Интересно, что именно так сильно ее позабавило? Тот факт, что скромный и молчаливый гений вдруг решил проявить инициативу по отношению к почти незнакомой ему девушке, или просто то, что он вдруг сам собой отбросил былую серьезность и первым предложил лисице потанцевать, хотя еще час назад казался самым скучным черепашкой на белом свете? Или, может, и то, и другое сразу? Скорее всего, последнее. Да, сложно было ожидать от Донателло, что он в один миг забудет о грузе проблем на собственном панцире и бросится в безудержный пляс, точно маленький ребенок, впервые попавший на большой праздник. В последнее время, этот мутант казался таким серым, таким тоскливым... Ну просто живой сгусток тлена и безысходности. Да, бедолагу вполне можно было понять, но все-таки — странно, что в его присутствии еще не скисало молоко и не лопались зеркала. Дону и самому не нравилось быть таким. Он прекрасно видел, что его душевная боль действовала окружающим на нервы, как бы он ни пытался ее скрыть. Особенно братьям, которые, кажется, уже потеряли всякую надежду его приободрить или развеселить. Так стоило ли еще надоедать своей хандрой Ниньяре? Пожалуй, нет. В глубине души у этой внешне спокойной и насмешливой куноичи наверняка имелся свой личный легион демонов...
И, кажется, Донни знал имя одного из них.
— Похоже, тебе не особо везло с воинами, — в тон лисице откликнулся изобретатель, осторожно сжимая ее на удивлению сильную когтистую ладонь и медленно отступая назад, так, чтобы освободить достаточно места им обоим. Улыбка на его лице стала чуточку шире, а во взгляде темно-серых глазах зажглись слабые огоньки иронии — они оба понимали, о ком говорил Донателло. В конце концов, умник зачастую оказывался свидетелем того, как его брат безо всякого зазрения совести отпускал грубоватые шуточки в адрес своей временной соседки по комнате, а та, в свою очередь, не оставалась в долгу и едко "проходилась" по характеру или привычкам Рафаэля, что, как правило, заканчивалось очередной громкой ссорой, и за редким исключением — просто надутым молчанием, впрочем, длящимся от силы час или два. Да уж, если и заводить речь о галантных кавалерах, то саеносец явно не вписывался в данную категорию, ни по каким параметрам... Наверное, это была не самая удачная тема для разговора, и потому механик все же решил переключить внимание Ниньяры обратно на предстоящий им танец... но прежде, чем он успел хоть что-нибудь сказать, лиса совершенно неожиданно перехватила его широкую грубую лапень и с уверенным видом положила ту себе на талию. Честно говоря, Донни не предполагал, что ему придется вот так вот обнимать свою приятельницу — как уже говорилось раньше, он рассчитывал ну максимум на безобидное потаптывание в ритм льющейся из колонок музыке, эдак в метре-полтора друг от друга... Так сказать, без нарушения границ личного пространства. Не то, чтобы Дону не нравилось прикасаться к девушке, совсем наоборот; просто — имел ли он на то право? И хотел ли этого он сам, учитывая, что глубоко в своих мыслях он до сих пор был с Моной Лизой...? Мутант едва заметно порозовел от смущения, впрочем, так и не убрав ладони с чужой поясницы. В конце концов, это было бы слишком грубо с его стороны... Однако, как выяснилось уже в следующее мгновение, Ниньяра вовсе не собиралась ограничиваться простым объятием.
— ...ого, — только и сумел выдать порядком озадаченный юноша, столь же внезапно обнаружив пышную грудь лисы в считанных сантиметрах от собственной физиономии. Что поделать, он привык смотреть на собеседников сверху вниз, слегка нагибая голову, а сейчас так и вовсе с сомнением пялился на свою руку, лежащую поверх гибкой спинки партнерши по танцу, так что просто не успел сориентироваться и перевести взгляд выше — столь быстро "запрыгнула" ему на ноги эта шустрая воительница, оказавшись даже чуточку выше самого изобретателя. Торопливо подняв глаза на вытянутую мордашку лисицы, теперь уже сам взирая на нее с более низкого, непривычного ему ракурса, Донни окончательно залился краской и весь как-то стушевался, не зная, что ему говорить или делать. Вот любили же его брать врасплох неожиданным выходками! К счастью, внимание Ниньяры было целиком и полностью сосредоточенно в основном на тяжелых, слоноподобных ступнях мутанта: похоже, она пыталась найти позицию по-устойчивее, чтобы не сползти на землю при первом же неуклюжем шаге подростка.
