Наверно, это была не самая удачная затея. Так и есть: Донателло был уверен в том, что Рене и его сообщники разыскивают Мону по всему городу... если только последняя не успела передать доктору все необходимые ему сведения по восстановлению мутагенной сыворотки. В свете этого, Дон вовсе не удивился бы тому факту, что Лизард прямо сейчас празднует триумф у себя в лаборатории. А следовательно, им с Моной нужно было поторапливаться: времени на создание антидота оставалось не так уж много, а они уже и так потратили его на бесконечные выяснения отношений. Хотя, конечно, определенные плюсы в этом все же были. И очень даже серьезные плюсы, учитывая, что теперь Мона уже не воспринимала Дона как смертельного врага и была готова идти на уступки. Так что, теперь основной задачей Донателло было краткое введение саламандры в курс дела, чем он и занялся, взяв девушку с собой на поверхность, вот уже второй раз за последние дни. Да, это было очень рискованно, но этот риск должен был оправдать себя...
По крайней мере, так хотелось думать изобретателю.
— Мы почти пришли, — воскликнул Донателло, останавливаясь на краю крыши и со скрытой тревогой оборачиваясь к бегущей следом ящерице. Дон не стал сообщать ей заранее, зачем он решил отвести ее в город, упомянув лишь, что хочет показать Моне что-то очень важное. И она покорно выбралась следом за ним из мрачных глубин канализации, кажется, искренне обрадовавшись возможности увидеть небо над головой и вдохнуть свежий ночной воздух. Что ни говори, а ей было сложно сидеть взаперти, учитывая, что еще совсем недавно она спокойно ходила по улицам наравне с обычными людьми, ни от кого не прячась и ничего не опасаясь. Юноша нет-нет, да косился украдкой на ее расслабленное, умиротворенное лицо: ему нравилось видеть ее улыбку. Дождавшись, пока девушка приблизиться к нему, изобретатель вновь перевел взгляд на чернеющее внизу пепелище. Не самое романтичное место для прогулки на двоих, но... именно здесь начиналась их общая история. Увы, но недавний пожар полностью уничтожил косметический склад: остались только каменные остовы стен, мрачные и обугленные, да кое-какие металлические конструкции, чудом выдержавшие накал высоких температур. Наверно, этот вид немало изумил Мону Лизу: едва ли она могла ожидать, что черепашка отведет ее в настолько зловещее место. Заметив смутную тень беспокойства на ее зеленой мордашке — не западня ли это? не вздумал ли Донателло избавиться от своей хвостатой спутницы, обманом заведя на окраину города? — Дон спешно вскинул обе ладони в воздух, как бы демонстрируя свое неудобство перед подругой.
— Знаю, знаю, это не совсем то, что ты ожидала увидеть... но, поверь, у меня был повод показать тебе эти развалины, — он нахмурился, опуская руки и упираясь ими в каменный поребрик. Дон с внутренней неприязнью вспоминал их первую встречу с Лизардом, когда этот трус едва не пристрелил свою бывшую ученицу, а затем мутировал в огромную хищную рептилию — не без помощи Донателло. — Здесь мы с тобой впервые встретили друг друга, — произнес гений тихо, выпрямляясь и не сводя напряженного взгляда с развалин. На какое-то время между мутантами повисла неловкая пауза: Дон о чем-то молча размышлял, а Мона пыталась переварить сказанное. Наконец, Донателло снова повернулся к саламандре и чуть улыбнулся, кивком головы предлагая спуститься ниже. На сей раз он не стал предлагать девушке прокатиться к себя на панцире: высота здания была небольшой, да и Моне явно не нравилось, что изобретатель ведет себя как гиперзаботливая нянечка, чуть что готовая хватать сопротивляющуюся ящерицу на ручки. Ребятам понадобилось меньше минуты, чтобы достичь твердой земли, после чего они оба, крадучись и нервно озираясь, подбежали к высокому деревянному забору, где Дон аккуратно подсадил свою спутницу, помогая ей перебраться через ограду, после чего и сам залез следом. На сей раз, он не стал приземляться в мусорный бак, а уже гораздо тише спрыгнул на другую сторону, рядом с Моной. Покопавшись в сумке, Донателло извлек парочку фонариков, один из которых он тут же протянул саламандре. Было не очень-то удобно шариться по развалинам в полной темноте...
