Задумчиво пиная металлическую стенку своим огромным сноубутсом, Рафаэль медленно катил вверенное ему ведро перед собой. Снова ему досталась незавидная роль снабжателя лагеря первичными ресурсами, пока ветераны умственного труда плотно занялись палаточным фэншуем и подготовкой к их скудному ужину. Майка тоже послали за дровами, дабы тот делал дело и не маячил зря перед носом, кривя депрессивную мину актрисы турецких сериалов. Еще и эта Арбидол-Алопекс… ну вот откуда она, такая снежная, рухнула им на голову? С ней вообще все было не так однозначно. С одной стороны, за все время, пока отряд рептилий находится на Аляске, бывшая наемница не дала им ни малейшего повода думать, что исполняет какой-то многослойный план Шреддера. Да Раф и сам понимал своими укороченными извилинами, что вера в такие сложные козни их заклятого врага больше отдает навязчивой паранойей, чем зерном разумного предположения. Но с другой… Слова Донателло не смогли полностью убедить старшего брата в том, что песец кардинально изменилась в лучшую сторону. Вот взяла и буквально по щелчку пальцев, за несколько месяцев. Всего-то стоило отнестись к ней… ну, по-человечески? Обогреть, накормить, предоставить все блага цивилизации, а в довесок - свое щенячье сердце и розовые очки, за которыми скрывались восторженные ярко-голубые глаза. А где же гарантии, что Майк однажды не проснется с вскрытым, как консервная банка, панцирем?
И, едрить ее в футовский хвост, ранние опасения Рафаэля только подтвердились! Видит дух великого Хандзо, саеносец до последнего надеялся на ошибочность собственных умозаключений, даже в какой-то момент ощутил, что за своим грубым, вспыльчивым нравом вдруг шевельнулось некое чувство… скажем, отголоски симпатии к беглой куноичи. Вот они и досимпатизировались. Теперь младшенький (не)весельчак расплачивается за свое отношение двумя уродливыми рубцами на морде, да обрушенной верой в лучшие черты белых бродяжек. А все остальные кружат вокруг него, безуспешно пытаясь вытряхнуть Микеланджело из пучины внутренних демонов, самозабвенно пожирающих черепашку изнутри.
Алопекс улетела… чтобы затем вернуться, поведав слезодавительную сказочку о древнем злом духе, ну и заодно предложить свои услуги гида по заброшенным бункерам. Однако чем дольше мутанты торчали на этой промозглой земле, тем чаще Рафаэля накрывала досада. Он уже неоднократно пожалел, что дал себя уговорить присоединиться к экспедиции на Аляску, хотя угроза местному населению существовала лишь со слов Арбидолки. А что насчет реального монстра, которого она им обещала? Исследования якобы инопланетных лабораторий со знакомыми аббревиатурами саеносца не интересовали: это Дону с его подружкой было, чем почесать мозги, а уж остальным-то совершенно по шаблону, из каких пробирок они там появились на бренный свет. Старший черепашка мало, что понимал в тетрадочных формулах и теориях мутаций на горохе, он просто хотел обратно в Нью-Йорк. И при случае, не упускал возможности в стотысячный раз пробубнить себе под нос - мол, с какого бодуна они здесь до сих пор околачиваются. Чувствуя себя пятой ногой на хромой собаке, Рафаэль неохотно изображал из себя мальчика-громилу из формата “подай-принеси”, мысленно сетуя на собственные проблемы, успевших накопиться до его отъезда. Например, было крайне важно прояснить отношения с Ниньярой, которая по самые уши погрязла в таинственных делах, то и дело исчезая с поля зрения своего зеленого парня и неопределенно отмахиваясь от любой попытки Рафа вникнуть в ситуацию. В конце-концов, почему разборки Майка с песцом стоят выше, чем туманное будущее старшего брата? Что, (не) шутник загнется здесь, если саеносец вовремя не поднесет свой ажурный платочек к его соплям, сотканным из вселенского негатива? В конце-концов, у него Дон и Мона на подхвате, а уж они-то куда более плюшевые и эмпатичные существа.
Это неимоверно злило и раздражало.