— Итак... — пропыхтела она с многообещающей улыбкой, — сейчас я научу тебя как правильно танцевать, — хах... что ж, это многое объясняло. Взгляд гения прояснился, а вспыхнувший на щеках яркий багрянец слегка погас, впрочем, не спеша окончательно сходить на нет. Его по-прежнему страшно смущала эта необычная близость с лисой, в особенности — с передней и самой, кхм, выдающейся ее частью. Невольно на память приходила та до крайности неловкая сцена во время битвы с Электро, когда одна из пущенных злодеем молний дотла сожгла часть одежды куноичи и явила миру ее очаровательные круглые прелести... Ох, и зачем он вообще об этом вспомнил, тем более — сейчас! Ди всеми силами старался не смотреть вниз, вместо этого внимательно глядя в васильковые глаза лисицы. В конце концов, ценой неимоверных волевых усилий, ему все-таки удалось вновь сосредоточиться на ее словах... Все еще порядком озадаченный всем происходящим, умник послушно переступил ногами вправо и вперед, а затем тут же неловко попятился назад. Руки шестоносца поневоле сжались на талии и ладошке Ниньяры, дабы случайно не выронить девушку из своих чуть дрожащих объятий — и проблема вовсе не в том, что ему было тяжело или неудобно держать ее в таком положении. Весила лиса, конечно, побольше той же Моны (чью хрупкую миниатюрную фигурку он, кажется, мог бы с легкостью таскать на плече хоть целый день напролет), но как ни крути, а Дон был намного сильнее и массивнее. Просто... часто ли ему приходилось брать уроки бальных танцев таким вот необычным образом?
Ну... по-крайней мере, его похвалили. Что достаточно странно, ведь сам гений ни разу не находил свои движения красивыми или грациозными — хотя, наверное, он и не должен был?... В любом случае, Ниньяре было виднее. Интересно, где она сама так хорошо научилась вальсировать, раз взяла на себя смелость учить кого-то еще... На самом деле, ей это очень даже неплохо удавалось. Постепенно, скованность и напряжение ушли, и черепашка начал двигаться уже гораздо более уверенно, не взирая на то, что ему приходилось вслепую переставлять свои здоровенные тяжелые ножищи, да еще и "неся" стоявшую верхом лисицу. А ведь не так уж это и сложно, как казалось на первый взгляд... Знай себе кружись да переступай с места на место, не забывая прислушиваться к одобрительным командам лисы и музыке, звучавшей на их фоне. Пожалуй, в этом было даже что-то успокаивающее... А главное, ему не приходилось тревожиться о том, что он отдавит ногу своей партнерше — удобно, черт возьми.
— Стоп, — не на шутку увлекшийся умник испытал что-то вроде сдержанного разочарования, но послушно замер, услыхав новую команду Ниньяры. Девушка легко соскочила на землю, и Ди на чистом автомате попытался было убрать руку с ее талии... ха, разбежался. Перехватив взгляд куноичи, юноша тут же замер, как перед лицом строгого учителя, не решаясь сменить позу раньше, чем ему это позволят. — Теперь попробуем вместе тот же круг, — ох, а вот это уже капельку сложнее. Донателло тут же опустил голову, внимательно уставясь себе под ноги и старательно повторяя каждый шаг приятельницы, стараясь двигаться как можно осторожнее: все-таки, разница в их габаритах была более чем значительной... Не отвлекаясь от происходящего и все также сосредоточенно глядя вниз, воскрешая в памяти только что изученную им последовательность танцевальных движений, гений, в то же время, не забывал краем уха прислушиваться к болтовне Ниньяры. При упоминании Сплинтера, из его груди сам собой вырвался тихий, сдержанный смешок — а что, неплохая гипотеза, учитывая, что пожилой мастер на протяжении 15 лет учил их древнему искусству восточных единоборств... Может, потому-то у Донателло и получалось так хорошо танцевать, что он всю жизнь тренировался держать равновесие и отлично владел собственным телом, как это и полагалось хорошо обученному воину тени? Конечно, этот его "талант" явно мерк по сравнению с гибким и пластичным Микеланджело; был момент, когда его младший братец даже пытался научить зануду-техника парочке особо выдающихся танцевальных движений... Но в тот момент Донни гораздо больше интересовали его склянки и механизмы, нежели бесполезные дрыгания руками-ногами под зажигательную музыку, так что весельчак очень быстро от него отстал.
