой по всему лицу.
- ВИИИИИИИИИИИИИИИ! конечно же Микеланджело немедленно подскочил аж до небес, застигнутый врасплох подлостью брата. Он даже не сразу понял, что это такое скользкое и липкое вдруг образовалось на его веснушачатой голове, и принялся истошно орать: - МОИ МОЗГИИИИ! У МЕНЯ ВЫТЕКЛИ МОИ МОЗГИИИИ! - весельчак в истерической панике размахивал руками и скакал на одном месте, взрыхлив своими широкими шлепанцами целые барханы песка. Это было настолько сумасшедшее зрелище, что даже обычно угрюмый и колючий Раф не выдержал и начал раскатисто ржать, судорожно схватившись ладонью за лоб.
- Да у тебя их и не было, чего ты паришься? - он буквально сотрясался от хохота до тех пор, пока с ответным криком: "РАФ, ЛОВИ!"в его мускулистую голову с характерным, звонким звуком не влетел увесистый волосатый орех,  расколовшийся от удара на две сочные, белые половинки.
- Кто-то нарывается... Сейчас этот "кто-то" девочкой полетит обратно в Канзас!
И Рафаэль, издав животный рев и выставив вперед лапы, огромным кенгуру напрыгнул на от всей души веселившегося Майка, буквально впечатывая того в белый песок своим массивным карапаксом. Тот по-щенячьи визжал, лягался и загребал руками молочный берег, периодически собирая свои силы, чтобы перебороть старшего и аналогичным образом перекатить Рафа в песок, прямо мордой в витиеватые ракушки с крабами и засохшими морскими звездами...

Рафаэль был счастлив.
 
Он уже давно так не расслаблялся, да еще в компании Микеланджело, за излишнее сумасшествие которого ему всегда хотелось врезать самый смачный подзатыльник. Но тут саеносец сам поддался нирване настоящего отдыха, чувствуя, как его несет куда-то на дикой волне впечатлений, которой он совершенно не собирался противиться.

И ему это безумно нравилось.

До самого вечера оба брата-черепаха проторчали на этом пятачке бухты, куда не ступала ни одна ласта водолаза. Они оттягивались вовсю, на ребрах волн и в подводных гротах, жуя заботливо прихваченный Майком паек из холодной пиццы и коробочки суши, и потягивая из банок шипучки, делая тонны снимков и проводя целые баталии между песочными замками. Майк даже попробовал соорудить напиток из  кокосового ореха, всковырнув отверстие походным штопором, чтобы достать до прозрачного молока соломенной травинкой-трубочкой. Обе черепашки упали пластом под широкий, старый зонтик от солнца, жмуря под темными стеклами очков глаза, в обнимку с кокосовым лакомством.

Хотелось, чтобы этот чудесный день никогда не заканчивался...

Но конечно, все хорошее имеет свойство очень быстро кончаться, и красное солнце заката неумолимо повисло над зеркальной гладью лазурного океана. Два брата сидели на малиновом матрасе перед небольшим огоньком, с вытянутыми палочками, на которые было нанизано примитивное канапе из кусочков манго, кокосов и бананов. Несколько тягостное молчание повисло между черепашками, в сожалении о наступившем конце дня столь чудесного начала отпуска. Где-то в левой части берега слышались звуки музыки и песен, восторженные крики людей и залпы салютов. Там явно царил какой-то гавайский фестиваль.
- Жаль, что мы все-таки не люди, — с грустным вздохом заметил Микеланджело, вяло поковыряв своей палочкой тлеющие угли. — Вот бы туда... за магнитиками...- он прислушался к струнным трелям гитар, доносившиеся до мутантов сквозь вечернюю мглу пляжа и снова вздохнул, исподлобья взглянув на Рафаэля, который задумчиво жег сигарету и невидящим взглядом рассматривал океан. - Рафи?
- К вещему дьяволу все!
Саеносец вдруг вскочил на ноги и размашисто пнул по горстке огненно-алых головешек, которые красивым цветком спикировали в прибрежную волну. Майк испуганно замер, выпуклыми глазами уставившись на манипуляции старшего брата и мысленно гадая, не сошел ли тот, часом, с ума от переутомления на первом дне каникул.
- Пошли! - схватив весельчака за шкирку моднявой цветастой рубахи, мастер кинжалов-сай с неумолимой силой потащил того через густые, пальмовые кусты, за которыми и начиналось то самое веселье с гавайскими танцами. - Помирать, так красиво!

