Прошлогодний Хэллоуин был ужасен.

Это подтверждали все — даже Эйприл с Кейси, которых лишь по счастливой случайности не оказалось рядом с остальными мутантами в тот момент, когда они всей дружной компанией справляли этот праздник в разукрашенном под склеп черепашьем логове. Тогда они потратили чуть ли не две недели на подготовку... Теперь же, никто из ребят даже не задумался над тем, чтобы натащить в подземелье спелых тыкв или, на худой конец, повесить пару-тройку гирлянд на потолок. Никто — кроме старины Микеланджело, с его отчаянной любовью ко всяким разным шумным вечеринкам и уютным домашним посиделкам. Обычно весельчаку не стоило большого труда уговорить братьев на какую-нибудь праздничную шумиху по поводу или без, но в этот раз все было иначе. Не успел Майк даже заикнуться о том, что неплохо бы им снова закатить эпическую гулянку в костюмах и в обнимку с бутафорскими скелетами, как на него тут же со всех сторон зыркнули с таким убийственным видом, что у несчастного черепашки аж панцирь вспотел. Неудивительно, что он так сильно огорчился... Не будь у самого Донателло настроение ниже плинтуса, техник обязательно бы посочувствовал его провалу и, возможно, даже сам предложил бы бедняге какую-нибудь приятную альтернативу с детства полюбившемуся празднеству, вроде командного похода в тот заброшенный луна-парк на окраине, в котором они с Моной частенько устраивали себе свидания. Майку бы точно это понравилось...

Но увы — в настоящий момент, гениальный мозг Дона занимали куда более низменные проблемы, вроде откровенно странного настроения его возлюбленной Моны Лизы. Хотя, что уж в этом было странного... В прошлом году саламандра пережила целый ряд неприятностей, вроде злодейского похищения и последовавших за ним сексуальных домогательств вселившегося в Донателло призрака викторианской эпохи. Тогда изобретатель сумел ее спасти (а заодно вытряхнуть навязчивого паразита из своего собственного тела), но что он мог поделать с оставшимися у его девушки более чем отвратительными воспоминаниями? Правильно, ничего. А потому чувствовал себя ужасно, не в силах решить эту дурацкую проблему. Мона явно остерегалась его присутствия... Она не говорила об этом вслух, но от нее этого и не требовалось вовсе. Донни прекрасно все понимал. И не настаивал на визите, предпочтя на несколько дней оставить девушку в покое. Он уже давно привык к тому, что Моне изредка требовалось недолго побыть наедине со своими мыслями — трогать ее в такие моменты было до крайности... нежелательно. Вот и приходилось безвылазно торчать в своей любимой мастерской, занимая голову какими-то другими вещами, вроде ремонта сломанной домашней техники или конструирования очередного эксцентричного механизма.

Если бы это еще хоть как-то помогало ему отвлечься!...

Работа откровенно не клеилась — даже несмотря на то, что руки мутанта чуть ли не на автомате совершали привычную им работу, в целом он все никак не мог сосредоточиться на своей основной задаче, а от того допускал очень глупые ошибки. В конце концов, ему это надоело; отбросив отвертку, умник решительно пересел за стол и на время погрузился в какие-то сложные математические расчеты, стараясь не думать о Моне и выстроенных ею громоздких психологических барьерах. На какое-то время черепашке даже удалось отвлечься от всех этих дурацких мыслей, но затем едва не грохнулся со стула от неожиданного громкого хлопка дверью: что-то (а вернее сказать, кто-то) стрелой влетел в его лабораторию и с кошачьим проворством... да нет же, скорее уж, обезьяньей бесстыжестью, вскарабкался к нему на стол, разбросав чертежи по всему помещению. Дон запоздало вскинул голову, уже заранее готовясь пересечься взглядом с хорошо знакомыми ему пронзительно-голубыми глазами шутника, но не успел — что-то большое и шуршащее с размаху накрыло лицо изобретателя, на миг погрузив его мир во тьму. Повинуясь адовому напору Майка, Донателло молча снял газетный лист с физиономии и пробежался взглядом по заголовку статьи, мысленно гадая, что же злодейка-судьба уготовила для братьев на этот раз. Увиденное заставило его изумленно вскинуть брови: музей восковых фигур мадам Тюссо? И каким же образом это могло помочь ему решить все его проблемы?... Пока Дон с вытянутым лицом изучал принесенную ему статью, Микеланджело уже сорокой растрещался у него над ухом, повествуя технику о своих грядущих планах. Это, конечно же, очень хорошо, что Майку все-таки удалось найти для себя какое-то полезное занятие, вместо того, чтобы в сотый по счету раз трясти каждого из друзей, уговаривая их на полноценную Хэллоуинскую вечеринку, но вот только Донни-то здесь причем? Техник перевел отчасти вопросительный взгляд на младшего черепашку, который уже успел к этому моменту вальяжно разлечься едва ли не на всю столешницу (ту точь-в-точь как его обожаемый Кланк) и теперь в немом ожидании взирал на своего брательника. Ну же, Ди, не тормози, сникерсни!

"Пригласить туда Мону? Проще построить миниатюрный адронный коллайдер!" — дождавшись, наконец, внятных объяснений со стороны весельчака, Дон просто не смог удержаться от тихого, отчасти даже безнадежного вздоха. Его девушка всегда отличалась повышенной замкнутостью и дико не любила, когда ее пытались растрясти даже на самый обыденный разговор по душам, что уж говорить о полноценном свидании! Конечно же, ему ужасно хотелось сводить туда свою не в меру хмурую ящерку, но как бы это не усугубило и без того натянутую паузу в их романтических отношениях. Еще раз с сомнением скользнув взглядом по газетной вырезке, Дон с огорченным видом свернул ее в несколько слоев и передал обратно в руки Майкстера.

— Не уверен, что это сработает, — пробормотал он негромко, выдернув один плотно исписанный формулами листок из-под тяжелого локтя брата и сделав вид, что собирается возобновить прерванную по чужой милости работу. Майки, впрочем, было не так-то просто угомонить: пропустив мимо ушей вялые отнекивания гения, шутник настойчиво продолжил убеждать его в своей правоте. И, несмотря на всю свою внешнюю занятость, Дон просто не смог игнорировать его дальнейшие слова — слишком уж сильно ему хотелось в них поверить. Может, и вправду... стоило хотя бы просто попробовать? Он ведь уже далеко не в первый раз сталкивался с таким вредным поведением саламандры и прекрасно знал: стоит ему чуть-чуть надавить рукой на ее враждебно выставленные вперед иглы, как те, пускай и очень медленно и неохотно, но все же втянутся обратно, уступив место настороженному вниманию. А там уж он обязательно докажет, что ей нечего бояться своего приятеля, и что вся эти жуткие прошлогодние события остались далеко в прошлом... Он ведь ни за что не причинит ей вреда, так с чего же ей так усердно от него прятаться? Честно говоря, Донателло так глубоко об этом задумался, что даже не обратил внимания на более чем странные манипуляции Майка с его любимой кофейной чашкой; опустив взгляд, юноша еще какое-то время напряженно размышлял над тем, что ему делать дальше, и очнулся лишь тогда, когда Микеланджело повторно громыхнул дверью в лабораторию, напоследок заговорщицки подмигнув брату из-за порога. Донни рассеянно покосился ему вслед, а затем вновь аккуратно развернул притащенную шутником газету.

В принципе... если хорошенько подумать, Мону наверняка заинтересует эта выставка. Он и сам бы не отказался поглазеть на все эти причудливые восковые экспонаты, с убедительной точностью изображающие не только различные знаменитости, но и выдуманных персонажей из книг и кинофильмов. Заодно и Майку приятное сделает — он ведь так сильно хотел куда-то выбраться и хоть как-то отпраздновать свой любимый праздник. Ожидаемое присутствие Ло тоже играло на руку: лисица наверняка отвлечет не в меру болтливого черепашку на себя, и тогда Дон с Моной, наконец-то, смогут нормально обо всем переговорить... Ну, если даже не смогут, все равно они какое-то время побудут там вдвоем. Донни так отчаянно хотелось увидеть свою подругу, что он был согласен и на такое вот коротенькое, ни к чему не обязывающее свидание. Так чем же черт не шутит? "Я приглашу ее туда!" — решил он наконец и, ощутимо взбодрившись, с улыбкой глотнул из чашки свой горячо обожаемый кофе... Чтобы затем с шумом выплюнуть его прямо себе на чертежи. Испортив, к слову, добрую половину всей кропотливой работы!

