- Хорошо, Ниньяра, а теперь еще раз. Не гнушайся использовать кунаи почаще, чтобы нанести противнику как можно больше ран с расстояния.
Чин Хан медленно, степенно обошел застывшую в центре куноичи, ленивым жестом остановив кровопролитную схватку, вернее сказать, тренировку. Лисица с мрачным, сосредоточенным выражением остроносой морды внимала своему учителю, коротко подергивая заостренным ухом в его сторону, не сводя тяжелого взгляда со своих противников - новички.
Новичкам не сильно то повезло, если против них стояла конкретно Ниньяра, а не любой другой воин-шиноби. Проще говоря, спарринг с этой неистовой барышней означал только, что новенькие в чем-то сильно провинились перед Мастером. А уж хитрый пес умел совместить одно с другим,  сделав наказание нерадивых молодых шиноби, и заняться приведением в тонус своих лучших учеников  сей непростой школы смертельного искусства ниндзя. Наверняка у "молодняка", кучкующегося напротив агрессивно покачивающей хвостом куноичи, при взгляде на своих раненных, а то и убитых товарищей, валяющихся то тут, то там, по истертому ковру просторного доджо, крутилась только одна мысль - чтоб ты сдох старый дурак, пропади пропадом ты и твои "любимчики". Лисьи морды скрытые драными масками то и дело поворачивались в спину прохаживающегося главы клана. Было бы видно их глаза, затылок мастера Хана пылал бы от их ненависти и презрения.
- Мудрость лисов - в их коварстве. Ты всегда должна иметь запасной вариант, на который можно опереться, в случае неудачи. Нож в рукаве слишком по-женски Ниньяра, придумай что-нибудь новое, - он как-всегда недоволен. Лучше, сильнее, быстрее - быть здесь, значило постоянно двигать прогресс, постоянно расти и с каждой новой тренировкой пытаться удивить учителя. В противном случае... кому ты будешь нужен? Кто-то был здесь ради денег, кто-то ради славы, а кто-то просто потому, что считал это место своим домом, и как полагается прилежному сыну, или дочери, как полагается достойному ученику, готов был выслужиться перед кланом и своим отцом. Правда в мотивах Ниньяры, в ее покорности, преобладало по большей части желание стать выше, сильнее и добиться доверия Чин Хана и покинуть наконец Остров, "во славу Клана", занимаясь его делами на стороне. Хотя бы иногда покидать эту клетку, чтобы возвращаться сюда вновь, к брату и своей... некровной "семье" - большего она и не желала. Не то что эти надутые индюки в углу залы, главная цель по жизни которых, привлечь своей новой формой глупых, хорошеньких лисичек.

Кинув полный презрения и иронии взгляд поверх плеча сэнсея на скрипящую зубами от злости темную кучку, едва сдерживающуюся, чтобы не броситься на куноичи, Умеко гордо поклонилась, небрежно отбросив в сторону, как уже было замечено Мастером, припрятанный в рукаве туники кинжал, рукоять которого лиса с готовностью прижимала одним пальцем к ладони, - Как пожелаете, учитель, - васильковый взор девушки прозрачно-холоден и бездушен, однако, губы при этом юная воительница растянула в наглой, самоуверенной ухмылке, - Если Мастер Чин Хан позволит, я бы хотела попробовать драться без оружия, - перехватив из-за пояса кунай, за самый кончик, Умеко игриво склонила голову на бок, поднеся оный к черной мочке носа, - Воспользуюсь только этим, с Вашего позволения... Сенсэй...
Наставник и ответить-то не успел, как из гудящей, как стайка потревоженных пчел, группы шиноби отделился плечистый силуэт, зло дернувший облезлой, серой метелкой хвоста и порывисто сорвавший с себя маску, бросив темную, измятую тряпку, некогда скрывающую его зубоскальную личину к ногам нахмурившегося Хана. Усатая морда лиса, пепельного, неприглядно-грязного оттенка красовалась множеством кровоточащих ссадин и ушибов, а под правым нижним веком разливалась внушительная синева, которую не в силах надежно спрятать короткая, вытертая шерсть. Одно слово - красавчик.
Пока Ниньяра и глава с неприкрытым любопытством наблюдали за действиями дерзкого юноши, тот по хамски плюнул в сторону, оставив на и без того заляпанном покрытии изящный узор в алую крапинку. Перехватив свой танто поудобнее и утерев кистью кровавые подтеки с уголка рта, лис пошире распахнул пасть...
- Ах ты чертова с*ка, я из тебя сейчас потроха вырежу, - японский не так хорошо передавал все возмущение генина, так что парень щедро "облаивал" внимательно слушающую его лисицу смесью всех известных ему языков, медленно направляясь в ее сторону, мимо учителя, раздраженно размахивая своим оружием, рискуя больше отрубить что-нибудь себе, чем нагнать страху на окружающих. Она безоружна, кажется озадаченна богатой, совершенно ненормативной лексикой своего наступающего противника, вспомнившего поэтапно все достоинства и недостатки девичьей фигуры, которых он ее, якобы, лишит - ну разве это не отличный момент для нападения?