***
Они не верили своим ясным глазам.

Эти смуглые, белозубые девушки, в юбках-мочалках и пестрых платьях, с венками орхидей на голове и шее, исполняли хулу вокруг пары очарованных подростков-мутантов, которые совершенно не чувствовали себя чужими на этом празднике. Отчасти это было связано с тем, что на ребятах были рубашки и шорты, а лысины прикрывали бейсболка и соломенная шляпа, с загнутыми вверх по-ковбойски полями. А, может, люди просто не хотели ничем омрачать национальный праздник, будь то инопланетное вторжение или заблудшие черепахи-мутанты, которым всего-то нужно было хоть ненадолго забыть о своей уникальной природе и всцело отдаться простым человеческим слабостям.

Абсолютно счастливые ребята сидели на высоких, плетеных стульчиках у бара, потягивая настоящие кокосовые коктейли и хрустя рисовыми булочками манапуа. Перед ними разворачивалось настоящее огненное шоу, яркое, как сегодняшняя ночь, внезапно наполненная задорной гавайской хулой и большими кострами, отблеск которых еще долго хранил в себе безмолвный океан...

***
-Это было просто ПОТРЯСНО, ЧУВАК!
- Согласен.
- Мы еще вернемся сюда, правда-правда?
- Согласен...
- А какие роскошные магнитики мы девочкам привезем! А какое бунгало я нашел, с видом на море, а, Рафи? Что бы ты без меня делал?
- Сог...ла...сен...
-Рафи, Рафи, ты уже спишь? А как же поцелуи на восходе?!
- ....

"Алоха, ребята!"

Red Bull, запись в Twitter #3:
Интересно, можно ли считать Ниньяру "лицом без гражданства", если она прячет свой японский паспорт здесь, в Америке? Кстати, с каких лет у лисиц принято фотографироваться? Надо бы посмотреть...

По правде говоря, Рафаэль не сильно бы обломался, если они весь отпуск провели бы здесь, на Гавайях, дрейфуя по лазурному океану между клочками суши на вездеходе изобретателя.  Не, ну а что? Пить кокосовые коктейли, закусывая ананасами, плавать с дельфинами и загорать, блаженно расплавившись овощем на белом песке пляжа - не о таком ли обычно говорят "рай на земле"? И даже круглосуточная трескотня младшего брата, взрывающего любые кляпы (будь то яблоки, старые шерстяные носки или чужое полотенце, свернутое в ковровую трубочку), уже не была столь раздражающей, и саеносец вполне себе переносил сумбурный поток скороговорок и кличей древних папуасов, которыми неустанно сыпал Майк. Он даже великодушно согласился примерить идиотские шорты с кислотно-желтыми узорами в стиле африканос, правда, ненадолго, не забыв при этом наспех слепить на своей боксерской физиономии вселенское презрение к такой "второсортной попугайской" одежде.
А потом болотно-тинистая кожа саеносца не выдержала курортного испытания под палящим солнцем, и "доброму братцу Рафу" пришлось срочно ретироваться нафиг, на самые задворки своего пыльного чуланчика, с лихорадочными реверансами пропустив "бешеного и раздражительного", который шел убивать любого, кто посмел бы отпустить низкосортные шуточки по поводу его докрасна раскалённых плечей. Разумеется, Майк это быстро понял и благоразумно балаболил на совершенно иные темы, пока Рафаэль со страдальческой рожей томно мазюкал обгорелые участки тела каким-то чудодейственным кремом из походной аптечки Донателло, который хоть и оказывал быстрозаживляющий эффект, но зато жутко вонял, словно сыворотка скисшей сметаны со сроком десятилетней давности. Поэтому чтобы приглушить этот мерзкий аромат, саеносец постоянно курил свои любимые сигареты, создав плотную дымовую завесу во всем салоне и мало обращая внимания на стенания Микеланджело, который без устали орудовал освежителями воздуха и ароматными палочками с запахом лаванды, дабы вернуть внутреннему миру машины хоть небольшой просвет чистого воздуха.
В конце-концов, шутнику до лысых чертиков надоело дышать пепельницей (пусть и довольно фирменной) и он просто свалил на поверхность океана, страстно обнявшись со своим любимым серфом, а саеносцу пришлось некоторое время сидеть в одиночестве, спасая жирно намазанные плечи от гавайского зноя под стальной крышей черепашьего вездехода.
...И наслаждаться наступившей тишиной -  расслабленно прикрыв лимонные глазища, он забросил свои громадные шлепки на приборную панель и сцепил в замок пальцы на затылке, чувствуя, как его охватывает воистину богичная нега. Парень даже довольно заулыбался как спящий, нажравшийся кот, беззаботно и по-своему добро, что бывало с ним только в особые дни красного полнолуния. Для полноты идиллии катастрофически не хватало одной темпераментной женщины, с полосатым хвостом и взглядом ледяной королевы.
"Вот бы Умеко сюда, - с некоторым сожалением подумал Рафаэль, лениво почесав обгоревший нос. - Майку бы пришлось ловить свои волны до завтра".