- Блядь! - обессиленно рыкнув в чащу леса, Рафаэль остановился и невольно прислушался к отголоскам собственного эха. Затем старший черепашка ловко перевернул ведро вверх дном и ногой вдавил слегка помятую жестянку в сугроб для пущей устойчивости. Пару секунд полюбовавшись на импровизированную тумбу, ниндзя грузно плюхнулся на нее задницей, намереваясь слегка перевести дух. Ну как… не то, чтобы Раф сильно устал загребать снег безразмерными сноубутсами, тащась по тропинке к незамерзающему источнику. Скорее, подсознательно оттягивал выполнение скучного поручения, собираясь ненадолго погрузиться в рой своих мыслей. Нужно было взять себя в лапы, снести ком обиды и разочарования, подобраться, так сказать… Привычно закусив зубами фильтр сигареты, саеносец с сожалением отметил, что курево подозрительно быстро иссякает, а стратегического пополнения новыми заначками в ближайшее время и вовсе не предвидится. Его тяжелый вздох услышали даже полярные совы, просыпающиеся на свою ночную охоту. Впрочем, воинственная черепашка предпочел отдаться куда более приятным вещам, чем тоскливо сопеть по последней сигаретной пачке. С характерным скрежетом отстегнув толстую молнию нагрудного кармана пуховика, Рафаэль извлек из его недр че-фон, затем пару раз стукнул по темному экрану ногтем, дабы оживить аппарат. Немного поразмыслив, саеносец ткнул в смешную иконку с контактом Салли Прайд и первый написал ей свое короткое “Бу!” Львица, оставшаяся за старшую вместо Ниньяры, охотно чатилась с тем, кто когда-то посмел коверкать ее имя на манер портового грузчика, но к чему вспоминать былое, верно? Теперь же она с удовольствием травила байки и анекдоты в своей простодушной манере, попутно делясь крохами информации о рыжехвостой возлюбленной Рафа, которые ей были известны.
… Щелк! Из-за границ окна чата медленно вылезло печальное изображение мужского полового органа, невольно заставившее ниндзя глубокомысленно хмыкнуть.
- “Это что за плачущий перец, Прайд?” - настрочил саеносец в ответ на картинку, которая явно не относилась к их текущей теме. Впрочем, ничего необычного, просто девушка снова приняла грубоватую фразу Рафаэля за чистую монету.
- “Упс…сорян, это было неприлично, да?”
- “Монахи Шао-Линя осуждают с пониманием!” - даже немного жаль, что Салли сейчас не видит ехидную ухмылку черепашки, который заинтересованно перебирал свою коллекцию стикеров, дабы подчеркнуть шутливый контекст их диалога. В отдельные, особо тоскливые моменты, Раф не раз ловил себя на мысли, что ему до коликов в печени хочется пожаловаться Прайд на все свои северные невзгоды. И на скуку смертельную, и на приставучую, как клещ, Арбидолку, и на отсутствие взаимопонимания с Ниньярой… Досталось бы даже всех заколебавшей гречке с тушенкой. Однако вместо всего этого львице была отправлена картинка с прячущимся в коробке котом, который еще и хихикал, щуря свои огромные анимированные глаза. Чуть подумав, саеносец решил, было, накинуть следом еще пару плоских шуток, как неожиданно вскинул голову и принялся напряженно прислушиваться.
Показалось? Или позади панциря действительно раздался едва уловимый, отчасти странный свист?
- Майки? Это ты чтоль, Квазимода шмыгающая? - скорее для проформы поинтересовался Рафаэль, внутренним чутьем прекрасно осознавая, что загадочные звуки вряд ли принадлежат его младшему брату. И все же… здесь определенно был кто-то еще. Нахмурившись, ниндзя сосредоточенно оглядел лес вокруг себя, цепляя взглядом каждую подозрительную кочку снега. Широкая зеленая ладонь тихо легла на стальной набалдашник сая, готовясь в любой момент отразить вероятное нападение.
“Может ли это быть Алопекс?...”
Снова свист, на этот раз погромче, и последующее за ним быстрое, даже невесомое движение. Так умела скользить лишь бывшая наемница, которая, предположим, решила отомстить саеносцу за то, что он агрессивно мешал ей вновь воссоединиться с остальной семьей Хамато. Но свистеть… как сигнал к атаке что ли?
“А ты согласился бы принять ее обратно?...”
“Это не она!” - уверенным набатом стучало в висках. Напрягшись всем корпусом, однако так и не поднявшись со своего ведра, Раф замер в ожидании подходящего момента. Резкие колебания морозного воздуха, сопровождающиеся чуднОй, даже жутковатой трелью, возникали то здесь, то поодаль от сидевшего ниндзя, здорово действуя тому на нервы. Незнакомое существо, все еще оставаясь вне поля зрения старшей черепашки, словно бы кружило вокруг, намеренно прячась за толстыми стволами деревьев, стоило только воину повернуть голову.