— Сюда, — позвал Дон, уверенным шагом направляясь в сторону ближайшего строения... вернее, того, что от него осталось. Под босыми ступнями влажно хлюпала мерзкая черная жижа — то был пепел, смешанный с грязью. Даже спустя столько времени, здесь все еще явственно ощущался запах дыма и чего-то горелого, возможно, жженой резины. Яркое пятно света выхватило из сумрака жутковатый квадратный провал в стене. Именно на этом месте они и познакомились, в тот момент, когда Мона пыталась взломать массивный электромагнитный замок. Дон ненадолго остановился, предаваясь захватившим его воспоминаниям. Луч фонарика скользнул чуть выше, остановившись на том месте, где раньше было окно склада.
— Раньше здесь был цех известной косметической компании, — сказал Дон, по прежнему не повышая голоса. — Твой учитель, доктор Рене, заключил контракт с ее владельцами, желая продать ваше общее изобретение, — парень намеренно не вдавался в детали, вроде того, как Лизард обманном завладел мутагеном или превратил Мону в большую антропоморфную ящерицу... Обилие информации могло вызвать очередной приступ, к тому же, он уже пытался рассказать саламандре о том, насколько низок и подл был ее наставник, и тем самым еще больше настроил Мону против себя. Вот и приходилось тщательно подбирать и взвешивать каждое слово, чтобы не дай бог не вызвать очередной всплеск возмущения. — Но сыворотка оказалась недоработанной. Тебя он не послушал... и тогда ты решила самостоятельно пробраться на этот склад, чтобы предотвратить попадание отравленного крема на прилавки магазинов. Я заметил тебя издали и решил, что ты собираешься кого-то ограбить, — Донателло, не удержавшись, тихо фыркнул со смеху. — А потому полез следом, пытаясь тебя остановить. В итоге, на склад мы влезли уже вместе, — он замолк, давая Моне время на обдумывание услышанного, после чего набрал в грудь побольше воздуха и первым шагнул в зияющий темнотой проем. Под ногами немедленно заскрипело битое стекло, и Дону пришлось подсветить себе путь фонариком, чтобы случайно не распороть ступни об осколки.
— Держись ближе ко мне, ладно? — зачем-то шепнул он, нашарив руку саламандры и крепко сжав ее своей. Медленно, осторожно, но мутанты углублялись в темное помещение, аккуратно обходя опасные участки вроде покореженного железного стеллажа или чудом уцелевших баков с неизвестным содержимым. Все это живо напомнило черепашке о той ночи, когда им с Моной точно также приходилось пробираться через нагромождения картонных коробок и всяких деревянных ящиков... Но тогда подростки пытались отыскать партию мутагена, а в этот раз это была просто... экскурсия? Дон задумчиво посветил фонариком по разным сторонам, вспоминая, куда идти дальше.
— Когда мы оказались внутри, — тихо продолжал он на ходу, — мы напоролись на охранников и самого Лизарда. Они поймали нас, но нам удалось вырваться и на время укрыться в упаковочном цехе... мы почти перенесли весь мутаген на крышу здания, но замешкались и снова угодили в ловушку. Точнее, ты угодила, — лицо Дона слегка сморщилось при воспоминании о том, как точно в спину девушки прилетел чей-то электрошокер. — Мне пришлось сымпровизировать, чтобы вытащить тебя из этой переделки... — Дон остановился на пороге следующего помещения. То был пресловутый упаковочный цех, и луч фонаря немедленно выхватил из мрака почерневшее, изуродованное пожаром оборудование, включая большой ленточный конвейер.
— ...и тогда мутаген попал на Рене, — закончил он лаконично, переводя взгляд на замершую рядом Мону. Сложно описать то выражение, что замерло на лице изобретателя — скорее всего, то была смесь отвращения и вины за совершенную им ошибку. Девушка выглядела не лучше: вся бледная, испуганная и потрясенная, она с затаенным дыханием вслушивалась в речь друга... и несколько мгновений хранила ошарашенное молчание, после чего неожиданно с тихим "ой" схватилась за голову. Дон был готов к чему-то подобному, поэтому немедленно подхватил девушку за плечи, тревожно всматриваясь в ее искаженное болью лицо.
