When the night begins to fall
I watch the shadows growing tall
Feeding my insomnia
Like a fly on the wall

В последнее время у Рафаэля обострилась бессонница.

И это было очень странно, потому что Раф не был в списке тех, кто по ночам активно точит мозг в разнообразных думах и рассуждениях. Как, скажем, Лео или Донни. У саеносца система дня была всегда проста, как дедушкины валенки – проснулся - пожрал как следует- потренировался – вылез на поверхность – набил врагам морду – спустился – поужинал – и завалился на боковую, с чистыми, не омраченными ничьими проблемами, мыслями. Да и Ниньяра, бесцеремонно превратившая половину небольшой комнаты черепашки в гостиничную ночлежку, не сразу успокаивалась. Периодически потягиваясь в спальнике, она еще долго могла развлекать Рафаэля забавными рассказами о своем прошлом, пока у того не слипались веки до состояния «вставь спички» и настойчиво требующие сна и покоя.  Правда, чаще всего Раф опережал лису в ее стремлении до рассвета почесать язык – не мешкая, саеносец забрасывал утомленное дневными приключениями тело в гамак и, резво захлопнув глаза, принимался демонстративно храпеть. Мол, извини, дорогая, я бы с удовольствием с тобой потрепался, но видишь ли – я устал и уже сплю. И вообще, давай завтра.
Лиса, дернув ушами от басистого храпа, усмехалась, без труда разгадывая подвох, и отпускала пару язвительных замечаний в сторону якобы спящего Рафаэля. Как бы Раф ни хотел ей тоже ответить  чем-нибудь колким – он тянул свою бездарную комедию до конца в ожидании, когда лиса успокоится окончательно и забудется богатырским сном куноичи.

Но вот теперь все изменилось.

Мы не будем считать те изнуряющие дни черепашек, на долю которых приходилось куча боев и приключений. После них обычно вся бравая четверка падала штабелями, едва доползя до своих комнат, и забывалась глубокими снами.
Возьмем самый обыкновенный, посредственный день, когда ничего особенного не произошло в его мерном течении...

Во время отхода ко сну Рафаэль как и раньше запрыгивал в свой гамак, отворачивался к стенке, закрывал глаза и… Ничего не происходит. Снова попытка. Опять ничего. Зато тараканами начинают собираться мысли в голове, сражаясь за право быть обдуманными первыми. Ну ок, хорошо, еще чуть полежим. Закинув обе руки за голову и устроившись на спине (или, точнее, на панцире), Рафаэль теперь занимался таким интересным видом деятельности, как подсчитывание кирпичиков на потолке. Вот говорят, что нужно считать перепрыгивающих через заборчик овец или прочих животных, если сон не идет – чем кирпичи хуже? Правда, все равно не помогали.
Насчитавшись кирпичи до одури, пока не лопнут глаза, Рафаэль начинал яростным волчком крутился в гамаке, все пытаясь найти удобное положение и силясь, наконец, заснуть. Но все было не так – то начинала затекать рука или задница, то помимо воли распахивались мигалки, не желающие закрываться ни за какие коврижки, то дико раздражало негромкое посапывание Ниньяры…

«Да едрить меня в панцирь! Что ж такое-то?! Голова уже пухнет!»

Кончалось все это тем, что черепашка тихо вываливался из гамака, осторожно перешагивал спящую лису и, прикрыв за собой дверь, начинал слоняться по убежищу, чтобы хоть как-то себя утомить или развлечь. Долбить свою любимую грушу он, понятное дело, не мог – ибо уже через непродолжительное время со всех сторон обычно доносились негодующие голоса с требованием немедленно прекратить и заткнуться, а не то…!
Тогда Рафаэль тихо шел на кухню, чтобы обшарить холодильник. Еда вряд ли могла помочь в борьбе с бессонницей, к тому же когда в вашей семье живет некто, похожий на Микеланджело – об остатках ужина можно смело забыть. Но Раф не терял надежды – ну а вдруг Майки сожрал не все? – и пытался если уж не забыться сном, так хотя бы пожевать чего-нибудь. Иногда действительно везло. Он прихватывал с собой какой-нибудь съедобный огрызок и шел в гостиную, где плюхался на старый продавленный диван. Включать телевизор или приставку посереди ночи было большим риском даже для саеносца, поэтому мутант выуживал из-под дивана книжку и забывался в чтении под тускло горящей  лампой почти до самого утра.
Конечно, Мастер Сплинтер видел, как один из старших сыновей мучается внезапно охватившей его бессонницей и пытался ему помочь, устраивая сеансы релаксации, но все без толку. Рафаэля хватало ненадолго – он вырубался ровно до того момента, пока шел аромат благовоний, милостиво окуривающих измученную черепашку. И все. Тогда мудрый крыс сделал несложный вывод, что проблема затаилась глубоко в сознании сына, что-то его гложило и не давало покоя. Вот только что – Раф и сам не знал. Хотя мог догадываться.

---

Эта ночь не предвещала ничего, кроме уже ставшей привычной бессонницы. Рафаэль, однако, чувствовал себя таким  разбитым, будто только что из-под асфальтоукладчика вылез, хоть и знал, что все равно не сможет заснуть. Будет валяться в позе морской звезды и снова пыриться в потолок. М-да. Не стоило даже пытаться. По привычному маршруту саеносец хотел было двинуть к холодильнику, правда, слабо надеясь на везение. Уж больно Майки обильно сегодня пожрал, а когда младший брат насыщает свой бесконечный желудок, то будьте уверены – на кухне сейчас хоть шаром покати и нет даже завтрака. Впрочем, надо отдать Микеланджело должное – наутро он сумеет по шустрому обеспечить озверевших от сна и голода братьев едой. Но это только утром, а сейчас… Чем заняться сейчас? Попробовать воззвать лисицу к ее разговорчикам, пока та не заснула? А что, тоже вариант. Вдруг она сумеет усыпить его… Ведь Рафу так необходимо было поспать.
Сделавшись еще пасмурней, Рафаэль поплелся к себе в комнату. И даже занес ногу на порог, чтобы скрыться в собственной обители, как до его ушей (или что там у них?) донеслась какая-то приглушенная движуха где-то на нижнем ярусе их дома. Ну в принципе ничего особенного – мало ли кто из братьев куда-либо пошел, несмотря на столь поздний час. Ведь он и сам сколько уже бесцельно слоняется в поисках сна, даже иногда блуждая по ночным крышам. Вот если бы одно «но», наиболее вероятное… Все же надо бы сходить, проверить.
Рафаэль прикрыл дверь в комнату и, слившись с темнотой, короткой перебежкой очутился у перил лестницы, которая как раз и вела туда, вниз, откуда ему прислышался шорох. Точнее не у перил, а аккурат за панцирем гения.
- Ну конечно! – усмехнулся негромко Рафаэль, складывая руки у себя на пластроне и принимая позу «я же говорил!» - Как же без нашей ящерицы-то!
- Что ты ей сказал?  - Скажем честно, этот вопрос Донателло, который даже не потрудился обернуться, задел Рафа за живое. Только посмотрите! Он что, реально думает, что Рафаэль способен нахамить его красотке? Нет, нахамить кому-либо – это всегда пожалуйста, но не в ущерб же родному брату, зная, как тот трясется над своей саламандрой. У саеносца еще хватало мозгов держать себя в рамках допустимых приличий, несмотря на свою плохо скрываемую нелюбовь к девушке.
- Ничего такого я ей не говорил, - недовольно буркнул в ответ Рафаэль и, расцепив ручищи тоже подошел к перилам, неоднозначно задев брата крепким плечом. Мол, нечего тут наговаривать на меня!
Его желтые глаза, недобро подсвечивающиеся в темноте, окинули напряженное лицо Донателло, который всматривался вниз, словно что-то хотел там найти. Мда… Брат явно выглядел хуже замучившегося от бессонницы Рафаэля… Неужели это все из-за нее? Да она же не помнит ни черта, чего переживать-то? В очередной раз Рафаэль подивился такой слепой и одновременно раздражающей щенячьей привязанности их умника к Моне и подумал, что вряд ли когда-нибудь сможет пережить нечто подобное, прости, господи!
- Донни. – Он тронул шестоносца за плечо, вкладывая в этот нехитрый жест всю свою озабоченность измученным состоянием Донателло.- Мона Лиза уже большая девочка. Дай ей свободу, пускай сама разбирается в своих поступках.
Но Дон явно не слушал старшего брата, с упертым молчанием продолжая пялиться вниз. Да проще было беседовать со стеной, чем сейчас с их заумным профессором! Рафаэль раздраженно убрал руку с плеча мутанта, борясь с усиливающимся желанием неистово схватить Дона за пластрон и трясти его, трясти, пока тот, наконец, не придет в себя.
- Дон! – второй раз попробовал Раф, уже более настойчиво, с кислой миной и не скрывая нарастающего недовольства. – Оставь ее в покое. Нравится ей искать неприятности – да пусть ищет, в самом деле! Иди отдохни лучше, пока она опять не затянула тебя в очередную самоубийственную авантюру! Ты не сможешь прикрывать ее задницу вечно!
К сожалению Рафа, эти слова наоборот подхлестнули Донателло к действию. Неважно, слышал он их или нет, а только вот решительно стал спускаться вниз к люку, за которым начинался лабиринт канализаций. На полпути с лестницы он даже обернулся, посмотрев на Рафа (наконец-то!) и мягко добавил:
- Все будет хорошо. Я... просто хочу посмотреть, куда она направляется. Я не буду вмешиваться и в любом случае дам знать, если что-то пойдет не так
Наверное, Рафу стоило посыпать голову пеплом за то, что не стал останавливать Дона, хотя и мог. Раз уж здравые убеждения на того не действовали, можно было просто дать ему в щербатые зубы, чтобы тот ненадолго вырубился. Жестоко да, но зато остался бы дома, не охваченный маниакальной идеей шпионить за Моной Лизой.
Был и другой вариант – просто пойти с Доном, подстраховать  в случае чего, первым наброситься на врага, кем бы он не оказался.  Хотя в результате велик был шанс получить по голове обоим, особенно если путь беспамятной саламандры лежит в логово этого чешуйчатого дегенерата, способного разделать под орех всю четверку разом.

Вместе дохнуть веселее, правда?