… не вы…ешь…ым-ым-ым…
Терпение Рафаэля лопнуло. Уцепившись за кожистую рукоять, он с решительного разворота метнул саи прямо в источник трели, которая постепенно стала преобразовываться в слова. Стремительно пронзив студеную атмосферу Аляски, кинжал уверенно врезался в кору сонной сосны, а на весь лес вдруг раздался издевательский, журчащий как замогильный колокольчик смех, от чего по неясной причине стыла кровь в жилах.
… еще раз! … Ты не выйдешь…!
- Сюда, мразота! Сейчас посмотрим, кто откуда не выйдет! - выплюнув в снег тлеющую сигарету, ниндзя взбешенно подскочил со своего импровизированного табурета и выхватил второй сай, машинально приготовившись к защите. Кто или что бы это ни было, но оно явно нарывается на душевную такую взбучку, что б за всю хурму и прогнивший виноград! - Че, слабо бить в открытую?
- Давай еще раз! Ты не выйдешь отсюда живым!...
❝ Не записывай человека в покойники, пока сам не увидел труп.
И помни, что даже тогда можно ошибиться. ❞
- Так же не бывает... - пробормотал Рафаэль, не в силах отвести ошарашенного взгляда от… как оно возможно вообще? За всю свою короткую, по меркам рептилий, жизнь клану Хамато еще не приходилось сталкиваться с привидениями и ожившими мертвецами, хотя на их счету было уже множество встреч с самыми разнообразными существами. Однако все они являлись лишь результатами генетических кроссвордов, щедро облитые мутагенными жижами во славу безумных ученых и жадных до власти диктаторов. А здесь что? Как бы выразился Донателло - это антинаучно. Антинаучно, блядь, понимаете?! - Изыди, нечисть!
- А ты поймай! Поймай! - создание нахально хихикнуло, затем с детским любопытством склонило голову на бок. Клоки жидких волосенок неестественно всколыхнулись, отчего маленькое привидение (?) взмахнуло своей тонкой конечностью и провело меж редких рядов своими пальцами-костяшками, кокетливо укладывая сбившуюся прическу. Рваные одежды стягом развевались на ветру, словно мрачный предвестник грядущего несчастья. На обескровленном землистом лице навсегда застыл остекленевший взор, разве что уголки черных губ то и дело подергивались в кривой неестественной усмешке. Хватило бы и приблизительного образа этого почившего гомункула, дабы хребет быстро взмок от липкого, мерзкого страха и отвращения.
Впрочем, Рафаэль в приметы не верил и отказывался внимать даже собственным глазам, мысленно убеждая себя в том, что это просто местное население, которые таким вот экзотическим способом отгоняет от своей деревеньки заблудших туристов. Во всяком случае, данная версия нравилась черепашке куда больше, чем реальный мертвец, восставший из снежной могилы или та же пресловутая сказочка о Вендиго.
- Вот возьму и поймаю! - мутант сделал молниеносный рывок по направлению к мистической твари, которая отдаленно напоминала мальчика. Но вопреки расчету Рафаэля, его второй кинжал чиркнул лишь пустоту вместо полусгнившего черепа, а перед самим черепашкой никого не оказалось. Не было даже следов в том месте, где еще минуту назад стоял малолетний зомби. Странно… Очень странно. Казалось бы, хватай свое пустое ведро и вали прочь с этой жуткой поляны, роняя сноубутсы. К несчастью, саеносец только разозлился, что его с такой легкостью обводит вокруг пальца какой-то хлипкий зомбак. Скрипнув зубами от досады, он обернулся через плечо, судорожно ища глазами столь дерзкое создание. Если тому так хочется сдохнуть еще раз… что ж, задиристый сын Хамато готов помочь в осуществлении самого заветного желания Вендиго, или кто там его сейчас изображает. - Иди сюда, ты, коллекционер трупных червей!
- Поймай! Поймай!
