Возвращаться домой было тяжело.
Не только потому, что на душе Алопекс царило страшное запустение — сам путь до Севера выдался не из легких, хотя бы по той простой причине, что на сей раз ей пришлось добираться туда своими силами. Учитывая, что здоровье лисицы было серьезно подорвано наркотиком, вколотым ей доктором Рене по личному приказу Шреддера, это оказалось тем еще испытанием: сильнейшие головные боли и не проходящая физическая слабость сильно мешали ей не то, что перемещаться куда-то, но даже банально добывать себе пропитание, чтобы не сдохнуть от голода посреди дороги. Так или иначе, но Ло справлялась — не зря же ее раньше считали одной из самых сильных и выносливых бойцов Клана Фут. Она терпела все: и беспрестанное урчание в пустом желудке, и постепенно ослабевающую ломку, и вынужденные путешествия на крышах дальнобойных фур и грузовиков, и жесткий, холодный пол насквозь продуваемых железнодорожных вагонов...
Все это казалось жалкими, ничтожными пустяками, по сравнению с тем, что творилось у нее внутри.
Первые дни она даже заснуть надолго не могла — на смену жутким галлюцинациям пришли не менее отвратительные сновидения, в которых она раз за разом оказывалась в своей же собственной шкуре, но притом совершенно себя не контролировала, каждый раз испытывая сильнейшую, ничем не обоснованную ярость, граничащую с умопомешательством. Она бросалась на всех, точно дикий зверь, зараженный бешенством, и остервенело кусала своих жертв, избивала их, рвала когтями и нарочно стремилась причинить им как можно больше мучений, находя какое-то странное удовлетворение, вслушиваясь в их преисполненные болью и страхом голоса. Ей хотелось видеть, как они страдают, истекая кровью, и кричат, кричат, кричат... Чем громче они вопили, тем ей было приятнее, но затем, багрово-алая пелена беспричинной ненависти вдруг спадала, как по мановению руки фокусника, и девушка находила себя стоящей лицом к лицу со своим обезображенным противником. Бедолага валялся перед ней, с несчастным, потерянным и дико напуганным видом зажимая сочащиеся кровью порезы на своих больших руках и круглом веснушчатом лице, и во взгляде его стояла такая жгучая обида, что тут бы, наверное, даже сам Ороку Саки почувствовал себя как минимум не в своей тарелке... Что уж говорить про Алопекс. Это было все равно что ударить маленького ребенка, или щенка. Нет, хуже. Гораздо, гораздо хуже... Как правило, едва придя в себя, Ло всеми силами пыталась исправить содеянное. Она в искреннем ужасе бросалась на колени рядом со своим израненным приятелем, тщетно пытаясь оказать ему хоть какую-то помощь, и безостановочно лопоча какие-то глупые, бессмысленные извинения. Майки ничего не отвечал, предпочитая просто молча смотреть ей в глаза, до тех пор, пока с его языка не срывался один-единственный вопрос: за что?
За что ты его предала, Алопекс?
Вот бы ей и самой узнать, за что.
Одно точно — она этого не хотела... Но кому сейчас было до этого хоть какое-то дело? Теперь мутантке только и оставалось, что продолжать двигаться вперед, навстречу новым жизненным испытаниям, стараясь лишний раз не вспоминать о былых ошибках и сосредоточиться на своем дальнейшем выживании. Ей требовался отдых... Отдых от всего случившегося. В первую очередь, от рвущих на части вины и стыда — вот что терзало ее сейчас больше всего остального. Ло так сильно хотела от этого убежать, что почти не задумывалась о том, что могло ожидать ее на Севере. Она была готова вытерпеть что угодно, лишь бы избавиться от своих тягостных воспоминаний. Даже предстоящую встречу с собственным прошлым, каким бы тоскливым оно ни было. Ей почему-то казалось, что, если она вернется в родной край, то сможет каким-то образом отвлечься... Подумать, наконец, хоть о чем-то другом, кроме совершенного ею предательства, а не то она обязательно, всенепременнейше свихнется.
Примерно на третий или четвертый день ее путешествия, когда Алопекс, очнувшись после очередного кошмара, сонно выглянула из лихо мчавшегося по рельсам вагона, на горизонте замаячил смутно знакомый ей заснеженный хребет — высокие горные пики купались в ярком золотистом сиянии, отражая свет восходящего солнца. Увиденное так сильно ее поразило, что Ло, моментально проснувшись, просто с завороженным видом уселась на край платформы, свесив лапы с ее края и совершенно не обращая внимания ни на оглушительный грохот колес внизу, ни на бьющий ей в плечо холодный, пронизывающий до костей ветер.
Кажется, это был первый раз за все время, когда она напрочь забыла о своей душевной боли.