— МАЙКИ!!! — запоздало крикнул он вслед стрекозой ускакавшему подростку, но того, разумеется, уже и след простыл. Тихо чертыхнувшись, гений кое-как собрал намокшие листки и стряхнул пролитый напиток ребром ладони... А затем, не удержавшись, еще разок воодушевленно пробежался взглядом по расплывшейся газетной статье, решая, как бы так по-хитрее вытянуть Мону из ее чердачной "раковины". В конце концов, он снял черепахофон с пояса и, чуть помешкав, набрал короткое SMS, старательно подбирая и взвешивая каждое слово — не хотелось бы получить вежливый, но твердый отказ уже после первого своего сообщения. Коли уж на то пошло, лучше вообще не предоставлять Моне такого варианта ответа, как "нет, благодарю" или "пошелвпанцирь"; куда проще сделать вид, что она уже согласилась на все его доводы заранее.

"Привет, родная. Мы с Майком и Ло собираемся пойти на выставку восковых фигур этой ночью. Будем ждать тебя на пересечении ***-сквер и ***-стрит, ровно в десять вечера. Только одень что-нибудь потеплее. Люблю тебя <3"

Он так сильно огорчился!

Алопекс просто не могла вынести этого тоскливого, щенячьего взгляда и слабого подрагивания низко опущенных уголков губ — едва узрев своего ненаглядного черепашку в таком ужасном настроении, украдкой ответив на его видеозвонок прямо во время напряженной тренировки в подземном логове Братства Мутанималов, лисица немедленно бросила все свои дела и рванула к нему навстречу, наплевав на ледяной взгляд Ниньяры, устремленный ей в затылок. Пусть себе ругается! Ее любимому требовалась скорая психологическая помощь, а значит, никакие злобные лисицы с катанами в лапах не могли встать у нее на пути! Накидав в рюкзак побольше свежеиспеченных пирожков со стола Тао Шана (закон полного желудка действовал и в обратном направлении), игнорируя тревожные вопли панды ей вслед, Алопекс чуть ли не с сиреной и мигалками помчала на выручку своему великовозрастному приятелю, а затем где-то около часа внимательно выслушивала его громкие, недовольные жалобы, половина из которых благополучно терялась в густом белоснежном меху на груди мутантки — подчас Ло даже приходилось наклонять голову и натурально вжиматься косматым ухом в бледную лысину шутника, пытаясь разобрать хоть слово в нескончаемом потоке обиженного нытья. В конечном итоге, ей все-таки удалось худо-бедно утешить огорченного подростка, по своему обыкновению, мягко объяснив ему истинную причину всеобщего отказа от празднования Хэллоуина. Все-таки, ребята еще ох как нескоро вычеркнут из памяти этот ужасающий вечер, когда несколько их друзей оказались во власти древних оголодавших призраков... Такое, знаете ли, хрен забудешь! Она сама тогда едва не сожрала бедного, ничего не понимающего Микеланджело, а точнее, вселившаяся в ее тело жестокая ведьма-каннибалка, и любое, даже самое коротенькое воспоминание о часах, проведенных Алопекс вне ее родной "оболочки", или шкуры, кому как удобнее это называть, вызывали у нее неконтролируемый всплеск мурашек по всему телу. Однако девушка честно старалась об этом забыть, так, чтобы лишний раз не расстраивать и без того приунывшего Майка. В конце концов, она также очень хорошо помнила о том, как много сил и стараний шутник вложил в подготовку к прошлогоднему празднику, и каким на удивление теплым и радостным тот казался ей изначально! Ло сама бы не отказалась еще разок поучаствовать во всей этой шумной кутерьме в окружении многочисленных гирлянд, сладостей и ярко сияющих во тьме тыкв... К слову, о тыквах.

"Может, хоть это сможет его взбодрить?" — гадала Алопекс, с шумным пыхтением таща огромных размеров оранжевый плод на собственном мохнатом горбу. На поверхность с такой здоровенной ношей, само собой, хрен высунешься, да и не пропихнешь ты ее сквозь обычный канализационный люк, как уж ни старайся; Тао, однако же, как-то прикатил им целую тележку вот таких вот большущих заготовок для фонарей, найденных им на одном из местных продуктовых складов — штук десять тыкв, не меньше. Выбрав самую крупную тыкву из всех, Ло самоуверенно поволокла ее прямиком в логово черепашек, потратив чуть ли не весь вечер на то, чтобы в целости и сохранности доставить ее к пункту назначения, пройдя через темный лабиринт подземных тоннелей и лишь каким-то чудом не уронив эту красавицу в вонючую грязь у себя под ногами. Она жутко устала и запыхалась в процессе, но реакция Майка определенно стоила всех ее стараний: юноша так сильно обрадовался, что схватил Ло под мышки и минут десять кружил свою довольно урчащую пассию по всей гостиной, сшибая на пол все, что только имело несчастье угодить под раздачу ее пышного снежного хвоста... А потом еще битый час старательно вырезал на подаренной ему тыкве коварно усмехающуюся зубастую рожицу, как видно, сполна отрываясь на ней за все свои былые огорчения. Наблюдая за ним со стороны, Алопекс с грустной улыбкой думала о том, что с большим удовольствием закатила бы для него полноценный праздник — с пирогами, фонариками, самодельными костюмами и ночным походом за сладостями... В принципе, это еще не поздно было устроить. Нужно было только заранее подготовиться и сделать черепашке неожиданный сюрприз. Что она немедленно и решила претворить в жизнь, не взирая на всеобщий отказ от шумной дружеской гулянки. Пусть черепашки и остальные ребята делают вид, что никакого Хэллоуина для них больше не существует! Зато Кожеголовый, Тао Шан и Мондо Гекко с охотой согласились присоединиться к их маленькому празднеству, лишь только обратили внимание на тайные (в смысле, тайные исключительно для старины Майка) приготовления лисицы. Панда пообещал приготовить целую кучу разных вкусных сладостей, а Мондо с крокодилом вызвались украсить тесную квартирку геккона — Ло просто не могла удержаться от теплой, радостной улыбки, глядя на их командное воодушевление. А уж как Майки-то будет доволен!

К слову, и ее приятель тоже не сидел сложа руки в то время, пока все его друзья усиленно готовились к празднику. Ничего не подозревая о грядущем с из стороны сюрпризе, весельчак с привычной для него бесцеремонностью заявился в жилище Мондо, желая лично пригласить свою девушку на очередное свидание. Ох уж и шухеру он навел своим неожиданным визитом! Хорошо хоть, догадался позвонить заранее, буквально за две-три минуты до своего прихода — за это коротенькое время, мутанты успели в панике сорвать с потолка и стен те немногие праздничные украшения, что они уже успели там развесить, а также наскоро запихать в холодильник многочисленные свидетельства активной поварской деятельности Тао Шана в виде целой армии плошек, ложек, мисок и тарелок, предназначавшихся для приготовления огромного торта в форме летучей мыши.  Сам панда, а также бедняга Кожеголовый, помогавший вырезать фонарики из тыкв, оказались дружно спрятаны в самых неожиданных (и очевидных) углах сей крохотной квартирки — кто за шторкой, кто в тесной ванной комнате, словом, как можно дальше от глаз Микеланджело. Шутник и вправду не заметил ничего подозрительного... И, к вящему облегчению всех присутствовавших в помещении мутантов, практически сразу же потащил Алопекс куда-то на прогулку. Лисица, впрочем, ни секунды ему не сопротивлялась: во-первых, она уже давным-давно привыкла к вот таким нежданным визитам Майка, и всегда отвечала согласием на его спонтанные предложения в стиле "пойдем, я тебя на панцире покатаю!", а во-вторых, их друзья могли бы спокойно продолжить свои дела и приготовления, пока Ло и ее неугомонный приятель часами напролет вприпрыжку носятся по темным городским крышам. Посему Алопекс без лишних возражений набросила на себя любимую фиолетовую ветровку и лихо вскочила на покатый карапакс Микеланджело, ухватив его руками за крепкую мускулистую шею.

Вези меня, большая черепаха!

— А куда мы идем? — в конце концов, с любопытством осведомилась мутантка у своей здоровенной зеленой "лошадки", когда ярко горящие окна квартиры Мондо уже давно скрылись из поля зрения наемницы, а сами подростки уже с ветерком гнали прочь — Майк, как обычно, на большой скорости несся куда-то сквозь озаренную яркими электрическим огнями ночь, лихо перемахивая через встречные препятствия и вовсю демонстрируя песцу свой талант заядлого паркурщика. Ло не боялась этих прыжков, наоборот, довольно повизгивала и смеялась, когда ее высоко подбрасывало верхом на круглом черепашьем панцире: в такие моменты ей казалось, что Майк не приземляется вовсе, а летит куда-то на огромных невидимых крыльях, и она, Алопекс, составляет ему в этом свою компанию. С шумом громыхнув лапами по старой пожарной лестнице, юноша с ухмылкой замер на ее краю, позволив мутантке рассмотреть еще один высокий, стройный силуэт неподалеку. — Донни? Ты с нами? — удивленно воскликнула Ло, едва завидев тихоню-изобретателя, и тот со слабой улыбкой помахал ей рукой в ответ. Лисица, конечно же, ни капли не возражала против его присутствия, но разве он не должен был здесь... не один? — А где Мона? Она тоже придет? — и Алопекс оживленно закрутила ушастой головой по сторонам, выискивая взглядом подругу.