Кунаи бесшумно разрезает воздух, и из горластого зева идиота потоком хлынула кровь, миниатюрным водопадом заливая пол, пока бедолага пуча глаза в пустоту, старался понять, почему ему так больно, почему он захлебывается... и почему больше не в силах произнести ни слова, как ни старался сквозь заполнившую глотку солоноватую жидкость с грехом пополам выдавить хриплое "помогите". Валяющаяся тут же в луже половинка языка, на долю секунды дернувшаяся в багровом озере словно розовый, толстый червь, давала понять, что больше этот парень никогда не станет дерзить своим соклановцам... и позорить Мастера недостойным поведением.
- Сэнсей? - Ниньяру боле не интересовал корчащийся в агонии, хватающий себя за отвисшую в немом крике челюсть лис. Нагнувшись, Умеко достала второй метательный клинок, на этот раз припрятанный под складками просторной, легкой юбки, подпоясанной опустевшим без привычного арсенала широким, кожаным ремнем, - Мы можем продолжить?
- Достаточно на сегодня, - Хан лениво разглядывает съежившуюся до размеров жалкого мячика некогда статную фигуру младшего ученика, чуть склонившись над этим поскуливающим щенком, - Я доволен. Позови медика, девочка. И пусть уберут трупы и раненных... и почистят мой ковер. Сколько пятен.

Мутанималка с широкой ухмылкой переоблачилась в апартаментах в чистую одежду, не без удовольствия перед этим простояв в душе чуть ли не целый час, подставив жмурящуюся остроносую мордашку под упругие струи, смывая с себя чужую кровь. Рядом с нею, на столе, в багровой, уже подсохшей тряпице аккуратно лежал тот самый кусок чужого тела, язык чрезмерно болтливого новичка. Как испуганно вжались те ребята в стену, когда их товарищ немым поленом рухнул посреди доджо - на долго же они запомнят этот урок. Присев перед зеркалом, кокетливо укладывая растрепанные, все еще влажные волосы в высокую прическу, стягивая непокорные пряди сотней лент, Ниньяра лениво игралась своим трофеем, поражаясь тому, как мягкий орган твердеет прямо на глазах, съеживаясь и трупно серея. Перехватив язык двумя пальцами, девушка хихикнув, покачала им в воздухе, переведя взгляд на собственное отражение в зеркале.
- Бэ, - уж совсем по-детски покривлялась куноичи, поднеся обрубок к собственной физиономии и приоткрыв рот - отражение послушно показало, что это серая, пупырчатая мерзость с красной коркой принадлежала Ниньяре.

На сегодня она свободна, по хорошему следовало бы навестить брата. Но, на ее пути возникло неожиданное препятствие, мимо которого вряд ли пребывающая в замечательном настроении девушка могла бы пройти и не остановиться. При всем желании.
Этот лис не был похож на ту кучку недоумков, которые пачками вываливались Мастером Ханом и так же пачками отправлялись восвояси, или... в могилы, благо Остров Туманов всех мог обеспечить достойными склепами в горах. Моукошан твердо стоял на ногах. И внушал этим уважение даже Ниньяре, хотя для нее вряд ли хоть кто-то, кроме Мастера, мог стать кем-то уважаемым. Она уважала его. Как достойного соперника, с которым интересно. Вряд ли бы этот парень позволил хитрой Ниньяре так же отрезать себе язык, как сегодня тот недоумок.
Хотя его язык, глаз, ухо, палец... это был бы знатный трофей.