Кто бы мог подумать, что однажды ему придется возобновиться прерванные занятия?
И все же, зря Ниньяра подняла эту тему. Едва заслышав дорогое сердцу имя, Донни замер на долю мгновения, вновь напрягшись всем телом, и невидяще уставился на свою партнершу... а затем слегка отвернул голову в сторонку, не желая, чтобы лисице удалось прочесть его истинные эмоции.
— Да... вроде того, — негромко произнес он, все также глядя куда-то мимо лица Ниньяры и делая вид, что до крайности заинтересован рассматриванием переливающихся всеми цветами радуги праздничных гирлянд за ее спиной. Ему совсем не хотелось вновь возвращаться к этому разговору, равно как и лишний раз вспоминать о своей неудаче на мосту... Но непрошеные воспоминания настойчиво лезли обратно из самых глубин души, куда он так настойчиво пытался из запрятать. Он так сильно устал от всех этих непрекращающихся тревог и переживаний... Но просто не мог думать ни о чем другом. Поневоле, мысли гения возвратились к оставленной без его присмотра Моне. Где же она сейчас была? Не обижал ли ее Рафаэль? Почему они вообще решили выбраться куда-то вдвоем? Еще и на этом чертовом мотоцикле... Не случилось ли беды? И не пыталась ли Мона, таким образом, в очередной раз сбежать из черепашьего логова? Дон покладисто выпустил ладонь Ниньяры из собственной руки и замер на одном месте, по-прежнему избегая смотреть в глаза подруги. Панцирь... ну почему, почему он все никак не мог отвлечься?
— Не вешай нос Донни, — когтистая лапка мутанималки мягко накрыла опущенное плечо изобретателя, крепко пожав, и этот дружеский жест заставил его вновь обратить свой взор на ушастую голубоглазую мордашку, — ты же мастер на все руки. На самом деле все можно починить.
— Боюсь, я не так силен в починке живых существ, — Дон криво улыбнулся в ответ на эту ободряющую реплику. В самом деле... что он мог сделать? Фактически — ничего. Только ждать и надеяться... на что-то. Увы, с каждым днем это становилось все сложнее, даже несмотря на то, что Мона все-таки соизволила сделать шаг ему навстречу. Да, она согласилась подружиться с ним заново... и он принял это как наименьшую из всех зол. И все же... ему было почти физически больно наблюдать за саламандрой и за тем, как та заново привыкала к гению и его семейству, точно совершенно чужой им человек... то есть, мутант. Ох, неважно. Главное, что она была жива и здорова... ну, относительно. "И что я вообще здесь делаю?" — с неожиданной тоской подумал изобретатель, давя непрошеный вздох. "Лучше бы тебе, Донателло, вернуться обратно в лабораторию и продолжить работу над лекарством, а не веселиться в компании чужой девчонки, будто все в полном порядке. Это... просто неправильно," — поглощенный этим до крайности невеселыми мыслями, Донни едва не пропустил очередную реплику Ниньяры, и запоздало встрепенулся, сообразив, что лисица предлагает ему купить мороженое.