Но Раф все же купился на заверения брата о том, что тот не сунет свой длинный нос в заварушку и будет держаться в стороне. Правда, Рафаэль и сам не очень-то в это верил. Ну скажите на милость, неужели Дон останется стоять в тени, если его драгоценной рептилии да даже просто наступят в трамвае на ногу?! Загрызет обидчика щербатой пастью!
Уже закрылся входной люк после ботаника, а Рафаэль все еще стоял на верхнем ярусе, напряженно размышляя, а не отпустил ли он Дона на верную смерть? Не получится потом – мог остановить, но не стал? Ведь как бы Рафаэль ни был зол на столь опрометчивые порхания Дона вокруг Моны Лизы, жизнь брата нельзя мерить по линейке недовольства.
- Едрить тебя, в панцирь, Донни, - тяжело вздохнул Рафаэль и потер пальцами виски, в которые стучали изнутри молотками. – Надеюсь, ты не натворишь глупостей… Впрочем, это уже твои проблемы, - зло добавил он окружающей темноте.

---

Ну конечно же что-то случилось. Конечно же Дон нарушил данное обещание и вляпался по самые помидоры. Рафаэль уже не сомневался в этом, лишь только неоднократно пожалел, что не вырубил умника, пока еще мог. Чертова ящерица… Не будь ее, не сидели бы сейчас три брата в гостиной, в слепом ожидании хоть чего либо, хоть малейшего нарушения этой гнетущей, давящей тишины, от которой не спасал бубнящий телевизор. Кажется, никто даже не осознавал, что по нему показывают.
Дона (ну и ящерицы, куда уж без нее) не было целый час, и Рафа не отпускало предчувствие, что с ними что-то случилось, учитывая потрясающую карму Моны – навлекать на себя неприятности.  Конечно они не могут подать сигнал бедствия, ведь черепахофон кто-то раздавил/ переехал/ прострелил…  Конечно, сейчас над ними кто-то занес свой топор/огромную лапищу/колбу с мутагеном…
Или чего хуже – страдает один Донателло, а Мона Лиза, под воздействием своей амнезии, стоит на стороне врага и хладнокровно смотрит на пленника в фиолетовой маске… Кто ее, хамелеона, знает?
Но тем не менее, Раф не спешил никуда ломиться и оставался сидеть на месте, лишь свирепо косясь взглядом на экран своего черепахофона. Ведь Дон обещал сообщить, если что пойдет не так. Не мог он соврать же? Да и прошедший час не так уж много – братья и на подольше уходили. И также спокойно возвращались.
«Во всем виновата бессонница. Все нервы вымотала! – зло подумал Рафаэль.
И тут, рассеяв все последние сомнения, запиликал черепахофон с прямым сигналом бедствия. Раф немедленно схватил его, как, впрочем и остальные, и уставился в квадратный экранчик.
- Этого еще не хватало. – Красная маска приобрела нахмуренные черты, начиная от переносицы, и отчетливо продемонстрировала, как недоволен ее обладатель. – Ну хоть Мона оказалась способна ткнуть в кнопку вызова спасения…
И карта с мигающей точкой где-то в катакомбах. Казалось бы – вставай и несись на выручку младшего, вон, маршрут проложен даже. Но чем больше саеносец смотрел на размеренно мигающую точку и слушал это монотонное «пип-пип-пип», тем яростнее его охватывала злоба, смешанная с каким-то детским  чувством досады и обиды на гения. За то, что нарушил обещание. За то, что не послушался и снова оказался по уши в дерьме. За то, что вообще спутался с Моной Лизой…
Рафаэль посмотрел на брата. Похоже, тот разделял его чувства, раз тоже не особо торопился на выручку. И если бы не возникший перед черепашками грозной статуей Мастер, который одним лишь взглядом был способен утихомирить все мрачные мысли сыновей относительно друг друга и в частности Донателло (а уж если он возьмется читать нотации…), неизвестно, через сколько оставшаяся троица, обуреваемая далеко не братскими эмоциональными выхлопами, двинулась бы спасать незадачливого гения.
- Ладно, все, - сам себе подытожил саеносец, взмахнув руками и отгоняя от себя такие непривлекательные мысли. - Пойдем уже спасать эту фиолетовую задницу

---

Действительно, надо бы еще газу прибавить. Они уже бегут по подземным катакомбам здания Футов. В руке Майки словно маяк горит экран черепахофона, где не прекращает звать подмогу сигнал бедствия. Вокруг царит прямо-таки замогильная атмосфера – нездоровый холод щупает кожу, проникает под панцирь и пластрон, заставляя зябко встряхивать плечами. Бр-р! Или это место само по себе такое, мрачное и гнетущее?
- Вот спасем Донни, я выскажу ему все, что подумал о нем в эту минуту! – хмуро говорит Рафаэль, на всякий случай вытаскивая пару сай из задних крепежей на поясе. – Огребет по панцирю за всю фигню!

Две черепашки упорно бегут вперед, прямо на грохот и землетрясения, которые раздаются где-то впереди. Что там творится и от чего стоит такой гул – остается только догадываться. Ясно одно – там точно зверствует Рене, и он вряд ли преподает Донателло мастер-класс по выращиванию бонсая.
- Уже близко, - сообщил Микеланджело брату внезапно осипшим голосом. Рафаэль насупился и только сильнее сжал потертые рукояти саи, выдохнув свое горячее дыхание в виде легкого облачка пара.  Еще бы скорости…

Впрочем, они и так уже добежали.

- Крокодил! – вскричал от неожиданности Раф, одновременно уворачиваясь колобком по полу от летящего в него куска бетона. – Кожеголовый!
Вот кого следует выставлять против Рене! Именно мутированного аллигатора, обладающего недюжинной силой и страшной челюстью, а не четверку подростков, которые и вылупились-то на поверхность совсем недавно. Но Рафаэлю было по шарабану, кто ему противостоит и в каком количестве. Подняв оба лезвия сай, он под надежной защитой Кожеголового с ревом бросился на гигантского ящера в оборванном халате, желая как следует обрисовать его ненавистную рожу кровавыми узорами.
Пролетая над гнездом кукушки, черепашка краем глаза замечает в сторонке сгорбленную фигуру Донателло в руках Моны Лизы. Гений основательно побит и раздавлен, но зато жив.

Ну и слава римскому богу…

Отредактировано Raphael (2015-12-02 11:25:41)

~ Nothing gonna save me now

  - "Держись, все будет хорошо." - Заботливо поправив холодную, мокрую ладонь вздрагивающего умника на своем плече, мутантка коротко кивнула, бегло рыская взглядом по сторонам. Гигантские фигуры сражающихся ящеров поодаль, с зайцами прыгающими вокруг черепашками, отнюдь не успокаивали саламандру - казалось целой массы противников, примчавшихся на помощь бедовой парочке совершенно не хватало, чтобы сдержать такого монстра как Рене. Лизард не желал остаться и на этот раз ни с чем, он сражался так же яростно, как и его противники, а Мона сильно сомневалась, что Кожеголовый, каким бы он не был сильным, имел такие же регенеративные способности, что и его противник. Им всем нужно бежать... бежать как можно дальше от этого места, спрятаться от одноглазого монстра. Но как это сделать, девушка не имела ни малейшего понятия. Донателло жив... все-еще жив, и это главное. Еще раз тревожно заглянув в бледное, посиневшее от нехватки воздуха и холода лицо умника, с которого крупными горошинами капала на пластрон вода, Мона чуть улыбнулась, всего на мгновение, но постаралась приободрить покачивающегося из стороны в сторону юношу. Хорошо, что Донни догадался взять в руку металлический проржавевший прутик, используя его в качестве опоры, иначе уставшей и оглушенной ящерице пришлось бы туго, поддерживать такую махину на весу. Уставший гений выглядел просто неподъемным на фоне съежившейся под его лапищей мелко дрожащей ящеркой.

Почему она не подумала о том, что все может быть так?

- "Прости меня," - тонкие пальцы крепче стискивают широкую кисть хрипло, жадно вдыхающего в истерзанные легкие воздух подростка. Она бы хотела ему сказать, что такого не должно было случится. Что его вообще здесь не должно быть, она бы вернулась домой, как только... ну зачем? Зачем ты пошел за ней.

Из-за ее оплошности расплачиваться будут все. Сколько можно, Мона?

- Мы справимся, только потерпи, - к сожалению, она не может заставить парня быстрее передвигать свои большие, непослушные, онемевшие ступни. Она и сама не чувствовала пола под ногами - после холодного резервуара, они оба словно криогенной камере побывали. Все их движения кажутся ужасно вялыми, заторможенными, но тем не менее саламандра все равно быстрее, и тянет отстающего мутанта за собой подобно вьючному животному. Ее сильно тревожат крики буквально в паре шагов и завывающее рычание раненого Кожеголового - при всем желании помочь друзьям, единственное, что они сейчас могут, это поскорее исчезнуть с глаз и затаиться. Ну какой из ослабленного, обмороженного, избитого умника сейчас боец? А из Моны?...

- Ты черепаха, но не настолько же, - раздраженно рычит ящерица, подпихивая слегка спотыкающегося на скользком днище канализационного туннеля техника, чувствуя, как на место страха и раскаяния приходит необъяснимая злость. Они оба ясно понимали, что смерть сейчас шумно дышит им всем в затылок... зубастая, слюнявая, одноглазая и очень... очень до чужих страданий голодная. - Быстрее Донни. - Грозное рычание сцепившихся не на жизнь, а насмерть рептилий совсем рядом, и это очень не нравится саламандре. Выпустив лапу изобретателя перекинутую через ее плечо, девушка с силой подтолкнула его руками в панцирь, просвечивающий сквозь огромные дыры рваного плаща привычным многоугольным узором, вынуждая мутанта спешно засеменить слоновьими ножищами, едва ли не падая. Наверное он сильно обидится на подругу за столь грубые слова и такой злой, не щадящий его жест, но Моне было сейчас мягко говоря все равно, что думает о ней мутант. - Шагай! - пожалуйста, шагай быстрее!