*****
Фэйрбэнкс встретил ее глубокими, плотными сугробами и на удивление ясной, безветренной погодой. Кристально чистый воздух буквально звенел его стоявших здесь январских морозов — такое ощущение, будто зима в этих краях и не заканчивалась вовсе. Украдкой выскочив из своего вагона на одной из местных железнодорожных станций и белой тенью проскользнув в ближайшую сосновую рощицу, подальше от любопытных человеческих глаз, Ло поневоле сильнее запахнулась в свою рваную накидку, ощущая, как здешний холод коварно забирается ей под одежду. Тем не менее, на ее заостренной мордашке играла светлая, облегченная улыбка, которая становилась все шире и шире, по мере того, как лисица все больше заходила вглубь незнакомых ей зарослей. Она понятия не имела, что это за место, но... Оно мало чем отличалось от ее родного леса, сожженного людьми Шреддера, и Ло чувствовала себя здесь в полной безопасности. Приземистые людские постройки уже давно скрылись за силуэтам высоких разлапистых елей, а бывшая наемница все шла и шла через бесконечное море вечнозеленых деревьев, жадно вбирая в себя густой и насыщенный аромат хвои и просто молча наслаждаясь царившим кругом нее неприкосновенным спокойствием. Свежевыпавший снежок приятно хрустел у нее под лапами, охотно приминаясь по весом ступающего по нему песца; развернувшись кругом, Алопекс неожиданно звонко хихикнула, любуясь оставленной ею цепочкой следов... а затем вдруг бегом ринулась куда-то сквозь чащобу, наплевав на усталость, нарочно игриво петляя между сосен, выписывая хаотичные узоры на снегу и чувствуя при этом такую удивительную, неописуемую легкость... Странный восторг охватил все ее существо, и Ло вдруг громко расхохоталась, с разбегу опустившись на все четыре лапы и помчавшись так дальше, с фырканьем перемахивая через здоровенные сугробы, взметая хвостом целые облака сверкающей алмазной пыли, кружась и бешеной юлой вращаясь вокруг своей оси, пока силы окончательно не оставили ее истощенное тело. С размаху грохнувшись на землю, лисица, тяжело дыша, перекатилась на спину и с довольной ухмылкой принялась сгребать лапами снег вокруг себя, рисуя своего собственного снежного ангела — только хвостатого. Она больше не чувствовала ни холода, ни усталости, ни голода... Даже голова больше не болела. На душе было легко и светло... И все проблемы вдруг как-то разом отступили прочь, оставив ее наедине со своей глупой, какой-то даже детской радостью. Алопекс снова рассмеялась, после чего, усевшись, подбросила вверх целую пригоршню снега — а затем, улыбаясь, подставила лицо под медленно опадающие на ее переносицу и щеки пушистые белые хлопья, ничуть не страшась их льдистого прикосновения.
Она наконец-то снова была у себя дома.
*****
Однако, как бы ни была сильна ее радость от возвращения в родные края, Ло все-таки не могла не озадачиться такими приземленными и банальными вещами, как поиск подходящего укрытия или добыча пропитания. Учитывая, что нигде в округе не было человеческих поселений, не считая ближайшей железнодорожной станции, красть еду из магазинов или даже вонючих мусорных баков больше не представлялось возможным, равно как и охотиться на крыс или голубей, которых здесь не водилось совершенно. Зато, в лесу было полно мелкой дичи и птиц: грызуны, белки, рябчики, куропатки, словом, охоться — не хочу! Так подумала Алопекс, практически сразу же учуяв свежий след на снегу... Однако, выследить зайца по запаху оказалось куда проще, чем его поймать. Первая охота Ло завершилась столь же быстро, как и началась: запоздало среагировав на выскочившую из укрытия добычу, лисица стремглав бросилась ей вдогонку, но не смогла выдержать столь бешеного темпа и уже очень скоро позорно шлепнулась в сугроб, с разбегу запнувшись о торчащий из-под земли древесный корень. Отряхнувшись, девушка с досадой проводила взглядом улепетывавшего от нее зверька... а затем удивленно уставилась на невесть откуда выросшую перед ней высокую серую стену. Поднявшись на ноги, Ло немного прошлась вдоль этой стены, скользя по шероховатому, заснеженному камню самыми кончиками острых звериных когтей и со сдержанным любопытством изучая ее взглядом... А затем слегка пригнулась и аккуратно отогнула колючие еловые ветки, обнаружив за ними что-то вроде пещеры, или скорее даже просто небольшого углубления в скале — размером примерно с ту тесную каморку под лестницей в жилище черепашек, где ей приходилось ночевать первое время после знакомства с ними. Зайдя под низкий каменный свод, Ло удовлетворенно заключила, что этот мини-грот вполне годится для жить... Внутри, правда, было ужасно холодно, но это не беда — главное, что теперь у нее есть хоть какая-то крыша над головой, а также защита от холодного арктического ветра. Отлучившись в лес, девушка наломала там побольше тяжелых сосновых веток, после чего вернулась к навесу и устлала ими жесткий каменный пол, чтобы на нем можно было сидеть без риска отморозить ягодицы... а то и все тело разом.
Жаль, конечно, что она пока что не могла развести себе костер... Но и так, в принципе, было очень даже неплохо.
Остаток дня Алопекс провела за попытками поймать себе хоть что-нибудь на обед: с каждым часом, голод все сильнее давал о себе знать, и мутантка уже больше не могла его игнорировать. Первые несколько охот ожидаемо провалились, так как Ло все никак не могла угнаться за местными прыткими обитателями. Ее мучили слабость, сердцебиение и одышка — и когда она успела настолько ослабеть! Сказать, что Алопекс это раздражало, значит, ничего не сказать; вдобавок, она начинала серьезно беспокоиться о том, что так и не сможет нормально подкрепиться перед сном, а следовательно, сил в ее больном организме не останется вовсе, и уже к утру она превратится в бездыханную ледяную глыбу. Для того, чтобы согреться, нужна энергия, а откуда ж ей взяться, без еды-то! В который уже по счету раз обессиленно шлепнувшись в снег, Ло какое-то время полежала, давая отдых изнуренному организму и размышляя над тем, как бы ей облегчить себе дело. В конце концов, лисица приняла мудрое решение не играть в бессмысленные догонялки, уж коли ее тело не выдерживало таких нагрузок, а задействовать ум и смекалку. Вырыв глубокую яму в снегу и прикрыв ее пышными еловыми ветвями, Ло снова отправилась на поиски добычи — и уже очень скоро вновь напала на свежий заячий след. На сей раз она не спешила. Подкравшись к ушастому поближе, бывшая воительница нарочно спугнула его в нужную ей сторону, а затем трусцой побежала следом, следя за тем, чтобы зверек не свернул куда не надо, периодически бросаясь ему наперерез, но не делая попыток схватить его руками или зубами: экономила силы. В конечном итоге, спустя добрых полчаса напряженных танцев и свистоплясок, заяц рванул прямиком в ловушку и с разбегу провалился в приготовленную для него яму. Увидев, как он активно бьется под накрывшими его сверху тяжелыми еловыми ветками, Ло немедленно сиганула следом, спеша умертвить свою жертву раньше, чем та успеет выскочить наружу. Ей повезло... Цепкие лисьи челюсти моментально сомкнулись на голове паникующего зайчонка, одним быстрым движением свернув ему шею. Убедившись в том, что ее добыча мертва, Алопекс изнеможенно распласталась на самом дне вырытой ею ямы, отдыхая после тяжелых физических упражнений, не находя в себе сил даже на то, чтобы начать трапезу — так сильно она устала.