— Не пытайся сосредоточиться на этих воспоминаниях, — грустно промолвил Донателло, помогая ей удержаться в вертикальном положении. — Это не так уж важно. Просто я хочу, чтобы ты была в курсе ситуации... и не думала, что я скрываю от тебя какие-то важные детали, — он осторожно провел кончиками пальцев по лбу ящерицы, убирая лезущие в глаза пряди. Сунув руку в карман, Донни вытащил на свет упаковку с несколькими белыми пилюлями: то был временный антидот, созданный им накануне на основе химического анализа наркотика Лизарда. Как они уже успели убедиться, этот препарат ненадолго смягчал приступы Моны, в целом облегчая ее состояние и помогая девушке оставаться на ногах. Передав саламандре несколько таблеток, Дон тут же протянул ей бутыль с питьевой водой, а затем аккуратно спрятал все обратно в сумку. Голос его звучал немного задумчиво.
— После всего случившегося, мы решили сжечь весь мутаген в здешней печи... вероятно, она была неисправна, так как после мы услышали в новостях, что склад полностью сгорел. После этого я предложил тебе остаться в убежище и пообещал помочь с воссозданием мутагенной сыворотки, так как у Рене осталась важная страница из твоего дневника. Вместе мы рассчитывали изобрести антидот, который смог бы превратить вас с Лизардом обратно в людей... — юноша отвернулся, сунув руки в карманы плаща и как-то сгорбив плечи. Он не хотел, чтобы Мона видела застывшее в его глазах выражение угрюмой ненависти. — Но все пошло наперекосяк, когда доктор снова тебя нашел и забрал к себе в лабораторию, — он произнес это очень спокойно и сдержанно, не замечая, как напряженно стискивает ладони в кулаки. Из его груди вырвался тяжелый, усталый вздох. Стоило ли говорить об этом вслух? Ведь Мона все равно ничего не помнила... Донателло не успел как следует обдумать свою следующую фразу — та сама сорвалась с его языка, напряженной струной повиснув в холодном, пропахшем гарью и сыростью воздухе.
— Я думал, что потерял тебя навсегда.

За спиной изобретателя раздался глухой стук: то был фонарик Моны, повторно выпавший из рук саламандры. Донателло поневоле втянул голову и слегка приподнял плечи, осознав, что, пожалуй, сказанул лишнего... да что уж там, будем максимально честными — он опять ляпнул не подумав. Наверно, Мона пребывала в глубоком шоке от его слов, это ясно ощущалось по натянутому молчанию, ожидаемо повисшему между подростками. Дон мысленно шлепнул себя рукой по лбу, но оборачиваться не спешил. Наверно, ему просто было неловко за свою откровенность, которая в данной ситуации могла показаться до крайности неуместной.
— Ты слишком много думаешь, Донни, — наконец, раздался тихий голос за его спиной. Дон неопределенно хмыкнул в ответ, по-прежнему смущенно глядя куда-то себе по ноги. — Значит... это мы с тобой сожгли этот склад? — юноша украдкой покосился в ее сторону, но тут же снова отвел взгляд. Как и сама Мона, изобретатель слегка покраснел и теперь вел себя необычайно скованно. — Ну просто боги разрушений, — а вот на это уже было сложно не улыбнуться. Донателло, не удержавшись, вновь посмотрел на саламандру, но ее силуэт тонул в глубокой тени, так, что он мог разглядеть только два больших и ярких глаза. — У нас с тобой веселые "первые встречи", ничего не скажешь, — тем временем, продолжала тихонько фыркать Мона. Взгляд Дона невольно помрачнел, а его слабая усмешка немедленно растаяла, сменившись напряженным, даже хмурым выражением. Да уж, не то слово, "веселые"... Почему-то все, что их связывало, было так или иначе связано с тяжелыми испытаниями, болью и прочими неприятными вещами. Даже их первый поцелуй на мосту сопровождался терпким привкусом крови и проливным дождем с громом и молниями... Что уж говорить о самом знакомстве.