Они не оборачивались, стараясь как можно скорее дойти до спасительного лабиринта канализации, где можно было бы укрыться, где множество безопасных мест, ведь ребята давным давно исследовали эти подземные пути вдоль и поперек за все пятнадцать лет своей жизни и знали каждый уголок, каждую щель, где можно было бы исчезнуть, спрятаться от врага... Почему то мутантка свято верила в то, едва они укроются за спасительной тенью низких сводов тоннелей, все происходящее перестанет быть таким ужасным. Грозный, преисполненный возмущения вопль за их спинами лишь вынудил ускорить шаг, от которого ребята едва не валились в лужи, совершенно не в состоянии держать равновесие. - Не смотри, идем, давай мой хороший, нельзя останавливаться, - понизив голос до сбивчатого, хриплого шепота, Мона в паническом ужасе дергала его за единственный оставшийся целым рукав.

Но просто по зову седьмого чувства, саламандра все-же повернула голову в ту сторону, откуда доносились страшные звуки и буквально обмерла от зрелища хвостатой громадины, приближающейся к ним широкими прыжками. Донателло тоже остановился, и развернулся навстречу своей чешуйчатой смерти, не в силах придать своим движениям столько скорости, что можно было бы убежать от этого монстра. Лизард не собирался оставлять все как есть - он жаждал мщения и вызывающе ревел раненным зверем, глядя своими разными, жуткими, сияющими в полутьме ядовитыми зелеными огоньками глазами прямо в лицо замершего всего в метре от него, на расстоянии очередного лихого прыжка Донателло. Но прежде, чем кровавая вендетта свершилась, на этот раз ящер явно не ограничится рваной ключицей и обломком карапакса в собственном кулаке, Мона неожиданно зашевелилась рядом с умником, в ужасе распахнув яркие, золотые глазищи на которых совсем не видно черных точек зрачков, и в момент замаха смертоносных крючьев загнутых когтей на уродливых, изломанных лапах просто напросто с силой врезалась всем телом в плечо умника, зажмурившись и свирепо оскалившись, - НЕТ!, - ни за что! Она не позволит этому снова случится!

Думала ли саламандра, что подобный поступок может закончится для нее очень... очень плохо?
Нет... Она ни о чем не думала в этот момент.
Она просто оттолкнула растерянно пошатнувшегося, и сделавшего один крохотный шажок в сторону Донателло.

Этого оказалось достаточно, чтобы когти адского мутанта вспахали не пульсирующие вены на неприкрытых участках тела изобретателя, а напряженную спину саламандры, оказавшейся прямо на месте гения.

Мона ничего не почувствовала.

Боль пришла лишь после того, как Рене, пораженный тем, что его жертвой оказалась не запланировано смело бросившаяся под удар мутантка, разбрызгав веером чужую кровь, немного сдал назад, агрессивно щеря зубы, Мона покачнулась на месте и сдавленно всхлипнула, смежив веки. Вспоротая спина просто заполыхала, словно мутантку сунули в самое пекло, уложив ее лопатками на горячие угли! Алая жидкость, первые мгновения оросив из поврежденной плоти каменные плиты, оставив на них неповторимый рисунок красными живыми чернилами, заструилась водопадом из открытых ран, заполняя глубокие борозды блестящей кровью и скатываясь по широкой зеленой полосе вдоль скорбно сгорбленного позвоночника девушки. Красновато-каштановые локоны, влажные и тяжелые после купания в ледяном бассейне быстро пропитались на концах багровой влагой и прилипли к нервозно вздернутым плечам ящерки и напряженно сведенным лопаткам. Что-то все еще держало ее на весу... как свинью насаженную на крюк в мясницкой лавке.
Когда ящер убрал руку от медленно теряющей сознание от боли, шока и усталости девушке, дрожащей на его гигантской ладони, подцепленной кончиками загнутых когтей, Лиза с коротким вздохом плавно осела на землю, не в состоянии твердо стоять на ногах.

Она не слышала, как подлетевший к ним крокодил захватил приостановившего свою кровавую расправу Рене в крепкий захват, и уволок яростно отбивающегося всеми четырьмя лапами, шипящего проклятия доктора в мрачный закуток, давая паре еще немного времени, чтобы покинуть поле боя. Не слышала и вихрем примчавшегося Микеланджело, который с тревогой и сожалением наблюдал за тем, как умник бережно подхватывает заваливающуюся в лужу собственной крови подругу. Она и рук то, трепетно обвивающих ее талию и бережно прикасающихся к рваным краям ран не чувствовала, молча прислонившись белой щекой к щербатым пластинам на груди умника и потускневшим взглядом сонно взирая на него сквозь упавшие ей на лицо мокрые, змеящиеся пряди. - Прости... меня... я не хотела... - едва слышно бормочет она, устало опуская веки и уткнувшись носом куда-то нервно облапившему ее изобретателю в шею, пощекотав холодную кожу черепашки своим нездорово горячим, слабым дыханием.

И как он теперь будет с ней... с такой... беспомощной?
Мысли бессовестно путались, пока гений что-то потеряно бормотал ей на ухо, укутывая в протянутую ему жилетку, и ящерица даже не дослушала его до конца, совсем потеряв смысл слов и растворившись в приятной, обволакивающей пустоте и тепле чужих рук...
Словно просто уснула, прямо на холодном, каменном полу посреди алого озерца собственной крови, у Донателло на коленях.

How could you send
A soul far, far away from home
When you know damn well that this is wrong
I would Still lay down my life for you

Честно говоря Майк зверски устал от всего этого.
Устал.

Сколько можно проматывать аналогичные события - вечно вытаскивать умника за ворот его дурацкого плаща, с вцепившейся ему в ногу невезучей саламандрой? Что за злой рок такой - почему его брат не мог, скажем, спасти и влюбиться в кого-то типа Эйприл? У той из врагов только злые учителя, да вредные одноклассницы... а не чертов бешеный  двухметровый "док Коннорс" в мегазлом варианте, обколовшийся озверином и обожающий власть, деньги и белые халаты! Да Спайди бы в свое сине-красное трико наложил, узри он эту тварюгу, которую на феноменальное черепашье везение выпали четыре брата-молодца. У которых, честно сказать, маловато опыта для таких агрессивных махин.
Конечно он мог сколько угодно злиться, сетовать на "гения", особенно гениально он в последнее время подставляет пластрон под чужие когти, сколько угодно корчить утомленные и разочарованные рожи, взирая на помятого и побитого брата - он не смог бы себе простить, если Дон погибнет. И никто бы не смог... Переступая через собственное "не хочу, ты достал", Микеланджело просто с каким-то больным смирением понимал, что даже если бы сэнсэй не выгнал их своим посохом за порог, со словами "а ну утерли сопли и гоп-гоп спасайте Донателло", он бы через секунду наплевав через собственную гордость, помчался сломя голову на выручку этому бестолковому лбу в лиловой бандане. Нет, ну а кто как не они? Кто как не братья могут вытащить умника из той задницы, в которой он заимел привычку оказываться? Не смотря на все разочарование, на всю боль, что причиняли бестолковые действия парня решившего стать героем в одиночку, он любил брата, любил так сильно, что просто не мог не разозлиться на него и не захотеть поставить свой собственный "автограф" в виде отпечатка кулака рядом с украшениями авторства Лизарда на широкой, белой от холода физиономии шестоносца!

- "Ладно чувак, успокойся," - нервно утешает себя весельчак, до боли стискивая нунчаки в широких лапах, пытаясь сосредоточится на своей цели - горбатом ящере, зажатом в угол их старым приятелем. Присутствие Кожеголового в этой давилке воодушевляло безумно на самом деле. Когда их мало того четверо... ну хорошо, всего-лишь двое, и зверюга, мускулистая, плечистая, с огромной пастью, готовая порвать этому выскочке Рене самомнение и втоптать в грязь по самые ноздри - достаточно сильный и опасный противник способный дать достойный отпор! Только бы Рене своих пешек не позвал на поле. С ним бы справиться, куда тут еще стаю Футов. Как показала практика скилл у черепашек до такого количества опасных врагов малость не дорос.

Слишком сложно - даже крокодил похоже серьезно ранен. Микеланджело с тревогой смотрит на его перепачканную огромную лапищу, прикрывающую рваную рану на широченной, покрытой светлой чешуей грудине. Алонсо знатно постарался отхватив приличный кусок от тела их зубастого приятеля, и Майкстеру было откровенно жаль не заслужившего такого крокодила. Хотя, можно подумать, вообще кто-то из них заслуживал чтобы его порвал в клочья зеленый, одноглазый монстр! Черепашка в оранжевой бандане на мгновение оборачивается через плечо, выискивая взглядом техника и его кудрявую подружку - парочка спешным ходом ковыляла в сторону тоннелей, намереваясь как можно быстрее покинуть зону риска, и правильно делала. Даже Донни не заслужил такого, не смотря на все свои грешки.
- "Тем-более Дон!"- мрачно поворачивается обратно шутник, скалясь и держа на изготове свое оружие, чтобы хорошенько навалять псевдо Годзилле на пару со своим старшим братом. Рафаэль уже выразил желание первым обрушить свой гнев и "датызадалбалуже!" на шипастую голову доктора, красной полосой разрезав мрачную, сырую площадку, служившую им ареной. - Мы не позволим этому гаду больше калечить нашу семью! - запальчиво выкрикнул подросток, щелчком освобождая из древка серповидные лезвия, отразившие слабый свет c низких потолков залы. Кончилось детское время, пора показать себя во всей красе, и что в руках у юных ниндзя совсем не игрушки. Ловко, в два прыжка взлетев на широкие плечи послушно пригнувшегося крокодила, Микеланджело раскрутил нунчаку одной рукой, приготовившись пустить в ход кусаригаму - тонкое и острое лезвие серпа по плану черепашки должно было сыграть роль гарпуна, и либо рывком подтянуть весельчака к глухо рычащему Лизарду, либо пошатнуть эту тушу ближе к Майкстеру и сорвавшемуся с места одновременно с юношей Кожеголовому - не хочешь обнимашек, Одноглазый урод?

Правда этот прыжок с атакой оказался хреновой такой затеей. Ох, где носит этого Лео, когда он так нужен?!