Не только один Майки мог похвастать стильными наручными часами, на циферблат который он то и дело показательно таращился, как бы говоря всем своим видом: "глядите-ка, какая у меня тут клевая штукенция на руке нарисовалась!". У Донателло, тащемта, тоже имелись свои персональные гаджеты — причем не стянутые с запястья какого-то мелкого воришки, а сооруженные им лично, с неисчислимым набором всяческих полезных функций; эдакий переносной мини-компьютер, в отдельных случаях способный заменить собой черепахофон или даже ноутбук. И когда Микеланджело в очередной раз эффектным движением вскинул лапу на уровень глаз, Донни невольно с тревогой повторил его жест, проверяя время и наличие входящих SMS от Моны. Никто из ребят не заметил того, как при этом выразительно закатила глаза сидевшая на карапаксе Майка Ло — впрочем, без тени издевки, скорее уж, просто втайне умилившись тому, как синхронно они оба это сделали, причем даже не глядя друг на друга.

Братья, что с них взять.

— Привет, Ло, — заметив весельчака и его подругу, гений тотчас дружески помахал им ладонью в ответ. Взгляд больших темно-серых глаз черепашки, однако, оставался серьезен и даже откровенно расстроен. Может, ящерка просто не увидела его приглашения? Она ведь так ничего ему и не ответила. Неужели ее так сильно напрягала компания изобретателя в эти дни, что она даже не сочла нужным черкнуть ему коротенькое сообщение в ответ? Что-нибудь в духе "прости, не могу", или, на худой конец, суровое и жесткое "я хочу побыть одна". Конечно, Донателло страшно бы огорчился, но он ведь не идиот, он же все прекрасно понимает — ей сейчас не до свиданий, ящерка подавлена и напугана воспоминаниями о прошедшем празднике, а тут любимый парень лезет к ней с какими-то дурацкими выставками... В общем, как ни крути, а все лучше, чем глухой игнор и отсутствие реакции на сообщения. "Я так сильно ее достал своим вниманием?" — с тоской спросил техник самого себя, но так и не нашел ответа на собственный вопрос. Он всегда держался с Моной очень осторожно и деликатно, не взирая на все то долгое время, что они с ней встречались. Можно было подумать, они знают друг друга от силы пару недель, а то и меньше! Иногда даже самому Дону казалось, что он должен вести себя увереннее, но поди ж ты разберись, чего от него на самом деле ждут в такие моменты: то ли слоновьей настойчивости, то ли, наоборот, чтобы он отполз в самый дальний угол и не отсвечивал, пока не позовут обратно. Если он выбирал первый вариант, Мона, конечно же, сдавалась и отвечала на его расспросы, но частенько сопровождала это долгой и натянутой беседой, во время которой у бедного Ди частенько начинала побаливать голова; если же он держался поодаль, то эта разлука могла продлиться хоть целую неделю, и саламандра отнюдь не торопилась подходить к нему первой — в конечном итоге, все заканчивалось осторожными поползновениями со стороны Дона и все тем же слезоточивым разговором по душам. Не то, чтобы гений возражал... Но иногда это здорово выматывало.

"И что мне теперь делать? Мотаться за спинами у Майка и Алопекс, портя им свидание?" — Дон со вздохом спрятал руки в карманы своего длинного серого плаща, уже даже и не оглядываясь на соседние крыши — в отличие от болтушки Ло, что все это время оживленно вращала своими огромными ушами-локаторами, не забывая при этом энергично крутить головой по сторонам. В какой-то момент, лисица вдруг замерла, уставясь куда-то за спину приунывшему изобретателю и расплывшись в приветственной ухмылке; заметив это, Донни с удивлением приподнял брови, но тут же развернулся сам, среагировав на звук любимого голоса. Теперь уже и он сам не удержался от широкой, радостной улыбки... Как тут было не улыбнуться, при виде родной салатовой мордашки! Правда, зачем-то скрытой за темными линзами солнцезащитных очков. Дон мысленно подивился их наличию, но вслух сказал лишь короткое и теплое:

— Привет, — а он-то, дурак, решил, что она его игнорирует! И как такая мысль вообще смогла прийти ему в голову? В то время, как девушка аккуратно складывала и убирала очки в карман, Донателло сделал невольный шаг в ее сторону... Но тут же неловко замер в метре от ящерки, не зная, стоит ли ее целовать. Вообще-то, ему ужасно хотелось это сделать, но мало ли, вдруг она его отпихнет? Несмотря на слабую приветственную улыбку, что Мона адресовала умнику в ответ, в целом девушка вела себя очень сковано. А еще он хорошо знал эту ее привычку надевать плотные, закрытые вещи, в тех случаях, когда ей не очень хотелось выходить на улицу или уж тем более с кем-то там контактировать. Впрочем, даже тогда ящерка выглядела ну очень привлекательно: ей, безусловно, шел этот сдержанный красноватый оттенок (уж простите, парень не видел больших отличий в цветовой гамме), да и само платье, что выгодно приоткрывало ее, пускай и не очень длинные, — ох как Мона любила на это жаловаться, само собой, в шутку, — но стройные и красивые ноги, так и притягивавшие к себе взгляд изобретателя. И еще этот тяжелый, но женственный, приталенный плащ... И, конечно же, ее волосы. Пока Мона сдержанно здоровалась с их друзьями, техник украдкой рассматривал ее лицо в обрамлении длинных витых локонов и, в который уже по счету раз за все время их романтических отношений, думал о том, до чего же она чертовски красива. Он даже собирался сказать об этом вслух, тем более, что в данный момент это казалось совершенно естественным, но вместо этого Донни, как обычно, ляпнул нечто совершенно другое: — Тебя... подвезти? — и тут же смущенно порозовел, точно школьник на первом свидании, вполне при этом осознавая то, как глупо и донельзя беспомощно он сейчас выглядит. Все-таки, его страшно нервировала их временная размолвка, о которой они пока что даже не решались заговорить. Как ему вообще стоило себя с ней вести? Хорошо Майку! Тот, очевидно, даже не задумывался о вещах подобного рода, без каких-либо проблем развлекая, приглашая на свидания и на манер большой лошадки таская на панцире свою подругу... Впрочем, и Алопекс, сама по себе, была гораздо проще Моны с ее постоянными страхами и психологическими барьерами. Может быть, когда-то у Микеланджело с его лисицей и возникали свои серьезные проблемы в отношениях, но сейчас они казались Дону просто эталоном влюбленной пары. Честно говоря, иногда ему втайне мечталось о том, чтобы Мона научилась вести себя столь же спокойно и беззаботно... Нет-нет-нет, она полностью его устраивала, но временами им обоим не хватало такой же... легкости, что ли. Вот как сейчас, пока они двумя неуклюжими осликами топтались друг напротив друга, один не решаясь с ходу подхватить ящерку на ручки, а вторая — отмести в сторону свою не в меру разыгравшуюся боязнь взглядов и прикосновений техника. Наверное, так бы они и дальше торчали в этой дурацкой подворотне, усиленно скрипя аж вспотевшими от напряжения мозгами, кабы не Майк и его феноменальная беспардонность.

— Как можно быть ТАКИМИ МЕДЛЕННЫМИ? — неожиданно вскричал он с напускным возмущением, становясь позади растерявшейся саламандры и одним решительным, панибратским движением усадив бедолагу прямиком на громоздкий, туго обтянутый плащом карапакс изобретателя. Донни, признаться, и сам не ожидал ничего подобного, но все-таки не стал отнекиваться, а быстро и крепко подхватил девушку под колени, не дав ей сползти задницей на твердый (и очень грязный) асфальт. Мона, в свою очередь, так цепко обняла техника за шею, что у того на мгновение аж дыхалку перехватило. Тем не менее, он успел-таки перебросить Майкстеру свой короткий, но радостный взгляд, полный искренней благодарности за проявленную им прыть. Сейчас это было как никогда кстати!

— Ты там как? Держишься? — сей вопрос, впрочем, был откровенно лишним: Мона и так из-за всех сил цеплялась за его мускулистые плечи, не давая сделать лишнего вдоха, так что неуклюжее падение ей уж точно больше не грозило. Терпеливо дождавшись, пока девушка слегка ослабит хватку, Донни украдкой повел слегка затекшей шеей... а затем вздрогнул, застигнутый врасплох нежданным поцелуем в щеку. Видимая часть его лица немедленно запунцовела, но это, безусловно, был очень довольный румянец. Отмерев, Дон аккуратно поправил обхватывающие его широкий панцирь бедра ящерки и только тогда со скромной улыбкой ответил на ее тихое признание: — Я тоже по тебе соскучился, милая. Ты даже не представляешь, как, — и все-таки он не смог удержаться от слабого, едва различимого укора в голосе. Ну почему, скажи на милость, ты так настойчиво избегаешь его общества? Не дожидаясь ответа Моны, умник прыжком метнулся вслед за шустро ускакавшему на крышу брату — и тут уж им обоим стало не до разговоров. Встречный ветер бил в лицо и трепал волосы, заглушая собой любой робкий шепоток, так что девушке волей-неволей пришлось отложить извинения на потом, предоставив своему возлюбленному спокойно выполнять все необходимые гимнастические трюки. Поравнявшись с Майком и его подружкой, чей белоснежный хвост гордым флагом реял за их сгорбленными спинами, Дон с ухмылкой окликнул мутанта по имени. А ну-ка, кто тут жаловался на черепашью медлительность?