Весь предавшись столь томным мыслям, он, в конечном итоге, задремал, накрыв морду разворотом англо-турецкого разговорника...

***

Япония. Страна Восходящего Суши... простите, Солнца.

Страна удивительных контрастов, прошлого и будущего, где богатейшая культура, бережно оберегаемые и свято чтимые традиции удивительным образом сочетаются с необычайными темпами развития высоких технологий; сумасшедший ритм жизни в шумных мегаполисах, в которых огромные небоскребы соседствуют с изящными пагодами, а шум машин - с журчанием маленьких водопадов в тихих садах с журавлями и сакурой.

Слушая Ниньяру, которой неоднократно приходилось посещать Японские острова по своим туманным поручениям, Рафаэль недоверчиво фыркал и отмахивался от ее рассказов, считая, что куноичи все приукрасила. Ну в самом деле, какому болотному лешему взбредет в его узкоглазый мозг идея отстроить огромный современный город вокруг императорского дворца, даже не коснувшись древней архитектуры здания правителя? Или соорудить поезда, где сидения подогреваются в холодное время года, а в вестибюле метро поставить фонтанчик для мытья ног? Бред пьяной кобылы, верно?

Теперь же у сорвиголовы предоставилась отличная возможность самому взглянуть на легендарную страну,  родину суши, ниндзюцу, аниме и Годзиллы.

Пристально всматриваясь в маршрут их намеченного пути, который покорно прокладывался черепашьей копией Джарвиса с голосом Эйприл, Рафаэль предвкушающе потирал руки, едва ли не облизывая свои обгоревшие губы. - Да-да, сначала мы пойдем в ресторан, есть   настоящие суши, - он покосился на младшего брата, который с головой зарылся в одну из сумок, дабы найти утерянный список сувениров. - А потом все эти магнитики и тапочки... Кстати ты знаешь, что у них до сих готовят рыбу фугу? Ты как хочешь, а я собираюсь ее попробовать, - заметив, как испуганно подпрыгнули веснушки на изумрудных щеках Майка, саеносец лишь отмахнулся, растянув губы в кривой усмешке. - Да ладно тебе. Мы и так развлекаемся тем, что каждый день несемся навстречу смерти, без перерывов и вопросов. Не лучше ли сдохнуть сытым и хотя довольным? ...

***

Red Bull, запись в Twitter #4:
Чертовы суши! Зачем я только вообще с ними связался?! Пойду, с горя покусаю Майка... Авось тоже заразится.

