Подперев щеку кулаком, девушка читает книгу.
Большую, толстую, в ее размерах она даже полностью не умещается на столе перед ящеркой и ее край заходит за пределы того, нависая в пространстве над полом. Саламандре приходиться придерживать том за уголок, а не то, тот просто свалиться всей своей тяжестью мутантке на колени. Вокруг как-то пусто... и тихо... напряженно вчитываясь в текст, девчушка то и дело сводит вместе, на переносице тонкие брови, и с некоторой нервозностью наматывает на палец свисающую вниз непослушную, шоколадную прядь, выбивающуюся из под туго завязанного хвоста. Смутное сознание того, что что-то не так, то и дело гложет Мону. Голова болит который день, стоит только напрячь память. Ей сказали не нагружаться... А она сидит в полупустом кабинете доктора Рене, рядом с его раздвижными шкафами, тайком умыкнув оттуда исторический роман, которому бог весть сколько лет, прикрывшись за стеллажом и забравшись с ногами в широкое, кожаное кресло для посетителей, погрузилась с головой в чтение.
Она много чего не помнила, картинки прошлого были не полными, мозаика последовательности ее жизни перемешана, причем именно жития-бытия самой девушки, на знаниях, как ни странно, это ни коим образом не отразилось, но Мона упорно собирала ее по кусочкам, составив для себя более-менее понятную картину, из которой, если кратко следовало - дома ее никто не ждет, а доктор-ящер, единственное существо, желающее окружить ее должным вниманием и заботой, поскольку она давно его лучшая ученица, и их обоих настигла одна и та же беда. И хотя она почти не общалась с Алонсо, молча, с уважением, наблюдая за раздраженным Ящером издали - Мона могла войти в его положение и понимала, что агрессия, которую он проявляет к окружающим, возникает вовсе не по его воле... С ней, по крайней-мере, он был в принципе обходителен и достаточно мягок... Алонсо был постоянно занят с химическим составом сыворотки, и сейчас ему было не до чего, в том числе и не до восстановившейся помощницы. Доктор изредка с грузным топотом проходил мимо зажавшейся в кресле. в дальнем углу ящерки, таскаясь с пробирками, колбами и записками, совершенно не обращая на нее внимания.
Орехово-золотистые глаза отнимались от текста, скользнув поверх страниц, провожали широкоплечую фигуру мутанта в халате, и вновь возвращались к роману. Зябко... На плечи саламандра накинула такой-же халат, как и у ее учителя - в лаборатории довольно прохладно всегда, все из-за множества химических образцов требующих стабильную температуру, а так же по причине постоянно открытых холодильных аппаратов, к коим не раз, и не два, возвращался Лизард, бегая от стола к холодильнику и обратно.
- Мсье, вам помочь? - Отложив издание на подлокотник кресла, Мона чуть приподнялась на коленях, с надеждой взирая на могучий двухметровый силуэт, чей хвост протянулся по всему кабинету, чуть ли не до дверей. Ей было скучно... Девушка хотела наконец побыть чем-то полезной для наставника, надо как-то платить за чужую доброту, верно?
Мутант замер, сжимая в когтистых пальцев стеклянную пробирку с мутновато-серой жидкостью, которую подставил по ультрафиолет и некоторое время молча наблюдал за реакцией, после чего, спустя минуту напряженного молчания, он подал голос, сиплый, надтреснутый... и очень раздраженный, - Нет......
- Но... - Робко возразила саламандра, аккуратно спустив на холодный пол двухпалую ножку, цепляясь за обшивку сидения рукой, - вы трудитесь уже почти сутки, не отдыхая... Эммм... Может вы позволите мне взглянуть на записи, и я попробую... тоже?