— Эй, Майк! Ты ползешь как гусеница! — задиристо крикнул юноше Донателло, а сам внезапно прибавил ходу, в несколько проворных скачков обогнав слегка обалдевшего от сей несправедливой предъявы Микеланджело. Теперь, когда Мона вновь оказалась в его личном "распоряжении" и уже при всем желании не смогла бы отказаться от грядущего похода в музей, настроение техника стремительно подскочило вверх. И теперь ему хотелось точно также развеселить свою хвостатую приятельницу — пускай даже на то короткое время, пока они всей дружной компанией мчались по крышам в сторону упомянутой выставки. А что может взбодрить лучше, чем шуточная игра в догонялки с любимыми девушками на плечах?

— Эй! — как ни странно, но в этот раз Алопекс первой сочла необходимым ответить на дерзкий выпад изобретателя. Глаза куноичи задиристо сверкнули в темноте, отражая яркий свет луны и городских огней. — Да у тебя же давно панцирь к стулу приклеился! Куда тебе носиться по городу с такой тяжестью?

— От пушистого креслица слышу! — певуче откликнулся механик откуда-то из хаотичного нагромождения старых дымовых труб, на несколько мгновений отгородивших ребят друг от друга.

— "Креслица"?! — немедля вскричала Ло во весь голос, сочтя это сравнение как минимум возмутительным. Наклонившись ближе к виску Майка, она с нарочитым гневом стукнула кулачком по твердой внешней поверхности его костяного воротника. — Ты слышал это, пухлик?! Немедленно догони своего братца и притащи мне его глупую лысую голову! Нно! — и лисица с хохотом пришпорила пяткой своего зеленого скакуна, на всякий случай плотнее обхватив лапами его крепкие веснушчатые плечи. Само собой, Майки ни капельки не оскорбился, лишь слегка подпрыгнув от неожиданности, но тут же покладисто нырнул куда-то в сторону, зачем-то уходя с основной "трассы" — вероятно, решил таким образом срезать путь. Ло взволнованно замолотила ладонью по его бронированной спине, далеко не сразу раскусив хитрый план своего возлюбленного. — Ну, куда же ты! Они же сейчас уйдут! МАЙКИ!! — к счастью, уже в следующий момент силуэт бегущего изобретателя промелькнул где-то сбоку от вихрем несущейся парочки, причем гораздо ближе, чем лисица могла бы этого ожидать. Поняв наконец, что Майки схитрил, Алопекс с возросшим азартом завопила у него над ухом: — Вперед! Вперед! Давай туда! — обратив внимание на небольшую арку, образованную высоко проложенными над крышей вентиляционными трубами, Ло немедленно взбудоражено затыкала когтистым пальцем в том направлении. С виду, проход был слишком низок для них двоих — Майк, пожалуй, смог бы поднырнуть в него, при том согнувшись в три погибели, а вот Алопекс наверняка бы смело с его панциря толстой металлической трубой... Однако же, никто из ребят даже на секунду не задумался о подобном исходе. Эта пара уже давным-давно приучилась с ходу реагировать на более чем спонтанные идеи друг друга, так что Микеланджело без лишних сомнений метнулся в указанную сторону, позволив своей девушке самостоятельно разбираться с неожиданным препятствием.

Для Донателло и его девушки сей обманный маневр тоже стал своего рода неожиданностью. Трудно, знаете ли, вовремя предугадать столь залихватский (и во многом самоубийственный) трюк — прежде, чем кто-нибудь из них успел сообразить, что вообще происходит, Микеланджело вдруг со зловещим гоготом выскочил из темной арки на пути изобретателя, едва не отпихнув его с дороги. Высоким прыжком перемахнувшая через трубы Ло с изяществом ночного мотылька приземлилась лапами на панцирь своего приятеля, и даже эффектно развернулась полукругом, махнув хвостом на манер шелковой ленты... чтобы затем с донельзя ехидной мордашкой оттянуть мизинцем нижнее веко и сделать языком громкое и откровенно неприличное "пфффффффффф!"

— Бай-бай, неудачники!! — расхохоталась она, напоследок помахав друзьям лапкой и вновь крепко уцепившись руками за шею Майка, не забыв при том звонко чмокнуть в щеку своего непобедимого "скакуна".

— Позеры, — хрипло выдохнул Донни им вслед, однако же, упрямо преследуя ребят с ойкающей Моной на спине. Разумеется, никакая победа им уже не светила... И тем не менее, они тоже не собирались сдаваться так легко и просто. В конце концов, это уже было делом ущемленной гордости! Так что, к тому времени, как их безумная скачка, наконец, подошла к своему завершению, Донателло и Майк мчались уже практически бок о бок — гений лишь немного отставал от своего не в меру прыткого братца, в основном, конечно же, за счет своего врожденного упрямства... ну и превосходящей длины ног, куда ж без этого. Тем не менее, Микеланджело и Алопекс выиграли сей забег: именно они первыми достигли воображаемого финиша, еще одним впечатляющим прыжком махнув через глубокий черный проем между двумя последними крышами и с шумом затормозив по центру узкой бетонной площадки. Ло немедленно с триумфом вскинула к небесам туго сжатые кулаки:

— А-ХА! ПОБЕДА НАША!! — и, свесившись через плечо возлюбленного, несколько раз шумно столкнулась с ним ладонями на особый, донельзя хитроумный и, конечно же, известный только им двоим манер: — Кто чемпионы? Мы чемпионы! Кто чемпионы?! Мы чемпи...!!!

— Эй, ну тише вы, — звучно цыкнул Дон на попугаями разгалдевшихся друзей, спрыгнув на крышу неподалеку от них и с присущей ему галантностью позволив Моне спуститься вниз. Ну и растрепанный же у нее был видок! Техник невольно прыснул со смеху при взгляде на ее вставшие дыбом волосы и тут же по застарелой привычке полез поправлять на девушке прическу и одежду. — Все хорошо? Тебя не укачало? — как обычно, начал было с заботой расспрашивать Дон свою подругу, одновременно прикоснувшись пальцами к ее щеке, чтобы убрать случайно забившуюся в уголок чужих губ прядку... но быстро умолк, перехватив ее настороженный, даже откровенно напуганный взгляд. Девушка с такой поспешностью отстранила его руку от лица, что Донателло поневоле отступил на шаг назад, огорченный и сбитый с толку такой реакцией. Он ведь не сделал ничего плохого... Ну, правда же! Несколько мгновений, подростки молча смотрели друг на друга, игнорируя радостный смех Майки и Ло за своими спинами... А затем гений спешно отвернулся, делая вид, что ничего особенного не произошло. Хотя, вообще-то, мутанту было ужасно обидно, что она так его отпихнула, но он не собирался показывать Моне охватившего его огорчения. Все-таки, ему не хотелось рушить и без того натянутую атмосферу дружеского веселья, равно как и напрягать своими разборками остальных.

К счастью, те вроде бы так ничего и не заметили.

— Итак... мы на месте? — спросил Донателло у брата, приблизившись к невысокому каменному бордюру на краю площадки и с деланным любопытством поглядев вниз. — На улице никого нет. Давайте посмотрим, как нам лучше попасть внутрь... — и гений первым начал спускаться вниз по шаткой пожарной лестнице, отыскивая взглядом подходящее (желательно, не запертое на тысячу замков и щеколд) окно, через которое они могли бы пробраться внутрь здания. Ну, не взламывать же центральные двери, в самом деле!

Честно говоря, внешне Дон казался куда бодрее и сосредоточеннее, чем он ощущал себя на самом деле. Юноша отчаянно пытался сделать вид, что его совсем не трогает реакция ящерки, хотя обида все никак не желала отпускать его мысли, вновь и вновь заставляя прокручивать в памяти тот момент, когда Мона вдруг с испугом отвела руку техника от своего лица. И чего она так боялась? Думала, он ее ударит или изнасилует прямиком на глазах у оторопевших Майка с Алопекс? Это даже в голове звучало донельзя глупо, а поди-ка, спроси об этом вслух! Все же, у Микеланджело было куда больше смелости (и наглости) на то, чтобы задавать такие вопросы в лоб. Что он наглядно и продемонстрировал саламандре там, на крыше, едва только лысая макушка гения скрылась из зоны видимости. Ничего не подозревая как об их потайном разговоре, Ди с кислым лицом заставил себя отвлечься на поиск альтернативного входа в музей. Для этого ему пришлось перескочить на широкий выбеленный карниз, опоясывающий здание на уровне третьего этажа, и неспешно пройтись вдоль стены, с отрешенным и откровенно унылым видом скользя ладонью по шероховатой стене. Он даже не сразу обратил внимание на подозрительно долгое отсутствие друзей рядом — мало ли что могло их задержать, там, наверху... Однако прежде, чем мутант успел об этом задуматься, как неподалеку от него с приглушенным "плюх!" спрыгнула мохнатая коротышка Алопекс.