Атаки планировать это занятие Дона, или Леонардо - вот главные мозгодумы, нюни и зануды, а Рафаэль и Майкстер довольствовались в этом плане выполнением четких и доступных команд, которые в принципе всегда срабатывали. По крайней мере Майку всегда легче и надежнее было чувствовать мечника за спиной и до автоматизма выработать в себе его приказы. Лео всегда хорошо чувствовал ситуацию и знал какой боевой прием будет кстати!
И вот сейчас, оказавшись довольно грубо и беспардонно сметенным вместе с Кожеголовым к краю резервуара, лежа на земле кверху тормашками, чувствуя, что на его панцире судя по всему остался красочный отпечаток колодки, на которую он налетел спиной, черепашка в самом препротивном настроении мысленно слал лидеру проклятия и даже успел составить плаксивую и обличительную речь (где твою зеленую задницу носило, пока они выносили зверя?!) для старшего брата, длинною с хвост валяющегося рядышком крокодила. - Микеланджело, - скрипучий голос кожистого, зубастого друга, неуверенно прозвучавший прямо над ухом сумрачно созерцающего облезлый потолок канализации с змеящимися ржавыми трубами, вынудил паренька медленно повернуть голову в бок, многозначительно шмыгнув кровоточащим носом - ну что? - Ты в порядке?
Кожеголовый пожалуй на памяти Майкстера был самым добрым и внимательным существом на свете, не смотря на свою жутковатую, внушительную внешность. Если позабыть о слегка помятом лице Донателло, о том, что этот верзила иногда мог впадать в необъяснимое бешенство - никто не мог быть таким терпеливым, как эта сама по себе крайне стеснительная рептилия. Протянув ладонь, подросток добродушно похлопал приятеля по жесткой, длинной, смешной морде, - Просто потрясающе чувак. - Устало отозвался Майк, с шипением поднимаясь с пола. Ох.. уж не сломал ли он себе чего? Может и не сломал, но бока намял достаточно. - Встаем дружище, - он потянул шумно сопящую рептилию за широкую кисть, - Встаем. Мы не можем оставлять долго Рафи наедине с этим психом. - Правда вот не факт, что это именно Рафу будет хреново, а не мутанту в халате. Рафаэль озверевшей фурией готов был порезать своими кинжалами посмевшего замахнуться когтистой лапой на их семью Лизарда на пласты мутантского сала. Майк очень надеялся, что черепашка в красной бандане знатно намнет бока своему противнику, пока они не подоспеют. Их далековато отбросило от Лизарда.

- РАФ! - к сожалению даже столь яростного, столь сильного и свирепого мутанта, как его старший брат не хватило чтобы сдержать рене. В отчаяньи проследив за не самым изящным полетом Рафаэля, влетевшего спиной в серую, выпуклую стену кирпичных туннелей. Майк едва не упал обратно на влажный пол подземелья, сместись весь свой вес на ноющую после грубого захвата ногу, спеша к поверженному саеносцу. С глухим вскриком схватившись за мигом поднявшегося Кожеголового, черепашка цепко схватил грозно рычащего крокодила за локоть. Твоюж... вот что у него повреждено - нога. Наверное растяжение. Потом, все потом, соберись Майки, твои родные все еще в опасности, подумаешь нога ноет,  пустяки, то ли еще будет. И кажется нападки "спасателей" с их чешуйчатым другом-громадой лишь еще больше разозлили обезумевшего от жажды мести и запаха чужой крови Лизарда. Пока весельчак на секунду-другую отвлекся на собственную боль в ступне, Рафаэль сидел в грязной луже у дальней стены и с шипением потирал ушибленный затылок, а Кожеголовый придерживал пошатнувшегося друга, так же устремив взгляд темных, болотных глаз в его сторону, Рене издал полный негодования рев, мигом привлекший к себе всеобщее внимание... кроме беглецов, что спешно пытались достичь спасительного рукава канализационных тоннелей. Наверное они тоже это услышали, судя по тому, как Мона, отсюда было не особо хорошо видно, но похоже саламандра в панике пыталась буквально выпинать своего невезучего и крайне медленного товарища за угол, с глаз Алонсо долой. Поздно...
Вот тут все наверное позабыли о своих шишках и ссадинах - Майк просто в немом ужасе, с округлившимися глазами смотрел на то, как распахнувший пасть и смертельные обътия Лизард гигантскими прыжками, что-то рыча в сгорбленную спину шестоносца, несется следом за удаляющейся парочкой, взметнув в воздух брызги и каменную пыль.

- ДОННИ!!!

Подросток просто даже не ощутил свою ногу - он легко, почти невесомо касался ступней скользких плит, просто вспорхнув с руки Кожеголового, на ходу закинув на плечи нунчаки, с замершим от ужаса сердцем. Оно совсем прекратило издавать свое ритмичное "тук-тук", пару минут назад отчетливо ухая под жесткими пластинами на груди мутанта, когда он лежал на спине посреди хаотично разбросанных обломков камня и думал о подлостях судьбы. Почему то на месте этого животрепещущего органа, распространяющего кровь по продрогшему телу юноши была пугающая пустота.
От осознания того, что если они не успеют, если они позволят ящеру добраться до брата, беспомощного и не способного не то что обороняться, но даже прикрыть собственный панцирь - возможно Донателло больше никогда не доберется до дома. Никогда больше не увидил Мастера Сплинтера и Леонардо, которого по злому случаю сейчас не было с ними. И история геройски павшего воина в фиолетовой бандане закончится здесь, а последней подписью будет тяжелый и осуждающий, угрюмый взгляд младшего брата, который словно продемонстрировал самую настоящую ненависть к шестоносцу.
Эти мысли заставили и без того стремительно настигающего Лизарда быстрее всех Микеланджело ускориться, а затем так и вовсе высоко подпрыгнуть в отчаянном прыжке, выбросив обе ладони с зажатыми в них кусаригамой вперед - не в этот раз! Только не так! Дон ему обещал, что такого больше не будет... пускай побитый, пускай в очередной раз обведший братьев вокруг пальца и задвинувший их участие в своей жизни в сторону, пусть... Но черт-возьми живой!!!

Однако никто из них не предвидел, что слабая, неприметная фигурка на этом поле, с пышными кудрявыми волосами, решит сыграть решающую роль в этом блокбастере и выйти из тени. Какая ирония, какая глупость - Дон пытался ее защитить, а она сама бросилась прямиком на мясницкие когти-крючья своего бывшего наставника. И смелость... Повергшая всех в растерянность. Даже Рене.

Замерев на месте, немо хлопая глазищами на насаженную на жилистую лапу, истекающую кровью девушку, Майк ошарашенно наблюдал за действиями Лизарда со спины. Равно как и остальные, черепашка в оранжевой бандане ожидал совсем другой развязки этого опасного и драматического действа - но это не делало ситуацию спокойнее и радужнее. Дон был крепким парнем. Пускай и потрепанным, закоченевшим в ледяном бассейне, побитым и уставшим, но у него было то, чего не было у отважно бросившейся на защиту гения Моны Лизы - годы тренировок и крепкий панцирь. Отличная реакция, сила, выносливость, аналитический быстрый ум... ну в конце-концов, он блин, черт бы его побрал МУЖИК! Конечно меньше всего на свете шутник хотел бы, чтобы пострадал его братец, каким бы дураком он сейчас не выглядел... но раненая Мона имела очень мало шансов на выживание. Шут ее знает какая у нее регенерация - вид разорванной в клочья наискосок девичьей спины просто ужасал.

Первым из состояния мраморного изваяния вышел Кожеголовый, застывший в паре шагов позади согнувшегося к земле с обнаженными серпами в кулаках Микеланджело. Крокодил с грудным рычанием просто-напросто перескочил через растерявшегося паренька, схватив мускулистыми ручищами отступившего и выронившего из своих лап Рене за шею. И это движение словно разбудило остолбеневших братьев - Рафаэль зашевелился где-то рядом бросая с гортанным воплем на изогнутую, с шипами прорезающими белую ткань спину заверещавшего доктора, а Майк слегка прихрамывая решил, что больше пользы принесет рядом с осторожно обнимающим бессознательную, раненную саламандру братом. - Донни... - он тихо позвал, наоборот, словно как заледеневшего, ни на что не реагирующего изобретателя по имени. Кровь девушки обильно заливала руки и колени Донателло, окрашивала его изорванный плащ в малиновый, а гений совершенно не обращал на это внимания... Он просто смотрел на белую как снег Мону Лизу. - Ди! - настойчивее повторил весельчак, быстро запихивая нунчаки в крепежи на широком поясе и занялся тем, что нервно стягивал с себя немного подмокшую, припорошенную белой крошкой жилетку, - С ней все будет в порядке Дон, давай, вам нужно уходить! - Наконец техник закопошился, не менее дергано вцепившись в истерзанный плащ, с противным треском разрывая ткань любимого наряда на куски. Майк с молчаливым одобрением следил за действиями старшего, то и дело бросая взгляды на вцепившихся в клубок в тени Кожеголового, саеносца и их злейшего врага - Рене безуспешно как мог вырывался из хватки боевой парочки, которая неплохо действовала вместе.
Пока крокодил крепко держал щелкающего челюстями, царапающего пол доктора, Рафаэль от души боксерил искаженную в ярости морду ненавистного мутанта, выбив тому пару зубов, феерично разлетевшихся в стороны. Донателло опасно покачиваясь поднялся с земли, держа замотанную и перебинтованную ящерку на руках.
В этот момент, особенно крепкий комбо удар с двух сторон, авторства крокодила и его нежданного напарника в красной бандане, просто валит зло всхлипнувшего Лизарда с ног - от звона в черепе бывший ученый падает мешком картошки в грязь, закатив свой единственный живой глаз и разбросав угловатые конечности в стороны словно большой зеленый раздавленный паук.
Бодро кивнув саеносцу, мудро предложившему делать ноги, надо же, даже не стал приканчивать оглушенного ящера, хотя была такая возможность, Майк придержал пошатнувшегося, серого шестоносца за плечо, мягко направляя его в сторону выхода и бдительно следя за тем, чтобы умник чего доброго не рухнул с Моной в миниатюрные озера, что щедро раскиданы по всей мрачной "зале". Майк не мог бежать так шустро, как хотелось бы - боль снова разлилась по суставу и теперь то и дело заставляла юного мутанта отчаянно спотыкаться и хромать, сбиваясь с прыткой рыси на ломанный шаг. Как не вовремя то. Ладно, главное сражаться он может - остальное не так важно. У Донателло силы упали прямо с первым рывком, и едва вся компания оказалась во вроде-бы спасительном отсеке, шестоносец едва не упал в обнимку с мутанткой. - Дай. - Коротко потребовал у брата Майк, протянув к нему пустые руки и снова посмотрев в темно-серые, подернутые блестящей пленкой глаза брата. На этот раз взгляд весельчака был суров и требователен. - Дай ее мне. - И хотя совершенно потерянный в собственных переживания и ощущениях парень немного помешкал, но все же передал свою безмолвную ношу в руки весельчака... который в свою очередь протянул пребывающую в отключке бывшую студентку в лапы тяжело дышащего, оглядывающегося по сторонам крокодила.
- Держи ее крепко. Если что - поможешь Дону. - И это был безбашенный шутник Майк? - Ди, если ты еще в состоянии думать - придумай, как нам выбраться отсюда! Или бегите... - с мрачной безнадежностью в голосе добавил юноша, снова поудобнее перехватывая кусаригаму и неловко переступая на месте, чтобы не потревожить лишний раз поврежденные мышцы. Что еще им остается делать? - Пока мы с Рафом здесь его задержим. Повоюем... да, братец?