Да-аа... Охотиться на голубей было куда проще!
Полежав немного в своем колючем "шалашике" из веток, Ло, наконец, деловито сунула убитого зайца себе в зубы и двинулась обратно к найденному ею укрытию, где и притаилась на какое-то время, с жадностью набивая брюхо свежим, еще теплым мясом. Конечно, по сравнению с обычной едой, и тем более божественной стряпней Майка, сырая зайчатина казалась весьма сомнительным деликатесом, но сейчас Алопекс была готова сожрать что угодно, лишь бы хоть как-то утолить свой зверский (буквально) голод. А учитывая, как много усилий она затратила на поимку этой дичи... Словом, было вкусно, чертовски вкусно. Настолько, что она с радостью слопала бы еще с десяток таких же сытных зайчат, но увы, ее лимит на сегодняшний день уже был исчерпан. Жадно обсосав все до последней косточки, Ло немедленно завалилась спать — и благополучно продрыхла так аж до самого до утра, ни капли не беспокоясь из-за своего жесткого и холодного ложа. Разумеется, когда она открыла глаза на следующий день, все ее тело ныло и болело с непривычки, но это была особая, в чем-то даже приятная боль. Она доказывала, что мутантка в состоянии вынести и такое тяжелое испытание, как ночевка в глухом, заснеженном лесу, при том, что она даже не имела возможности организовать себе костер или нормальную постель. А значит, она не пропадет... Значит, она сумеет выжить! Приободренная этой мыслью, Алопекс вскочила на ноги и без малейшего проблеска страха вышла навстречу яркому солнечному свету, с довольным прищуром оглядевшись по сторонам. Ни тебе ни людей, ни машин, ни скучных серых небоскребов... Только деревья, горы да чистое голубое небо, бездонным куполом раскинувшееся высоко на головой. Запрокинув голову, Ло молча пронаблюдала за полетом небольшой стаи куропаток над лохматыми вершинами здешних сосен: описав широкий круг над замершей у входа в логово лисицей, птицы плавно пошли на снижение, скрывшись из виду за ближайшей скалистой грядой. Проводив их взглядом, Алопекс глубоко вобрала в себя чистый, наполненный морозной свежестью воздух... и с улыбкой потопала куда-то вглубь чащобы, уже никуда не спеша, не прячась, не убегая, и беззаботно размахивая пышным белым хвостом у себя за спиной. Ей больше не за чем было скрываться от чужих глаз...
И это делало ее самым счастливым существом на всем белом свете.
*****
Уже в первые свои дни, проведенные в лесах Фэйрбэнкса, Ло сделала сразу несколько довольно-таки интересных открытий.
Во-первых, бегать на четвереньках по глубокому рыхлому снегу оказалось гораздо удобнее, чем на задних лапах.
Во-вторых, ей требовалось не так уж много еды для пропитания, как это можно было ожидать. Одной-двух заячьих тушек вполне хватало, чтобы утолить ее аппетит, при том, что Алопекс никогда не оставляла еды в прок — на морозе та затвердевала до такой степени, что превращалась в натуральный камень, так что, девушка старалась съесть все сразу же, не дожидаясь, пока мясо остынет. Ловить зайцев, конечно же, удавалось не всегда, но и тогда наемница не оставалась голодной: если не удавалось поймать ушастика, она охотилась на других зверьков, включая мышей, хотя те, признаться, были для нее на один зуб. Пару раз Ло даже умудрилась хватать вспугнутых ею птиц на взлете, правда, потом девушка тратила уйму времени на то, чтобы целиком ощипать их от перьев и пуха. Тем не менее, они тоже оказались очень вкусными.
В-третьих, Ло очень быстро свыклась с отсутствием огня. Мясо она все равно спокойно ела сырым, а густой, плотный мех не давал ей замерзнуть холодными снежными ночами. Вдобавок, все то время, пока она не спала, Ло проводила в движении — и уже очень скоро научилась попросту не обращать внимания на холод и стужу. Конечно, ближе к зиме температура должна была сильно упасть, но до тех пор оставалось еще достаточно времени, и Алопекс предпочла не заморачиваться над этим сейчас, благоразумно сочтя, что у нее еще будет возможность как-то решить этот вопрос. В конце концов, она всегда могла прокрасться к смотрителям железнодорожной станции и умыкнуть у них упаковку спичечных коробков. Единственная причина, по которой она еще это не сделала, заключалась в ее интуитивном стремлении максимально отдалиться от людей.
Жаль, что по факту это оказалось гораздо сложнее, чем она думала.