— Эй, Ди! — нарочито беззаботным тоном окликнула она изобретателя, в отличие от Майка, решив не заострять внимания на случившемся, разумно сочтя, что Ди и без ее умных советов прекрасно все знает и понимает. — Это окно подойдет? — дождавшись, когда умник развернется, лисица с вопросительной мордой ткнула большим пальцем в сторону ближайшего к ней оконного проема... и благополучно "зависла" в этой позе еще на несколько секунд, терпеливо ожидая, пока рассея-техник среагирует на ее реплику и подойдет ближе. Только тогда Ло слегка отодвинулась в сторонку, не без любопытства наблюдая за его дальнейшими действиями, временами украдкой поглядывая куда-то наверх — ну, где же там ее малыш, неужели все никак не может пробиться сквозь железный барьер отчуждения не в меру напряженной ящерки? Мона была ее хорошей подругой, но временами даже терпеливой и всепонимающей Алопекс казалось, что она как-то слишком уж все усложняет. А может, это просто Майки заразил свою хвостатую пассию чересчур беззаботным отношением ко всему происходящему вокруг? В любом случае, Ло совершенно не понимала, чего она так сильно боится. Донателло, при всем его гениальном уме, был довольно милым, спокойным парнем, очень чутким и заботливым; куноичи при всем желании не смогла бы представить его в роли похотливого маньяка-психопата, способным причинить вред своей возлюбленной. А самое главное, в этот Хэллоуин в него не вселялись никакие злобные оголодавшие призраки...

"Надеюсь, пухлику удастся ее растрясти... иначе придется мне лезть обратно на крышу и лично подталкивать ее упрямую задницу к Дону!"

Лишь стоило ей об этом подумать, как откуда-то сверху на них с умником переспелой грушей низринулся сам Микеланджело — да так удачно, что едва не сломал бедолаге Ди его хрупкую цыплячью шею. Поднятое шутником облако сухой пыли немедленно накрыло мутантов с головой; непроизвольно вдохнув его, Ло тотчас зажмурилась и крепко, от всей души чихнула, при том едва не впечатавшись носом в твердый карапакс своего приятеля. Пока она с высунутым языком и отчаянной гримасой терла лапами свою взъерошенную, чумазую морду, Донателло уже успел с напряженным рычанием отпихнуть братца-дуралея с собственного почти что треснувшего от натуги панциря — эй, ну смотрел бы что ли, на кого приземляешься впотьмах! Несколько мгновений, черепашки неловко балансировали на краю карниза, с пыхтением и сдавленными шепотками, один борясь за право первым открыть злополучное окно, а второй — просто за то, чтобы не улететь в космос без страховочного троса.

— Майки!... — вполголоса возмутился Дон, в очередной раз словив локтем по и без того исцарапанному пластрону и с секунду опасно пробалансировав на одной ноге позади Майка. Тут уже даже хваленое чувство равновесия не спасало — гению волей-неволей пришлось схватиться одной лапой за мускулистое плечо брательника, а не то бы точно свалился вниз. — Да я бы и сам... Ай, ну тебя в панцирь, — напоследок впустую взмахнув ладонью над своевременно ушедшим из-под удара затылком весельчака, Донателло с ворчанием полез обратно на крышу. Вообще-то, он с куда большей охотой предпочел бы разобраться с этим дурацким замком — учитывая, что в настоящий момент Моне не шибко-то и нравилась его компания... Ему было тяжело навязывать ей свое общество, зная, что девушка почти наверняка снова его оттолкнет, и уже заранее готовясь к вероятному отказу с ее стороны. Но, с другой стороны, не мог же он бросить ее там, наверху? В конце концов, это было бы просто ужасно некрасиво. Да и лестница, признаться, не внушала особого доверия... Вскарабкавшись на ней до самого края площадки, Дон оперся локтем на плоский каменный бордюр и отыскал взглядом свою ненаглядную — ага, вот и она, стоит совсем рядом, как видно, ожидая, что ей кто-нибудь поможет спуститься. Не без скрытой тревоги скользнув взглядом по ее тонущему во мраке лицу (видеть бы еще, с каким выражением она на него смотрит... хотя, нет, пожалуй, лучше не надо), Донателло молча протянул девушке свою широкую ладонь, приглашая воспользоваться ею в качестве надежной опоры и аккуратно перебраться на верхние ступеньки лестницы.

Неожиданно крепкое пожатие мягкой женской руки в ответ отчасти сбило его с толку — моргнув, Донни вновь поднял глаза на присевшую рядом с ним возлюбленную, но так и не успел ничего у нее спросить: обхватив механика за шею, Лиза наградила его таким жарким и чувственным поцелуем в губы, что не ожидавший сего действия парень едва не полетел вниз, лишь в последний момент крепко стиснув пальцами ржавую лестничную перекладину. Да уж, давненько она не целовала его так... У бедолаги аж дыхание перехватило, а сам он, закрыв глаза, на несколько долгих мгновений полностью выпал из окружающей реальности, тотчас позабыв обо всех своих обидах и огорчениях. Хотя нет, кое-что его все-таки расстроило — а именно, столь быстро прервавшаяся ласка, которую он был бы рад продлить еще на полчасика минимум. Не без труда разлепив веки, Дон устремил на саламандру все еще отчасти затуманенный, но уже потихоньку обалдевающий взгляд, как бы уточняя, к чему это сейчас вообще было.

— Прости меня, — ...ну конечно же он ее простил, буквально за долю секунды возвратившись к своему былому, заметно приподнятому настроению. Скосив глаза на тесно прижавшуюся к нему ящерку, Дон невольно растянул уголки губ в широченной улыбке, чувствуя, как взволнованно и радостно бьется его сердце под пластроном — все-таки не оттолкнула.

— Все в порядке, — шепнул он, слегка приобнимая девушку свободной рукой в ответ... но тут же резко отпустил ее, лихорадочно взмахнув трехпалой культяпкой в воздухе и чуть было не ухнув прямиком на голову столь внезапно схватившего его за ногу Майкстера. И надо было ему испортить такой романтичный момент! — Хей...!! Да идем мы, идем!...   — кое-как подтянувшись на локтях, Дон с пыхтением вырвал свою слоновью ступню из цепких пальцев шутника, едва не съездив при этом пяткой по чужому лбу, и вновь повернул голову к терпеливо дожидавшейся его саламандре. Вот ведь. — Держись за меня, — сказав это, техник помог Моне перебраться на лестницу, подстраховывая девушку коленом;  как только она оказалась рядом с ним, гений тотчас крепко обхватил ее за поясницу и мягким прыжком перенес их обоих вниз, а затем, оттолкнувшись ногами от карниза, проворно нырнул в окно следом Микеланджело.

Внутри помещения их встретила густая, обволакивающая тьма.

Аккуратно поставив Мону на пол, Донателло с присущей ему дотошностью схватился рукой за распахнутую оконную раму и с тихим скрипом притворил ее обратно — замел, так сказать, следы незаконного вторжения. Развернувшись, умник невольно пересекся взглядом с двумя золотистыми огоньками глаз своей подруги... а затем вдруг порывисто наклонился к пристально взирающей на него девушке, чуть ли не столкнувшись при этом с ней носами. Их губы вновь тесно прижались друг к другу, с характерным влажным причмокиванием обмениваясь ласковыми, увлеченными касаниями, с откровенным бесстыдством пользуясь тем, что их все равно никто не видит. Ну... или почти никто. Все-таки, они оба ужасно соскучились, и теперь спешили во что бы то ни стало восполнить сей дурацкий пробел в их отношениях... Их даже не смутил укоряющий тон Майка, самым натуральным образом потребовавшего у ребят, наконец, отлипнуть друг от друга и подумать над тем, как бы поскорее убрать эти дурацкие камеры! Не отвлекаясь от своего на редкость увлекательного занятия, и даже не соизволив приоткрыть глаза, Дон молча отвел одну руку в сторону возмущенного брата и характерным жестом предложил ему еще немного подождать, пока они с Моной не закончат. Само собой, Микеланджело это жутко не понравилось... В отличие от его пушистой девушки, что внимательно наблюдала за сим страстным действом, стоя сбоку от набычившегося шутника и с донельзя романтичным выражением лица прижав сложенные наискосок ладони к собственной мохнатой щеке — ну, разве они не милые, а, Майки? Заметив это, черепашка немедленно сурово накрыл глаза Ло собственной большущей лапой, и лисица тотчас с хихиканьем отпихнула ту прочь от своей мордашки. И чего скуксился!