Они тоже готовы рискнуть своими жизнями, слышишь, дурачина?

Те краткие мгновения, пока Лизард валялся без сознания на холодном, скользком полу подземелья были самыми долгими секундами в жизни Ящера. Его буквально съедало изнутри чувство жгучей ненависти (а еще похоже это молила о пощаде избитая в хлам печень мутанта), досадуя на собственную некомпетентность, вот уже в который раз оказываясь в проигрыше перед обыкновенными детьми, Рене сам, не смотря на изломанное тело, гигантские синячищи, постепенно растворяющиеся на пестром, зеленом фоне и ощущение, что все его внутренности перемешались и смялись в кашу, вытаскивал себя из этого жалкого состояния, заставлял себя открыть мутный, бешено выпученный глаз, с едкой злобой уставившись в спины своих мучителей. В этом взгляде была даже толика непонятной обиды - удирают, как последние трусы, оставив его в живых, интересно для чего? Ах ну да... Да, да, эта чертова мораль, у этой семейки она просто сравнима с уставом древних буддийских монахов, чистота сердцем, смелость, отзывчивость, пощада врагам и так далее.
Какие наивные.
Какие наивные и смешные - ведь всем известно, что если что-то беспокоит, то нужно выдирать это с корнем, без возможности проблемам снова поглотить тебя с головой!
- "Если бы еще все было так просто," - сумрачно сплюнул кровь медленно поднимающийся на четвереньки ящер, брезгливо проведя узкой ладонью по впалой скуле, сгребая когтями с израненной физиономии остатки содранной кожи, тину и прочую грязь, щедро облепившую его зубастую, вытянутую физиономию. Обернувшись в сторону входа в подземную лабораторию, почесывая гудящий, избитый череп, Ящер потратил несколько долгих мгновений на вялые раздумья, нужна ли ему теперь помощь, но почти сразу отказался от этих мыслей, решительно встав на кривые, чуть подрагивающие конечности, раздраженно сдергивая с широких плеч остатки рваного медицинского халата. Конечно помощь ему бы не помешала, Алонсо отнюдь не расчитывал учинять сегодня грандиозные разборки, свершать личную вендетту, и тем более разбираться с целой кучей мутантов пришлепавших по заветному сигналу, выручать бестолкового друга и брата. Но уставшие после отчаянной борьбы с несносным Лизардом подростки и их кожистый приятель, что неплохо потрепал нервишки и шкуру бывшему ученому спешно улепетывали куда-то в глубь темных туннелей, не шибко то желая продолжения жаркой схватки. Пока Лизард доберется до кнопки тревоги, пока тупые ниндзя додумаются, куда идти, пока приковыляют на своих спичечках в лосинах, вкусная рыбка уже уйдет в вольное плаванье. Опустив взгляд на собственную лапищу, украшенную глубокими, рваными ранами от когтей и зубов Кожеголового, затягивающимися прямо на глазах, Рене презрительно хмыкнул, проведя подушечкой пальца по запотевшему, треснувшему глазному импланту, высокомерно кривя губы в удаляющиеся спины своих жертв. Маленькие идиоты. Где же вы спрячетесь?

Come on, let's kick it, let's all get wicked
Put your hands in the sky for a one-way ticket
C'mon!

- Хотите сбежать? - его хриплый, дрожащий голос эхом прокатился под покатым потолком подземелья, проскользив вдоль влажных, гладких стен, змеей просачиваясь сквозь щели между расшатанных, покрытых мхом и слизью кирпичей, - Сами же пришли в гости незваными, а теперь убегают. Ни вам "извините пожалуйста" ни "ой, как неудобно получилось!", - скуластая ухмыляющаяся морда мутанта игриво высунулась из-за угла, заглядывая в рукав канализации с растерянно замершими на фоне падающей воды напряженными силуэтами. Они его боялись. Даже громадина, жалко прикрывающая дрожащей лапой свою перепачканную в крови грудь, трепетно прижимающая к себе комок пропитанной алой жидкостью одежды, из которого красноречиво, безжизненно свисал до земли длинный, изумрудный хвост саламандры. После того, как он убил девчонку, а ящер не сомневался, что он ее убил, в глазах юных ниндзя ярко плескался ужас, напополам с решимостью уйти из этого Ада живыми. Они будут сражаться до последнего, судя по оголенным кинжалам саи и зло поблескивающему загнутому лезвию кусаригамы, но этот страх перед их злобным противником, живучим, почти бессмертным, и должен был погубить эту бесстрашную троицу. Обратив внимание на пьяно покачивающегося от усталости, ломящего холода и ужаса Донателло за мужественно вставшими на его защиту братьями, мутант адресовал ему индивидуальную, хищную, голодную улыбку, подняв испещренные шрамами тонкие губы и обнажив свой жуткий оскал - девочки лишился, родни скоро тоже. И что ты будешь делать, маленький, когда останешься один? Не иначе как сам попросишь смилостивиться над тобой и покончить со страданиями, подставив глотку под длинный коготь своего старого друга Рене.

Come on everybody, gonna start this party
If we turn it to 11, then we can't go wrong

- Чем-то пахнет, - дернул широкими ноздрями ящер, медленно выползая в проход, едва не упираясь гладкой макушкой в потолок. Расставив руки в стороны, упираясь ладонями в покатые, влажные стенки, мутант чуть поддался вперед, продолжая многозначительно-коварно скалиться.
- Тобой наверное, - нервно отозвался черепашка в оранжевой бандане, тесно прижавшись когтистым боком к саеносцу и дергано оглядываясь по сторонам, ища возможные пути отступления, или чего-то, что возможно помогло бы вывести опасного врага из строя, и желательно, на этот раз надолго! - Давно не мылся, я угадал? А следовало бы, запашок от тебя похуже чем от бомжатской свалки, куда Ди за запчастями ходит!
- Страхом. Ты боишься меня, - прищелкнул челюстями Лизард, порывисто дернувшись вперед, отчего вся четверка испуганно отскочила назад, ожидая новой атаки. Это повеселило его, - И правильно делаете. Я все-равно поднимусь. Что бы вы не делали. А вы так можете? Вряд ли, - сложив узловатые фаланги пальцев в замысловатое плетение, бывший ученый ненадолго замолк, рассматривая побелевшие, нахмуренные лица подростков напротив него, - Предлагаю сделку. Я отпускаю вас и вашего крокодилообразного друга, если вы отдадите мне Донателло и труп ящерицы. Девчонку я заспиртую, а ваш братик будет в целости и сохранности, под стеклышком, трехразовое питание, бесплатные прививки - почти санаторий, я его даже пальцем не трону.

Недоуменные переглядки между первым мускулом команды и весельчаком закончились почти одинаково. Как он вообще посмел даже думать о таком предложении? Чтобы они да и бросили своего братца-балбеса в клетку, на опыты, думая о каком-то там спокойствии, которого все-равно не будет? Конечно ребята были оба очень злы на шестоносца и его донельзя дурацкие, не передающиеся объяснению поступки, но они бы никогда и в мыслях не решились  даже на секунду... избавиться от Ди вместе со всеми его из семье не нужными проблемами.
- А не пошли бы вы, сэр! Мы родных и друзей не предаем, не бросаем ради собственной шкуры!
- А я согласен...
- Рафи!
Ребята синхронно прокручивают свое готовое к бою оружие - блестящая в слабом, тусклом освещении подземелья сталь саи нацелена остриями в открытое, нежное брюхо Лизарда, где находится то, что он восстановить либо точно не сможет либо потратит на это очень много времени, и парни сумеют убежать со своей кошмарной, истекающей кровью ношей. Кусаригама тяжело звенит толстыми цепями, ударяясь о выпуклый карапакс весельчака, осыпая с овала обнаженного, лишившегося своей любимой жилетки панциря крошку размельченной кости - цепи жестко натирают плечи Микеланджело, покачивающего короткими серпами, зажатыми в обеих ладонях, пригнувшись и угрожающе скрестив их перед собой для защиты - напав, Рене даже не хотел бы, а неминуемо наткнулся на заточенный выгнутый, тонкий металл, изодрав себе кисти, брызжущую слюнями пасть и здоровенную грудную клетку.

- Какие сильные, - жеманно причмокнул ящер, ничуть не смутившись пылкому отказу и устрашающим стойкам, которые собой просто складывали одно короткое слово "нет". Он медленно двинулся вперед, глубоко вонзив в камень свои когтищи и сопровождая каждый свой шаг отвратительным скрежещущим звуком когтей о каменную кладку - это даже перекрывало оглушительный шум сточных вод, ниагарами сливающихся с труб чуть выше, в казалось бы, бездонный проем.
- Сильнее, чем ваш милый, нежный, хрупкий братец, - в клокочущем голосе приближающегося мутанта прорезались сожалеющие, умиленные нотки, - считающий себя умным. Ваши братья предают вас. Оставляют. Идут за своими желаниями оставляя семью, с которой некогда были едины. Кстати... Где ваш старший братик, Леонардо? - гробовая тишина в ответ порождает очередную глумливую улыбку, - Тоже бросил, ну надо же. И зачем вам это? Зачем вам гнилые яблочки на добром деревце? Гнилые... заботящиеся только о себе, - по змеиному вытянув голову, Лизард осторожно, незаметно продвигался вперед, постепенно приближаясь к застывшим изваяниями мальчишкам, подгадывая удачный момент, - Будь у них выбор кого спасти - девушку, которую знаешь всего ничего, или брата... О, зададите ему этот вопрос и посмотрим как его хваленый ум будет выкручиваться. Он бросит вас однажды. Думаю он хотел бы уйти с нею... оставить вас. На самих себя, не так ли мой сладенький? Может захочешь добровольно протянуть мне лапку и мы со всем покончим, раз и навсегда? - было застывший безвольной куклой Микеланджело, только сейчас заметил, что гадкая образина Ящера маячит буквально у них над головами, протягивая крючковатую лапу мимо них по направлению к съежившемуся рядом с мрачно молчаливым Кожеголовым шестоносцу. Вздрогнув, черепашка изобразил на конопатой физиономии не менее свирепый оскал, чем у их противника, сведя бровные дуги на переносице, собрав ткань пропитанной влагой маски в складки.