- Kon'nichiwa братец, - не смотря на разницу в возрасте, Умеко считала себя по опыту старшей, чем снисходительно обращалась к здоровяку. Хорошо, что он сносил это с некоторым снисхождением - им достаточно было жесткого противостояния в бою.
Моукошан внимательно наблюдал за рыбами. Да, именно...
Весело бегущая под откос речушка, над которой и возвышался мост, полностью занятый темной, косматой фигурой воина, была легкой, прозрачной, присмотревшись, можно было разглядеть гальку на самом ее дне, и снующих промеж камней ярких, оранжевых рыбок, собирающих свой завтрак в виде рачков и мелкой живности. Без смущения положив совсем бледный, холодный и жесткий язык на перила мостика, рядом с собой, Ниньяра лениво поставила локти на перегородку, с аналогично задумчивым видом уставившись на неровную гладь извивающегося ручья. - Хороший день... Хороший улов. 

Умеко и бровью не повела, когда над ее головой, едва не задев кончики закрученных каштановых локонов, пролетел острозаточенный клинок.
По правде говоря, боятся здесь нечего. В Клане был свой кодекс, да, даже у асассинов, первосортных беспринципных убийц имелись какие-то правила. Вне боя, дозволенного учителем, и начинающегося с обычного ритуала "представления" бойца, ученики не имели права ранит друг-друга, и уж тем более убивать. Подобное нарушение уже считалось предательством своей "семьи", и каралось незамедлительно. Так что вне тренировок лисам не стоило ничего опасаться и ходить с оглядкой, вот-вот ожидая нож в спину. Девушка лишь с легким любопытством склонила голову на бок, скосив пронзительно-синие глаза на роскошный розовый бутон, удобно улегшийся промеж тугих завитков, отлично украсив внешность куноичи своим природным великолепием.
Тихо, игриво хихикнув себе под нос, с привычной девчачьей игривостью, Ниньяра аккуратно поправила свое новое украшение, зафиксировав его в прическе таким образом, чтобы цветок не упал, и не вылетел при неосторожном движении головы мутанималки. - О, ты все еще расстроен за тот прием с моей стороны? - она нахально, локтем отодвинула теребящее шерсть на ее щеке лезвие, - Зато ты теперь знаешь новый удар для обездвиживания противника. Такому Мастер Хан вряд ли научит, я сама его изобрела. Как бы назвать... как тебе "прыжок тигра", м? Или может "укус змеи" звучит лучше? - Умеко растянула губы в широкой, ехидной улыбке, не постесняясь показать воину свои острые, белые иголочки чуть загнутых клыков.
Заведя тонкую кисть себе за спину, лисица с шорохом извлекла на свет божий свою катану, прокрутив ее в руке и самодовольно опустив ее на мостовые перила, оставив на последних внушительную, глубокую зарубину. Ее взгляд устремленный прямо в спокойные, глубокие, безбрежные, цвета зеленых полей глаза Моукошана, был привычно дерзким, вызывающим, отчасти даже надменным. Это была своеобразная привычка, которая прививалась постепенно с местным воспитанием, с утверждением, что вот ты де самый лучший, неповторимый, всесильный, и непобедимый - каждый лис Клана Чин Хана смотрел так на своего противника, словно тот был не более чем таракан под его сапогом. И все-же между ними было свое, особое уважение. Своя дань...
А уж если говорить об этих двоих...

Тут вообще все было сложно. Как описать грань между соперничеством, желанием убить и дружбой?
Что-то непонятное и не поддающееся точному объяснению.

- С рукой сущий пустяк, иначе бы я не срубила сегодня "урожай болтливых", сладкий, уже зажило! - она закинула катану на плечо, поставив вторую руку в покатое, фигуристое бедро, вальяжно размахивая полосатым хвостом и с едва заметной иронией в суженных в блестящую точку на лазурном фоне зрачках наблюдая за движениями воина. Она отступила назад, пятясь к началу моста, вынуждая Моукошана переступать следом за своей "жертвой". При этом Умеко пристально смотрела на его изогнутые, сильные ноги-лапы, подмечая то, как он, пускай и едва заметно, но... - А вот ты смотрю немного прихрамываешь, котенок. - Ниньяра ступала легко, плавно, казалось едва касаясь изящными, изогнутыми ступнями мощеной дорожки, царапая когтями выпуклые камни, уложенные в изящную мозаику. С неприкрытой ехидцей кривя губы, девушка чуть наклонилась вперед, отчего небрежно заколотые локоны упали ей на тяжелую, мерно вздымающуюся грудь, - Может быть мне позвать Кенши, чтобы он тебя подлечил, бедный малыш? - с притворным, но вместе с тем таким задорным участием, поинтересовалась Умеко, смешно подергивая черными, глянцевыми ушами, едва выглядывающими из под пышной кучерявой копны.
Ян Кенши - их местный лекарь, а если быть точнее, лекарь самого Клана. Статный старичок ростом большинству учеников по пояс, с козлиной бородкой и прытью удалого казака. Ворчун, каких свет не видывал. Посещение врачевателя сулило бедным послушникам чуть ли не трехчасовые мытарства под его надзором - дело свое он знал, любил, относился к нему внимательно и скрупулезно и не отпускал своих пациентов, пока последний стежок на открытой ране не будет ровным и красивым, как положено. И все эти процедуры сопровождались монотонными, скучными лекциями типично стариковских издержек - раньше было лучше, а вот в дни моей молодости, а вот тогда трава была зеленее и лисы умнее... Встреча с этим вредным долгожителем, ходившим с извечно недовольной миной и сумкой через плечо, которая, казалось, однажды его просто напросто задавит, была равносильна пытке похуже длительных упражнений с Мастером.
А уж сам Чин Хан отправлял к старому ворчуну самых провинившихся подопечных - познать всю сладость жизни под чужой клюкой.

