Ох, ну я и растяпа, - Микеланджело виновато заулыбался, глядя в огромные испуганные глаза Моны Лизы, что теперь прижималась к нему, стоя на коленях, словно мамаша перед своим ребенком, периодически то порывисто сжимая в объятиях, то вертя перед собой в поисках хоть какого непорядка. Он ощущал дрожь в ее руках, а испуг больно резал сострадательное сердце, но он никак не мог взять в толк, с чего такая паника. По такому снегопаду машина не могла ехать опасно быстро, так что, можно сказать, все было под контролем.
- Я цел, Мона, не волнуйся. Что мне будет, ну? - он решительно подхватил девушку под локотки и поднял на ноги, виновато хмурясь. Встревоженно оглянулся, вокруг собиралась какая-никакая, а все же толпа сочувствующих, и всем было до него дело, все выглядели не на шутку встревоженными. Неужели они действительно волнуются за меня? – растроганно подумал он, рассеянно поглаживая котенка по тощей спинке с торчащими острыми лопатками и хребтом. Все позвонки сосчитать можно, с ума сойти, бедняга. Голова Майка почти перестала кружиться, и тут он уловил ответ Моны кому-то в толпе – что он-де, занимается легкой атлетикой и все у него в порядке. Тут же раздалось его довольное фырчание в шарф и энергичный подтверждающий кивок, Мона ведь правду сказала..ну, в каком-то смысле. В самом деле, ниндзюцу ведь развивает тело и владение им, так что ящерица не сильно покривила душой перед этими добрыми самаритянами. Пока Майк на полном серьезе размышлял, не поразить ли ему людей парочкой трюков, скажем, пройтись на руках, а то и чего почище, как встревоженная спутница мертвой хваткой вцепилась в его локоть и тащила за собой. Осталось только извернуться, помахать свидетелям ДТП свободной рукой, желая счастливого Рождества. Их искреннее беспокойство за него окончательно уверило Микеланджело, что люди потрясающие и что с ними всенепременно надо как-то подружиться. Ведь, узная его, они смогут принять и его внешность? Как это было с Эйприл, к примеру. Она узнала их души, она увидела их суть, и приняла такими, какие они есть.
Там, в переулке, Микеланджело лишился кота и смог в полном мере поглазеть на девчушку, его, вроде как, хозяйку. Дерзко фиолетовые волосы, неодобрительно сжатые губы, нахмуренные брови, казалось, она совсем не одобряла ни его спасительного для котенка поступка, ни действий Моны Лизы касательно ее самой. Или все проще, и ее смущал их облик? Да, по словам ящерицы выходит, что она знает, что они не вполне люди. Чушь, ну почему ребенка должно это волновать? По крайней мере, она не визжит и не падает в обморок, это уже хорошо. Забавно, но эти нахмуренные брови и изгиб губ чем-то напомнили ему Рафаэля. Быть может, она такая же, как брат? Такая же недоверчивая и непримиримая бука?
- Не бойся, мы правда не делаем ничего скверного, а очень даже наоборот, - Он тоже наклонился к ней и заулыбался во всю свою широкую морду, добродушно глядя смеющимися голубыми глазами, надеясь, что совсем не пугает ее. Кот мяукнул и уставился на него грязными глазами бродяжки, а сердце мутанта дрогнуло. Торопливо он выпрямился и отвернулся, глядя в стену, тот короткий миг спасения, когда он и это животное оказались на пути автомобиля будто невидимой лентой связал их и, чувствуя эту привязанность Микеланджело ощутил и вину перед подростком. Вот уж иррациональное ощущение, ведь он спас его. Не сделай он это, девочка бы рыдала сейчас над блекло-рыжим тельцем у обочины. Тут решительно не о чем жалеть.
Он отлепился от стены, на которую было оперся в ожидании, когда Мона завершит спасательную операцию переговорами, и начал было движение, но и тут ящерица в нетерпении схватила его и потащила прочь, стремясь скрыться с чужих глаз как можно быстрее. Торопыжка, а ведь с ней ниндзя, который мог бы унести ее на руках куда быстрее. Они чуть поплутали по закоулкам и внезапно остановились и Микеланджело не смог сдержать смех, когда Мона опять заволновалась. НА ее слова о том, что нужно немедленно вернутся в Убежище он отмахнулся,
- Брось, я гораздо крепче, чем тебе кажется, - он стукнул себя по груди и обезоруживающе улыбнулся. – Будь со мной что-то не так, я бы сказал, - он действительно бы сообщил. У них в семье принято предупреждать о подобном, иначе головомойка светила такая, что будь здоров. Проще сразу признаться, что где-то что-то повреждено, чем выслушивать нравоучения и жить в «постельном режиме», даже если он совершенно не требуется. Так сказать, в воспитательских целях.
- И у нас еще куча покупок, если мы вернемся без них, чую, шишками я не отделаюсь, - он озабоченно огляделся кругом, не надеясь, впрочем, наткнутся взглядом на вывеску. Они двинулись дальше, намереваясь выйти к главной дороге.
И кто бы мог подумать, что выйдя из-за поворота они опять наткнутся на эту пару? Дерзкую девочку-пацанку и грузовичок, что поприветствовал бока Майка добро и задорно. А вот и те, кто скрывался в нем высыпали наружу, а девочка (тут он испуганно округлил глаза) встала у самых дверей здания с явно ножом в руках. Ничем хорошим такая встреча явно не обещала закончиться.
- Кажется, детка нарывается. И успешно, - прокомментировал он севшим голосом и торопливо зашагал к разворачивающейся заварушке. Девчонка определенно напоминала ему старшего брата, вот только ни мускулов ни выучки Рафаэля у нее и в помине не было, а значит оставлять ее наедине с этой шайкой бандюг никак нельзя. Нунчак при нем не было, но кулаков вполне должно хватить, в самом деле, они же не ниндзя Фут, а простые граждане. Как славно, что снег продолжал сыпаться, а народу убывало, свидетелей должно быть мало.
Простите, кажется, мы вернемся с пустыми руками.
- Простите мою племянницу, норов у нее горячий, вся в отца, вся в отца, - подходил все ближе и для успокоения ребят держал ладони раскрытыми, демонстрируя, что в них ничего нет. Он не знал, что это грабители и потому счел что просто увести девочку будет лучше всего. - Пойдем, детка, ужин стынет, мама заждалась.
Отредактировано Michelangelo (2013-07-13 00:58:21)