- РАФ, ДАВАЙ! - высоко гаркнул шутник, так не похоже на себя, со всей затаенной в глубине души злобой, рубанув в воздухе серповидным лезвием, разбрыгав свежую, багровую жидкость от глубокого пореза на терпеливо протянутой к его брату уродливой кисти. - НЕ БЫВАТЬ ЭТОМУ! СЛЫШИШЬ!? - откинувшись назад, крепко вцепившись в мускулистое плечо саеносца для опоры, Майк от души врезал ящеру пяткой под дых, отчего Рене ожидаемо согнулся и отступил назад.
- ДОН НЕ СТОЙ СТОЛБОМ! БЕГИТЕ!

Они ни за что не отступят. И никогда не предадут.
Так что Рене остается ждать чьего-либо поражение. Мутант сумрачно накрыл лапой ноющее от удара места, вскинув скуластую башку и грузно шлепнул шипастым хвостом по лужам.
- "Надеюсь вы готовы проиграть малыши. Я ведь по хорошему хотел..."

As I walk through the valley of the shadow of death,
I wear my crown of thorns and pull the knife out my chest.
I keep searching for something that I never seem to find.
But maybe I won't, because I left it all behind.
Now I'm stuck with this, and that'll never change
Always a part of me, until the very last day.

Он словно находился в заезженном фентези мморпг, примерно с тем же разочарованием в душе, когда тебе злые создатели подсунули в руки щуплую палочку, вместо армагедонского типа меча одинадцатого левла, а ты как раз идешь биться против босса-качка. Тут даже не спасает прокаченный скилл юмориста, способного пошутить над коварной подменой оружия!
Микеланджело на секундочку опустил взгляд на свои нунчаки. Затем на зажатый в кулаке Рафаэля единственный сай, который в процессе бегства весельчак удачливо выпнул из огромной лужи и быстро всучил брату. Ох... зашибись арсенал.

Ну что, прекрасно. Нунчаками змей сыграет похоронный марш на их панцирях, а сай словно бы и предназначался для ковыряния в гигантских кривых зубищах Рене! А вот теперь это игрушка из другого разряда - детсадовская кухня для девочек и гигантских, капризных ящеров. - "Зуб даю, у него где-то тут припрятана духовка," - нервно мотнул головой подросток, делая один короткий шаг назад, на секунду сдаваясь под натиском надвигающейся паники. Ну да, черт возьми, ему было страшно! Жить то хотелось, не смотря на весь этот чертов героизм и броски грудью на амбразуру!

И все-таки...

Это не игра чувак.

У тебя всего одна задохленькая жизнь, всего один панцирь без сменной кассеты, у тебя нет пуль размером со слона и ракетной установки в кармане, парашюта и вертолета со спецназом. Все что ты можешь - это только с кровью и потом выбивать свое право на существование и спасти свою семью от гибели. Однако, не смотря на это, Майк не забыл отозваться напряженной шуткой на резонный вопрос Рафаэля, - Чай, кофе... потанцуем? - веселая улыбка незамедлительно преобразуется в широкий, злобный оскал ничем не хуже у замершего плечом к плечу старшего, искажая добродушную, конопатую мину обладателя оранжевой банданы - знатно потрепанной и ставшей после вынужденных купаний грязновато-бурой.
Мрачно... Обстановка не располагает к шумным раздолбаям, каким он привык быть 24 часа в сутки. Все серьезно. И, честно говоря, Майк совершенно не знает, что делать.

Where to go from here? What road to travel on?
I spent my whole life choosing, and I always chose wrong.
Will I try to have the will to be alive?
Will I try because I've never seen the light?
Blow it to the ground and it's now you see,
You spent your whole life taking the best of me

Он никогда не был таким сильным, как Раф. Он не мог нанести такой удар, что у противника сминались ребра и перехватывало дыхание от мучительной боли - враг пропускал те драгоценные секунды, минуты, мгновения, когда ты можешь спастись.
Он никогда не был таким умным, как Дон. У него не было навыков присущих безумным, прости бро, ученым, которые легко строят в своей большой голове замысловатые планы, первого, второго, третьего плана, всех букв алфавита, словно волшебник доставая из карманов на поясном ремне очередную потрясающую задумку, бросая ее остальным словно спасательный круг.
Он никогда не был таким собранным и готовым ко всему, как Лео. Микеланджело не смог бы выстоять перед всеми тяготами жизни в одиночку и быть ответственным не только за себя, но и за своих родных. Лео с достоинством все принимал на свои плечи и ограждал их от всего. Тот старший брат, который так нужен им был сейчас... Раненным, зажатым в угол. Нужен, но его не было.

Майк не мог похвастаться абсолютно ничем. Странно и непостижимо, да? Всю жизнь только и делал что бахвалисто выпячивал бочкой грудной пластрон да пушил несуществующие перья хвоста, не забывая ежесекундно напоминать остальным, какой он самый-самый. А что оказывается на деле? Не сильный, ни умный, ни смелый. Что у тебя вообще есть, глупый?
Желание жить и горячее, пылающее любовью сердце вообще считается?

- "Я просто хочу выбраться отсюда живым и не осиротевшим!" - грубые, шершавые пальцы до боли стискивают исцарапанные, затертые палочки нунчак. Он теснее прижимается к Рафаэлю,  настороженно прямо глядя в суженный зрачок единственного живого глаза их неубиваемого врага - второе треснувшее, механическое око едва различимо подмигивало красноватым свечением и искрами неисправной системы механического зрения. Безумный мутант выглядел более чем жутко, а своим демонстративным, неспешным шагом, уродуя грязные стены туннеля длиннющими, облупившимися когтями он уж слишком напоминал собой ожившего Фредди Крюггера. Та же изуродованная, избитая физиономия с облезшей кожей, голодная, хищная ухмылка и игривые, непринужденные движения. Словно бы вовсе не его несколькими минутами ранее слепо лупили здоровенные кулачищи их домашнего боксера и не менее огромные лапы Кожеголового!
Ну и ядовитый же у него язык ко всему прочему. Вот точно та тварь сошедшая с обложки фильмов ужасов!
- "Да пошел ты," - молчаливо окрысился подросток, грузно грохнув цепью кусаригамы по каменным стенкам, уронив оную себе под ноги. Хоть Майк и любил поговорить, но... вам не кажется, что когда тебя теснит маньяк-психопат, как-то не до болтовни? И все-же Майкстер не сдержался чтобы не вякнуть в ответ на гламурное подергивание ноздрями здоровенной рептилии, - Тобой похоже воняет, - как это нехарактерно агрессивно выглядело вместе с широченным, отдающим издевкой оскалом посреди конопатой широкой морды. Микеланджело на долю мгновения тревожно зыркнул себе за плечо, проверяя, как там поживает техник бережно опекаемый крокодилом и не смотали ли они уже удочки, и тут-же снова яро вперился пылающими гневом льдинками в длинную, ухмыляющуюся физию Лизарда, которому явно нравилось, что уже хоть кто-то соизволил посоревноваться с ним в словесном поединке, - Давно не мылся приятель? А следовало, запашок от тебя похлеще бомжатской свалки, куда Ди за запчастями шастает! - с показательно презрительной миной подросток махнул перед носом лапой с зажатой в ней нунчакой.

Вообще все это было жутко.

В отличие от Дона, Майкстер еще не сталкивался так близко с тем ядом, что в изобилии расточал вокруг себя доктор Рене. Парень невольно вжался в накаченное плечо Рафаэля, чувствуя себя донельзя... растерянным после столь обличительного указания? "Ты боишься меня"... Майк осторожно втянул голову в плечи, приподняв испачканный, исцарапанный обнаженный карапакс, жутким горбылем возвышающийся у него за затылком - единственное, что у него было чем прикрыть свою шкуру. Боялся ли он? Как там сказал бы сэнсей... хм, что-то типа: тот, кто ничего не боится - есть настоящий глупец. Страх помогает нам сполна ощутить угрозу себе и действовать по ситуации, спасая свои жизни, если в вас окончательно не загнулся инстинкт самосохранения. Пожалуй с этим были бы сейчас согласны все без исключения здесь находившиеся зеленые герои, стоило только взглянуть в этот бездонный вертикальный зрачок на ядовито-салатовом фоне радужки напротив.

- Предлагаю сделку, - Майка аж затрясло. Впервые в жизни эту совершенно безобидную черепашку, добрую, отзывчивую, пускай и несколько своенравную, просто колотило от приступа неконтролируемого гнева порожденного искренним возмущением. До скрипа сжав деревянные бруски с загнутыми серпами ловящими скудный отблеск света под выгнутым потолком их сомнительного убежища, Микеланджело буквально прорычал свой отказ - его до самых глубин души потрясло это дерзкое предложение. И хоть парень был совершенно по другому эмоционален, чем его пылкий родич в красной бандане, Майк был готов подыграть Рафаэлю и просто с чувством выбить все мерзкие зубищи из гигантской пасти, чтобы эта змеюка пускай и шипела, но не кусалась такими отвратительными словами! - Мечтай! - Они никогда не откажутся от Донни. Что за идиотизм, как это может быть?! Они никогда не оставят своего брата, что бы ни случилось! О чем этот гад вообще думал, прежде чем предложить эту сомнительную пакость своим противникам?! Он что... правда надеялся заполучить их согласие?! - Шли бы вы сэр, - кусаригама напряженно упирается в пластрон весельчака безопасным концом, выше изгибаясь лезвиями над его безволосой макушкой - ну точно демонический жнец с глазами бельмами и перекошенным от злости позеленевшим лицом, - Что бы ты себе не вообразил - этому не бывать! Мы не такие... мы не предаем родных, не бросаем их ради собственной шкуры! Так что иди к черту, конченный мудак!