— Дон, послушай... — что-то в ее голосе заставило Дона вопросительно приподнять брови. — Я понимаю, что ты враждебно настроен к моему учителю, и на это очень много есть причин. Он серьезно ранил твоих братьев, это весомый аргумент, чтобы крепко надавать ему по шее... — говоря вот так, очень тихо и серьезно, с частыми вдумчивыми паузами, Мона осторожно протянула руку и коснулась отогнутого воротника плаща изобретателя. Донателло едва уловимо вздрогнул, с трудом подавив в себе желание избежать этого прикосновения — не потому, что оно было ему противно, совсем наоборот, просто... ему не хотелось лишний раз демонстрировать свои свежие шрамы. — Думаю и это тоже его рук дело, верно? — Донни нехотя кивнул в ответ, угрюмо глядя куда-то в сторону. Он уже решил, что не станет рассказывать Моне о той истории на крыше высотного здания, когда Рене едва не угробил их обоих. В ту страшную ночь только потрясающее везение спасло ребят от неминуемой гибели... Дон едва слышно скрипнул зубами друг о друга. Ну, разумеется, он ненавидел этого ублюдка. Как же иначе? И ему казалось странным, что Мона до сих пор защищала своего учителя. Черт подери, она провела рядом с ним несколько долгих лет, чуть ли не ежедневно обтираясь с ними халатами и соприкасаясь лбами над совместными исследованиями, неужели за весь этот долгий период она ни разу не обратила внимания на то, с каким алчным и кровожадным человеком она имела дело? Дон скривил уголок рта, скептически изогнув бровь, и иронично покосился на стоявшую рядом девушку, как бы вопрошая — это ты мне-то говоришь, что он беспощаден к своим врагам? Ох, да брось, ни за что в это не поверю! А ведь он показался мне таким душкой... Тихая и проникновенная речь девушки плавно перетекла в сердитое нравоучение, в ответ на что Донни негромко, но крайне выразительно прокашлялся в кулак. Было довольно-таки забавно выслушивать от Моны о том, что Рене мог без зазрения совести убить гения или его братьев, и это при том, что еще минуту-другую тому назад саламандра на полном серьезе утверждала, что не верит в гнилостную натуру своего бывшего преподавателя. Ну, разумеется, он был честным и порядочным человеком, который совершенно случайно превратился в здоровенного ящера и теперь мог с легкостью прикончить любого, кто имел хоть какое-то отношение к его мутации. Обычное дело! Разумеется, он ни в чем не виноват! Ну, подумаешь, он стал ходячей машиной убийства и инквизиции, с кем не бывает! Не выдержав, Донателло-таки приоткрыл рот, чтобы прямо высказать Моне свое мнение насчет Рене и его эксцентрических прибамбасов... но также молча его закрыл и лишь с досадой махнул рукой. Он вовсе не хотел вступать в новые диспуты и таким образом доводить Мону до очередного нервного срыва. В самом деле, иногда с этой упрямицей было проще молча согласиться... Хотя, было кое-что еще, о чем он хотел бы уточнить, прежде, чем саламандра сменит тему.
— Я вовсе не собираюсь ни в чем тебя убеждать, — терпеливо начал объяснять Дон. — Я просто хотел ввести тебя в курс дел...ох! — он резко осекся, не успев закончить свою мысль: неожиданно издав испуганный вскрик, Мона ласточкой взлетела на руки мутанта, отчего последний опасно покачнулся всем корпусом. Не ожидавший ничего подобного, Дон, тем не менее, сумел удержать равновесие и остаться твердо стоять на ногах. На самом деле, это он сам инстинктивно дернулся и подхватил девушку на руки, предотвращая ее падение, но все произошло настолько быстро, что он даже не успел этого осознать. Мгновение — и вот саламандра уже уютно устроилась в его крепких объятиях, тесно прижавшись грудью к жесткому пластрону и обвив руками шею изобретателя, так что Дона только и оставалось, что ошалело уставиться в ее порозовевшее от смущения лицо. Вот уже в который раз они оказывались в считанных сантиметрах друг от друга, но Донателло все никак не мог к этому привыкнуть: с такого близкого расстояния медово-желтые глаза Моны казались ему огромными, как два ярких блюдца, и он поневоле всматривался в самую глубину ее расширенных зрачков, испытывая при этом смутное, но мощное стремление покрепче прижать девушку к себе. Даже в таком темном и мрачном помещении, Донателло все-таки удалось разглядеть, как сильно запунцовели щеки его подруги, и это заставило его тепло улыбнуться в ответ. Все же, она была очень милая, когда смущалась... настолько, что у него возникало озорное желание смутить ее еще пуще прежнего. Увы, но Мона не дала ему такой возможности — словно бы обозлившись на собственную неуклюжесть, бывшая студентка решительно дернула за потрепанные концы фиолетовой повязки, да с такой силой, что маска повернулась вокруг головы юноши узлом вперед. Вот ведь... Дон нехотя выпустил девушку из объятий и в некотором смятении поднял руки к голове, поправляя бандану. И что это, спрашивается, только что было?