Заслышав не менее заковыристый беззлобно-едкий ответ со стороны приятеля, куноичи широко ухмыльнулась, довольно прищурив раскосые глазищи. Ох и хитрая у нее была морда с заостренным, дерзко вздернутым носом!
- Как скажешь, дорогой. Хочешь продолжить? - она качнула округлым мягким местом, задумчиво глядя в раскидистые соцветия опадающей сакуры. Свет едва пробивался сквозь розовые облака, усеивающие опадающими лепестками жесткую землю неприветливого Острова. И как здесь умудряются расти эти роскошные деревья, зветы все еще распускают свои ажурные венчики, а экзотические птицы не смотрят с тоской вдаль, вспоминая теплоту родного климата, которой здесь, среди прохладных скальных нагромождений катастрофически не хватало. - Давай продолжим, - Умеко с шорохом вложила катану обратно в туго сплетенные ножны за спиной, при этом звонко щелкнув кованной, обмотанной лоскутами телячьей кожи рукоятью своего любимого оружия при соприкосновении с жестким краем чехла. - Мне кажется, братец, что наши спарринги стали слишком скучны, однообразны и весьма предсказуемы, - по-детски, капризно протянула девушка, лениво потянувшись и бегло оглядевшись по сторонам словно бы ища чего-то, что могло скрасить и разнообразить уже ставшую им привычной, ну едва ли не оскомину набившей, утреннюю "драку". - Для нашего с тобой уровня, разве нам не полагается что-то поизысканнее просторного тренировочного зала?

Вдали опасно возвышались пиками горные шпили, между которыми по дну либо извивался океан, прокладывая себе средь горных пород тропы, с бурными водоворотами клокоча по низинам, либо простирались долгие и запутанные лабиринтами каньоны. Чтобы сократить себе путь, между атлантической величины скалами лисье племя давно проложило ветхие мосточки с деревянным днищем и веревочной, шатающейся от малейшего дуновения ветра основой. Мосты достаточно широки, чтобы по ним могла бы с грохотом проехать небольшая телега запряженная одним мулом, но не больше. Для  крупных же торговых караванов путь шел исключительно через каньоны - по крутому спуску, которому позавидует любитель скалолаз бывавший на Эвересте, и не менее крутому подъему к остроконечным вершинам ступенчатых горных нагромождений. По мосту дорога до противоположной стороны бывало занимала часа два, а вот если через спуск в каньоны... не менее суток. Вот такой вот разрыв во времени.
Вспомнив насколько шаткая и опасная конструкция на верхах путей через провалы, Ниньяра аж предвкушающе улыбнулась, - Кажется у меня есть одна мысль, где нам стоит продолжить тренировку,  братец, тебе должно понравится, - она поманила лиса пальцем, - Следуй за мной. Мы отойдем далеко от нашего оазиса почти на самый край мира. Если кто-то из нас упадет - обещаю, будет больно!