Обнаружение небольшой, но густо населенной индейской деревушки всего в паре-тройке километров от ее нынешнего места обитания стало четвертым (и довольно-таки неприятным) открытием, причем произведено оно было совершенно случайно, во время очередной охоты, когда Ло, чересчур увлекшись погоней, буквально впечаталась носом в высокий тотемный столб, невесть откуда взявшийся на ее пути. Поднявшись, Ло несколько озадаченно обошла его кругом, внимательно рассматривая вырезанные на его деревянной поверхности жутковатые, скалящиеся звериные морды — ничего подобного в своей жизни она еще не встречала и терялась в догадках, для чего он предназначался. Ее размышления были прерваны громким хрустом снега под чужими ступнями. Спешно юркнув в кусты, Ло с упавшим сердцем пронаблюдала за пухленьким узкоглазым мальчишкой, деловито протопавшим мимо нее с охапкой собранных им в лесу веток — как видно, предназначавшихся для очага в его родном жилище. Она даже незаметно проводила его чуть ли не до самого дома: остановившись на окраине незнакомого ей поселка, Алопекс какое-то время молча следила за неторопливой, размеренной суетой местных жителей. Эти люди не были похожи на тех, что она привыкла видеть: смуглые, черноволосые, с косым разрезом глаз, они даже одевались совершенно по-другому, да и язык их был для нее совершенно непонятен. Первый раз, Алопекс предпочла поскорее вернуться обратно в лес, дав себе зарок впредь быть внимательнее, и не приближаться лишний раз к этой странной деревеньке, чтобы не заполучить себе новых проблем, однако... На рассвете, лапы вновь понесли ее обратно, и большую часть дня девушка провела в укромных наблюдениях за жизнью тамошних обитателей, однако, по-прежнему соблюдая большую осторожность. Она видела, что эти люди промышляют охотой на дикое зверье — как бы не расстаться со своей роскошной белой шубой, случайно показавшись на глаза кому-нибудь из местных.
И все-таки.... все-таки, ей было любопытно. Настолько, что Алопекс начала исправно проводить рядом с поселком аж по несколько часов в день, находя в этом своеобразное развлечение: в самом-то деле, а чем еще она должна была себя занять? Это был ее способ избежать тягостных, пространных размышлений на тему ошибок своей былой жизни, так что... Ло не отказывала себе в удовольствии навестить своих новых "друзей", пускай те даже не подозревали о том, что по соседству с ними обитает здоровенная полярная лисица-мутант. А вот Алопекс, наоборот, уже очень быстро начала отличать местных друг от друга, и даже запоминала имена некоторых, особо примечательных личностей. К примеру, здесь была очень шумная и крикливая старушка по имени Нагуя, любящая поучить младшее поколение уму-разуму; большой, крепкий на вид охотник Баркун, которого, очевидно, все очень любили; старенький, сухонький старичок с жутко морщинистым, но добрым лицом, вечно курящий трубку в кресле-качалке на заднем крыльце собственного дома, чьего имени она ни разу не слышала, но к которому относились с очень большим уважением все без исключения жители поселка; шайка хулиганов-сорванцов лет 13-ти — Кайяк, Инир и Ыкалук — обожавшие устраивать переполох в родной деревне... Дети особенно сильно привлекали внимание Алопекс, хотя бы по той простой причине, что они были куда интереснее взрослых, и частенько выходили за пределы поселения, весело играя на лесной опушке, откуда за ними было ну очень легко наблюдать. В отличие от взрослых женщин и мужчин, которые пару раз все-таки замечали бледный, неясный силуэт приблизившегося к ним песца — как правило, в отражении воды или гладких, зеркальных поверхностей. К счастью, Ло всегда успевала вовремя скрыться из виду, прежде, чем люди успевали обернуться в ее сторону.
Разумеется, все это было чревато очень серьезными неприятностями... Но Алопекс просто ничего не могла с собой поделать.
Тем не менее, однажды она чуть было не попалась. Какая-то женщина оставила своего годовалого сына без присмотра, на время отлучившись в свое деревянное жилище; уронив игрушку на землю, ребенок звонко расплакался, и Ло, не удержавшись, выпрыгнула из своего укрытия, подхватив упавшую в снег тряпичную куклу и вручив ее обратно в пухлые, розовые ручонки младенца. Тот удивленно воззрился на мутантку в ответ... и неожиданно радостно агукнул, ни капли ее не испугавшись. Алопекс невольно заулыбалась ему в ответ, и проворонила момент, когда мать карапуза вышла обратно во двор с какой-то большой корзиной наперевес. Ее тихий, испуганный вскрик подействовал на Ло точно удар тока: мгновенно подобравшись, лисица вихрем метнулась прочь, оставив несчастную женщину с разинутым ртом смотреть вслед неведомому существу. Поняла ли она, с кем имела дело? Вряд ли. Судя по тому, что соплеменники добродушно посмеивались над ее взволнованным рассказом, Ло заключила, что никто из них не отнесся к словам матери всерьез... И все-таки, это послужило девушке очень хорошим уроком. С этих пор, Алопекс сосредоточила свое внимание на младшем поколении: как правило, дети и подростки даже не подозревали о том, что за ними кто-то следит, целиком поглощенные своими шумными играми, и Ло не приходилось лезть из шкуры вон, чтобы не дай бог не попасться им на глаза. Лиса обычно просто украдкой наблюдала за ними из откуда-нибудь из глубин лесной чащобы, улыбаясь и сдержанно хихикая всякий раз, когда кто-нибудь из сорванцов озорно подшучивал над своими товарищами, или выдумывал очередную смешную забаву, вроде того, кто быстрее перепрыгнет по камням через речку, или сможет свесится с дерева вниз головой, не используя при этом своих рук. Не все их игры кончались благополучно, ребята часто падали и ушибались, порой даже до слез, и порой Алопекс с трудом заставляла себя остаться сидеть в укрытии, чтобы не выскочить им навстречу и самолично проверить, все ли нормально. Но, как правило, их игры обходились без серьезных травм и увечий...
До того памятного дня, когда Ло просто не смогла остаться безучастной к чужой беде.