— Идем отсюда, — все еще фыркая, Мона широким и сердитым шагом направилась в сторону выхода, и Дону не оставалось ничего иного, кроме как покорно двинуться следом. Коротко вздохнув чему-то, мутант потуже затянул свою ленту на затылке и нагнулся, поднимая упавший в грязь фонарик. Под ногой что-то тихо звякнуло, и Дон на автомате посветил вниз, проверяя, нет ли битого стекла; луч света на мгновение выхватил что-то зеленое, отдаленно напоминающее горлышко стеклянной бутылки... только гораздо более яркое и тускло светящееся в темноте. Нахмурившись, Донни опустился на корточки перед странной находкой и осторожно провел рукой по земле, счищая пепел. В широко распахнувшихся глазах мутанта отразилось ядовито-салатовое сияние, излучаемое обнаруженным им предметом — крохотной, плотно закупоренной стеклянной колбой, сквозь измазанные грязью стенки которой виднелось густое, переливающееся всеми оттенками зеленого вещество с крохотными блестящими вкраплениями. Несколько долгих мгновений юноша ошарашенно взирал на свою находку, не веря собственным глазам. Определенно точно, он уже видел этот предмет раньше, причем не абы где, а в руках у Моны Лизы: девушка показывала ему эту колбу в ту самую ночь, когда ребята вдвоем проникли на территорию склада. Помнится, тогда Донни тоже очень долго держал ее перед глазами, трепетно сжимая промеж большого и указательного пальцев и затаив дыхание от охватившего его глубокого волнения. То была ключевая деталь огромного запутанного паззла, созданного Моной и доктором Рене; самое главное доказательство правоты Дона и его самое могущественное оружие против Лизарда... и, наконец, самое важное — это был ключ к разгадке тайны их происхождения.
Это был мутаген.
"Быть того не может," — мысленно простонал Донни, продолжая бессильно взирать на свой маленькую и очень неожиданную находку. Со стороны выхода раздался нетерпеливый голосок Моны, и подросток, словно бы очнувшись, рассеянно крикнул что-то в ответ — да-да, он уже идет, одну секунду... только чуть-чуть уляжется этот вихрь мыслей и эмоций внутри него, что так мешал трезво оценить ситуацию. Сжав колбочку в руке, Донателло поспешно выпрямился, лихорадочно соображая, что же ему делать дальше. Показать склянку саламандре? Как бы это не вызвало очередной криз. Сделать вид, что ничего не произошло? Несправедливо по отношению к Моне, да и с чего бы ему хранить подобные вещи в тайне? Она ведь не чужая, да и как еще ему подтвердить свой сомнительный рассказ? Мысли судорожно метались в черепной коробке, и Дон чувствовал, что еще немного — и его просто разорвет на части от радости и какого-то безумного, ребячьего восторга. Хотелось просто запрокинуть голову и истерично захохотать в темные небеса — подумать только, он потратил столько времени и сил, восстанавливая утерянную формулу мутагена, в то время как образец оного все эти дни сиротливо лежал в кучке пепла посреди развалин спаленного косметического склада!... Подавив в себе это нездоровое желание, Дон торопливо сунул склянку в карман и спешно нагнал замершую у дверного проема Мону. Глаза его подозрительно сверкали, а на бледно-зеленой физиономии застыла широкая, ну прямо-таки раздражающе самодовольная ухмылка. Он уже представлял, какое у ящерки будет выражение лица, когда он покажет ей свою находку... Улыбка Дона неожиданно поблекла, лишь стоило ему вспомнить о том, что Мона все еще ничего не помнила о мутагене и связанных с ним событиях. И что, если Рене каким-то образом узнает о существовании уцелевшей склянки... в том числе и от все еще преданной ему Моны Лизы? Мысль была достаточно жуткой и какой-то даже нереальной, но она заставила Донателло судорожно сжать кулак вокруг драгоценной пробирки. Нет... нет, еще рано. Он не станет рассказывать. Не сейчас. Слишком рискованно, слишком опасно... и последствия могут быть совершенно непредсказуемыми. Осознав, что Мона по-прежнему пристально смотрит ему в лицо, Дон вновь расплылся в улыбке — наверно, со стороны эта быстрая и ничем не объяснимая смена эмоций смотрелась достаточно странно.
— Все в порядке, — успокоил он девушку, игнорируя подозрительный прищур лимонно-желтых глаз. Нагнав на себя максимально беззаботный вид, Донателло аккуратно обошел мутантку и зашагал в направлении того места, где они еще совсем недавно перебирались через забор. — Уже поздно... ребята будут волноваться. Пойдем домой?