- Дорогая, - Алонсо поболтал жидкое вещество под стеклом, и немного развернулся к мутантке в полупрофиль своей уродливой, зеленой мордой. Взгляд ядовито-салатовых глаз неприятно обжигал, но как ни странно, ящерка к ним уже привыкла за эти пару дней. Как и к своему положению в клане. - Твоя память еще не полностью восстановлена. Тебе нужно больше отдыха, меньше умственной работы. Вроде чтения таких тяжелых книг, например. - Недовольно сморщил он чешуйчатый нос. Чувствуя себя провинившейся школьницей, ящерица  согласно кивнула и потупила взгляд. Он прав, после столь обильной информации голова просто раскалывалась, но мутантка стойко терпела, не желая об этом никому говорить. Однако ее "старший товарищ", прекрасно знал все сам. - Так что я не могу позволить твоей милой головке нагружать себя еще больше. - Кривая ухмылка передернула тонкие губы Лизарда, и он снова вернулся к своей работе. - Мне интересно, где ходит твой дорогой спаситель...
Аясе... Высокий, статный молодой человек, который, как ей рассказали, буквально вырвал мутантку из рук вредителей. Все это было не понятно, но отчего-то, девушка верила этим словам. Иначе бы она здесь не оказалась, и ее бы не окружали таким вниманием, и уважением. Наговоры о четырех существах в масках, о их непосредственной вине в том, что Мона и Рене стали ящерицами-мутантами, каждый день, с утра до вечера, рассказы о том, какие ужасные вещи они творят в своей темной берлоге, и как крепко досталось от них самой девушке, действовали на хрупкое и шаткое сознание саламандры, выстраивая громадную стену негатива против сей четверки. Не сказать, что Мона затаила лютую ненависть и жажду мщения за содеянное ими, но при случае, непременно бы крепко, от всей души, врезала каждому по отдельности. Кулаков на всех хватит. Одно плохо - это не ее работа. Этим то и занимаются ниндзя клана, отбиваются от недругов, защищая честь их "сообщества", смутное понятие, но примерный смысл саламандра улавливала, все это, под предводительством темноволосого парня, однажды по рыцарски вызволившего ее из беды. Интересно, что было бы, если бы он ее не вынес тогда? Ей хотелось бы подробнее знать о событиях того дня, но ей почему то об этом почти не рассказывали.
Ни Хан, ни Рене, ни Аясе. Краткие фразы сожаления, или огорчения, заставляли активно работать бурную фантазию саламандры, создавая самые темные и мрачные картины. И все равно. Ясность того, что у Моны, хотя она их даже не помнит, есть такие враги, тревожила саламандру чем-то иным, чем боязнь встретиться с ними однажды. Чего-то не хватало. Какого-то кусочка. Ладно, правда, не стоит себя так мучить. Постепенно все встанет на свои места. Просто нужно немного... привыкнуть.
В ответ на слова Лизарда, ящерица кратко пожала плечами, придерживая края сползающего с них белого одеяния.
- Тренируется... наверное. Мммм... как всегда. 

Someday, I will feed a snake
Drink her venom, stay awake
With time all pain will fade
Through your memory I will wade

Саламандра слышит тихий, знакомый голос за спиной, и все ее существо слегка вздрагивает, прежде, чем отреагирует на него и девушка повернет голову в сторону вошедшего. С  мягкой, но робкой, зажатой улыбкой на ее удрученной, приунывшей мордашке с мелкими царапинами усеивающими зеленый нос, хотя странно, она не задумывалась, откуда эти ссадины, если она, как ей пояснили - высокорегенирирующий мутант, разве они не должны были уже пройти? Но девушка не задавалась подобным вопросом, просто потому, что все еще ее жизнь, существование, все слишком зыбкое и шаткое, она пыталась ухватиться лишь за самую основу, и только потом уже будет заострять внимание на мелочах. Радостный возглас замер на губах, так и не получив свободы, потому что Рене снова поворачивает прочь от стеклянного стола с приборами свою скуластую, вытянутую голову, слегка выдвинув вперед нижнюю челюсть в недовольной гримасе, глядя на нарушившего тишину своим резким восклицанием типа "хэй!", юношу. Ярко-зеленые, подсвечивающиеся изнутри глаза мутанта смотрят на Аясе настороженно и не слишком довольно. Агрессия и неприязнь к окружающим его людям постоянно присутствуют на страшной физиономии доктора. Даже не скажешь, что он находится в дружественных отношениях с этим парнем, - Очень даже "за", - сиплым, надтреснутым голосом отзывается ящер с крайне агрессивным выражением, словно только что ему предъявили большую угрозу, вместо простого предложения. Боже... неужели она тоже выглядит со стороны столь устрашающе? Тонкие пальцы саламандры с острыми коготками, прикасаются к ее собственному лицу, проводя по своей щеке, ощущая под кончиками поверхность мягкой, немного скользкой, гладкой чешуи и она замирает в таком положении, прижимая ладонь к лицу, поскольку следующая реплика доктора заставляет ее сжаться...