- А я согласен, - конечно это была очередная ироничная шутка в духе старины Рафаэля, но сейчас это показалось ошарашенному Майкстеру ну... не очень то смешным. Возмущенно выдохнув имя брата, подросток было решительно вознамерился броситься вперед, накинуть цепи на толстую шею монстра и, пардон, "отмудохать его за всю хурму", да застыл бронзовым изваянием, напоровшись на очередную стену возмутительно гадкого текста. Гадкого, противного, до того омерзительного - таких слов, что те неожиданно, в одно мгновение окатили холодом пылающий огонь злости полностью затушив его - Микеланджело почти кожей чувствовал, как его сейчас окунули головой в ванну со льдом. Холодно, больно...
Так холодно и больно, что сводило челюсти.

Парень даже незаметно для себя оружие опустил, позволив скрещенным металлическим пластинам безвольными полумесяцами покачиваться вдоль его жилистых бедер, едва касаясь мшистых кирпичных стенок. Весельчак просто замер широко распахнув потерявшие боевую пелену бледные, влажные льдистые глаза.

Where'd you go? Where's your home?
How'd you end up all alone?
Can you hear me now?
There's no light, there's no sound.
Hard to breathe, when you're underground.
Can you hear me now? Hear me now

Все бред, все такая сущая ерунда, на которую можно было бы махнуть рукой.
Если бы Лизард не говорил то, чего они так боялись, чего глубоко, в глубине души, в самых темных ее уголках они опасались и не осмеливались говорить об этом в слух, раз за разом сталкиваясь с ситуациями подпитывающими их опасения.
Он, как не прискорбно об этом думать, был в чем-то прав.
- "Они нас бросили?"
Растерянно задержав взгляд на молча внимающем токсичным речам врага Рафаэле, парень медленно, как загипнотизированный, повернул голову обратно. Невольно, но он прислушался к тому, что шипел им Лизард. Жаль Ди далеко, он непременно бы заткнул младшему братишке уши, чтобы тот не поддавался на эти пропитанные злобной змеиной сущностью их врага очаровывающие речи. Донни...
Ведь он сам сказал ему бежать, верно? В этом не было ничего неправильного, Дон должен был уйти, должен спасти свою подругу и Кожеголового, как же, господи, иронично это звучало после нашептываний протягивающего мимо них руку Рене - Донателло действительно уйдет с ней, оставив Микеланджело и Рафаэля напротив ящера-монстра. На бой, возможный бой до смерти. Пускай он вынужден это сделать, пускай так получилось, но  все, что говорил Ящер почему-то оказалось верным. Чертова ж ты Ванга! Майк прекрасно помнил и как Мона хотела уйти, после того, первого раза, когда из гения Лизард чуть фаршмак на мостовой не сделал, полетав с двадцатиэтажного здания. Сейчас ты, братишка, вынужден бежать с поля боя с истекающей кровью мутанткой на плече, ну а тогда? Что тогда было, почему ты так решил? В тот момент не было такой необходимости, может не очень хорошо по отношению к саламандре, но она не просила у тебя этой опеки. А Донателло так легко был готов оставить свою семью - ту часть своей жизни, что нуждалась в нем постоянно и больше всего! - "Я нуждался в тебе, и все-еще нуждаюсь!"
Оставить вас на самих себя...
Бросить.

А что насчет Лео?

Рафаэль активно зашевелился рядом, прихватив свободной лапищей опущенные плечи братца-потеряшки, и сжав их с такой силой, что беспомощно съежившийся Майк коротко ойкнул, моментально покрепче перехватив едва не выпавшее на влажный бетон оружие и очнуться от своего коматозного, межпространственного состояния, буквально заставив себяспуститься с небес на землю - нельзя так думать. Тем более сейчас! Да, он злился на Леонардо и Донателло за то, что они отдалились от них... От Мастера Сплинтера, от Рафаэля, от него самого, Микеланджело, а ведь он так привык полагаться на поддержку и защиту своей семьи. Он злился на них и был в них разочарован, но это вовсе не значит, что Микеланджело не будет защищать их, пока еще в состоянии дышать!

- Раф, давай! - заорал во всю мощь своих легких, просто даже больше чтобы уже не отвлекаться на столь паразитического характера мысли, полностью сосредоточившись на цели, коей являлась маячившая у них над головами нагло усмехающаяся образина Рене, Майк со свистом рассек воздух крестообразным движением серпов, как масло разрезав отточенным движением грубую чешую бывшего ученого. Что, не нравится, Галгамет недоделанный? - КАК ТЕБЕ, А? - снова растянув губы в отчасти пугающей, воодушевленной улыбке, спрятав и без того прозрачный цвет глаз под агрессивной белой завесой, парень навалился на братские мускулы, позволив своим ногам на мгновение оторваться от земли, - Не бывать этому! СЛЫШИШЬ?! - никогда! - Дон не стой столбом! БЕГИТЕ! ЖИВО! - не став дожидаться пока глубокий порез на безобразной кисти Ящера затянется, как всегда и происходило с этим живучим гадом, а Рене прекратит изображать из себя обиженного кроху поглаживающего свое "бо-бо", Майк радостно залепил пяткой прямиком под дых крысящегося мутанта, используя крепкий братский панцирь устойчивым трамплином.

Хрена с два он сегодня умрет, жирная рептилия. Еще слишком много дел он не сделал! У него пять штук нечитанных комиксов, уборка комнаты на носу, готовка вишневого кекса и долгий, затяжной разговор с двумя старшими братьями за чашечкой горячего шоколада! - "Вперед Майки!" - приземлившись на разлапистые ступни, спружинив от земли словно заводная игрушка, аккурат перед Рафаэлем, весельчак со звоном растянул цепи, словно воссоздал громоздкую опасную прыгалку, заткнув вторую пару нунчак за пояс, черепашка кузнечиком взвился в воздух, оттолкнувшись ногой от гладких, покатых стенок хода, - КАВАаааАааа, - кульбитом через голову подросток легко, кажется совсем невесомо, что удивительно, приземлился на корточки(ай чтоб тебя проклятый вывих) на широкие плечи сунувшегося вперед Лизарда, вольготно свесив тому на грудь лодыжки и пропустив цепы под дряблым подбородком, дернув свою "лошадку" на себя, запрокидывая клыкастую пасть и беспрепятственно открывая саеносцу все самые лакомые местечки для ударов, - ...БАНГА! ПОКАТАЕМСЯ!

Объезжать столь норовистого скакуна без седла и колючих шпор было ой как не просто. К тому же, матерый мутант не собирался вот так легко сдаваться на избиения младенцами - перед ним стоял Рафаэль, порывающийся вскрыть светлое брюхо бывшего ученого оставшимся кинжалом, одновременно пытаясь знатно покалечить оппонента во всю расходуя свою не маленькую силу. То и дело Рене опускал голову с хрипами и пеной у рта противясь удушающему приему стискивающего его горло теперь уже не только звеньями кусаригамы, но и крестообразным захватом накаченных икр Микеланджело, и пытался разорвать Рафа на красные лоскутки, в то время как когтистые руки Лизарда лихорадочно нащупывали на себе "ездока", больно впиваясь в неприкрытую броней плоть.
Осознав, что его попытки перекрыть здоровенной ящерице кислород не приносят должного результата, а его конечности в царапинах и синяках от порывов Рене стянуть с себя юношу и его резких шараханий о стены, шибая черепашку боком о кривые трубы и провода, Майк сменил тактику, держа на обрюзгшем горле Лизарда петлю одной рукой, а второй с чувством произведя серию сокрушительных ударов аккурат промеж мелких глаз мутанта, намереваясь похоже проделать в угловатом черепе внушительных размеров вмятину. В довершении  Майк с противным хихиканьем врезал от души локтем по свирепо хлопающей гигантским ртом морде, чувствуя, что так оказалось куда более эффективно и Ящер то и дело пошатывается и сгибается, не сумев выдержать нападки братьев.
Упс.
Зря похоже он так.

- МАТЬ МОЯ ЧЕРЕПАХА! - с коротким воплем навернувшись через голову, не удержавшись на своем месте, юноша спикировал прямо в грудь Рафаэля. Да черт тебя дери! Сцепившись в крепкие  братские объятия ребята прокатились панцирным клубком по тропинке до бурлящих водопадов. Подставив свои бедовые лысины под ответные люли от батюшки-Рене. А тот с грозным видом сорвав оставшееся на его шее лассо-кусаригаму, теперь и старина Майки остался без парного оружия, заревел в затылки спешно поднимающихся подростков словно десяток динозавров! Концы цветных бандан дыбом встали просто! Серьезно!
- Рафи... если выживем, - медленно разворачиваясь к рассвирепевшей рептилии, поморщившись от боли в вывихнутой лодыжке, хотя чего там, болело буквально все, Микеланджело красноречиво скосил глаза на вспотевшего саеносца, - ... напомни мне чтобы я начал писать толстенные мемуары.
- Не обольщайся, сопляк!

Это когда-нибудь кончится?

Снова заняв оборонительную позицию братья должны были выдумать очередную комбинацию, что могла бы обезвредить Алонсо, а это было уже не так просто. Плохо ощущать себя этаким пушечным мясом - кажется хвостатая рептилия даже не уставала, черпая свою энергию не понятно откуда, тогда как наша парочка защитников порывисто утирала со лба соленые капли, а их широкие, костистые грудные клетки ходили ходуном от сбившегося во время схватки дыхания. Ко всему прочему пол, скользкий пол мешал ужасно - у них то на ступнях отсутствовали такие же скалолазные крючья-когти, как у их старого одноглазого знакомого! Все же сейчас бы знатно пригодилась еще чья-нибудь помощь, будь то Кожеголовый, или Донни.
Но они даже не могли посмотреть, как обстоят дела с Донателло и остальными. Это большая роскошь, в самый разгар битвы просто отвести взгляд от этих преисполненных ненависти глазенок напротив - тогда в круглой черепушке точно застрянет длинный коготь... никто не хотел бы увидеть жертву номер два на крючковатой лапе доктора.
А еще Микеланджело ясно осознал, что с него хватит прыжков на сегодня. Ногу сводило так, что подросток едва не падал на одно колено от судорожно сведенных мышц в суставах. Допрыгался. Это пройдет, не такая страшная травма, но сейчас слишком все как-то не кстати. Потирая ладонью прикрытый затертым тряпьем сгиб, парень виновато оперся о мускулистую фигуру Рафа, поджав чуть опухшую конечность, - Чувак... похоже твоя очередь прыгать, - а он будет бить Рене снизу. Или с боку. Как-нибудь. - "В общем я отплясался бро, сорри".