— А... да, — пробормотал он смущенно, оглядываясь в поисках ближайшей торговой палатки. — Я сейчас, — отвернувшись, подросток быстрым шагом двинулся по направлению к прилавку, однако тут же замер и обернулся к лисе, — какое ты будешь? Может, шоколадное, или простой пломбир? — дождавшись ответа, гений со слабой улыбкой махнул девушке трехпалой ладонью, демонстрируя, что принял ее "заказ", и зашагал дальше, старательно игнорируя заинтригованные взгляды встречных прохожих. К счастью, у него с собой было немного денег, а еще у мутанта уже имелся небольшой опыт в покупке сладостей — а что самое главное, теперь ему не приходилось прятать от торговца собственную зеленую физиономию, как тогда, в безлюдном парке, когда он пытался купить по рожку себе и Моне. Мало ли, какие чудики сегодня подходили к нему за мороженым или напитками... Правда, мутант все равно постарался придать своему лицу как можно более каменное выражение, чтобы не дай бог не напугать продавца или других желающих отведать вкусного угощения: ведь, как известно, карнавальные маски не улыбаются и не моргают. — Спасибо, — вежливо поблагодарил он мороженщика, уже расплачиваясь за свою покупку, едва шевеля якобы пластиковыми губами — ох, до чего же это было сложно! Куда сложнее, чем учиться танцевать в обнимку с высоченной антропоморфной лисой, удерживая ее аккуратные когтистые лапки на собственных пудовых ножищах... Аккуратно подхватив мороженое, Донателло неторопливо двинулся в обратном направлении, все еще мысленно пребывая где-то очень далеко отсюда и практически не замечая яркого буйства красок вокруг. Однако, кое-что все-таки умудрилось вывести его из этого задумчивого оцепенения, а точнее, кое-кто: небольшая стайка раскричавшихся человеческих детенышей промчалась прямо перед закутанным в плащ мутантом, едва не сбив того с ног и заставив неловко вскинуть обе руки высоко над собственной головой, дабы не лишиться драгоценного угощения. — Эй, осторожнее, — вопреки ожиданиям, в голосе Донателло совсем не было гнева или раздражения, он просто был донельзя озабочен тем, чтобы не придавить какого-нибудь особо прыткого малыша — вот уж чего ему для полного счастья не хватало!
— Простите, мистер! — был ему звонкий и чуточку запыхавшийся ответ... а затем вся компания вдруг резко затормозила, во все глаза уставясь на необычные создание в фиолетовой повязке с подтаявшим мороженым в лапах. — Ух ты! Ничего себе, вот это костюм! — восторженно протянул один из мальчишек, смело протянув ладошку и пару раз дернув изобретателя за полы плаща. — Смотрится как настоящий! — столь неожиданное и весьма пристальное внимание к собственной персоне, разумеется, не могло не смутить и не обеспокоить бедного механика. Однако дети уже окружили его тесной толпой, не позволяя уйти от любопытных расспросов. Донни беспомощно замер на одном месте, глядя на ребят с высоты своего долговязого роста и не зная, как ему выпутываться из этой щекотливой ситуации. — Вы сами его сделали? А из чего?
— Да, это... я сделал это из пластика... и резины, — слегка нервозно откликнулся умник, — и немного подкрасил, чтобы смотрелось поживее. Так могу я...?
— У вас маска шевелится! — послышался чей-то восторженный визг из толпы. Дети громко и заливисто рассмеялись, явно довольные этим необычным зрелищем. — Как у вас это получается? А вы можете сделать нам такие же маски, чтобы рот открывался и закрывался? — ну, приехали. И что ему теперь делать? Не то, чтобы Донателло всерьез испугался или занервничал (как ни крути, а танцевать лису было немного страшнее), просто... Он бы предпочел тихо и мирно вернуться обратно к Ниньяре, нежели на ходу выдумывать оправдания своей не в меру подвижной физиономии. Как ни крути, а врать он не любил... да и не умел особо.
— Боюсь, нет, — откликнулся техник под хоровой стон разочарования. — Однако... я могу смастерить для вас кое-что другое, — не выдержав зрелища расстроенных детских мордашек (их что, Майки научил, как правильно давить на жалость?), Дон заговорщицки понизил голос, одновременно с тем внимательно озираясь по сторонам. Во-первых, хотел убедиться, что поблизости не было кого-нибудь из родителей этих ребятишек... а во-вторых, старательно соображал, чем же ему отвлечь всю эту ораву. — Как насчет... воздушного змея? — наугад предложил он, перехватив взглядом планирующие в небе силуэты ярких тропических птиц и огромных цветастых бражников из бумаги и ткани.
— Змея? Что такого особенного в воздушном змее? — надуто отозвалась одна пухлая темнокожая девочка, исподлобья глядя на Донателло, как если бы он предложил что-то совсем уж глупое и банальное. Заметив, что остальные дети согласно закивали головами, поддерживая слова маленькой толстушки, умник немедленно прищурился — ах, вот как? Что ж, это вызов! Наклонившись еще ниже и подманив малышей одним из тающих клубничных рожков, техник шепотом произнес:
— В обычном воздушном змее, разумеется, нет ничего особенного... — он сделал короткую паузу, зачем-то быстро стрельнув глазами туда-сюда, а затем совсем уж тихо добавил, словно боясь, что его услышит кто-нибудь из взрослых поблизости: — ...а вот механический радиоуправляемый воздушный змей, работающий на солевых батарейках— совсем другое дело.