- Не забудь через час мы снова принимаем лекарство...
Лекарство - это два шприца наполненные жгучей химической смесью неопределенного для нее содержания - их нужно непременно "влить" в ослабленный организм Моны Лизы в определенное время. - Но... я уже нормально себя чувствую. Может не стоит  больше... - с отчаянной надеждой произносит девушка, вцепившись заранее подготовленным к знакомой боли, взглядом. Сейчас она напоминает собой маленького ребенка, которого старшие уговаривают пойти к доброму врачу на осмотр. И хотя их убеждения, что "укол, это совсем не больно", направлены лишь во благо малыша, но он то знает - они ни капли не правдивы. Не откровенны с ним. Это больно... еще как, больно... Инъекцию саламандре вводят в области шеи и с внутренней стороны правой кисти, в напряженно вздрагивающую вену. Жжется... Все это производиться лишь с одной целью - прекратить постоянно волнами накатывающие ужасные головные боли, позволить саламандре быстрее справиться с ее амнезией, но почему-то ей кажется, что без подобных процедур, после которых девушка несколько часов с кряду валяется полуживая на жестком диване, ей было бы много лучше. Но проверить, так ли это, ей не дают - француз еще не пропустил ни одного раза, постоянно вылавливая шатающуюся по бесконечным коридорам ящерицу и водворял ее на кресло, нависая над саламандрой с иглой захваченной в огромной лапище. Правда делал чаще всего он это не сам - несколько ниндзя играли роль "врачей на подхвате", а сам же Рене служил ремнями, обхватывая кисти саламандры и прижимая тяжелым коленом к удобно раскидному сидению, подобно тем, что можно встретить в кабинете стоматолога,  сильные ноги девушки. Первый раз у них прошел вообще кошмарно - вымученная ящерка, тогда напоминающая заторможенного зомби, от прилива в кровь подобного огня, по ощущениям просто спалившего кожу, в ужасе вскочила с кресла, не смотря на кажущуюся вялость, с лету врезалась в одного из окруживших ее людей лбом, и перескочив через него, осевшего наземь, тут же едва ли не замертво шлепнулась на холодное металлическое покрытие пола лаборатории скрючившись и замерев в такой жалкой позе... Это воспоминание было первее тех, которые всплывали в голове мутантки, после ряда таких процедур в течении нескольких дней. А они были - приходили к ней в процессе отключки, примерно после половины проталкиваемой в шейную вену поршнем жидкости. Кто сказал, что лечиться легко? Но то, что видела тогда Мона, она предпочла бы даже не пробовать вернуть это себе. Вам понравиться сон, где вас все время бьют? Чаще всего саламандра ощущала удары по голове, такие явные, четкие - например, вот древко шеста опускается на черепную коробку, едва не раскалывая ее напополам, подобно упавшему с ветки яблоку. Саламандра слышала свой собственный встревоженный вскрик, после которого она закрывает место ушиба двумя руками и пригибается к полу... он не такой как в помещении доктора. Вроде бы каменный, а может и нет... под коленной чашечкой саламандра чувствует плетеное волокнистое покрытие. Странно, что своего обидчика она даже не видит - все внимание фокусируется на чувстве непереносимой боли раскалывающей голову, отчего хочется просто дико взвыть, но нет сил даже вдохнуть - легкие наполняются кровью... потому что в этот момент она ощущает сильный пинок под ребра.  И это не последнее "приятное" воспоминание, всплывающее в ее сознании. Из таких картинок можно было бы составить короткое кино с самым высшим возрастным рейтингом. Наверно ей нужен хороший психиатр, потому что автоматически, при виде шприца у саламандры начинала зверски болеть голова и непроходящие синяки в области уколов. Она боялась этих снов.  Ее трясло И  ей не хотелось к ним снова возвращаться.