Давай родимая, ты одна осталась - не подведи папочку!

Пока Рафаэль не очень то изящно гарцевал вокруг вертящегося юлой Лизарда, весельчак занялся размеренным раскручиванием своего увесистого лассо, бдительно следя за движениями озверевшего мутанта. Поворот, взмах увесистого шипастого хвоста где-то над головой, и шутник прищурившись выбрасывает вперед серповидный "гарпун", который захлестывается на массивной, высоко вздернутой пятке ящера, - Бинго! - радостно бормочет себе под нос черепашка, перехватывая цепь обеими руками, и рывком дернув ту на себя, вынуждая здоровенную, помятую тушу миниатюрного дракона опасно покачнуться - неудобно поди когда тебя за ногу дергают, а? Падай скотина, ну же!
Молитвы Майка всегда действовали как-то... не так как нужно.
То ли парнишка слишком долго мешкал, самонадеянно предполагая, что через секунду Лизард кучкой вонючих водорослей шлепнется ему под ноги, то ли ему просто не хватило сил чтобы свалить противника на землю, он слишком вымотался, слишком болела поврежденная нога - так или иначе, вместо того, чтобы упасть под торжествующие выкрики конопатой тортиллы, Рене резко повернулся к нахально удерживающему его конечность в плену подростку, не глядя выбросив вперед кулак, врезав летящему на него Рафаэлю прямиком в квадратный нос.

- %$#@& это все! - испуганно пискнул шутник, выпустив кусаригаму и панически прикрыв руками собственную физиономию, когда Ящер лавиной рванул в его сторону, занося не разжатый же кулак. Ой. Просто ой...
Летел он впрочем не так далеко, бывший ученый опрокинул по-девчачьи взвизгнувшего шутника на панцирь... а потом что-то треснуло, к потрясению и крайнему испугу заслужившему здоровенный синяк на половину физиономии Микеланджело. Уж часом не карапакс ли у него с таким устрашающим хрустом раскололся?! А еще прямо на него роняет слюни безобразная морда ти-рекса. Господи, да он сейчас без головы останется, он же безоружен!

- РААААФ! - а что еще ему оставалось делать в такой ситуации? Ну не надеяться же, что решивший перекусить им богомерзкий Доктор Лизард подавиться болтливой, дрыгающей всеми частями тела черепашкой! Ну и где там старшего брата носит, пока его тут живьем жрут?! - РАФИ У МЕНЯ ТУТ... НЕБОЛЬШАЯ ПРОБЛЕМА!!!! - пришлось схватить рычащего мутанта за выступающие толстые клыки, не позволив ящеру откусить от него лакомый кусочек. С трудом отодвинув от себя образину и в панике косясь на узловатые, длинные, как у лемура пальцы, поскребывающие кончиками когтей бетон, Майк было вдохнул побольше воздуха, чтобы вновь загорлопанить так громко, как только можно...
- ЭЙ! ЛИЗАРД! - слишком хорошо знакомый им всем голос привлек внимание не только оторвавшегося от своего увлекательного занятия, попыток пожирания орущего благим матом весельчака Ящера, но и оставшихся на поле брани братьев. Майкстер аж не на долго забыл о том, что над ним нависает здоровяк мутант, приподнявшись на локтях и уставившись на Дона с таким выражением, словно это был не горячо любимый братик-спасатель, а малыш нарушивший тихий час и спустившийся из теплой спаленки к родителям! В округлившихся глазах читалась одна понятная... одна простая фраза:
Какого рожна ты все еще здесь, бро?!

А вот Рене кажется было не до разборок почему его желанная добыча не покинула место сражения.
Щелкнув зубищами, потерявший всякую человечность бывший ученый извернулся, разворачиваясь в сторону Донателло и снова распахнув свою акулью, бездонную пасть, брызгаясь слюной и кровавой пеной.

Увидев кроме всего прочего плюющийся разрядами бо в руке умника, Микеланджело за долю секунды понял, что ему грозит быть запеченным в собственном панцире, если он не изловчиться отползти от беснующегося, оглашающего все это проклятое место жутким рычанием зверя куда подальше. И он едва успел перекатиться, а затем отползти самой настоящей гусеничкой, поджимая под себя колени и вытягиваясь в полный рост, не додумавшись сразу вскочить на четвереньки и по-собачьи подбежать к не менее ошеломленному Рафу. Он даже не успел порадоваться тому, что Донни оказался гораздо сильнее всяких там глупых предсказаний сумасшедшего доктора, и остался с братьями не смотря ни на что. Он бы кинулся к братишке и расцеловал бы его оливковый морщинистый лоб!
...если бы этот засранец не решил спалить вместе с Лизардом и незадачливых братьев!

- МАМА! АЙ! ОЙ! - Микеланджело пришлось юркнуть за валяющийся тут же древний, замшелый булыжник, чуть меньше его панциря, заныкавшись где-то между ним и Рафаэлем, съежившись и прикрыв макушку от осколков стекла, брызнувших во все стороны из перегревшейся системы искусственного зрения протяжно завывшего, шарахающегося во все стороны Алонсо, и от искр, взметнувшихся от его халата, вернее, от его остатков, с активностью весело догорающего костерка на пионерской полянке. Что вообще происходит?!
Почему все вдруг обуяло пламя?!
Когда коварный багровый язык обжигающе лизнул локти скрючившегося за спиной саеносца шутника, тот волшебным образом игнорируя ставшей поистине слоновьих размеров ступню, панически взвизгнул, быстро похлопывая обожженную руку, смахивая с нее пожирающие обмотку ярко сияющие в полумраке искры. Голос Дона был едва различим из-за потрескивающего рядом с телом свалившегося Рене и его поврежденного ока... и набирающего силу пожара, природу которого Майкстер не решился объяснить. - Валим бро, срочно валим, - суетливо покрепче перехватив лапищу обладателя красной банданы в свою собственную, ребята, кашляя и прикрывая глаза от едкого, наполняющего тоннель дыма, чадящего с обоих его концов, едва ли не на ощупь добрались до шестонос... нафиг, все трое свое оружие растеряли.

Инстинктивно вся троица тесно вцепилась друг в друга, борзой тройкой стартанув с места, а на деле, хаотично ковыляющими инвалидами понеслись в ту сторону куда их направлял Ди. Микеланджело уже слабо ориентировался в какую сторону они бегут, зачем бегут, как добегут и что будет потом - он наконец-то почувствовал руку Донни на собственном плече и слепым котенком готов был переть куда угодно. Это же умник, он наверняка знает, что делает. Он даже с каким-то внутренним успокоением вслушивался в отрывистый, запыхавшийся голос техника, едва ли не повиснув безвольной куклой между старшими, счастливо болтая ногами - как ребенок в парке во время семейной прогулки. И чихать он хотел на рев раненного, изуродованного током Ящера где-то позади. Какая разница? Он различал давно забытые нотки уверенности у Донателло, и это то, что заставляло Микеланджело синхронно переступать с братьями в ногу. Когда они все почему-то затормозили, как выяснилось подобрать найденный сай, потерянный и вновь обретенный, черепашка с перепачканными веснушками как-то отупело, сонно уставился в лицо гению, - Что взлетит? - расслабившийся в эйфорическом состоянии нирванны братской любви мозг внезапно прострелило как одним из разрядов электрошокера Ди, - ВСМЫСЛЕ ВЗЛЕТИТ?!

Следующая минута была посвящена самому быстрому черепашьему забегу, что вы видели в своей жизни.

Когда волна взрыва буквально дышала им в затылок, у Майка внезапно выросла вторая пара ног и парень быстрее всех, не взирая на свою уродливую хромоту вылетел в просвет, заозиравшись по сторонам. Обернулся, с глазами-блюдцами и открытым ртом наблюдая потрясающую сцену спецэффектов которым бы даже сам Майкл Бэй позавидовал, и послушно, захватом лапы Рафаэля, одернулся вместе с ним в сторонку, уступая место столпу огня и вылетевшей в нью-йоркские канализационные пучины гигантской фигуре, на прощание взвизгнувшей не хуже самого Микеланджело и взмахнувшего змеевидным хвостом как кнутом по низенькой перегородке, отделяющей их от пропасти. Видимо, бедолага, надеялся зацепиться за нее. Как-то не ловко жалеть того, кто пытался тебя убить.
Убрав руки от лица, аналогично остальным прикрывая мятую, перепачканную морду, Микеланджело потратил еще немного времени на разглядывание обугленной тропинки, порхающих там и сям тлеющих обрывков белой ткани и опустив взгляд на аккуратно обожженные неповторимым узором концы оранжевой маски.

Он все еще был немного в шоке.

Что только что произошло?

Подойдя к перилам крохотного балкончика и перегнувшись через него, критично вглядываясь в темные глубины водоворота, парень с успокоенным вздохом откинулся назад, привычным жестом кладя ладони на нунчаки в крепежах... которых, понятное дело, там не оказалось.

Воняет подгоревшей рыбой.

- Ну и сумасшедшая ночка выдалась... Пошли домой братцы, - с болезненным вздохом потерев колено, юноша коротко хмыкнул, просто представляя, как обрадуется сэнсей такому виду своих сыновей и раненным... ох, да, точно! Надо бы поспешить, некогда тут изображать из себя Гамлета с высокопоэтичными размышлениями о бренности жизни, - Шевелимся в убежище, да поскорее.
Слава панцирю - этого гада мы прикончили.

Look into my eyes and I see
What do I see? Nothing at all
Take another look around me
What do I see? Nothing at all