Когда-то давным-давно, занимаясь с Умеко вещевой археологией на заваленном чердаке домика О'Нил в Нортхэмптоне, Рафаэль случайно обнаружил небольшую, довольно потрепанную книжку. Сдув с обложки толстый слой египетской пыли, мутант кое-как прочел по слогам название, которое, к удивлению парочки, оказалось написано японскими иероглифами, а внутри - целое практическое руководство по готовке суши и роллов для чайников от именитого мастер-шефа Токио. Откуда сей клад появился на чердаке простой американской школьницы и ее отца - так и осталось загадкой века, не интересующей никого, кроме самой Эйприл, да и то в силу ее врожденной тяги ко всяким любопытным существам и явлениям. В самом деле, мало ли какие японские беглые повара пробегали здесь, верно? Так и растеряли в спешке свою секретную макулатуру...

Буквально проглотив всю книгу за жалкие пару дней, Рафаэль почувствовал, как его тело наполнилось силой лунной призмы, одарив способностью катать рисовые рулетики с начинкой из рыбы и морепродуктов, а не жрать дешевые аналоги из супермаркетов в пластиковых коробках. Правда, крабов и мидий в холодильнике О' Нил почему-то не оказалось, и парню пришлось класть в подгоревший рис остатки шпрот да пойманных раков, пытаясь обвязать неровно распиленные шарики листьями одуванчиков заместо положенной ленты из водорослей нори. Конечно, его порционное подобие гусарского плова из сапога и полевого салата разительно отличалось даже от фотографий в книге; вдобавок, черепашка едва не отсек себе полпальца, пытаясь распилить свою рисовую колбасу тупым ржавым ножом, и это оказалось последней каплей в хлипком терпении саеносца. С матерным ревом взорвав все свои пылающие выхлопы, Рафаэль швырнул сие кулинарное произведение в урну вместе с несчастной книгой, порывисто поклявшись, что он теперь и близко не подойдет к кухонной плите, даже если ему придется отощать до формата куклы Барби из голодного постапокалипсиса.

Но вот принципиально отказаться от столь любимой еды, да еще с возможностью испробовать ее настоящий вкус, сидя в одном из ресторанчиков Токио... подобный вариант Рафаэль даже не рассматривал.

***

Кое-как смирившись с нескладной одеждой, которую парням пришлось нацепить для общей маскировки, и немного попривыкнув к неудобной гарнитуре, исполняющей функцию гида-переводчика по стране, саеносец со свирепым недоумением на роже уже битую четверть часа вертел бумажной картой Токио, натужно пытаясь определить, где им искать чертовы суши-чебуречные, ради которых он сюда и приехал.
- Что за едреный пень... Хуже этих карт только инструкции "Икея" на лапландском... Туда? Не... Это вроде к токийской вышке... Что это вообще за кривая линия? ТВОЮ ЙЕТИ-МАТЬ! КАКОЙ ХРЕНЕВИЧ ЭТО ВООБЩЕ РИСУЕТ?! - яростно скомкав несчастную карту, Рафаэль кинул ее в ближайшую урну, едва не сбив ту одним мощным броском, после чего ухватил весельчака за плечо, который уже вовсю окучивал двух молоденьких тяночек, сверкая своей широкой белозубой улыбкой и задорным курлыкая на ломаном японском. Миловидные азиатки в школьных формах явно не догоняли, что вообще происходит, но для приличия тихо хихикали, прикрывая рты своими маленькими ладошками. - Пошли, ловелас, так найти попробуем. Я все равно отсюда не уберусь, пока не сожру хоть один японский ролл, даже если на город нападет отряд Сэйлор покемонов!

***

Как говорится - кто ищет, тот всегда найдет.
Правда, не сразу: прежде чем саеносец добрался до вожделенного ресторана суши и сашими, ему пришлось с головой окунуться в воронку местного шоппинга, воистину океанического масштаба.