Похолодневшая с подступающего комком ужаса к горлу ладошка саламандры, крепко обхватила свободную руку стоящего рядом с ней Аясе, и слегка сжала ее, царапнув бледную кожу юноши. Она неосознанно просила у него защиты от всех этих ужасов, связанных с ее памятью. Моне было правда... плохо. Очень плохо. И этот парень, тот, кто в принципе, пускай даже и в поведанной ей версии являлся ее защитником и спасителем от злобных мутантов вооруженных до зубов, он не должен был нянькаться с не совсем здоровой мутанткой. Да даже и здоровой. наверняка она кажется ему страшилищем. Но он рядом, готов поддержать, и выслушать ее. Да, именно выслушать - о своих видениях, во всех подробностях, когда она получает удары, или колото-резаные раны в своих снах от невидимых врагов, Мона рассказывала только ему. Рене получал из уст девушки лишь самую необходимую информацию, насчет самочувствия ящерицы. Кажется он и не пытался заглянуть той в душу. А вот у Аясе это получалось очень даже удачно. Поэтому парень прекрасно знал, отчего девушка так жмется к его боку и так запуганно просит прекратить снабжать ее организм столь частыми дозами. Она верила  доктору, знала, что он желает ей добра и так же хочет излечиться от своего уродства, как и саламандра. Но все-таки... это так мучительно больно. Должен же быть другой способ?   
Было вернувшийся к своей работе гигантский мутант, заслышав тихий голос ящерки вновь резко развернулся, тяжело переступив с ноги на ногу, и едва почти неуклюже не смел со своего рабочего места колбы с мутноватой серой слизью... Он вперился в девушку так, словно она только что предложила ему здесь все подорвать смеха ради. Через секунду его потрясенная физиономия приняла злобное выражение со сведенными вместе надбровными дугами и сморщенным в гармошку носом. - Ты знаешь, что у тебя поврежден мозг моя дорогая... Это не просто сотрясение. Не просто потеря памяти... - Он ощерил пасть в подобие улыбки, от которой просто передергивало. - Я пытаюсь помочь тебе самым безобидным способом Мона, или ты хочешь, чтобы я уложил тебя на операционный стол и, - Ящер поднял ладонь, запрокинув острый локоть к потолку, изогнув указательный палец, сделав им движение, сгибая и разгибая корявую конечность, будто скреб кого-то своим жутким, черным изогнутым когтем,- ... поковырялся у тебя в голове лично?
  Ящерка поспешно помотала головой, виновато скрыв глаза под пышной челкой, склонившись немного вниз. Вот уж последнее, чего она хотела бы себе заслужить, так это препарацию черепа. Страх перед возможной операцией, а оперативное вмешательство ей казалось ох как возможным из-за постоянных головных болей, когда содержимое черепа страшно желало вытечь наружу, перебарывал боязнь перед  разложенными в рядок на подставке шприцами. Уж лучше потерпеть, чем позволить себя разрезать. 