Как и ее названный брат, Умеко обожала нарушать законы. Благо их клан, окружение Чин Хана, в какой-то мере и являлся этим самым... законом, чем несказанно усложняли жизнь мирному населению Острова. На мирян не столько совершались набеги сбившихся с пути, воров и разбойников, разоряющих мелкие поселения на окраинах, сколько сами члены клана приносили больше бед и неприятностей.
Например как сейчас - бойко запрыгнув в чужую телегу, парочка с комфортом разместилась среди продуктов предназначенных на продажу честным торговцем, не особо заботясь о том, что товар кое как зарабатывающему себе на жизнь мужику надо было бы довезти до места в целости и сохранности. Кому какое дело до них, до простых лисиц? До простых существ, которые не смели даже смотреть в сторону дворца их Мастера.
Разумеется эта гордость за свое эго, за свое пушистое и высокомерное Я, не важно знатного ли чина, или из низших слоев, но все они уже были элитой на этом крохотном кусочке земли, на котором не было места для жадности, трусости и лицемерия. Ниньяра, как и многие ее "товарищи", считала, что этот Остров процветает и защищен незримой стеной только благодаря им, лисам-воинам, и за это все должны склонять перед ними головы. Сказать честно - так это и было, только вот асассинов старого пса никто не собирался любить и уважать. Их боялись - и только. Если бы торгаш осмелился обернуться через плечо, просто, чтобы проверить свой ценный съестной багаж, он бы наверняка с замиранием сердца сделал вид, что не заметил двух нежданных пасажиров и молился бы Великой Кицуне, покрываясь потом и покрепче сжимая вожжи, лишь бы эти двое от скуки не вздумали рисовать катанами у него на спине знак смерти.

На его счастье он был слишком занят собой и своими мыслями, небрежно перебирая вожжи, так что юные воины были предоставлены сами себе без искушения поиграться с их водителем в "ножички". В отличие от вальяжно рассевшегося на брезентовых мешках набитых до отказа брюквой Моукошана, Ниньяра стойким оловянным солдатиком, не смотря на ходящее ходуном днище повозки, привалилась плечом к плетеному каркасу кибитки, отогнув ладонью край потрепанного, грязного брезента усеянного множеством рваных дыр. Беззастенчиво выставив на мужское обозрение свою обтянутую кожей и черной, шелковой тканью пятую точку, помахивая тяжелым, полосатым хвостом собравшим всю пыль с углов и занозы, Умеко прищурила синие, раскосые глазищи, пристально всматриваясь в убегающую назад дорогу и исчезающие за поворотом и крутым спуском с горки вниз шпили пагодообразного дворца гнезда Чин Хана.

Звук хрустнувшей толстой полосатой кожицы арбузного угощения невольно привлек внимание задумавшейся куноичи, и Умеко задвинула "шторку" открывающую лисам вид на дорогу, и с исключительно женственной и хитрой ухмылкой, присущей многим девушкам Острова, плавно опустилась на скрипучие половицы на колени, с достоинством приняв чужой дар, перехватив полумесяц двумя пальцами и вульгарно слизав дрожащие, розовые, сладкие капли на жесткой кожуре.
- Arigato, - чинно промурлыкала Ниньяра, прежде чем с закрытыми глазами вонзить острые, как иглы, зубы в мясистую фруктовую плоть, - М... а хороший, - не слишком грациозно набив полный рот пробормотала воительница, с причмокиванием обсосав засахаренные когтистые пальцы, - Одно другому не мешает, - приоткрыла глаз Ниньяра, и высунула черную пуговицу носа в разрез тряпичного покрывала, - Мы уже скоро будем на месте, судя по тому, как нас по всей телеге мотыляет, красавчик.

***

Пропасть каньона тонула в бесконечности и бледном, клубящимся тумане, лениво поднимающемся откуда-то со дна. Вместе со своим партнером по спаррингу, девушка не без любопытства проследила взглядом за полетом гладкого валуна, с щедрой подачи лиса отправленного в жадно проглотившего его облако, и так же как ее сосед оттопыривала глянцевое, острое ухо, прислушиваясь как маленький осколок с глухим стуком отскакивает от пологих стен скальных возвышений, на котором и стояла эта хвостатая парочка. К завыванию ветра, шороху вечного непрекращающегося оползня примешивался натужный скрип толстых канатов, огромными кольями вбитыми в каменистую почву и в стены породы - казалось что ни один смертный не в состоянии выдрать эти толстые веревки из неподвижного мертвого гранита. Их "попутка" пошатываясь удалялась по деревянным мосткам, едва не проваливаясь колесами в широкые зазоры, рискуя застрять посреди подвесного моста с нервничающим  мулом рвущимся с упряжи прочь - много сотен метров над твердой землей, с постоянным головокружением и душащим приливом адреналина.
Ну не идеальное ли место для развития собственных навыков асассина? Тут тебе и поддержание равновесия, умение держать себя в руках, а так же столь необходимый для всех дисциплин навык готовности к смерти и искусство ее избежания.