Это случилось спустя полторы недели после прибытия мутантки в Фэйрбэнкс — в теплый, солнечный, погожий денек, когда известная троица деревенских смутьянов отправилась на прогулку в лес. Алопекс, как обычно, наблюдала за ними издали: ей нравились эти хулиганы, хотя бы потому, что они всегда держались вместе и не давали скучать окружающим. Вот и сейчас, они явно замыслили какую-то большую авантюру, прихватив с собой внушительных размеров деревянный поддон для стирки. Ло не без любопытства последовала за ними вглубь чащобы, гадая, что они собираются с ним сделать... и довольно скоро получила ответ на свой вопрос: мальчишки решили втроем забраться на эти импровизированный сани и скатиться на них по склону высокого лесного оврага. Поначалу все складывалось довольно-таки хорошо: пару раз с визгом и хохотом проехавшись "паровозиком", ребята вроде как засобирались домой — наверное, хотели поскорее вернуть корыто туда, откуда они его взяли, пока их самих не отлупили по мягкому месту, и Ло уже сама приготовилась удалиться к себе в логово, мысленно сетуя на то, что их прогулка так быстро подошла к концу... Но затем ее внимание привлекли громкие, испуганные крики: моментально среагировав, Алопекс сломя голову понеслась сквозь заросли и в искренней тревоге высунула морду из кустов, пытаясь понять, что их так сильно напугало. Увиденное заставило ее похолодеть от ужаса — один из ребят ничком валялся на снегу, в распахнутом настежь полушубке и неестественно вывернутой набок головой. Его товарищей нигде не было видно, поэтому, поколебавшись, Алопекс спешно выбралась из укрытия и приблизилась вплотную к упавшему мальчишке, решив проверить, что с ним не так. Аккуратно перевернув ребенка на спину, Ло тут же в искреннем ужасе отпрянула прочь, звучно впечатавшись задницей в сугроб и вытаращив свои жуткие исчерна-желтые глазищи: это был Инир и он, очевидно, был уже мертв. Причем уже как минимум несколько часов, если судить по тому, как сильно околело его бездыханное тело. Вот только, Алопекс сама видела его живым буквально несколько минут тому назад, и не просто живым — разрумянившимся от мороза, со сбившимся в процессе игры капюшоном и улыбкой до ушей, вызванной очередной удавшейся проказой в компании горячо любимых им друзей. Так как же так вышло, что он... что он...
"Не может этого быть", — едва придя в себя от потрясения, Ло вновь с опаской склонилась над бедным подростком, сперва осторожно коснувшись рукой его застывшего, испуганного лица. И правда... холоден как лед. Как будто его выбросили на мороз, точно какого-то дохлого кролика! Девушка с возрастающим сожалением огладила его мертвенно-бледные щеки, чувствуя, как ее глаза начинает больно щипать от поступающих к ним слез. Ей нравился этот малыш... Он был самым веселым в троице, и самым отчаянным. Бесстрашным. Почему он вдруг остался в лесу совсем один? И куда подевались его друзья? Что, в конце концов, с ним стряслось? Ло шумно шмыгнула носом, из-за всех сил стараясь не разреветься. Молча отведя взгляд от лица Инира, мутантка вдруг замерла, увидев, что мех на воротнике его одежды выпачкан кровью. Отогнув краешек чужой одежды, Алопекс с трудом поборола резкий приступ тошноты: шея мальчика была растерзана чьими-то острыми как бритва клыками. Выходит, его убил какой-то дикий зверь? Но тогда почему вокруг совсем не было крови... И это все еще не объясняло, отчего Инир так быстро замерз. Если его только что загрызли... никакое мясо не успело бы остыть за такой короткий срок. Она была уверена в этом, потому что сама была охотницей и знала, какое время требуется на то, чтобы живая плоть успела замерзнуть и как следует затвердеть.
"Ничего не понимаю..." — поборов отвращение, Алопекс осторожно коснулась пальцами краев страшной, рваной раны на чужой шее, пытаясь осознать, что за зверь мог нанести мальчику такой укус... Но не успела: где-то совсем рядом послышались громкие и тревожные мужские голоса. Прежде, чем девушка успела хоть что-нибудь предпринять, да хотя бы даже банально рвануть назад в укрытие, как на лесную прогалину выскочило сразу несколько взрослых мужчин в компании жутко перепуганных Кайяка и Ыкалука; заметив склонившуюся над трупом мутантку, они все дружно застыли, точно громом пораженные, кажется, не веря собственным глазам. Что ж... им было, отчего впасть в ступор. Алопекс и сама растерянно уставилась на них в ответ, не зная, что делать в такой ситуации. Несколько долгих, напряженных секунд, они просто молча пялились друг на друга, а затем... Затем Ло стремглав бросилась наутек, огромными прыжками перемахивая через кусты и сугробы. Она слышала за своей спиной громкие вопли преследовавших ее охотников, но куда им было угнаться за Алопекс? Не прошло и нескольких минут, как все они безнадежно отстали... А вот девушка все продолжала мчаться куда-то вперед, покуда их голоса окончательно не умолкли в отдалении; тогда Ло, наконец, остановилась, тяжело, сдавленно переводя дух. Сгорбившись и уперев лапы в собственные дрожащие от напряжения колени, лисица тщетно пыталась осмыслить случившееся. Мало того, что Инир был убит неизвестным существом... Так еще и местные жители видели ее рядом с его бездыханным телом. Спрашивается, и что они должны были обо всем этом подумать? Что в лесу завелся какой-то жуткий желтоглазый монстр, убивающий детей? Чтобы она сама подумала, на месте этих охотников?
"Я... я должна убираться отсюда, пока они не нашли меня и не отомстили за Инира", — мысль, конечно же, была очень здравой, но... Она же ни в чем, черт возьми, не виновата! — "Это не я убила мальчика... не я растерзала ему горло и бросила умирать в снегу!" — нахмурившись, Алопекс устало выпрямила спину и посмотрела куда-то в помрачневшие, медленно затягивающиеся свинцовыми облаками небеса. Погода портилась... Как будто сама природа была против этой жестокой, бессмысленной смерти. Убить ни в чем не повинного ребенка... Кому вообще могло прийти такое в голову?