- Вот и славно... bien... - ворчливо пробухтел Лизард, снова делая неуклюжий поворот к столешнице, вцепляясь в ее края своей разлапистой ладонью, даже со звоном придвинув столик к себе, звучно брякнув всем тем, что на нем стояло. Широкая спина ящера согнулась почти вдвое, предоставив паре рассматривать заостренные края выпирающего под халатом позвоночника. Мона правда чувствовала себя не удобно, как дите капризное, перед доктором Рене - он делал все возможное, чтобы его ученице было лучше, понятное дело, никогда ничего легко не дается, тем более ее реабилитация, после такого... такого... если бы она четко знала что было тогда с нею, да, наверное было бы все-таки легче. Саламандра обхватила кисть Аясе и второй рукой, взяв его чуть выше сгиба и подняла на него золотисто-ореховые глаза. Ммм... Как-то не хорошо, что она так жмется к нему. Заметив, что уж слишком навязчиво как-то пытается быть к воину ближе, ящерка смущенно пожала плечами, внезапно выпустив ладонь парня и сделав от него шаг в сторону, неловко потирая свое предплечье. Нервозно покачав пластичным хвостом  на уровне своих стоп, касаясь его концом гладкого железа, ящерица переступила на месте. Никак не решаясь уйти вместе с Аясе. К счастью она не видела страдальческую физиономию  Ящера, глянувшего на  эту пару в отражении слегка мутного от испарений в процессе его работы стекле окна до пола, прямо за столом. Закатив глаза, он смачно фыркнул, выдохнув сквозь трепещущие ноздри раздраженное: " Allez! ", выпроваживая наконец замявшихся на пороге, уже порядком доставших его ребятишек...
Мона снова протянула к юноше ладонь, ухватив того на этот раз за рукав, потихоньку попятившись к выходу и потянув парнишку за собой - нужен ли переводчик, чтобы понять, что только что доктор прямо сказал "проваливайте", и лучше будет, если они это исполнят, не рассердив при этом и без того раздраженного мутанта. - Пошли, - тихо произнесла она, почти вытаскивая с опасной зоны парня... и аккуратно прикрыла за собой дверь, навалившись на нее спиной. Поднеся свою руку к лицу чтобы убрать вечно спадающие вперед спутанные шоколадные прядки, саламандра заметила,  как дрожат у нее пальцы... и сжав руку в кулак, быстро завела ее назад, неловко поежившись. Что, ну прямо как немощная?
- Что будем делать сегодня? - Так, надо прекратить обращать на это внимания, и тогда все пройдет само собой. Пока ее снова не усадят за это треклятое " кресло стоматолога", а пока стоит просто улыбкой показать, что она справляется с собой, что все нормально. Интересно... он заметил это? - И охота тебе со мной возиться, - еще шире улыбается мутантка, слегка щурясь под светом яркой лампы, которая светит прямо над их головами.

- Аха... - иронично вскинула тонкие брови ящерица, - Значит ты со мной тусуешься потому, что это тебе позволяет отлынивать от тренировок? - Ехидно улыбнувшись, Мона сложила руки на груди, отклонившись назад и глядя на юношу снизу вверх, прислонившись плечом к холодной стене коридора. Саламандру веселил этот паренек. В отличие от своих "приятелей", Аясе казался даже слишком разговорчивым, слишком веселым, слишком... обычным чтоли? Обычным мальчишкой.
Ей было одиноко, очень одиноко среди личностей, настроенных к ней не слишком дружелюбно, хотя девушка и прекрасно понимала, что причина их настороженности небеспричинна - она мутант. Как ни крути, ни зверь и не человек, опасное существо, что наверняка может быть так же агрессивно как их "домашний ящер", или даже хуже - являться угрозой клану, как те, благодаря кому они с Рене стали такими. Мутантка не обижалась, когда от нее отворачивались, или не сдержавшись, тихо засыпали проклятиями девчонку у нее за спиной. Мона просто делала вид, что не слышала всего этого. Хотя признаться, было больно... Больно осознавать, что тебя бояться. Она же не монстр какой... не безмозглая тварь, которая со зла может пожрать окружающих, не задумываясь, желают они ей добра, или нет. Молча глотала все это, отвечая на яростные взгляды слабой извиняющейся улыбкой - простите, что я не такая как вы, но я очень постараюсь снова стать нормальной.