- О, - комментарий парня заставил Умеко добродушно улыбнуться во всю пасть и кокетливо махнуть лапкой, - К чему такие мысли, неужели уже на поражение себя настраиваешь, дружок? - заведя руку за спину, Ниньяра резким движением выхватила свое оружие, отведя кисть в сторону и поигрывая обнаженным лезвием катаны, ловя бледные лучи сонного, весеннего солнца. Подкинув клинок на ладони, перехватив его за острые края, Умеко с ехидным видом приблизилась в снисходительно взирающему на нее сверху вниз Моукошану, бесстрашно ткнув лиса в подбородок плетеной рукоятью, поддев нахальную морду юноши чуть вверх, - Я представляю себе только одну смерть - гибель от руки искусного воина. Остальное это просто позор, сладкий, - она приподнялась на цыпочках внимательно заглядывая в салатовые, едкие очи утопающие в темном меху, - А ты?... Ты так не считаешь? А, зайка?

Не дождавшись ответа от воина, Умеко плавно отступила на шаг, снова развернув острозаточенный клинок и нетерпеливо махнув хвостом, - Не будем терять времени на пустые разговоры, братец, - кивнув в сторону раскачивающейся подвесной тропы, девушка направилась в сторону моста, где ее быстро догнал Моукошан, следуя за лисицей на расстоянии вытянутой руки. Ниньяра оказалась ближе к противоположной стороне каньона, отступив на несколько шажков дальше положенного, закинув катану на плечо и поставив кулак в бок - ну?
Ответив противнику вежливым поклоном, традиционно начиная с сёбу-рэй жаркую схватку, Ниньяра вновь лениво опустила свою катану к земле, словно и не собиралась атаковать своего оппонента. так, на прогулку вышли, подышать свежим горным воздухом.
Куноичи предпочитала пассивно отвечать на выпады, сохраняя драгоценную энергию для того момента, когда ее соперник, партнер по спаррингу, или же враг выдохнется атакуя ее, и только тогда, подобно стремительной волне пробившей высокую плотину, всем своим мастерством обрушивалась на бедовую голову дерзнувшего вступить с нею в контакт бедолагу.

Но Мукошан - не все.

Этот лис был достоен куда большего внимания со стороны Ниньяры. Искуссный, пылкий, обжигающий холодным пламенем, он мог сжечь до тла, стоило только дать волю - а уж чего-чего, а этого девушка ему не собиралась позволять. Ниньяра прекрасно понимала, что расслабившись она с позором проиграет эту битву, а потом получит еще в добавок профилактических "подзатыльников" от наставника за свои оплошности и невнимательность. Но слишком сосредоточившись на Моукошане, атакующем точно держащую оборону Ниньяру, последняя не учла в какой опасной ситуации они находятся на подвесном мосту, активно раскачивающимся из стороны в сторону все быстрее и быстрее, гигантскими, противно кряхтящими качелями. Ослепленная пышным убранством своего приятеля, брошенным ей в морду, Умеко бойко отпрыгнула кузнечиком в сторону, спасаясь от удара по лапам... и промахнулась пяткой прямо в гигантскую щель между сечеными бревнами, безмолвно едва не ухнув в пропасть! На ее счастье катану она едва, но удержала, и может даже умудрилась бы хладнокровно вонзить клинок в дерево, тем самым не дав себе бесславно сгинуть на дне ущелья, однако, прежде чем она сама себя спасла, загребущая лапа ее соперника перехватит девушку в воздухе, и довольно грубо рванет падающую Умеко назад... И захватил немо хлопающую ресницами девицу в плен, тесно прижав оплошавшую мутанималку к своему мускулистому телу.

Катана Умеко с грохотом шлепнулась плашмя на потрескавшиеся старые деревяшки, каким-то чудом не соскользнув в пропасть.

- Страшно? - тихо переспросила Ниньяра, коротко дернувшись в захвате воина, сжимая ладони в напряженные кулаки. Она чуть повернула голову, упрямо поджав губы и кося пронзительно-синим глазом на самодовольно ухмыляющуюся мину Моукошана, - Все ждешь чтобы я тебе призналась в своих слабостях, как девочка из простолюдинов? - нарочно пихнув пышными бедрами парня прямо в подтянутый живот, чем вызвала его секундное оцепенение, от столь горячих и бесстыдных прикосновений, Ниньяра жестко ударила ногой по своей катане, заставив нажатием на рукоять клинок подпрыгнуть вверх смертоносной вертушкой. Звонко щелкнув зубами, Умеко по-собачьи поймала лезвие поперек и резко откинулась головой назад, от всей души треснув затылком по чувствительному носу лиса, схватив в кулак завернутой за спину руке легкую рубашку юноши, тем самым теснее прижав его к себе.