— Пусть себе целуются, — шепнула она на ухо недовольно хмурящемуся мутанту. — Ты же сам хотел, чтобы они помирились, помнишь? Мы вырубим камеры сами. Просто подсади меня, вот так! — дождавшись, пока Майки наклонится и сцепит запястья друг с другом, куноичи немедленно взобралась на них задними лапами, не забыв щекочуще пройтись самым кончиком хвоста по веснушчатой физиономии своего помощника — пусть себе знает, как ворчать впустую! — А ну-ка, чуть повыше... ой, не так высоко! — слегка покачиваясь на своей живой стремянке, Ло с видом бывалого канатоходца повела руками из стороны в сторону... а затем уверенно схватилась ими за подвешенный у самого потолка агрегат, одним нажатием вытащив из него съемную карту памяти. — Вот и все! — радостно объявила она, подбросив крохотную микросхему на ладони. — Пускай думают, что забыли вставить ее обратно после предыдущей проверки... упс! — Майк под ней вдруг громко, ну прямо-таки оглушительно чихнул, как видно, не выдержав очередного касания мягкой песцовой шерсти к собственному носу. Алопекс немедленно в панике закачалась туда-сюда на его дрогнувших плечах, одновременно пытаясь заново схватить выскользнувшую из рук карточку... а затем с писком полетела вниз, накрыв своего парня импровизированным облаком из пышного белого меха. К чести своей, Майк вовремя подхватил лисицу на руки... но, попятившись, врезался панцирем во что-то очень большое и неустойчивое, немедленно обрушив это на пол, да и сам неуклюже повалившись сверху. Поднятый мутантам чудовищный грохот, естественно, вмиг отклеил Дона от его подруги... Испуганно подпрыгнув в обнимку друг с другом, сладкая парочка еще несколько мгновений в искреннем испуге всматривалась в полумрак, силясь понять, что там вообще происходит, и живы ли их друзья... А затем Донни молча щелкнул нашаренным у стены выключателем, запоздало залив помещение ярким электрическим светом. Это моментально развеяло атмосферу кромешного ужаса и отчасти помогло разобраться в происходящем: по-крайней мере, стало очевидно, что Майки всего-навсего напоролся карапаксом на одну из местных восковых достопримечательностей, слегка расплющив ту собственным немаленьким весом, а вовсе не провалился к бесам в преисподнюю или, еще хлеще, не разбил какую-нибудь дорогущую витрину со встроенной в нее сигнализацией...

Впрочем, местные экспонаты наверняка тоже стоили больших денег.

— Ух!... — как только вокруг стало гораздо светлее, Ло с удивленным фырком приподнялась над запыленным пластроном своего возлюбленного... а затем вдруг с пронзительным воплем отшатнулась прочь, углядев прямо перед собой чью-то жуткую перекошенную мину, довольно-таки слабо походившую на человеческую. Лишь отползя от статуи на пару-тройку безопасных для жизни метров, Алопекс осознала, что ее противник неживой — да так и замерла, сидя мохнатой задницей на холодном мраморном полу и во все глаза рассматривая до смерти перепугавшую ее физиономию монстра Франкенштейна, в чьих богатырских объятиях сейчас с донельзя глупым видом возлежал Микеланджело. Дон лишь коротко вздохнул сей картине, на мгновение стиснув пальцами свою широкую переносицу, а затем решительно шагнул вперед, протягивая брату зеленую лапу помощи.

— Это всего лишь восковая статуя, Ло. Она не живая... по-крайней мере, теперь уже точно не живая, — убедившись, что Майки благополучно поднялся на ноги, Дон с сочувствием покосился на уничтоженную им скульптуру легендарного монстра. — Помоги-ка мне его поднять, братишка, — пока оба мутанта с кряхтением ставили бедного Фрэнка обратно в вертикальное положение, Алопекс все с теми же большущими глазами осмотрелась по сторонам, поражаясь размерам музейного вестибюля и, конечно же, находящимся здесь статуям. Она никогда прежде не видела ничего подобного, а от того чувствовала себя, мягко скажем, неуютно — ей казалось, что другие экспонаты пристально следят за незваными гостями своими жуткими, неподвижными глазами, и во взглядах их отчетливо читалось неодобрение. Хотя, вполне возможно, это была всего лишь игра света и воображения... Невольно поежившись, Ло украдкой придвинулась поближе к своему приятелю.

— Это и есть та самая выставка, да? — уточнила она неясно зачем, ведь, в принципе, все было понятно и так.

Ло было ох как нелегко понять, что же такого особенного находили Майки и их друзья в этих странных, даже откровенно жутких изваяниях — в то время как все остальные мутанты, при всем своем желании, не смогли бы разделить ее скрытых опасений, воспринимая окружавшие их статуи как некую веселую пародию на реальность и с готовностью фотографируясь на их фоне. Лисица, конечно же, не была беспросветной дурой, или трусихой, и очень быстро смекнула, в чем тут дело: да, в какой-то степени, было довольно интересно посмотреть на вылепленных из воска персонажей книг или знаменитых кинофильмов, представляя, будто они встретились им в живую и даже готовы с удовольствием пожать им лапы в ответ... И все-таки, они были ненастоящими. И даже чем-то напоминали ей замерзшие, околевшие трупы с широко открытыми глазами, не раз виденные ею на Севере, хотя Алопекс ни за что бы не призналась об этом вслух. В конце-то концов, зачем портить другим настроение? Тем более, что Микеланджело выглядел таким взбудораженным (как, впрочем, и всегда), а Донни с Моной только-только помирились и теперь с видимым удовольствием делали селфи на фоне каких-то именитых ученых, писателей и исследователей. Со стороны мутантки было бы весьма эгоистично, да и глупо, разрушать эту беззаботную атмосферу, особенно если учесть, как сильно ее возлюбленному не доставало любимого праздника в этом году. Поэтому, Ло очень быстро загнала все эти мутные и необоснованные страхи поглубже к себе душу, не позволяя им вырваться наружу в виде боязливых зырканий из сторону в сторону, или откровенной тряски с беспомощным цеплянием за сильную и мускулистую руку шутника. Она же не курица какая-то, в самом деле! Так что, Алопекс старательно отгоняла прочь все свои донельзя мрачные ассоциации, по давнему обыкновению, сопровождая своего веселого приятеля повсюду, внимательно выслушивая его отчасти путанные объяснения и угодливо щелкая камерой, когда ее об этом просили... Периодически Майк ставил ее напротив той или иной статуи, помогая принять нужную позу, а затем с видом опытного папарацци делая памятные снимки на свой Че-фон, а еще чаще с голливудской улыбкой приобнимал свою ушастую подругу за плечи и сам снимал их двоих на свой аппарат, таким образом, уже спустя каких-то полчаса собрав более чем внушительную коллекцию памятных фотокарточек. Честно говоря, под конец у Ло аж голова закружилась от обилия новой информации, а в глазах порядочно мерцало от чересчур яркой вспышки — а Микеланджело все никак не унимался, треща без умолку и демонстрируя песцу все новые и новые фигуры, чьи имена она благополучно забывала уже спустя пару минут "знакомства". Не потому, что ей было скучно или неинтересно, как раз-таки совершенно наоборот... просто их было так много! В конце концов, Алопекс совсем позабыла о своих глупых опасениях, с головой окунувшись в эту веселую экскурсию. Периодически до загулявшихся в другом конце выставочного зала умников доносился ее звонкий, заливистый смех, с которым она реагировала на забавные выкрутасы своего приятеля, а еще больше — на его усердные художественные правки, после которых восковые лица экспонатов уже довольно слабо походили на то, что они оба видели изначально. Само собой, Дон и его подруга даже не пытались исправить что-то в работе здешних мастеров, а если бы заметили, что творит старина Майки за их спинами — то непременно бы схватили обширный сердечный приступ... К счастью для последнего, влюбленные были слишком сильно поглощены обществом друг друга. Дон так и вовсе сосредоточил все свое внимание на улыбчивой мордашке своей пассии: на фоне эдакой красоты меркли все статуи без исключения, включая легендарную Мерилин Монро и нарочито мультяшную Джессику Рэббит. Правда, когда Мона изволила сфотографироваться на фоне обеих восковых див, Донателло не удержался-таки и еще пару раз дополнительно щелкнул фотокамерой, делая вид, что предыдущие снимки плохо удались... Просто так, на память.