  Золотисто-ореховые большие глаза ящерицы были устремлены в лицо молодому человеку, глядя на него спокойно и внимательно. Где-то в их глубине теплилась искра легкой задиристой хитринки, судя по выражению на зеленой мордашке: изогнутая дугой правая бровь, исчезающая где-то в зарослях пышной челки и левая бровь прикрывающая тонкой линией веко с пушистым облаком ресниц, из-под которых поблескивала ярко-желтая плоска радужки. Несомненно она его поддразнивала, о чем говорила и коварная улыбка на пухлых губах. - Ууу.. прогууульщик, - не сдержавшись тихо рассмеялась саламандра, разгильдяйским жестом несильно хлопнув тыльной стороной ладони по натренированной груди парня. - Рене не виноват в том, что он такой, - улыбка быстро сошла на нет, и ящерка с тяжелым вздохом обхватила ладонью свое предплечье, задумчиво скользнув взглядом по потолку во время молчания своего сопровождающего. - Его таким сделали... Как и меня. - Она сильнее сжала свое плечо, напряженно закусив нижнюю губу. - Просто ему повезло чуть меньше, чем мне. Но ничего... - Когти незаметно вошли в плоть, продырявив мягкую, тонкую кожу саламандры. Ай... - ... ничего страшного. Скоро мсье закончит свою работу, - Все с тем же задумчивым, несколько заторможенным видом продолжала она, - И вернет нам прежний вид. Жаль только, что он не хочет, чтобы я ему помогала... почему... не понимаю. - Ей оставалось ссылаться на банальную заботу о себе со стороны доктора. Он просто не хотел напрягать ее больную голову... Но, если саламандра проявит упрямство и сделает попытку вмешаться в это дело, когда ей четко указали на свободное кресло... Мона не хотела бы рисковать, злить и без того вечно напряженного мутанта. И не из боязни, что страшно обозленный Рене обрушит на нее весь свой скопившийся гнев в мощном ударе огромным кулаком, а просто из чистого уважения к стараниям своего учителя. Он имел право злиться. Мона тоже была зла на тех, кто превратил ее и доктора в человекоподобных зеленых чудищ, но была гораздо более сдержанна в своих эмоциях, чем Ящер. Возможно из-за того, что ее внешность не на столько сильно изуродована мутагенным веществом.
Бедный Алонсо.
Уйдя в свои мысли, ящерка заметно притихла, вжавшись спиной в металлическое настенное покрытие и вся съежилась, устало склонив голову вниз.  Опять постепенно подкрадывалась ставшая привычной головная боль. Нельзя позволить ей снова все испортить. Не сейчас. Мона, расслабься и просто подумай о чем-нибудь более приятном, не напрягающем...
С глубоким вздохом ящерица зажмурилась, слегка покривившись - сверло в виске набирало обороты с каждым разом все сильнее, стоило ей только углубиться в размышления и анализирование своего не самого радужного состояния. Когда же это пройдет? Сколько еще ей предстоит болезненных процедур восстановления клеток поврежденного мозга? Сможет ли она вспомнить все, что с ней произошло до того момента, когда она потеряла память? Пока только с чужих подачек расплывчатые картины прошлого, зыбкой дымкой всплывали перед глазами, и не позволяя себя уловить, тут же растворялись, оставляя после себя жгучую боль, словно Моне по голове молотком с размаху врезали. Просто надо подождать... и потерпеть... И не думать об этом, в конце-концов!
- Итак, есть идея! Я могу побаловать тебя своей стряпнёй. Жрать эту кашу каждый день надоедает, согласись?
- Ты умеешь готовить? - Ящерка тряхнула спутанными локонами, подняв потрясенные глазенки на Аясе. Ниндзя стоящий за плитой, в фартуке и симпатичных варежках-прихватках с нарисованными утятами. От такой красочной картины, саламандра не смогла сдержать едва слышного "хи-хи", прижав ко рту кулак, - Хотя чему я удивляюсь. Ты же стремишься к совершееенству, - жеманно протянула мутантка, плавно проведя по воздуху распрямленной ладонью  со всем возможным пафосом на круглой мордашке. - А воин в фартучке, это правда очень мило!