Центральная улица Гиндза недаром считалась самой популярной торговой улицей Токио, где обилие бутиков и магазинов могло поразить любого избалованного туриста, а что уж говорить о существах, которые живут под землей, вылезая на поверхность преимущественно в темное время суток. Грузно топая следом за Микеланджело от прилавка к прилавку, старший и сам незаметно поддался покупательскому порыву, едва только его насупленная физмономия повернулась в сторону изящных бумажных зонтиков, вееров с древними письменами, цветастых кимоно и прочих женских аксессуаров в традиционном японском стиле.
"Ниньяре точно пойдет, - саеносец заинтересованно окинул взглядом симпатичный зонтик с маленьким садиком с сакурой, который заметно выделялся на фоне остальных, более неприметных моделей. - Загорать на лампе маяка будет... И то кимоно еще зеленое, ммм... Жаль, что нету с разрезом, до пояса хотя бы..."
Размашисто тыкая зеленым пальцем в желаемый товар, Рафаэль обрывистым рыком пытался донести до пожилого японца-продавца свои потребительские требования:
- Мне этот... вон ту красивую тряпку! Вон, да-да. ДА НЕ ЭТУ! Рядом которая...ДА КУДА ТЫ СМОТРИШЬ, СТАРЫЙ БЕЗГЛАЗЫЙ КРОТ, Я ТЕБЕ ПОПУЛЯРНЫМ ЯЗЫКОМ ПОКАЗЫВАЮ! (к счастью, система переводчика была надежно заблокирована от транскрипции любых голосовых ругательств). Вот да, молодец, Хоттабыч. Аве римскому богу! Че, сколько стоит? Майк, подгони-ка кредитку, пока старикан не передумал... Что ты ржешь, пятнистая дубина?! А ну, быстренько помоги мне материально...

В конечном итоге, черепашкам все-таки пришлось вернуться на свой вездеход, ибо они накупили столько всего, что никаких рук, ног и зубов не хватало, чтобы беспроблемно развесить на себе эти бумажные пакеты с покупками и сувенирами. К прочим подаркам, братья еще докупили сборник детективной манги, справочник передовых технологий и огромный красивый талмуд самых знаменитых самурайских семейств, с гравюрами и древнеяпонскими письменами. А еще много значков с котиками и большеглазыми тяночками, сжимающими окровавленные мечи, пижаму-кигуруми в виде желтого Пикачу и большую плюшевую игрушку Тоторо, невероятно мягкую и уютную, с которым так удобно спать, крепко обнявшись.
- Знатно затарились, - хмыкнул саеносец, задумчиво рассматривая внушительную пирамиду из пестрых упаковок с подарками для братьев и друзей. - Полагаю, что на сегодня хватит с нас японских шляпок и холодильников по доступным ценам... - заметив, что Микеланджело начал открывать рот, дабы предложить очередную сумасшедшую идею на потусить, Рафаэль тут же поспешил прикрыть своей мозолистой ладонью говорливую братскую топку: - Сезам, захлопнись, теперь моя очередь! И я, кажется, знаю, куда мы пойдем...

***

Как завороженные, оба мутанта несколько долгих минут тупо стояли столбами у самого входа, до предельного хруста шейных позвонков задрав головы к небу. Они не одни здесь были такие очарованные: время от времени проходящие мимо туристы также останавливались, чтобы впериться куда-то ввысь, словно попытка узреть макушку Токийской телебашни была сродни обязательному обряду, который необходимо проходить всем желающим потолкаться внутри нее. Да, бело-оранжевая конструкция теле- и радиовещания когда-то по праву считалась самым высоким сооружением в мире среди подобных себе строений, она присутствовала практически на всех открытках с видами японского мегаполиса (у Рафаэля тоже была такая, подаренная ему Эйприл), да и вообще являлась гордостью Японии, неким символом "экономического чуда", построенным после войны. Поэтому любому, уважающему себя иностранцу, было просто необходимо там побывать.