"И если я уйду отсюда... Кто даст гарантию, что этого не повторится вновь?"
*****
Ближе к вечеру, Алопекс вновь вернулась к тому месту, где было найдено тело Инира — но не нашла ничего, кроме характерного отпечатка на снегу да нескольких крохотных пятен замерзшей крови. Ло осторожно обошла поляну кругом, принюхиваясь и высматривая хоть какие-нибудь следы, способные объяснить ей случившуюся здесь трагедию. Вот отпечатки ног самого Инира — судя по всему, ребенок спокойно шел куда-то по своим делам, причем совершенно один. Не прятался, не бежал, даже не спотыкался и не падал... Выходит, встреча с убийцей была крайне неожиданной для мальчика, и тот даже не успел что-либо предпринять в свою защиту. Крови накапало подозрительно мало, можно сказать, ее и не было вовсе — удивительное дело, при такой-то ране. Убийца высосал все до единой капли? Что же это за зверь такой, черт возьми? Ло еще немного походила взад-вперед, стараясь не наступать лапами на чужие отпечатки и аккуратно заметая кончиком хвоста свои собственные — включая те, что были оставлены ею накануне. Не хватало еще, чтобы по ее следу спустили собак или опытных следопытов... Остановившись, лисица озадаченно поскребла когтями свое косматое ухо: странно, разве убийца не должен был сам оставить отпечатки лап или, на худой конец, запаха? Вконец отчаявшись разузнать хоть что-нибудь самостоятельно, Ло решила в очередной раз наведаться к деревушке и посмотреть, что там происходит — авось, удастся понять, кто атаковал Инира и в каком настроении пребывают его сородичи.
Несмотря на поздний час, поселок гудел, точно потревоженный пчелиный улей. Почти все его жители собрались на центральной "площади" — небольшой площадке между жилых построек, посередине которой пылал огромный шумный костер. Судя по всему, они шумно обсуждали случившееся и, подобно Алопекс, пытались разобраться, кого следовало винить в убийстве мальчика. Впервые за все время, лисица рискнула подкрасться к ним на максимально близкое расстояние, пользуясь тем, что собравшиеся у огня люди были слишком увлечены своей ожесточенной дискуссией и даже не подозревали о том, что из разговор могли подслушать. Впрочем, Ло все равно ничего не поняла из услышанного: местный язык был ей незнаком. Еще немного посидев в укрытии, мутантка, наконец, со вздохом двинулась прочь, в обход пустых домов, решая, что ей делать дальше. Быть может, если бы ей удалось еще разок взглянуть на тело Инира... Поколебавшись, Алопекс на цыпочках покралась к его жилищу — единственному на данный момент, внутри которого сейчас горел свет. Подкравшись к тяжелой бревенчатой избе, бывшая куноичи с преувеличенной осторожность заглянула в одно из местных окон, силясь рассмотреть то, что за ним происходило... И вдруг замерла, испуганно навострив треугольные уши: но вовсе не от того, что она увидела что-то по-настоящему жуткое или волнительное, а просто за ее спиной вдруг послышался отчетливо громкий щелчок предохранителя.
— Стой где стоишь, — с легким акцентом обратился к ней инуит, твердой рукой удерживая девушку на прицеле своего длинного двуствольного ружья. — И не пытайся сбежать, зверь. Я всю жизнь охотился в здешних лесах и успеваю нажать на курок раньше, чем моя цель успеет сделать шаг в сторону. Обернись, — Ло очень медленно, до крайности неохотно развернулась к настигшему ее индейцу, не без удивления вглядевшись в его худое, испещренное морщинами лицо. Грозным стрелком оказался тот самый старик, любящий покурить трубку, чьего имени она, к сожалению, так и не узнала. Забавно... Он казался ей таким слабым и немощным, но все-таки умудрился подойти к ней сзади, не издав при этом ни единого звука. Как ему удалось застигнуть ее врасплох? Наверное, он и вправду был очень хорошим охотником.
— Я всего лишь хотела посмотреть, — тихо обратилась к нему Алопекс, искренне надеясь, что звучание ее голоса не заставит его выстрелить от удивления. — На мальчика, которого нашли мертвым сегодня в лесу.
— Ты похожа на того зверя, что видели мои братья на лесной опушке, — старик слегка наклонил голову, рассматривая ее пышную, белоснежную шерсть. — Почему тебя так интересует наш бедный Инир?
— Я следила за ним... какое-то время, еще до его смерти, — нехотя призналась Ло. — За ним и за другими детьми. Но я не убивала его, правда! Я никому не желаю причинять вреда. Клянусь.
— Ты видела того, кто это сделал?
— Нет, но... я была первой, кто нашел его, после того, как... — она запнулась, отчасти удивленно посмотрев на старика в ответ. — Вы правда мне верите? Верите, что это сделала не я, а кто-то другой?