- А потом можем погонять мячик... ну, когда еда уляжется, конечно! Ну... что скажешь?
- М... хорошая идея... но может, - Она воздела указательный пальчик и состроила глазки домиком, - Сначала мячик погоняем, м? А то как то не хочется заработать себе язву желудка в добавок к, - Мона аккуратно положила руку на свой лоб. Тонкие пальцы тут же утонули в каштановой копне волос, - ... к амнезии.
Саламандра кивнула головой в сторону спортивного зала, после чего решительным шагом направилась туда, на ходу снимая с себя несколько мятый халат мед работника, и складывая его вдвое. Мона не глядя кинула шмотку на ряд стульев вдоль стены, и подошла к корзине с волейбольными мячами - достаточно здоровый решетчатый контейнер в углу просторного, пустого, расчерченного как и подобает баскетбольному полю помещения. В нем умещалось круглых, оранжевых мячей штук шесть, один из которых мигом перекочевал в перепончатые ладони девушки. Зажав его двумя руками, Мона повернулась к Аясе спиной, и напрягла мышцы, с силой отбросив от себя сей предмет.
Мяч резво отскочил от пола, гулко ударился о бетон, и спружинил прямо к ящерице, которая легко отбила его хвостовым сгибом, концом змеиного хвоста подбросив прокатившийся по гладкой салатовой коже мячик по дуге вверх, и поймала его обратно в руки.- Спорим, я тебя обыграю?

- Это мы ещё посмотрим! - Деловой какой. На это ящерка улыбнулась, все еще стоя парню спиной, и аккуратно выгибая кисть тонкой, зеленой руки, продолжала методично отбивать ритм пружинистым боком оранжевого, спортивного мяча. Саламандра уловила синхронность вместе с круглым предметом, убрав одну ладонь, продолжая чеканить удар, а вторую руку потянула к лицу, небрежно заправив в высокий хвост непослушную выбившуюся волнистую прядку, неудачно пересекающую открытый лоб и мешающую обзору. Золотисто-карие, глубокие глаза пристально, не отрываясь следили за мячом, в то время как свободная рука захватив между двумя пальцами скрученный шоколадный волос, аккуратно вела его вверх, к виску. Саламандра абсолютно сосредоточилась на округлом, жестком предмете, не обращая внимания на своего противника по игре, за своей спиной. Моне просто было... интересно? Следить за тем, как взлетает, грубо ударяя ее в раскрытую салатовую ладошку достаточно тяжелый мяч, и вновь опускается на пол с легким свистом, гулко отскакивает от гладкой поверхности напольного покрытия спортивного зала, и возвращается обратно. Заправив прядь, ящерка вернула вторую руку к прыгающему "колобку", и мягко поймала его одними кончиками пальцев, когда мяч в очередной раз взлетел к потолку, поднырнув ладонью под него. Перевернув тот плавным движением другой руки так, что предмет на несколько секунд зависает, словно приклеенный к растопыренным пальцам девушки, после чего Мона делает удар уже этой ладонью, вторую кисть убрав за спину... и тут Аясе нахально отбирает у задумчивой мутантки мяч, под ее недовольный возглас, - Эй... ЭЙ!!!
- Неплохо... для лабораторной то серой мышки...