— Я и не думал, что эта выставка настолько огромная, — признался он какое-то время спустя, одной рукой расслабленно придерживая свою девушку за талию и ведя ее сквозь длинный, немного даже тесный проход между изваяниями. Попутно он копался в недрах своего черепахофона, дистанционно связываясь с местной охранной системой и стирая память у здешних видеокамер, ну и заодно вырубая их вовсе. Даа, похоже, что музейным сотрудникам предстоит провести несколько веселых деньков, в течение которых они будут в мылу и пене выяснять, что за вандалы проникли в помещение этой ночью, выключили все камеры, слегка подпортили несколько дорогостоящих экспонатов, но при этом не взяли денег из кассы. — Эдак можно до самого утра здесь бродить, и каждый раз находить что-нибудь... новое, — последнюю реплику он заканчивал уже заметно упавшим голосом: приблизившись к последнему, тематическому стенду выставки, оба подростка наконец-то обратили внимание на более чем возмутительные манипуляции Майкстера и его мохнатой подружки. Само собой, что на сей раз Лиза уже не смогла удержаться от справедливого замечания в их адрес, и вообще сильно разозлилась. Он и сам смотрел на ребят с заметным укором в темно-стальных глазах, правда, не торопясь вмешиваться в чужую нотацию. Все же, никто ничего не ломал (пока); ребята просто хулиганили, воруя у экспонатов элементы их декора — но ведь они обязательно вернут все на свои места, не так ли?

— Не ссорьтесь, — миролюбиво обратился к друзьям Донателло, едва заметив, как Ло выступила вперед Майка и нарочито грозно распушила свой и без того здоровый белый хвост. Но-но, подруга! Есть какие-то претензии к моему ненаглядному — изволь высказать их мне лично! — Давайте-ка мы лучше посмотрим, что тут еще ес... МАЙКИ! — тут уже и сам техник невольно загремел голосом на всю выставочную залу, молниеносно перехватив брошенную в Мону связку слегка пожухлого чеснока. Нет, ну это совсем уже Эребор, простите! — Не угомонишься — я из тебя самого сделаю музейный экспонат, — пообещал он не в меру охамевшему брату, убирая вонючее "ожерелье" от лица до глубин души возмущенной ящерки. — Оболью горячим воском и поставлю около монстра Франкенштейна. И табличку на нос повешу, будешь значиться на ней, как неудачное творение Микеланджело Буонарроти, или реквизит к дешевому фильму ужасов. .. А тебя так вообще на подставку усажу рядом с Игором, — шутливо погрозился он ехидно оскалившейся лисице. Ло лишь проказливо расхихикалась в ответ, прекрасно зная — техник все равно пальцем ее не тронет.

— Зато из вас с Моной выйдет чудесная парочка вампиров. Под фамилией Каллен, — съязвила она, и тут же смеясь увернулась от оплеухи саламандры — чтобы затем тенью материализоваться позади сладкой парочки и с гоготком накинуть им на шеи упомянутое чесночное ожерелье. То оказалось достаточно большим, чтобы налезть на них обоих, да еще и местечко свободное осталось! — Как давно тебе восемнадцать, Эдвард? — передразнила она экранную Беллу, прежде, чем в очередной раз уклониться от ответного замаха лапой — теперь уже со стороны самого изобретателя, впрочем, весело ухмылявшегося ей в ответ.

— Тебе противопоказано смотреть фильмы с Майком, ты знаешь это?... — они все дружно засмеялись, однако, тут же вопросительно умолкнув в ответ на обалделое восклицание младшего черепашки и синхронно развернувшись в его сторону. Микеланджело даром времени не терял, и уже успел облюбовать здоровенную статую мохнатого, как здоровенный медведь-гризли, оборотня — даже более того, разинул ему пасть и всунул макушку в чужие зубы, дожидаясь, пока его, наконец, сфоткают. Дон лишь головой покачал в ответ, но послушно залез в карман за черепахофоном, в отличие от девушек, не сильно удивившись или испугавшись увиденного. Зверюга, конечно, вышла на редкость стремная, и заметно более отличающаяся от других экспонатов, но это же всего лишь статуя, чего ее бояться? — У Дракулы одежда тоже не из воска сделана, — спокойно напомнил он своей напрягшейся подруге, отступив на пару шагов назад и держа камеру так, чтобы охватить экспозицию целиком, включая изогнувшегося под невообразимым углом дуралея-Майка. — Может, просто захотели придать ему реалистичности... К слову, у них это неплохо получилось, — держа Че-фон точно на уровне глаз, Донни теперь уже и сам не без легкой тревоги рассмотрел оскаленную пасть монстра, подивившись тому, насколько хороша она слеплена. Или сшита... неважно. Вид у нее был такой, будто она в самом деле схватила шутника за голову, и теперь готова одним легким движением челюстей проломить ее насквозь, вмиг проглотив все содержимое. Фотография обещала получиться что надо... — Сейчас, сейчас, — урезонил гений недовольно загалдевшего Микеланджело, которому явно уже опостылело так долго неподвижно стоять в одной и той же позе. — Я пытаюсь уместить тебя в кадр... Ло, пожалуйста, отойди немного...

— Он и пахнет как-то странно, — тихо пробормотала доселе настороженно молчавшая Алопекс, тем не менее, послушно отступая в сторонку и становясь рядом с нахмурившейся Моной. Ее тоже странно напрягала эта большущая фигура оборотня, но она в принципе не сильно доверяла всем этим дурацким статуями, а потому не спешила демонстрировать признаков тревоги. — Не воском, а пылью, кожей... — "...и потом," — мысленно добавила она, наблюдая за тем, как Дон дальше пятится от брата и напряженно "прицеливается" объективом. Это открытие заставило ее нервно поежиться, как от резко пробежавшегося по коже сквозняка... а затем она и вовсе вздрогнула всем телом от неожиданности, как, впрочем, и все остальные ребята.

В считанные мгновения, все огромное помещение выставки вдруг разом погрузилось во тьму.

— ...ого, — тихо и удивленно воскликнул техник, опуская черепахофон вниз. — Пробки выбило... наверное, — пока он напряженно крутил головой по сторонам, силясь различить хоть что-то вокруг себя, и разобраться в причинах столь внезапного отключения электричества в здании, обе девушки украдочкой, эдак бочком, бочком, придвинулись поближе к изобретателю — ни одной из них не хотелось оставаться одной в такой непроглядной, жуткой мгле. Дон негромко ойкнул, поочередно ощутив на себе вес каждой из перепуганных барышень. — Хорошо, хорошо, я сейчас схожу и проверю в чем дело... Майк, потерпи еще немного, пока я разберусь с выключателями. Я быстро, — еще немного покопавшись у себя в подсумках, Донателло извлек небольшой карманный фонарик и, включив его, двинулся в направлении входа. Оставшись без его крепкого мужского плеча, девушки тут же обеспокоенно прижались друг к дружке, точно крохотная стайка испуганных воробьев. Страшно же!

...а вот оставшемуся с ними шутнику стало совсем не до смеха или ворчания, когда он предпринял попытку вытащить голову из оскаленной волчьей пасти — не стоять же так и дальше, неудобно сложившись карточным домиком? Только вот, как видно, что-то заело в простеньком, но невообразимо крепком механизме челюстей, который до сего момента вполне нормально поддавался его нажатиями. Проржавели они там, что ли? Едва заслышав его громкие панические визги, Ло немедленно взбудораженной гусыней развернулась на месте и рванула ему на подмогу — благо, что острое лисье зрение позволяло ей видеть чуточку больше, чем обычному человеку или мутанту.

— Ох, я сейчас, пухлик! — первой оказавшись рядом с Майком, в спешке аж уронив ведьмину шляпу себе под ноги, девушка немедленно ухватилась руками за сомкнутые вокруг его круглой зеленой головы челюсти монстра и принялась с усилием разводить их в разные стороны. — И как тебя угораздило? — с досадой осведомилась она у бедного шутника. Теперь уже и Мона, ворча, пришла им на помощь, для пущего удобства включив яркую подсветку на черепахофоне. Вместе девушки еще немного подергали оборотня за его лохматую голову, но так и не смогли высвободить парня — как видно, сил не хватало. — Эй, Ди! — крикнула Алопекс куда-то во тьму, ориентируясь на мелькавший за рядами статуй отсвет карманного фонаря. — Нам срочно нужна твоя помощь! Возвращайся!...

— Сейчас, — откликнулся Донателло, сосредоточенно шаря лучом фонарика по выбеленным стенам музея — он все еще надеялся отыскать электрощиток или что-нибудь в этом роде. В конце концов, зачем мучиться в потемках, пытаясь высвободить Майка из его глупого плена, если всегда можно включить свет обратно? — Потерпи немного, Майки, это же всего-навсего статуя, она не откусит тебе голову, — само собой, Микеланджело и не подумал умолкать, оглашая залу своими донельзя напуганными воплями. Дон украдкой закатил глаза к темному потолку музея — час от часу не легче. — Дайте мне всего минутку времени... оп, — протиснувшись за билетную кассу, умник, наконец, нашел, то что он искал — висящий на стене небольших размеров пластиковый короб с множеством мелких красных переключателей, с которого, очевидно, и контролировалась подача электричества в выставочный зал. Приободрившись, Донни немедленно склонился на ним, изучая все эти бесчисленные рычажки и выискивая среди них самый основной... но в этот момент его фонарику вдруг вздумалось замигать и погаснуть, оставив умника в полной темноте. Опять. — Да что б тебя... — он невольно отвлекся на свой дурацкий фонарь, безуспешно силясь вернуть его к жизни, в то время как Ло с ее подругой все еще пытались вызволить голову Майка из хватки зубастого капкана, с рычанием оттягивая тот в противоположные стороны, уже буквально всем весом повиснув на нижней челюсти оборотня и с лапами вскарабкавшись на его изогнутую, косматую спину, чтобы оттянуть верхнюю часть черепа вверх.