Вывернувшись из ослабших объятий, Ниньяра отбросила с лица упавшие на глаза туго завинченные кудри из растрепанной прически, наблюдая за тем, как воин с довольной ухмылкой утирает тыльной стороной ладони тонкую алую струйку из правой ноздри. - ... разрыдавшись на чужой груди...  Неужели я столь заурядная для тебя? - живо оскалившись, сморщив тонкую переносицу в гармошку и обнажив частокол острых, как бритва, зубов,  Умеко подняла клинок на уровень лица, коварно выглядывая из-за широкой полосы металла, зеркально отражающей скуластую физиономию воина.
- Тогда пора играть по взрослому, дорогой, чтобы ты понял, что имеешь дело с той, кто не умеет признавать поражения. Прыгай. - Заметив зарубину на и без того потрепанном канате, Ниньяра с ожесточившейся гримасой опустила катану на поврежденный участок, намеренно-четко, перерубив его почти полностью, отчего весь мост задрожал, зашатался аки желейная конструкция, завибрировал падающими досками у парочки под ногами - оттолкнувшись от ненадежной опоры, лиса рыжей бестией взлетела на оставшиеся целыми веревочные плетения, словно акробат над потолком свободного цирка, ловким канатоходцем попятившись назад, доставая из-за пазухи кунаи и скрестив перед собой кисти. Пышный хвост плюмажной метелкой трепало бурными ветрами за спиной грозно ощерившейся девушки. Настала ее очередь танцевать и играться.
Что Ниньяра и сделала, стрелой метнувшись к переступающему на канатах напротив Моукошану, фурией нанося удар по предусмотрительно поставленной поперек катане названного брата и отпрыгивая назад, не позволяя лису подойти ближе и оттеснить ее, как он делал это парой минут назад. - А теперь скажи мне... тебе то самому как, страшно?   

Умеко однозначно не могла себе представить сладости от умерщвления собственного родителя... пускай даже он и приходился ему отнюдь не кровным родственником, но... разве это так важно?

Ниньяра никогда не интересовалась судьбами своих соотечественников, волею случая оказавшихся под покровительственной лапой Чин Хана. Не рылась в документах и пергаментных свитках, пахнущих стариной, не просиживала томными вечерами за чашечкой ароматного чая в сплетнях со своими "соседями". Но клан воспитывал в своих учениках острый слух, и не менее хорошо развитый ум, позволяющий запоминать любую ненароком оброненную фразу, или сказанную вслух обрывистую мысль. В конце концов невольной информации собиралось в закромах памяти куноичи собралось за все время столько, что она могла бы на каждого сшить целый компромат за его "некрасивые" поступки в прошлом. Но их история казалась такой пресной и безынтересной - кто бывший рыбак, торговец, кто безработный вор и незадачливый грабитель неожиданно преуспевший в мастерстве наемного убийцы в последствии. Так сказать раскрывший в себе талант народного мстителя...

Но едва ли кто-то мог похвастать такой кровожадностью и жестокостью, которая бушевала в душе черно-бурого лиса, а его хладнокровию можно было только позавидовать. Если в их соперничестве и было что-то, что сильно "возвеличило" бы лиса над своей соперницей, так это его умение обрушить карающий клинок на головы невинных. Кто был его воспитатель? Рыбак? Торговец? Бедный крестьянин?

Умеко безэмоционально, гордо поджав тонкие губы и задрав морду вверх, отражает очередной удар прыткого противника, который успевает оставить на ее огненном меху растворяющуюся багровую полосу, едва прикрытую полосками легкого, воздушного шелка ее одеяний. Она не разделяет его триумфа и гордости, но предусмотрительно умалчивает о своем мнении, которое никто не спрашивал. Он был его единственной семьей... ей даже представить сложно, если бы она могла бы  подобным образом причинить боль Наге! Или кому-то из его семьи, которую, по благодати их богини, мальчик-сирота наконец смог обрести. Все жертвы Ниньяры были далеко не столь невинны и просты. Едва ли среди тех, кто лишился головы по ее вине, можно было бы увидеть стариков-фермеров, детей или женщин. И это отсутствие опыта ее вполне устраивало.