Ящерка так и застыла на месте потерянно уставившись в оголенные острые лопатки юноши каким-то обиженным взглядом. Кого...? Лабораторной ... мышки?! Да кем он себя возомнил! А... ну да, что вы, это же главнокомандующий единственного в Нью-Йорке великого клана ниндзя, правая рука Караи, и что-то вроде того, короче такая черная сияющая шишка на ровном месте. Ха! Серая лабораторная мышка значит! Мона оскорбленно поджала пухлые губы, пока не двигаясь с места, а следя за тем, как парень уверенно ведет мяч к корзине. Так вот, да? Саламандра неожиданно резко сорвалась с места, однако вовсе не в сторону юного ниндзя, что со стороны показалось, ну уж как-то совсем не логично. Мутантка легко вскочила на ту самую стойку со свободными мячами, балансируя на носочках на ребристом краю каркаса, после чего пружинисто отскочила от нее, прямо в стену. Играть по правилам с прекрасно обученным воином, пускай даже в столь безобидную игру как баскетбол - значило не играть совсем. Ну или можно с таким же успехом можно подпереть спиной колонну и молча дожидаться своего проигрыша. - Кому-то очень повезло, что у него длинные ноги!!! - громко крикнула ящерица, приземлившись носочками на вертикальную поверхность прокрашенную ей в тон серовато-зеленой краской. Острые коготки на пальцах царапнули стенку, осыпав на пол облако размельченной крошки. В голове мгновенно созрел четкий план действий, площадка мгновенно поделилась на квадратики, по которым Мона в мыслях прочертила себе более удобную, "скоростную" траекторию, стараясь обратить свои недостатки в подобной игре - например ее низкий рост, ведь коротышек обычно на поле не пускают, в преимущество перед соперником. Оттолкнувшись от стены, Мона гибко прогнула тело назад, едва ли не пополам сложившись в узкой талии,  перевернулась в воздухе, используя длинный, змеевидный хвост в качестве направления наискосок вверх, оперлась ступнями о противоположный навес балкона, проходящего по периметру над залом, приземлившись на эту точку, и пружинисто, словно сама была мячиком, отскочила от бетонного настила, красиво приземлившись на ноги прямо перед юношей удачно именно прямо перед тем, как он собрался с самодовольной улыбкой закинуть мяч в корзину. Зеленый снаряд преградивший ему дорогу, грациозно просвистел в воздухе хвостом, выбив желанный предмет из вскинутых вверх рук Аясе, прямо в уверенно подставленную ладошку саламандры. Перехватив "оранжевую сферу" в обе руки, Мона прикрыла глаза и со всем чувством показала нахалу язык, прижимая мяч к груди. - А у кого-то просто хорошая реакция! - саламандра пропустила оранжевый шар за спиной, и приподняв колено, красиво отбила волейбольный мячик под ногой, снова поудобнее захватив его, и стала спешно отдаляться от юноши, перекидывая предмет из ладони в ладонь, ехидно, кокетливо улыбаясь и дразняще покачивая бедрами. - Что, завидно? - а ты думал сейчас прям все так легко! Вообще-то Мона сама сейчас пребывала в легком шоке, от своих действий, и в любое другое время в легком ступоре села бы на свободное место для болельщиков в зале, чтобы осмысливать свой невероятный кульбит, ведь мутантка так мало знала о своих способностях, и о том, что она может быть столь... пластичной? Это и пугало, и восхищало одновременно: аэродинамичное, гладкое, гибкое тело девушки покрытое светлой, блестящей чешуей, просто идеально подходило для таких длинных прыжков, в соотношении с достаточно легким скелетом, а так же вместе с хвостом, прекрасно задающим правильное направление. Нормальный человек бы десять раз успел перепугаться, вися на стенке без какой-либо страховки почти вниз головой, да ведь еще и прыгнуть надо в дальнейшем! А вот Моне Лизе были не страшны подобные перспективы. Ласточкой взлетела, отскочила под углом в девяносто, приложив силу пропорционально ее весу, и вот она уже на первой "базе", а там, расчитав приблизительную скорость Аясе до баскетбольной корзины и поделииив... Боже... она всегда была такой ужасной занудой?! - " Хорошо, что теперь есть новая возможность избавиться от старой привычки, осознав всю ее кошмарность!" - Нервно усмехнулась про себя ящерка, продолжая подманивающе поглядывать на паренька, раскручивая в руке столь желаемый им мяч. Хотя, если так дотошно не анализировать свои действия, то все складывается очень удачно! Отлично Мона, теперь давай, соображай, как закинуть мяч в корзину? Вернее... как до нее допрыгнуть. Если Аясе подойдет ближе, она сможет использовать его спину, как стартовую "площадку" для прыжка. Аха...ха...ха... кхм... Не пойдет.