— Ну же... почтии... я чувствую, оно уже понемногу поддается! — воодушевленно пропыхтела Алопекс, уже сама едва ли не скрипя зубами от усердия... а затем вдруг с писком отлетела прочь, больно шлепнувшись задницей о холодный мраморный пол. Мона с Майком тоже по инерции грохнулись на ковер перед изваянием, причем если черепашка остался прямо у его когтистых лап, то ящерка, наоборот, отшатнулась куда-то далеко вперед, с размаху врезавшись спиной в тяжелую подставку со статуей Графа Дракулы. Ауч...

— Ты в порядке?! — само собой, Ло первым делом подскочила не к саламандре, а к глухо шипевшему от боли в ушибленном панцире весельчаку, тревожно обхватив ладонями его непутевую голову и внимательно рассматривая ее в темноте — не осталось ли где ссадины или гематомы. Убедившись, что ее возлюбленный вроде как цел и невредим, лисица с тревогой оглянулась на бедную Мону Лизу, силясь различить ее хвостатый силуэт в темноте. — Мона, ты там цела? Ничего не сломала?...

— Эй? У вас там все хорошо? — послышался обеспокоенный голос изобретателя откуда-то из дальних глубин помещения. К тому моменту, как Майки, наконец, оказался на свободе, его старший брат уже плюнул на фонарь и подсвечивал себе экраном черепахофона. — Ребята? Я почти закончил... — предоставив Моне самостоятельно ответить на его встревоженный вопрос, Алопекс вновь заботливо склонилась над своим приятелем, продолжая мягко удерживать его виски обеими руками.

— Ну вот, а ты боялся, дурашка, — негромко проворковала она, с нежностью взирая на его насупленную, скривленную то ли от пережитого мутантом испуга, то ли от недовольства всем случившимся в целом веснушчатую мину. Наклонившись, лиса осторожно прижалась губами к тому месту, где на салатовой коже мутанта виднелась крохотная царапинка от острого клыка оборотня. — Все позади. Бедняжка мой... — пока они тихонько шептались наедине друг с другом, поднявшаяся было на ноги саламандра чисто случайно накрыла ладонью пыльный постамент с восковым Дракулой... и неожиданно для себя могла обратить внимание на то, что привычного лакированного ботинка статуи не оказалось на прежнем месте. Вполне возможно, ей просто это показалось, но... Какое-то внутреннее чувство тревоги, если позволите так сказать, развитая женская интуиция, или банальный инстинкт самосохранения, неважно, прямо-таки вопили дурными голосами, требуя от девушки немедленно развернуться лицом к жуткому изваянию, пускай и шутливо прикрытому сверху собственным донельзя пафосным плащом.

Однако прежде, чем ящерка успела это сделать, что-то — или кто-то — очень сильный вдруг резко схватил ее за плечи, пребольно впившись пальцами (или это были когти?...) в ее кожу сквозь плотную ткань одежды. Грубым рывком уронив Мону на пол, так, что та всем телом ударилась о жесткую каменную поверхность, неизвестный на огромной скорости поволок несчастную саламандру прочь, с грохотом и треском роняя стоявшие на их пути фигуры, а временами и вовсе бесцеремонно протаскивая запаниковавшую девушку прямиком у них под ногами и крытыми тканью постаментами. Мона едва ли вообще могла понять, что с ней происходит — так быстро разворачивались события, но все-таки, ее до смерти перепуганный вопль просто не мог остаться без внимания других мутантов.

— Мона?! — едва заслышав ее крик, Донателло немедленно вихрем развернулся на месте, тотчас судорожно зарыскав взглядом по темному помещению, смутно различая во мраке, как падают и дрожат, будто от резкого толчка, отдельные восковые статуи. Отчаявшись рассмотреть происходящее во всех подробностях, Донни стремительно перемахнул через стоявший на его пути прилавок, едва не опрокинув тяжелый кассовый аппарат, и понесся куда-то сквозь тьму, ориентируясь на отчаянные призывы девушки о помощи и чье-то очень тяжелое, сиплое дыхание, в котором отчетливо угадывались рычащие нотки. К сожалению, между ним и Моной сейчас было слишком большое расстояние, так что какое-то время последнюю еще стремительно волокло куда-то по грязному пыльному ковру, то и дело вскользь ударяя ее о какие-то встречные препятствия. Что-то хрипело и шипело прямо у нее над ухом, а хватка на шее стала совсем уж невыносимой — казалось, что ее хладнокровно душила чья-то сильная, когтистая и, что самое жуткое, ледяная на ощупь ладонь, едва ли принадлежавшая живому существу. Где-то далеко позади слышались испуганные голоса Майка и Алопекс... Но сейчас ее друзья вряд ли что-то могли для нее сделать, они вообще едва ли понимали, где она сейчас находится. Крики Донателло раздавались куда ближе, похоже, изобретатель на всех парах несся следом за ней, на бегу с тревогой выкрикивая имя любимой. Пожалуй, только он и смог бы помочь ей сейчас.... В какой-то момент, девушке все-таки удалось то ли случайно, то ли нарочно уцепиться за ножку какого-то тяжелого деревянного столика, вероятно, служившего частью сложной музейной экспозиции; это немедленно остановило ее хаотичное движение по залу, но так некстати соскользнувшее на голову ящерке старое бархатное одеяло, или простынь, окончательно закрыло девушке обзор. Ее еще несколько раз с силой дернуло куда-то вперед, но затем надсадный хрип над ухом неожиданно замолк, равно как и исчезла сжимающая горло хватка холодной как лед руки, как если бы тащившее ее существо решило продолжить свой дальнейший путь в одиночестве, бросив жертву под ноги своему преследователю...

Увы, это было совсем не так.

Резкая, даже ослепляющая, не хуже, чем наброшенное на лицо покрывало, боль, вдруг пронзила обнаженную шею саламандры, породив неконтролируемую судорогу по всему телу. Чьи-то зубы глубоко впились в нежную салатовую чешую мутантки, агрессивно стиснув ее плоть и с жадностью высасывая кровь наружу, один бешеный глоток за другим. Казалось, что неизвестному хватило бы всего одной минуты, чтобы полностью обескровить бедную саламандру... но он отпустил ее гораздо раньше, швырнув ее на пол, как внезапно надоевшую игрушку. Подоспевший к Моне изобретатель резко вздернул дурацкий балдахин с ее лица и обнаружил под ним только одну лишь побелевшую как смерть ящерку.

— Мона!!... Мона, — Дон и сам был страшно бледен, а еще ужасно напуган — это было видно даже в темноте. Бережно приподняв возлюбленную над полом, он устроил ее спиной на собственных согнутых коленах и заключил в теплое кольцо мягких, успокаивающих объятий, покачивая свою девушку, точно маленького ребенка, пробудившегося на его руках от страшного кошмара. — Родная... милая, как ты, все в порядке?... Ты цела, девочка моя? — он покрыл ее лицо целым дождем нежных, быстрых поцелуев, а затем осторожно накрыл ладонью похолодевшую скулу подруги, вынуждая ее посмотреть ему в глаза. — Кто это был?... — пока он тщетно пытался разобраться в произошедшем, истуканами замершие далеко за его панцирем Майки и Алопекс только-только осмелились сделать дружный, судорожный вдох, осознав, что весь остаток времени, практически не дыша, вслушивались в пронзительные крики натурально украденной у них из-под носа саламандры, при том крепко вцепившись друг другу в плечи и боясь даже просто шевельнуться — так сильно их потрясло и напугало все произошедшее. Как только страшный грохот и сопровождавшие его душераздирающие вопли прекратились, ребята молча обменялись донельзя ошарашенными взглядами...

— Что... что это было? — наконец, в глубоком шоке прошелестела Алопекс, глядя снизу вверх на своего приятеля. — Что ее утащило?... — само собой, Майк при всем желании не смог бы дать ответа на ее вопрос. Ло все также испуганно опустила взгляд куда-то за его карапакс... и вдруг судорожно стиснула пальцами чужие плечи, округлив глаза и вся помертвев от охватившего ее ужаса. Ох как не сразу ей удалось выдавить из себя хоть слово, чтобы обратить внимание Микеланджело на жуткую перемену за их спинами!

— Майки... — голос лисицы дрогнул, — оборотень исчез.