— Идем со мной, — опустив ружье, старик молча двинулся прочь, как видно, возвращаясь к своему жилищу. Алопекс невольно помешкала, размышляя, как лучше поступить. Она больше не доверяла людям, и, пожалуй, самым мудрым решением с ее стороны было бы немедленно рвануть наутек, пока индеец вновь не взял ее на прицел своей древней двустволки, но... Тогда она, скорее всего, упустила бы единственную возможность разобраться во всем происходящем. Этот старик, хоть и вел себя странно, не стал пугаться ее звериного обличья, и более того, был готов выслушать ее в ответ... Поколебавшись, Алопекс все-таки покралась следом за ним, то и дело тревожно озираясь по сторонам: ей не хотелось бы попасться на глаза другим индейцам. Дождавшись, когда Ло взойдет по ступеням его дома, старик открыл входную дверь и слегка посторонился, давая лисице возможность скользнуть внутрь незнакомого ей помещения. То было обставлено весьма скромно, даже по меркам блудной наемницы, живущей в голой пещере посреди бескрайней северной тайги: минимум деревянной мебели да старинный каменный очаг, в котором едва заметно теплились какие-то мелкие угольки. В жилище было довольно-таки холодно и, вдобавок, царил страшный беспорядок... Наверное, как и у любого другого одинокого старика в его возрасте. Оглядевшись, Ло аккуратно присела на краешек заваленного какими-то старыми шкурами табурета, чувствуя себя откровенно не в своей тарелке от всего происходящего. Обойдя ее стороной, пожилой инуит небрежно пошебуршил металлической кочергой в своем миниатюрном "камине", а затем с кряхтением опустился в кресло напротив Алопекс, устремив на нее удивительно ясный взгляд своих ярких, пронзительно-голубых глаз. Ло неожиданно с удивлением осознала, что он мало похож на других индейцев-эскимоссов, живущих в поселке: кожа его казалась очень светлой, а длинные, собранные в два тяжелых хвоста по бокам головы волосы поседели до такой степени, что сравнялись по цвету с ее собственным снежно-белым мехом.
— Меня зовут Нанук, — произнес он таким спокойным тоном, будто вел беседу с совершенно обычным человеком, но уж никак не с мутировавшим песцом. — Я старейшина этого племени. А как твое имя?
— Алопекс, — помешкав, представилась наемница в ответ, а затем, не удержавшись, все-таки уточнила: — Вы... вы совсем меня не боитесь?
— С чего же мне тебя бояться?
— Ну, я... я ведь выгляжу как... как...
— Как большая говорящая лиса? — Нанук сдержанно улыбнулся, явно потешаясь над ее словами. — Даже если так — что с того? Не потревожь лесного зверя, и он мирно пройдет стороной. Если, конечно, он не голоден... Хочешь есть? — потянувшись к очагу, старик снял крышку с оставленного на углях чана. Помещение мигом напомнил аромат вкусной мясной похлебки, и Ло немедленно ощутила, как в ее пасти начинает скапливаться голодная слюна.
— Н-нет, спасибо... я не голодна, — она не без усилия отказалась от предложенного ею угощения, решив, что ей лучше не отвлекаться от разговора. — Так... так вы правда верите, что это не я убила Инира? Даже несмотря на то, что меня видели склонившейся над его телом? — Нанук утвердительно кивнул. — Но... почему?
— Потому что я знаю, кто его убил.
— Что?... Кто? Кто это был? — Ло взволнованно наклонилась вперед.
— Мой народ зовет его вендиго, — тихо пояснил Нанук. Заметив явственно отразившееся на мордахе Алопекс недоумение, индеец удрученно покачал седой головой. — Ты никогда не слышала о таком, верно? Оно и не удивительно. Это ведь не какой-то всем известный зверь, вроде волка или медведя. Это злой дух. Его нельзя выследить, но он может сам легко отыскать тебя в лесу, куда бы ты не направилась. Я много раз повторял Иниру и остальным: не ходите в лес по одиночке, вендиго найдет вас и высосет вашу кровь... Мальчишки, что с них взять.
— Злой... дух? — недоверчиво переспросила Алопекс, выдержав долгую, натянутую паузу. Ее охватило вполне справедливое разочарование: она-то думала, что старик расскажет ей что-нибудь полезное... Что толку от глупых сказок! "Только зря время потратила..." — Ло огорченно опустила уши к голове. Видя ее сомнения, Нанук как-то странно, печально улыбнулся ей в ответ.
— И ты тоже мне не веришь, дитя? Что ж, я понимаю. Никто не верит в эту историю, пока не столкнется с вендиго лично. Иниру ужасно, ужасно не повезло... И тебе не повезет, если ты вдруг решишь отыскать его убийцу. Мой тебе совет: откажись от этой затеи, если не хочешь погибнуть такой же страшной смертью, — что-то во взгляде старика заставило ее опасливо поежиться. Странный он, все-таки... И, похоже, сам искренне верит в то, что говорит. Ну, в таком возрасте... оно и не удивительно. Алопекс неторопливо поднялась с табурета, не желая расстраивать Нанука столь явным скепсисом и недоверием. Все-таки, он искренне хотел ей помочь.
— Спасибо, что предупредили меня об этом, — молвила она негромко, отведя глаза. — Но я не могу оставить это так просто. Вы правы, Инир не заслуживал такой смерти. Я хочу найти того, кто это сделал. Если это дикий зверь — я постараюсь отвести его подальше от деревушки. Если же человек... Его следует поймать и предать суду. Никто не должен безнаказанно творить подобные злодеяния, — она вновь посмотрела Нануку в лицо. Тот, в свою очередь, наградил ее долгим, изучающим взглядом... а затем улыбнулся, понимающе качнув головой.
— Ты очень храбрая, Алопекс. Тогда позволь мне тебе помочь, — встав с кресла, Нанук приблизился к шкафу и выдвинул один из его ящиков, принявшись сосредоточенно рыться в каком-то старье. Алопекс со сдержанным любопытством вытянула шею, пытаясь рассмотреть, что же он там ищет. — Инир был не первым, кто погиб от клыков вендиго... ох, далеко не первым. Злой дух унес множество жизней... Лет пятьдесят тому назад, он пожрал всех детишек в соседней деревушке. Не осталось никого... Я тогда был еще молод и силен... и жаждал отомстить. Я нашел его тайное логово... и, как мне самому это казалось, навсегда заточил духа в глубинах ледяного подземелья. Но он вырвался... все-таки вырвался, и теперь страшно голоден, — обернувшись так резко, что Ло аж отпрыгнула от него на несколько шагов, старый охотник несколько безумно поглядел ей в глаза, после чего вручил девушке какой-то древний, обтянутый лопнувшей кожей блокнот для записей, кажется, изданный еще в прошлом веке. А то и в позапрошлом. — Я составил план местности. Вот, можешь взглянуть, — он открыл книжечку на одной из страниц, развернув ту в несколько раз и продемонстрировав обомлевшему песцу пожелтевшую от времени карту. Тонкий, жилистый палец указал на одну из потускневших карандашных отметок. — Вот здесь... здесь находится его пещера. Узнаешь эти места? — Ло не без опаски отвела взгляд от его мертвенно-бледного лица, повнимательнее посмотрев на карту.