- Рафи, Рафи, смотри! - весело размахивая рожком подтаявшего мороженого, Микеланджело подбежал к яркой вывеске, на которой среди крупных иероглифов пестрили разномастные рыбы. - Ого... Тут и аквариум есть? Прикинь, да?! Смотришь, такой, телек, и вдруг экран наполняется водой с рыбками! И все в шоке! Ты в шоке!  Фильм в шоке!... - не выдержав, парень звонко рассмеялся собственной шутке, хотя судя по каменно-ироничной роже саеносца, младший выдал несусветную бредятину, хуже которой может быть только Андрей Малахов на заевшей кнопке повтора. - Чувак, мы пойдем туда? А у японских рыбешек тоже такие узкие глаза? Или у них наоборот кошачьи ушки и разноцветная чешуя?...
- Сначала я тебя отправлю в облака, если прямо сейчас не заткнешься! Идем! - напялив пафосные зеркальные очки и поправив козырек своей бейсболки, Рафаэль незаметно вклинился в маленькую группу каких-то европейцев, не забыв прихватить за локоть весельчака. Ну как "незаметно"... просто безаппеляционно подвинул плечом толпящихся у кассы людей, здоровенной тумбочкой укрепившись следом за мужчиной, который уже покупал себе билет. Кто-то из туристов, справедливо обалдевший от подобной наглости, начал было громко возмущаться позади, однако Рафаэль, всем корпусом развернувшись к бедолаге, неспешно приспустил на нос очки и угрожающе сверкнул огненно-желтые радужками. - Ищем себе проблемы, приятель? Нет? Ну вот и прикрой форточку - дует.
Японка средних лет, продававшая билеты, с трудом заставила себя вежливо улыбнуться этим чудным громилам, которые протянули ей пластиковую карту иностранного банка вместо местной валюты и на картавой тарабарщине, больше смахивающей на клекот центаврийца, чем нормальный японский язык, что-то долго и натужно ей объясняли. В конечном итоге, азиатка нечаянно выбила неверные категории билетов - "детский" и "для беременных", однако мутанты, к счастью, были слишком увлечены разглядыванием вестибюля, чтобы обратить внимание на такую мелочь, идеальную основу для веснушачатого тролля.
- Так... Нам туда, - махнул трехпалой граблей старший, указав на рисунок стрелки с человечком, заходящего в раскрытую кабинку, - к лифту.

***

- Господи! СТЕКЛЯННЫЙ ПОЛ!!! Рафи, умоляю, иди на цыпочках... Еще тише... А лучше вообще стой на месте, и... Ладно-ладно, я пошутил!

Рафаэль любил такие места, где огромные мегаполисы становятся не больше крохотных домиков-моделей, и кажется, что все эти величественные небоскребы свободно поместятся на одну черепашью ладонь. Его охватывало потрясающее чувство полёта и столь близкое соседство с тяжелыми облаками - только руку протяни, чтобы дотронуться, кабы не толстое стекло обзорной площадки.
Панорама Токио впечатляла и захватывала любое, даже самое беспристрастное воображение. Погода хоть и была облачной, однако совершенно не мешала мутантам лицезреть город с высоты птичьего полета. Намертво прилипнув к окулярам смотровых телескопов, Микеланджело все пытался заглянуть в окошки Императорского дворца Эдо, а Рафаэль тщательно искал школу ниндзюцу, которая казалась саеносцу неким подобием архитектурной святыни, с обязательным садом сакуры и сиси-одоси - бамбуковым фонтаном. К вселенскому разочарованию силача, ничего подобного он так и не высмотрел, но зато несколько долгих минут рассматривал Токийский залив с Радужным мостом, перекинутым на остров Одайба. Где-то там и скрывался от любопытных глаз их вездеход, терпеливо ожидающий своих хозяев с Фудзиямой новых впечатлений...