Мутанималка скакала по канатам точно бешеный заяц, отчаянно балансируя на раскачивающейся пеньке, натужно трещащей под весом пары лис. Внизу, подернутые нежной туманной дымкой, к хвостатым убийцам тянулись темные пики разбитых скал, промеж которых тихо шумел безграничный, разливной, лазурно-синий океан, чью кристальную поверхность невозможно было разглядеть сквозь белесую завесу. С такой высоты так и вовсе казалось что шум волн это лишь иллюзия, и падать отсюда, если кому-то из них не повезет оступиться и проиграть, ты будешь бесконечно. Но тренировки юных канатоходцев в доджо даром не прошли - и Умеко и ее черно-бурый оппонент отлично и невозмутимо держались балансируя над пропастью, по-звериному размахивая пышными метелками хвостов. Танцы на плетеных обрубках, правда, продолжались недолго - теперь уже Моукошану наскучили замысловатые пляски во время которых никто не хотел уступать "место под солнцем", и лис с наглой ухмылкой одним легким движением что называется обрубил концы, не побоявшись и самому ухнув в бездонные глубины, вместе со своей противницей. Какая честь...

Быстро уцепившись одной рукой за растрепанный скрипучий канат, рыжая разбойница залихвастки крутанула в свободной ладони любимую катану и предусмотрительно оперлась лапами в один из выпирающихся выступов, подтягивая себя повыше и не давая своим мышцам неистово ныть за неминуемое растяжение.  Надо бы и второй схватиться, да покрепче, но болтающийся меховой гирей напротив соперник не дремал, и любой досадный промах с ее стороны, любое неосторожное движение, будь то поворот, взгляд не туда, грозил ей новым увечьем, а то и смертью по неосторожности. Жизнь есть жизнь, и расставаться с нею, по крайней мере сегодня, Умеко не планировала. Ради примера, что это могла быть, допустим, ее голова, заостренное навершие клинка Моукошана отправило в свободный полет парочку завитых прядей ее тяжелых локонов. Ветер незамедлительно подхватил их, точно невесомый пух, и плавно отнес в сторону противоположного обрыва... вот печально, сколько придется теперь простым рабочим исправлять их мимолетные шалости. Коли прознают, что это дело проворных лапок учеников Чин Хана, и придут к старику с жалобами на очередное разрушение учиненное его кланом, мастер сделает им обоим строгий выговор. И наказания... разумеется...

Словно на невидимых качелях, на которых качаются парами, Ниньяра отпрянула назад, когда Моу толкнул себя вперед, в тщетной попытке достать иронично прищурившуюся, внезапно молчаливую, а на деле сохраняющую запас дыхания девушку. Вниз неминуемо улетела еще и каменная крошка, с опасным шорохом покатившаяся мелкой галькой по склону от трения  хлипких плетений. Надо подниматься, а то того и гляди колышки кое-как вбитые в землю, единственное, что удерживало пару лисьих тушек на весу, не выдержат и выскочат из паз, повинуясь законам физики.

- Знаешь как говорят мудрецы, братец? Кошмары преследуют тех, кто чувствует укусы совести! - Ниньяра вдруг оттолкнулась от разваливающегося по кускам приступка, в великолепном прыжке выпустив канат и приземлившись аккурат на плечи чуть съехавшего вниз лиса. Упс! Извините!

Вальяжной кошкой пройдясь хвостом по чужой морде и опережая слепой удар воина, Умеко еще одним скачком метнулась вверх, используя мускулистую фигуру Моу в качестве живого трамплина. Ее катана вонзилась в землю на самом краю и хватило одного сильного рывка, чтобы перебросить свое тело на каменную плоскость обрыва, на пару секунд растянувшись в позе морской звезды глядя в облачное небо... Фух!

Но почти сразу мутанималка грациозно перевернулась на живот и выглянула из-за края, со звоном вытаскивая свое оружие из щели между камнями и опасно покачивая им над обрывком перил на которых раскачивался Моукошан. Правда обрубать последнюю "соломинку" утопающего Ниньяра не спешила, развалившись на обрыве, пышно выпятив свой объемный бюст, для мягкости подложив под него кисть, и размахивая полосатым хвостом над головой. Тебе там удобно внизу, пупс?

- А меня совесть никогда не мучает, потому что каждый мой удар справедлив, и каждый отрубленный язык это не просто трофей. Это клеймо бесчестного слабака, которого я наказываю на всю оставшуюся жизнь, если захочу его пощадить, конечно. Иначе убивать всех и каждого это как-то ну совсем не интересно...