— Да... да, кажется, я их знаю, — удивленно откликнулась лисица. — Это мой родной лес... Выходит, это место неподалеку от... — она умолкла, не зная, стоит ли упоминать перед Нануком о взорванной лаборатории Шреддера. Однако, старик сам скривил физиономию в слегка пренебрежительной мине, кажется, без особого труда разгадав ее мысли.
— Несколько лет назад, там начали строить какой-то крупный военный объект... Никого из наших туда не впускали, да никто особо и не рвался, если сказать по честному. Но затем эта станция...
— ...сгорела, — тихо закончила за него Алопекс. — Так, по-вашему, это и было...?
— Нет, — Нанук покачал головой. — Место, о котором я говорю, находится чуть дальше. У меня и фотографии остались... Взгляни сама, — аккуратно сложив карту, старик перевернул страницы блокнота дальше, и глазам Алопекс предстало несколько черно-белых снимков, на которых отчетливо можно было рассмотреть железную стену какого-то бункера, уходящего, по всей видимости, куда-то в глубь горы — правда, на самом фото можно было увидеть только сам вход, а конкретно, большущую металлическую дверь, судя по всему, надежно запертую изнутри. Еще один явно военный объект, судя по тому, как надежно он был замаскирован в толще скальной породы. Но вовсе даже не это привлекло внимание Алопекс, а крупные, хоть и едва различимые под снегом буквы, выведенные поверх обледенелых стальных листов.
T.C.R.I.
Ло даже неверяще коснулась ладонью блеклой поверхности снимка, желая убедиться в том, что глаза ей не врут. Заметив охвативший мутантку ступор, Нанук немного помолчав, давая ей возможность осмыслить увиденное, а затем негромко, осторожно произнес:
— Я надеялся, что мне уже никогда больше не придется туда возвращаться. Но, если ты хочешь, я могу пойти туда вместе с тобой... — Алопекс подняла взгляд обратно на его суровое, морщинистое лицо, несколько мгновений немо всматриваясь в его яркие голубые глаза... А затем вдруг улыбнулась, едва заметно покачав ушастой головой из стороны в сторону.
— В этом нет необходимости. Кажется, я знаю, кому еще будет интересно взглянуть на это место.
*****
— ...повторяю еще раз, — Донателло устало сжал пальцами собственную гудящую переносицу, с трудом подавляя желание вскинуть ладони в примирительном жесте и свалить от греха подальше в родную лабораторию. — Во-первых, я понятия не имею, почему она позвонила именно мне, а не Майку или Мондо. Должно быть, просто хотела сразу же перейти к основному делу. Я не знаю. Во-вторых, — он порывисто отнял ладонь от помятой физиономии, окинув друзей внимательным, серьезным взглядом. Кто-то из них выглядел откровенно рассерженным, кто-то — подчеркнуто-равнодушным и в то же время заметно раздраженным, кто-то же — и на том спасибо! — просто удивленно взирал на него со своего места, не зная, что и думать по поводу всего случившегося. — Никто ни на чем не настаивает и уж тем более не требует, чтобы мы сейчас же срывались с места и ехали куда-то в заполярье, наплевав на все прочие дела. Я просто передаю вам то, что сам услышал от Алопекс. И предлагаю спокойно это обсудить. Давайте попробуем еще раз, с самого начала, — сложив трехпалые руки за своим выпуклым карапаксом, Донни с видом утомленного профессора на лекции прошелся вдоль дивана в гостиной, на котором ныне расселась вся упомянутая троица, а конкретно, Майки, Мона и Раф. Сплинтер, конечно же, тоже присутствовал на этом непредвиденном семейном совете, сидя в дальнем кресле и задумчиво прислушиваясь к голосу изобретателя.
— Твоя подруга... хорошо, хорошо, твоя НЕ-подруга, как скажешь... связалась со мной по черепахофону и вкратце обрисовала мне ситуацию. По ее словам, деревушку, рядом с которой она поселилась, терроризирует некое агрессивно настроенное существо, уже успевшего переубивать кучу народа, включая детей. Никто не знает, что это за существо и как оно выглядит, но местные жители убеждены в том, что это какой-то злой дух. Что касается самой Алопекс, то она уверена в том, что это может быть один из сбежавших от Шреддера мутантов, так как неподалеку от индейского поселения, о котором мы ведем речь, ранее располагалась тайная научная база Клана Фут. Кроме того, Ло переслала мне несколько снимков, на которых лично я могу рассмотреть всем хорошо знакомые буквы — T.C.R.I. Та самая аббревиатура, что написана на разбитой канистре из-под вещества, ставшего причиной нашей с вами незапланированной мутации, — походив так взад-вперед по комнате, Донни, наконец, остановился, вновь вопросительно взглянув на братьев, отца и любимую девушку. — Мое мнение таково... Даже если убрать из внимания тот факт, что кто-то и вправду атакует местное население, убивая ни в чем не повинных индейцев... Лично мне было бы как минимум интересно разузнать побольше о том, что на самом деле означает эти буквы и как они могут быть связаны со Шреддером и его темными делишками. Лично я выступаю за то, чтобы ненадолго съездить в Фэйрбэнкс и лично осмотреть тот самый бункер. Ну, что скажете, леди-саламандры и джентльчерепахи?
Отредактировано Alopex (2018-02-18 20:16:29)