К вечеру, после небольшого спора мутанты все же решили заглянуть в живописные сады Императорского дворца и предаться довольно ленивому времяпровождению, полностью отключив свои куролесившие мозги от реальности сумасшедших туристов. Многочисленные деревья сакуры и японского клена "момидзи" безмятежно шелестели листьями, взывая к спокойствию и внутренней гармонии любого гостя, незаметно смягчая усталость от бесконечной суеты жизни.
Даже у гиперактивного Микеланджело, наконец-то, начали сдавать его ракетные сопла, и он уже не юлил восьмерками вокруг измотанного саеносца, а смирно топал рядом с братом по знаменитому мосту Нидзюбаси, задумчиво чавкая рисовыми печеньями. Остановившись где-то на середине, черепашки с привычной для них лёгкостью запрыгнули на мраморные перила и, аккуратно свесив массивные ступни к воде, довольно удобно уселись.
- Ну и денек, да, чувак? - после небольшой поэтической паузы звучно выдохнул Майк, запустив себе в рот сразу несколько крекеров. - Как вернемся, я точно потребую себе отпуск, а потом сразу отпуск во время отпуска и еще после отпуска, ага! - он быстро моргнул и активно захрустел саеносцу на ухо, как вдруг ткнул пальцем куда-то в воду. - Ого, смотри, ниндзя-кои! Не твои ли верноподданные, за своим королём приплыли? Оставайся, мальчик, с нами, будешь нашим королем! - фальшиво пропищал веселый мутант тоненьким голоском.
Рафаэль хотел было привычно огрызнуться, однако вместо этого просто сгреб младшего за шею, что тот чуть не свалился в воду, и принялся полировать костяшками пальцев чужую лысину, дружелюбно ухмыляясь во весь рот: - Лучше я им конопатую Ариэль подарю, развлекать их подводное царство самодельной оперой! А ну, дай-ка мне! - выхватив из ладоней Майки серебристый пакетик, он одним махом опрокинул недоеденные рисовые снеки. - Жрите, суши недоделанные, раз приплыли. Хотя таких жирных я даже в книжках не встречал. - Красно-белые карпы, которые славились своей прожорливостью, тут же набросились на предложенное лакомство, поднимая свои блестящие спинки и оставляя многочисленные круги на поверхности воды. - Это, мать их черепаха, точно карпы, а не пираньи-мутанты? Этак руку откусят, плавучие мясокомбинаты! Понятно теперь, почему японцы так любят сырую рыбу - кто кого первый сожрет, тот и победитель... Кстати, а что насчет тебя, студент факультета трепологии? Живот еще не высох окончательно?

***

Судя по изрядно позеленевшей конопатой физиономии и лбу, сморщенному в брезгливую гармошку, Майк сильно рисковал извергнуть на стол всю еду, которую он старательно поглощал в течение долгого дня. Бедный мастер нунчак из последних сил сдерживал рвотные позывы, зажав рот ладонью и нервно сглатывая застрявшие в горле комки. Рафаэль же, напротив, выпучив моргалки до предела, заинтересованно наблюдал за тем, как виртуозно их суши-шеф разделывается с креветками, все еще пытающихся куда-то свалить со стола. Потом рыба, блестнув серебристой чешуей напоследок, в несколько профессиональных взмахов ножа аккуратными дольками-сашими дополнила уже заготовленные комочки риса. Острый суп мисо завершил национальное меню ужина для двух панцирных путешественников, которые, наконец-то могли устало растечься по маленьким диванчикам и сполна насладиться трапезой. Вернее, трапезой наслаждался лишь один саеносец, ничуть не смущенный сыростью предлагаемых ему блюд. Ловко щелкнув парой деревянных палочек, он буквально набросился на заветные суши, за которыми он столько времени носился, словно одержимый. Зато Микеанджело так и не смог преступить через себя, заметив, что лучше он зажует заплесневелую пережаренную яичницу, чем "это", которое еще секунду назад очень даже бойко скакало по столу.
- Чувак, ты вообще уверен, что это был лосось? - проткнув палочкой один из приготовленных квадратиков суши, шутник подозрительно принюхался, и даже дотронулся пальцем. - Больше похоже на крашеную резину... ДА ОНО ЕЩЕ ДЫШИТ!!! - вдруг испуганно завопил парень, так широко взмахнув деревянным прибором, что чуть не проткнул брату глаз. - Как ты это вообще жрешь?
Саеносец лишь высокомерно фыркнул, красноречиво закатив глаза к потолку и  пожав плечами, мол, деревенская быдла какая, только бы самодельную колбасу с семками лузгать, после чего сгреб себе порцию младшего брата, оставив ему лепестки розового имбиря.
- Нет у тебя вкуса к хорошей жизни, мой недалекий друг. При всех твоих ветках кулинарных талантов ты вряд ли нарубишь нечто восхитительное, похожее на это, - мутант томно чавкнул, чувствуя волшебную волну столь контрастного вкуса рыбы и морепродуктов. - Надо будет обязательно заглянуть сюда еще раз... Если вернемся обратно в Токио. - с некоторым сожалением добавил Рафаэль.

Вернемся ли?

Конечно, вернемся.