Отвратительно хихикая, оно вновь появилось на тропке, которая спускалась по склону, прямо к обледеневшему озеру. Рафаэль думал недолго и уже в следующее мгновение бросился на существо, разъяренно раскидывая ногами снег и сметая упавшие бревна на своем пути. Разве что горящая задница не дымилась из-под панциря, зато сам воин был преисполнен навязчивой целью обязательно отловить сие сдохшее чудище и доставить его к палаткам. Ученым умам наверняка понравится такая страшная добыча, сколько исследований можно будет провести, не боясь внезапной кончины под скальпелем! Шутка, конечно. В любом случае, сначала поимка, а уже после дележка лута… пардон, лагерь.
Но едва саеносец настиг маленькое привидение, как оно снова испарилось и появилось еще ниже по дорожке, откровенно ведя Рафаэля прямо к водоему. Все исчезновения мертвого мальчика сопровождались гулким кладбищенским смехом, который только подстегивал слепую ярость черепашки. Если мутант остановился хотя бы на миг даже ради короткой передышки, он с легкостью смог бы сложить дважды два и распознать ловушку в манипуляциях мистической твари. Однако ноги сами несли его увесистый корпус по склону вниз, лишь набрав соответствующую скорость. И опять не хватило буквально пары метров, чтобы достать лезвием кинжала до чужого потрепанного шкиряка. Затем еще пары… и так до тех пор, пока саеносец не оказался на льду самого озера. Именно в него впадал тот источник, откуда их зеленая экспедиция затаривалась пресной водой и куда держал путь Рафаэль до встречи с этим маленьким мертвецом. Но сейчас…
Старший ниндзя слишком поздно сообразил, что его заманили в западню, воспользовавшись типичной раскачкой плохо контролируемого гнева. Сколько лет мастер Сплинтер бился с импульсивным нравом своего сына, обучая того сдержанности и хладнокровию в патовых ситуациях - без толку. Рафаэлю необходимо было самому воспитать в себе мудрость и неспешное созерцание собственного духа, однако он предпочитал лишний раз поспать или покидать мяч с Кейси вместо дополнительных часов медитации. За что, можно сказать, и поплатился.
Под ногами растерявшейся черепашки раздался оглушительный треск, а затем сквозь него проползла целая череда трещин, как лучи от центра светила. Вероятно, в данном месте оказалась старая, едва замерзшая после нескольких дней мороза прорубь, и настил льда был тоньше обычного. Неудивительно, что мускулистый, массивный воин, обернутый заодно в толстый пуховик и бутсы, камнем обрушился в разверзнутую полынью.
- Твою м…! - целый фонтан воды тотчас же окатил побелевшую от страха и холода физиономию Рафаэля, вынудив того плотно сомкнуть губы и зажмурить глаза. Смертельная бездна неумолимо уволакивала вниз, намокший пуховик надулся, на пару секунд воплотив иллюзию этакого поплавка, однако куртка стала быстро мешать, создавая бедолаге лишний груз. Барахтаясь на грани жизни и своего последнего погружения, саеносец все ж не паниковал, а в доли мгновения образмерил свои шансы на спасение. Стоило, конечно, в срочном порядке избавиться от одежды, пока бесполезное облачение окончательно не затянуло мутанта на дно. Еще хорошо, что Раф не потерял при падении свой второй кинжал, успев крепко вцепиться в кожистую рукоять. Бестолково шлепая второй лапой по воде, ненароком круша и обламывая надтреснутые кромки льда, саеносец попытался разрезать плотную ткань пуховика, но довольно скоро оставил эту затею, которая только умножила риски непременно пойти на корм карасям. Все, что парню удалось - воткнуть саи острием в край проруби и с оставшихся сил держаться как можно дольше, пока остальные братья не обнаружат пропажу. Терпеливо преодолевая болезненные сокращения мышц, он начал считать ритм бешено стучащего о грудные пластины сердца и сожалеть лишь о том, что погибает так глупо, обманутый каким-то ненастоящим призраком…
Раз… два… после пяти. Папа, прости меня.
- РАФАЭЛЬ!
Сквозь мутную пелену, накрывшую оба отяжелевших века Рафаэля, он кое-как разобрал облик белого шара, во всю прыть скакавший к нему навстречу. И знакомый, очень знакомый крик, в котором отчетливо слышались нотки отчаяния.
- Не подходи, дура!... Провалишься сама! - все, что он успел ответить примчавшейся к нему на выручку Алопекс, прежде чем в очередной раз хлебнуть ртом холодную воду. И вынырнуть на поверхность, уже в последний раз. Борьба с ледяным озером оказалась проигранной. Он просто смертельно устал.
